Смертная чаша, рецензия на роман Д. Володихина

Роман Дмитрия Володихина  «Смертная чаша» повествует  о событиях, произошедших во второй половине 16 века: Русь страдает от натиска татарских орд крымского хана Девлет Гирея, сожжена Москва и само существование русского государства находится под угрозой. Вопрос  «быть или не быть»  России решается в смертном бою у безвестного местечка Молоди. Именно там, в 1572 году крымско-турецкая армия потерпела сокрушительное поражение в ходе ожесточенной 3 дневной битвы,  поставившей точку в последнем крупном татарском нашествии.  Сейчас эта великая победа,  на мой взгляд, даже более важная, чем Куликовская, незаслуженно забыта. Роман Дмитрия Володихина посвящен ее героям:  опричному воеводе Дмитрию Хворостину и одному из крупнейших русских полководцев  16 века князю Михаилу  Воротынскому. На сколько я знаю, это первое литературное произведение, посвященное тем далеким событиям, и уже поэтому, выход  в свет «Смертной  чаши» можно только приветствовать.
Роман получился строго исторический, то есть без всяких элементов «фентези».  Все основные  события, описанные в книге, происходили на самом деле и практически все действующие лица реально существовали. Автор, доктор исторических наук и специалист по тому периоду русской истории, с большой ответственностью подошел к описанию реалий эпохи и это является несомненным достоинством произведения. В общем, если читателю интересно «как там было на Руси при Иване Грозном», - то это книга, несомненно, для него.  Но, пожалуй, достоинства романа на этом и заканчиваются.
По сути у Дмитрия Володихина получилась очень яркая, объемная и достоверная иллюстрация русской  действительности 16 века: вот так люди тех или иных слоев общества жили, думали, женились, верили, ссорились, ели, воевали, общались между собой и пр; вот «женская доля», а вот «мужская», вот бытие людей ратных, а вот  приказных …. Что же касается сюжета, то он откровенно слабоват. Все действие, помимо чисто военной истории, рассказанной в завершающей части книги, вертится вокруг сватовства главного героя, Дмитрия Хворостина, к дочери боярина Тишенкова Дуняше и доноса, написанного на помянутого боярина «немецким человеком» Андрейкой, также имевшим к Дуняше матримониальные планы. При этом  «любовный треугольник», вписанный в роман автором, видимо, чтобы придать  ему хоть какую-то сюжетную насыщенность, выглядит откровенно ненатуральным. «Немчин Андрейка», - классический «злодей из пьесы», который всем плох и подл по определению, но пылает к героине темной страстью и потому всем вокруг делает гадости. При том, в хорошо описанных автором реалиях русской теремной жизни, где жених невесту видит разве издали, выглянувшую из окна (чему предшествовали долгие переговоры через родню и свах)  его страсть вызывает недоумение: да где ж он свой предмет вообще увидать-то мог? Разве в церкви, так и туда ему, как лютеранину, хода не было. Дальше больше: уже после замужества Дуняши и Хворостина, «проклятый немчин» подъезжает к ней с подарками и предложением «оставить и мужа» (при церковном браке на Руси 16 в). Тут остается только поинтересоваться, кто внезапно  сошел с ума: Андрейка или сам автор? В дальнейшем, кстати,  сюжетная линия  с негодяем - немчином  так ничем и не заканчивается, что лишний раз показывая ее  ненужность и ненатуральность. По сути, все, что реально сделал в романе этот персонаж, - написал донос, сдвинувший целую череду событий. Но не ясно, почему это должен был сделать именно иностранец-лютеранин, а его мотивация вовсе неубедительна. Обозначенное в доносе желание прибрать к рукам  деревеньку боярина Тишенкова   выглядит куда как более реальным. В общем, любовная драма не получилась.
Отдельно хочется сказать о языке произведения: он, скажем  так, своеобразен. Стремясь создать натуральную картину русской жизни 16 века, Дмитрий Володихин конструирует альтернативный русский язык для диалогов и описаний, стилизованный под документы и хронографы 16 века. Аналогичным образом поступал Алексей Толстой при написании «Петра Первого», но Толстой четко знал меру, цитируя подлинные документы и слегка подправляя речь героев, что добавляло флер русской архаики, не мешая восприятию. Так опытный повар добавляет специи в основное блюдо. Володихин же заварил свою писательскую кухню столь круто, что не всякий сумеет ее переварить  и если порой читается более-менее нормально, то временами выходит сущее «паки вмале иже херувимы».
Автор придает большое значение внутреннему  духовному миру основных персонажей, который раскрывает  весьма подробно, и это, конечно, хорошо. Раскрывает он их в основном через систему понятий и образов православного христианства, что, наверное, правильно с исторической точки зрения. К тому же сам автор, - религиозный человек и, таким образом, в определенной степени духовно близок к своим героям, и это тоже здорово. Но когда в романе три главы подряд идут сцены молитв…. То есть  Великий Государь молится Спасу ( 7 страниц), затем главный герой молится Пречистой Деве (еще 7 страниц) и наконец герой второстепенный  тоже молится (2 страницы), -  на мой взгляд, выходит явный перебор. Это ведь только говорится, что «кашу маслом не испортишь», а на самом деле очень даже можно.
В книге, и так не великой по объему, содержится несколько вставных историй, никак не связанных ни с сюжетом, ни вообще с описываемыми событиями.  И  если описание осады и штурма Казани еще как-то  воспринимается: всё же Казанская победа была знаковым свершением  для царствования Ивана Грозного и всех его современников из числа ратных людей, то «духоподъемные притчи каргопольского книжника», каждая  в отдельную и весьма приличную главу,  вызывают недоумение: зачем автор все это написал? Просто чтоб было?
Исторический роман, в идеале, должен вызывать у читателя интерес к описываемому времени и месту действия, желание если не пожить там чуть-чуть,  вдохнув того воздуха, так хоть полюбоваться  игрой событий и образов, характеров и ситуаций. Так  мы любуемся, к примеру «Князем Серебряным», будто игрой света на драгоценностях Грановитой палаты. Хоть и страшно там, хоть случается жгут людей живьем и сажают на кол, а все же дух захватывает и хочется смотреть, смотреть… Хочется ли полюбоваться миром «Смертной чаши»? Откровенно говоря, нет: уныло там как-то и пресно. И  люди унылые и бытие их безрадостно, и рассуждают они  сами о себе, сравнивая себя же то с псами, то с конями. Был всего один персонаж с размахом и бесшабашностью натуры, да и тот сбежал в Крым от общей удушающей атмосферы.  С этими  героями не получается ощутить родства, хоть автор и пытается всеми силами его показать.  Князь  Серебряный и Иван Кольцо,  Вяземский и Морозов,  Матвей Хомяк и Митька, - все они очень живые и какие-то совершенно свои, а вот герои Володихина получились, в большинстве своем, плоскими, словно вырезанными из Разрядных книг  и Домостроя.
Стоит ли читать «Смертную чашу», - думаю стоит и я не пожалел потраченного времени, но вряд ли мне захочется ее перечитать. Интересна ли она?  Как сказал по сходному поводу Шерлок Холмс: «Все это интересно…для любителей древностей».

СПб, февраль 2018