Школа гл. 26, 27

Школа

                26

        В середине  лета мать родила моего брата Сергея,  и в том же году я пошла в школу. Школа была только для детей из зоны и вольных бараков. В двух смежных комнатах учились четыре класса одновременно. Первый класс и  третий  в одной комнате,  второй с четвертым в другой. И между этими комнатами даже не было дверей. На  четыре класса было две учительницы, и если одна из них заболевала, то вторая вела урок во всех четырех классах сразу. 
        Наша учительница Екатерина Ивановна Зимогляд  сама была матерью девятерых детей, и двое из них учились с нами и еще один в соседней комнате. Женщиной она была замечательной и настоящим учителем старой закалки. 
        Посадили меня за одну парту с Шурочкой Бледновой.  Шурочка явилась в первый класс нарядная как картинка, в красивой форме, в кружевном фартучке и в настоящих  лаковых туфельках. Я же в том, что смогла мне сшить  мать и в сандалиях за рубль сорок.
        Избалованная Шурочка была ученицей  бестолковой и быстро нахватала троек.
       Через какое-то время в школе появилась ее мать. Увидев меня за одной партой с Шурочкой, она, сразу изобразила сцену «как ей дурно», возмущенно заявив, что теперь  ей все понятно, почему у Шурочки такие  плохие оценки.  Эта девочка, ее палец уперся в мою макушку, из зоны, а они там все голодные, вшивые и дебильные.  И теперь ее  Шурочка, по своей доброте, постоянно отвлекается,  чтобы помочь  мне, а потом, естественно,  не успевает выполнить свое задание.  Нас следует  немедленно рассадить!
        Екатерина Ивановна, сама из бывших, выслушала все это с каменным лицом, а потом невозмутимо ответила: «Вот Вы все Шурочка, да Шурочка. А может, Ваша Шурочка  просто дурочка,  Вы об этом не подумали?».  И, обратившись к классу, спокойно произнесла: «Дети, вы можете пять минут погулять!»
         Этот разговор каким-то образом дошел до моей матери и обидел ее на всю жизнь. 

                27

         Училась я легко и, еще долго продолжала сидеть с Шурочкой за одной партой. Жила она в ближнем  вольном бараке, так что в школу и обратно мы ходили вместе.
          Ее жизнь резко отличалась от моей. Каждое утро мать провожала ее в школу до самой дороги, целуя и напоминая про бутерброд в портфеле. Меня  никто из родителей вообще никогда не целовал и тем более не провожал в школу с бутербродами. Шурочка и после школы гуляла в обуви, а  мне разрешалось надевать сандалии только в школу. У нее был режим дня, кукла и китайский термос. О режиме дня я ничего не знала, термос меня тоже не интересовал, но вот кукла у нее была настоящая с шелковистыми  волосами, а это чудо я видела впервые. У многих  девочек тоже были куклы,  простые  гуттаперчевые. У меня  же никогда не было ни одной вообще, даже  тряпичной, которую  могла бы, например, смастерить  мне   мать. Но, видимо, не сочла нужным.