Разорванные временем. продолжение. Глава3

Девочка - припевочка
.
Лидочка росла и  похожей, и не похожей на других детей в   семье, ибо, не смотря на темные волосы, была малышка  уж  очень широколицей, даже  широкоскулой, сероглазой,  красоткой,  по виду совершенно славянской  девочкой.
Мать была к ней, как и к другим детям безмерно добра, хотя очень требовательна к школьным успехам . Отец несколько равнодушен.
Старшие сестры опекали,  ибо чего- чего,  а любви в многодетной семье было море.
К сожалению,  одной лаской, да любовью  сыт не будешь.
Сказать, что девочка   росла в нищете,  ничего не сказать: она была  голая,  и босая, в обносках,  не имея  даже собственных ботинок.  Еще  хорошо, что сестры учились в разные смены ибо даже  несчастные, изношенные  ботинки такие старые, такие  избитые  у них были одни  на двоих.
 Явно не доедая,  на переменах  в рот смотрела Лида,  как ей казалось, счастливым  детям, имевшим на завтрак мясную котлетку,  ибо у  нее, бедняжки был с собой всегда  лишь черный  хлеб да  яблоки.
На не слишком  полный желудок и учеба у  нее шла очень  средне.
Полу голод подавляет волю, облегчая путь жадных до диктатуры  правителей,  к не крепким мозгам юных своих подданных.  Ибо, если человек голоден, нет  сил на анализ и осмысление всего, что вокруг, а только ищет  он способ утолить его,  выжить, для чего  просто  набить чем-то,  свой  вечно голодный живот.
Подрастающая девочка сравнивала себя со сверстницами.
Раздражала, злила ее  старая, заношенная одежда, ей казалось что платье ее хуже чем у всех девчонок в классе!   
-Вот  ты подросла  и  уже заглядываешься на парней,  хотя знаешь,  что золушка выглядит привлекательней, ты уже не понимаешь обстоятельств жизни родителей, тебе  нет до них дела, есть не одетая, не упакованная ты. И сразу вырастает глухая, не пробиваемая  стена отчуждения от семьи.
В  своей  оценке себя  несколько  ошибалась Лидочка, ибо уже  к семнадцати была девушка  божественно сложена: вполне оформленный ее бюст и тонкая талия придавали ей неповторимую грациозность, а на свежем,  румяном  широкоскулом  ее личике с крошечным курносым носиком,  искрились  добротой  глубоко посаженные зеленовато- карие глазки.
В последнем классе девушки часто заводят дружбу с мальчиками, а она все не решалась, хотя голубоглазый, коренастый, мускулистый блондин по имени  Павел очень даже привлекал ее внимание.
Ловкий и сильный парень,  был старшим братом  подруги ее сестры и поступил уже в военное училище, на каникулах он гордо щеголял перед девочками,гордясь, выправкой и формой.
- Как он ярок, а я - серая мышь  в обносках, с горечью думала Лида.
Хоть бы платье  одно, единственное,  новое мне папа с мамой  купили!
И вместе с первым сердечным волнением , вдруг,еще усилилась в ней горькая обида и злость на жизнь, на родителей, кои даже   не в состоянии  нормально ее  одеть.   Она подавила ее, запрятав куда-то  глубоко в недра не окрепшего  своего  сознания. Мы такие несчастные, потому что у нашей мамы нас слишком много, сделала она для себя   не утешительныйо вывод. Вся нищета наша от  избытка детей.
 В небольшом городке много было дальних родственников и знакомых, все знали про всех и многие состояли в родстве.
Павел  был очень  дальним, бедным  родственником  Ивана, к красавице Лидочке его влекло, непреодолимо  и  обноски ее  его не сильно  смущали.  Лида,  определенно возбуждала его молодую кровь. Ни одна девушка пока в его девятнадцать,  не привлекала парня  больше, чем она. Что до ее незатейливых нарядов, так по тем временам, не так уж она и выделялась, ибо особо разодетыми могли и органы надзирающие заинтересоваться.
Знал Павел  ее еще в  школе, но она была на несколько лет младше и отношения  у них детские  начались, когда она училась в десятом, а он уже был мужественным  военным курсантом.
В после революционные времена для продолжения  образования нужна была справка о происхождении.
Павлу  было трудно ее раздобыть, намучился, но мир не без добрых людей. Теперь он бравый вояка, а не какой-нибудь  серый школьный  троечник. Широкие плечи и форма!  На каникулах все, или почти все местные красавицы твои.  А ему нравилась Лида.  Он влюбился в нее так, что даже ее голос приводил его в волнение, хотя для нее в начале это было больше  игрой, тешившей  тщеславие. Но постепенно, он увлек ее. И тогда взаимное  чувство    вспыхнуло между ними,  озарив юные сердца звездным сиянием туманной, не четкой   надежды.
В то последнее довоенное  лето, они  частенько проводили  время, то на речке, то на танцах и, конечно, наедине.
Ей не было еще и семнадцати и Павел все старался быть сдержанным, но однажды провожая ее после кино, не сдержался и  крепко поцеловал в губы. Она, вначале, опешила, не ожидала.
Новые ощущения захлестнули ее сладостью, опьянили дурманом.  Взаимная  их привязанность уже не была для родителей  тайной.
Роза, старшая сестра,  неожиданно резко  напомнила Лиде  о возрасте,  рассказала ей о возможных последствиях, как могла  напугала. В чем-то, Лида к ней  прислушалась. 
Дружба между ними  длилась уже год и становилась все прочнее, Павел стал частью   мира.
Но, напуганная своими наблюдениями над маминой жизнью, юная девушка, на удивление,  пока еще  крепко держала себя в руках:
- Не будет этого, не будет у меня совсем  близких отношений пока не выучусь, не  получу диплом, твердо  сказала себе и повторила  Павлу, вырываясь из его объятий, когда  губы их сливались в сладких поцелуях.
Откуда в ней эта твердость? Мысленно удивлялся Павел.
А неумолимое время уже  несло их по жизни к повороту и  развилке дорог  с разными судьбами.
- Учиться уезжаешь? С тоской спросил  Павел, он тоже  собирался возвращаться осенью  в военное училище и не видел возможности прямо сейчас завести семью.
Обуреваемая,  не детскими уже, но не сбыточными желаниями, но сдерживаемая  моралью и разумом,  подошла она  к  последнему школьному  звонку.
Школу Лида  закончила средне, с троечками.  Получив аттестат, в местном совхозе месяц убирала ягоды, заработала немного  денег  на дорогу в институт  Ей тоже требовалась  проклятая  справка  о происхождении. 
- Голь! Воскликнул местный чиновник, разобравшись из какой она семьи,  и тут же  выдал необходимую в то время  бумагу о пролетарском ее происхождении.
Вперед, в Ленинград, почти  без багажа,  поступать  в Лесотехническую академию. Юную пролетарку приняли, но одной  справкой о нищете,  сыт не будешь. Стипендии не хватало.
 Деньги на жизнь слали старшие сестры уже к тому времени  учительницы.
За  первую зиму разлуки  чувства Павла  не только не притупились, а, напротив, обострились в  казарменной обстановке муштры, превратившись в некую навязчивую идею.
С Лидой они  состояли в теплой переписке, а увиделись лишь летом 1940.
Лиде захотелось замуж.
- Как заставить Павла сделать предложение, только об этом и  думала она, собираясь на свидание.  Ободренная его верностью, она больше не комплексовала, перестала думать о своих рваных туфлях и нищенских тряпках, но страх беременности по-прежнему  прочно сидел в ней, не давая потерять бдительность.
Надевать на себя оковы брака Павел все так же  был еще решительно  не готов.
Он не спешил знакомить  Лиду и со своими  родителями,  не то считая, что его с ней отношения, не их дело, не то, понимая  в глубине души, что это первое его увлечение, возможно, не  такое уж и  серьезное и уж во всяком случае требуют проверки.
Впрочем, все сомнения куда-то далеко от него  улетали,  когда он ее видел, а тем более оставался с ней наедине. Поцелуи становились все жарче, он настойчивее.
Отношения затягивали обеих, она все  сопротивлялась. Он, вдруг, сделался слишком настойчив.
- Лида! Хватит ломаться, ты, ведь уже не ребенок, потребовал он, однажды,  прижимая ее к себе с бешеной силой. Его сильные  руки показались ей в тот раз такими ласковыми...
 Вдруг, неожиданно, природа женщины  победила, замороченную моралью,  ее голову.  Она сдалась,  уступила и мир для них не на долго  погрузился  в сладкий  розоватый  туман первых, острых  ощущений.
Испугавшись случившегося, Лида решительно  потребовала свадьбы. Он все тянул...
- Давай сперва выучимся, выкручивался и тянул время Павел. Ей вдруг, показалось, что он вообще не из тех, кто быстро женится.
-  А если ребенок? с ужасом подумала она. Но, отбросила эту мысль. Ей было с ним хорошо и день за днем  Лидочка все  сильнее привязывалась к Павлу,  привыкала, он втянул ее в круг  любви. Влюбленным  казалось, что цветущий под летним  солнцем, мир  вокруг,  приобрел,  вдруг,  особую, неповторимую, яркую  красоту.   Вместе с ощущением красоты и гармонии солнечного мира  пришло к Павлу и чувство скоротечности времени.
Кончалось лето, 1940 года, удушливая жара уже сменилась пред осенними дождичками, сады  отяжелели от созревших  яблок, начинался новый учебный год.
 Тяжело  прощаясь, не охотно разъезжаясь,  надеялись оба  на новую встречу.  У Лиды, неизвестно откуда,  возникло какое-то странное, дурное предчувствие не реальности и этого сказочного лета, и их отношений, но она приказала себе ни о чем не думать, надеяться на лучшее.