ПасЫба

Хочу поделиться наблюдением.

Заметили за собою одну странность. Или, скорее, за своим лингвис­тическим центром. Странность заключается в следующем: не владея украинским свободно – в быту, в общении рідна мова для меня была, есть и, наверное, навсегда останется двоюродной – я прекрасно замечаю ошибки окружающих, которые они совершают, пытаясь пользоваться «гарною, спивучою, ризноманитною».  Особенно встроенный исправлятель  активничает на улице. Из радио ляпы доносятся не так часто – туда на работу всё-таки стараются людей обученных брать.
 
 Иду по базару, слышу: «Дэржы цю вирьовку сыльнИшэ». (Дедка своей бабке командует, завязывая мешок). Внутри моего уха кто-то отчётливо поправляет: «Тримай мотузок міцно». Еду в троллейбусе. Две девушки откидываются на спинку сиденья:
- «Як ногы ус­та­лы», томно полуприкрыв глаза, произносит одна из них.

– «Втомились» - немедленно поправляет кто-то в моей голове.

Проходя мимо ларька с минералкой – соками – пивом, слышу: «Пасыба». Это какая-то покупательница, приняв из рук продав­щицы пузырь с «Миргородской», на вежливом хохлятском демонстрирует своё хорошее воспитание.
 
Стопудово, приезжая из средней России. Она, как это принято у наив­ных русскоговорящих, уверена: ко­веркать русские слова и означает говорить по-укра­ински. Лет до десяти я тоже пребывала в подобном заблуждении. Моя милая малая родина Прямой Рог – очень сильно не тот город, где в быту можно услышать образцы достойной мовы.  Народ балакае хто в ліс хто по дрова. И не такие перлы можно услышать. «Спасыби» вместо «дякую» - как два пальца об стол. Но «пасыба» - это, конечно, мегадостижение даже для суржикоговорящих.   
 
 – «Дякую»! нужно. Дякую. Такое милое коричневатое слово, похожее по вкусу на пирож­ное "картошка".
 
При этом при всём моё владение солов'їною остаётся глубоко пассивным. Если сознательно пытаюсь что-то сообщить государственным языком, спотыкаюсь на пятом – шес­том слове и торможу с разбега. За всю жизнь – только не вздумайте бросать в меня камнями, пожалуйста, мои патриотически настроенные соотечественники, в ответ я тоже в пах ногой могу двинуть – за всю жизнь, нося Такую фамилию, я не прочитала [добровольно] ни одной книги на украин­ском языке. Всякие эти "Хіба ж ревуть воли як ясла повні" в счёт не идут, их нужно было по школьной программе проходить.
 
Ну не воспринимается текст, где "и" - точка с полочкой, где апострофы. Не идёт он почему-то. Ступор стоит. Не в последнюю очередь, думаю, вставленный в мою пустую голову усилиями вчИтэлэк украинского языка и литературы нашей средней школы номер сто семь, которые были весьма неприятными дамами, точно по одному лекалу сделанными. Отличала их местечковая ограниченность и полное отсутствие человеческого обаяния.

Вне всякого сомнения: узость мысли была присуща в равной степени любому педагогическому.коллективу любой советской школы, состоявшему из несчастных тёток, замордованных бытовыми условиями развитого социализма. Но даже в тех тяжёлых обстоятельствах у некоторых учительниц получалось оставаться живыми людьми. Наши же укрмовки поголовно были какими-то деревянными куклами, неспособными на спонтанные человеческие проявления. Не людьми, а самодвижущимися солдатами Урфина Джуса, прости господи.   

Не, я читаю. С некоторым трудом, но Читаю то, что пишут мои товарищи в своих коротких фейсбучных сообщениях. Хотя Квиточка** частенько так разойдётся – ...мда. Поэмы вешает, гад. Дружба перемогАе, конечно, и я добросовестно стараюсь вникать во все его публикации, но ох. Лучше бы он писал на другом языке. На путунхуа, что ли.
 
 Ох – ох – онюшки. Ой, заловят они меня и отметелят за крамольные речи, спинным мозгом чувст­вую.
 
Даже когда в школьной библиотеке конкуренты разобрали всего русского Жюля Верна – а мне до смерти хотелось сожрать «Таинственный остров" на полке же остался лишь сиротливо стоящий «Таемничій острів». "Возьми на украинском, сказала бібліотекарша, "какая разница", и я её послушалась.

Но разница таки была. Ничего из той затеи не получилось. Поборола от силы один лист и, горько заплакав, вернее, отплёвываясь в досаде, отнесла книгу обратно. Пришлось ждать месяц, пока опередившие меня жульвернолюбивые перехватчики сдали обратно читабель­ный русскомовный фолиант. Почему так ? В чём проблема? Может, перевод был плохим? Да скорее всего да. Плохим. Когда хорошо переведено - тогда хорошо переведено. 

Школа русского перевода, берущая своё начало с дореволюционных времён, единодушно признана одной из лучших в мире. Украинским переводчикам до подобного уровня ещё лет сто развиваться. Во-первых, нас просто количественно меньше, во-вторых, нет традиции, она лишь начинает возникать.
 
«Божественну комедію» дантовскую держу дома исключительно из за фантастической красоты иллюстраций Доре. Её и на русском–то в переводе Лозинского не особенно раз­бежишься читать, а тут…
 
Пыталась разобраться, откуда берётся этот феномен моих напряжённых отношений с ук­раинскими книгами. И какие-то такие ответы получились: «Зачем читать плохое, иско­верканное и приблизительное – в случае с переводными книгами – если можно прочитать хорошее, вкусное и качественное»? Какой безумец станет обедать в заводской столовой, если дома во всех местах валяются приготовленные мамой  пирожки, котлеты и кастрюли с черепаховым супом? Такие у меня ощущения.**
 
А переводить Пушкина на украинский – маразм чистой воды. Ярчайший пример сенильной деменции в масштабах отдельно взятой страны.    
 
Но всё-таки интересно. Кто это такой таинственный-неуловимый сидит у меня в голове и внимательно прислушивается ко всему, что слышно вокруг. И не просто прислушивается. На ус мотает, делает выводы, вносит коррективы. Как ЧуднО всё-таки устроены наши мозговые биокомпьютеры.
 
Хотя. Хотя бывают и прорывы. Вот заходит в гости Зоряна. Она из Тернопіля. "Западэнка". У неё не мова – ручеёк. Журчит, переливается. Без единой запинки, жур-жур-жур – жур-жур-жур, мур-мур-мур – мур-мур-мур. И через пять минут общения обнаруживаю себя в полном с ней резонансе. Из меня без напряга начинает истекать та же музыка. Значит, для меня решающее значение имеет Личность носителя языка. З приемною людиною приемно розмовляти її мовою.
 
Общаясь с настоящими (умными и добрыми) «носіями» мовы понимаешь, что да. Что поздно – поезд ушёл. Уже Есть такой язык – «украин­ский». Отдельно отстоящий от русского и всё дальше от него удаляющийся.  И неожиданно для себя самой вдруг входишь в этот поток и так лагідно и споро шпрехать принимаешься – слушаешь себя и удивляешься. Откуда эти родники серебрянные вдуг бить начинают? Поразительно. Никогда не. Ни сном же ни духом. А вот так вот.

18 ноября 2011



*Виталий Квитка, реальный знакомый автора публикации, из киевскоуниверовской журналисткой тусовки, самый одарённый (как мне видится, я могу ошибаться) из завсегдатаев "Тверского тупика", нежно мною любимый Квиточка. Привет, Виталiус, якшо бачишь.

**АПД(18 февраля 2018)
Недавно открыла для себя Лину Костенко, и простила мове все обиды.

                ///\\\///\\\///\\\///\\\///\\\

Иллюстрация: Ольга Кваша "Родные просторы"


 ©Моя сестра Жаба