Путевки

Молодым родителям дали путевки в детский сад. Может быть кто-то и радовался бы путевкам,
 а Таня - нет. Дочке было четыре года и, возможно, ей уже нужен был детский коллектив,
но двухгодовалому сыночку кроме мамы никто не нужен. Дочка умела уже все, что положе-
но маленькому человеку уметь - одеться, покушать, сходить в туалет и еще она умела
надолго увлечься игрой, только чтобы не отнимали ее игрушки, не нарушали ее "мирок".
Дети в садике не будут к ней внимательными, отберут игрушку. Сердце Тани обмирало, она
представляла зареванную дочку.Теперь ей надо будет успокоиться, найти новую игрушку,
снова затеять игру и увлечься, а тут другой ребенок отбирает у нее куклу и опять дочкин
мир разрушен. Эти трагедии повторялись и повторялись в голове у Тани. Мысли переходили
к сыночку. Он может от страха или волнения забыть попроситься на горшок и будет ходить в
 мокрых колготках, пока нянька не сменит их. А если у нее много работы или она злая?
Пожалуй наподдает еще ему этими колготками. Ест он плохо, значит будет вечно голодным.
Никто ему не вытрет нос.После еды вся грудка его рубашки будет в каше или супе - мокрая
и грязная, наверное и маечка промокнет, и станет ему сыро и холодно. Кому нужно привя-
зывать ему "слюнявчик"? И рубашечку никто не сменит. И не пожалеет его никто. И говорит
он пока только отдельные слова. И кто их поймет, кроме мамы?

Тане хотелось плакать от горьких этих мыслей, а все кругом говорили:" -Какое счастье,
дали детям путевки в один садик и тот рядом с домом, не возить на автобусе детей на
другой конец города!" Подруги по песочнице откровенно завидовали. Родители Тани гордились
 собой - не зря поднимали все связи и знакомства, достали путевку, да не одну, а сразу
 две. Все это было правильным, но как не хотелось Тане отдавать таких маленьких ее детей
 в детский сад!

Теперь надо подумать о работе. С ребенком можно было сидеть в декрете год, потом выходить
на работу. Таня уволилась, пробыла еще год дома и сейчас не было у нее работы. Был
у Тани диплом для бумажных работ и работу она искала бумажную. Обошла несколько учреж-
дений, но ответственные лица смотрели не на диплом, а в паспорт, на страничку "дети".
Все понимали, что это будут бесконечные больничные листы и как сотрудник Таня бесполезный
 элемент. Если бы она сама была на их месте, то рассуждала бы так же, но сейчас ей нужна
 работа.

Разве пойти на завод? Только ничего не умеет Таня, кроме бумажной работы. Тут она - ас,
 все подколет и подошьет, рассортирует по папкам, составит любой документ и напечатает
по всем правилам на машинке. Все документы у нее всегда в порядке. Посетители не выходят
 от нее раздраженными. Умеет Таня беседовать, не оскорбит человека спешкой, выслушает и
совет даст дельный. А если и откажет, то с сочувствием, и человек понимает, что не отмах-
нулись от него, пытались помочь, да вот законы не позволяют.

С тем и пришла Таня на завод. В отделе кадров тоже посмотрели на возраст ее детей, но
работник был нужен и приняли ее старшим инспектором в отдел кадров.

Утром отводила она детей в садик. Дочка шла туда охотно, а сынок не плакал даже, а
 рыдал и задыхался от того. С тяжелым сердцем уходила она из садика на остановку.
Оглядывалась - сын стоял милыми толстенькими ножками на подоконнике, держался расто-
пыренными ладошками за стекло и кричал. Никто не уговаривал его успокоиться. Наверное
все его маленькое сердечко верило, что мама услышит и вернется, ведь оглядывалась она,
значит слышала. Таня и оглядывалась - в надежде, что увели сына от окна, уговаривают его,
 успокаивают.Дорога ровная, за 400 метров остановка автобуса и все окно садика видно и
сына тоже. Садик новый, еще нет деревьев, домиков и веранд.Забор - сетка-рабица. Все как
 на ладони видно. Крик его стоял у нее в ушах, даже когда уже уезжала. Хотелось вер-
нуться, забрать его, прижать к себе. Хорошо еще, что окна дочкиной группы смотрели в
другую сторону.

Целую неделю оформлялась она на работу и проходила медкомиссию.
Приходила за детьми пораньше. Надеялась, по-немногу привыкнет сын. Она шла на работу,
уговаривая себя, что сейчас сынок не плачет, больше не видит ее. Вечером, забирая его
из садика, не могла оторвать его ручку от своей юбки. Пока одевала его и целовала, он
цепко держал ее, боялся отпустить. Потом они вместе шли забирать сестричку. Дочка
полюбила "садичный" компот и про домашний говорила - не вкусно. Таня меняла сухофрукты,
их пропорцию. Не вкусно. Свежих фруктов нет. Как же угодить дочке? Спросила у воспита-
тельницы - из чего готовят компот? Та рукой махнула - да один изюм, больше не из чего.
 
Завод огромный и отдел кадров большой - несколько кабинетов, но сами кабинеты были
клетушками. В кабинете, где она приступила к работе - три стола, стойка для беседы
с посетителями,шкафы деревянные с папками, шкафы "не сгораемые" с трудовыми книжками.
Кто и когда придумал им такое название? Возможно сам шкаф и не сгорит, но все его
бумажное содержимое сгорит непременно. Щели у каждой двери. Отвисли вниз дверцы шкафа
так, что сверху можно посмотреть, что там лежит. Зато веревочка шпагатная завязана и
концы ее зафиксированы на дверце серым пластилином и припечатаны круглой печаткой
ответственного лица. Запор - надежней некуда. Это не заводской промах, так же было и
в учреждениях, где пришлось Тане поработать или куда она приезжала с проверками.

На столе ее лежали горами папки и отдельно - пачка листов с приказами. Работы было
много, потому что ее приняли работать на "переводах". На завод принимали людей вни-
мательно. Если кто ушел с завода, так больше его не примут, ищи работу в другом
месте. Принцип такой был у директора. Потому что ценить надо такой замечательный завод.

Завод и правда хорош. Все сферы жизни сумел охватить директор и все для рабочих - поли-
клиника, профилакторий, библиотека, детские комнаты на случай закрытия
детского сада, пионерские лагеря, детские сады, стадион и спортзал, теплицы овощные
 и цветочные оранжереи, кулинария, подсобное хозяйство с птичником и свинарником.
Общежития заводские были не набором комнат коридорного типа, а состояли из "гостинок",
пусть маленьких, но все-таки отдельных жилищ для молодых семей. Когда подходила очередь
на квартиру, то ордера давались в новый заводской микрорайон. Чистота на заводе как в
военном городке - все поребрики побелены и нигде никакого мусора. Цветочные клумбы и
фонтан при подходе к заводу. Директора называли хозяином за такую хваткость.
При этом он резок и нетерпим к возражениям. Многие звали его самодуром.
 
Увольнялись с завода редко, а вот внутри завода была массовая постоянная миграция
из цеха в цех. Человек ищет где лучше, переводится с место на место и надо записать
в трудовую, в какой цех и на какую должность принят, или повышен в должности, или
присвоен другой разряд. Все это доставалось инспектору по переводам и если своевре-
менно все делать, то завалов можно избежать в работе.

 Предыдущую инспекторшу уволили "за грубость". Всего-то и сделала, что сказала в
телефонную трубку:"-Подождите минуту!" Сказала нормально, вежливо, отвернулась к посети-
телю - закончить разговор, а трубку телефона положила пока на стол. Рабочая вполне си-
туация. Только на другом конце провода был директор завода! Реакция была мгновенной -
если так говорит с директором, то как же с рабочими? Уволили ее две недели назад
 и стол, пустующий до того, стал заполняться документами в ожидании нового сотрудника.

В отделе не было взаимовыручки - каждый за себя, поэтому Тане достался такой завал.
Таня осмотрела свою работу - дня за три управится и будет работать с поступающими
ежедневно документами.

 Не длительным было ее равновесие в делах - позвонили из садика - заберите сына, заболел.
Никогда не болел только один ребенок, значит дня через три заболеет и дочка, как ни
береги ее. С тех пор так и пошло - две недели Таня на больничном, а две недели разбирает
горы бумаг. Сын не хотел привыкать к садику, кажется заболевал не от простуды, а от
тоски. Таня готова была бросить все и отказаться от путевки в садик, но как же роди-
тели? Они не поймут. И никто не поймет. Скажут - Таня сошла с ума.
Таня брала себя в руки и шла на работу. 

 


Рецензии