Дворец Крысиного Короля

“...пять наростов золотых и пять мышей золотых, опустошающих землю; ибо казнь одна на всех вас, и на владетелях ваших.”
(1Цар. 6:4)

Дворец Крысиного Короля, трехэтажный пряничный домик с золотыми мышками, венчавшими башенки по обе стороны от ворот, прятался в тени березовой рощи, но все равно виднелся, если залезть на развесистое старое дерево на выезде из деревни. Ворота никогда не открывались, и что творилось за ними да за глухим забором - никому из жителей было неведомо, только иногда, в ночном беззвучии, ветер доносил к ближайшим домам поскрипывание калитки.
Бабушка на Дворец косилась неодобрительно, переговариваясь с приятельницами: совсем, мол, богатеи стыд потеряли. Мало того, что особняк такой построили, так еще и с соседями знаться не хотят. И огого как давно не хотят - Дворец стоял тут давно, никто и не помнил, с каких времен, сверкая свежей краской и поблескивая начищенными оконцами.
Мама ходить к Дворцу строго-настрого запрещала - в кустах под забором дома копошились целые крысиные семейства, взрослые видели множество раз, проходя мимо особняка к пруду. Васятка крыс не любил и даже боялся - уж очень противные у них чешуйчатые голые хвосты, - поэтому маму слушался.
Но Дворец Крысиного Короля манил Васятку, как и всех окрестных мальчишек. Важное собрание было назначено сегодня. Ватага местных ребят собралась на пруду, чтобы послушать Ефима, по слухам, недавно перебравшегося через вожделенный забор.
Ефим не пришел.
Настасья Павловна пустила к Ефиму ненадолго. Ефим кутался в одеяла, кашлял в кулак, но из всех сил храбрился. Сияя лихорадочным румянцем, он рассказывал вытаращившейся на него малышне о том, как под покровом ночи карабкался по гладкому стволу ближайшей к забору березы, чтобы заглянуть во двор, наверняка полный и фруктовых деревьев, и ягодных кустов, и еще какого добра, оставленного на ночь без присмотра богатыми хозяевами. Как уже почти дотянулся ногой до забора, чтобы спрыгнуть в сад… И вдруг большая ночная птица вспорхнула из березовых ветвей и задела мальчишку крылом. Ефим потупился, показывая ободранные ладони. Проскользив по стволу вниз, он упал прямо в кусты, откуда раздался неистовый писк - упавшее тело разорило крысиное гнездо. Мать очень ругалась, отстирывая с рубашки крысиную кровь, даже затрещиной наградила, но потом, когда сын захворал, смягчилась.
Мальчишки ушли понуро и разочарованно. Каждый прикидывал про себя, вот бы ему, как Ефиму, только залезть, до конца, или хотя бы заглянуть во двор одним глазком! Что же там, за забором с золотыми мышками? Но если уж взрослому и сильному Ефиму не удалось, то куда уж им.
На завтра Настасья Павловна пускать Васятку к Ефиму не хотела. Сын был болен и наказан вдобавок за новый ночной побег, но Васятка упросил. Ефим лежал на тахте, держась за большую шишку на шее - поранился, видать, при падении с дерева. Блуждающим взглядом окинул малыша и медленно, будто засыпая на ходу, рассказал, как решил он снова наведаться к Дворцу Крысиного Короля. Но его надеждам не суждено было сбыться - сгорел особняк, выгорел весь дотла, и крыша провалилась, обнажив обугленные балки, и даже забор почернел, и золотые мышки на воротах закоптились. И даже не дымился этот большой дом уже, весь прогорел, вот бы потом, как поправится Ефим, сходить туда и посмотреть, вдруг что уцелело в пожаре.
Васятка засобирался скоро. Вот бы стать первым, кто заберется на пожарище!
...Но Дворец стоял, как ни в чем не бывало, бело-голубой, чистенький, сияющий золотыми мышками.

Утром взрослые тихо переговаривались друг с другом о том, что Ефим ушел. Куда и зачем ушел Ефим, Васятка не понял, но от этого не расстроился - все равно на Ефима он обиделся за обман и решил с ним больше не дружить.
А к обеду пришли крысы.
Крупные, противные, черные крысы с толстыми голыми хвостами, неспешно расхаживали по огородам, совсем не боясь людей, заполоняли погреба, теплицы, стаями кидались на куриц и уток. Мужики в болотных сапогах, с лопатами и вилами охотились на грызунов, перерубая жирные тельца. Женщины, подхватив маленьких детей, забирались повыше - на столы, печи и крыши домов, кто побойчее - тоже брался за топоры. Васятка, оседлав конек крыши, прижимался к маме. Было очень холодно и болела голова, казалось, что крыша ходит ходуном, еще немного, и он сорвется в кишащее на траве полчище крыс.
Как и когда все закончилось, Васятка уже не увидел. Он проснулся в своей кровати, в испарине, все тело болело, и что-то большое и круглое вспухало за ухом. Грудь раздирал кашель. Васятка встал и, пошатываясь, пошел искать маму.
Мамы дома не было, тугая на уши бабушка бродила по кухне от кастрюли к кастрюле. Васятка проскользнул, незамеченный, за ее спиной и вышел во двор, усеянный крысиными трупами. Посмотрел по сторонам, потер растущую за ухом шишку. За выездом из деревни виднелось что-то черное, но мальчик не мог разобрать, что это, и никем не останавливаемый и движимый любопытством, побрел в ту сторону.
Дворец Крысиного Короля выгорел дотла. И крыша провалилась, обнажив обугленные балки, и даже забор почернел, и золотые мышки на воротах закоптились. Васятка пнул калитку и, немного помедлив, ступил в засыпанный пеплом сад.
Дом внутри был совершенно пуст, если не считать обрушившихся обугленных перекрытий. Ни мебели, ни печки - ничего, что могли бы использовать живущие тут люди. Васятка на слабых ногах бродил по пустым комнатам, запинаясь о почерневшие балки. Белый обожженный листочек привлек его внимание в углу одной из комнат. Васятка взял бумажку в руки и принялся разбирать по слогам: “...пять наростов золотых и пять мышей золотых, опустошающих землю; ибо казнь одна на всех вас, и на владетелях ваших.”
Васятка закашлялся в кулачок. Разжав ладонь, он увидел кровавую пену, вышедшую из его легких, и непонятная записка выпала из его обессилевшей руки.