Четвёртая нота

Дивный новый мир. Мир будущего, в котором искусство было утрачено. Возможно искусство оказалась рудиментом для века прогресса и технологий, возможно тёмные маги наслали проклятье на современный мир, а может человек стал отторгать тягу к прекрасному на генетическом уровне. Никто не мог дать точного ответа, но ясно было одно – искусство умерло. Люди не могли сыграть ни одной ноты, ни написать предложения художественного характера. Что уж там говорить, даже рисунки человечков на скалах, которые так мастерски удавались их предкам, были для них чем-то недосягаемым. Однако искусство не было забыто. Во многих городах существовали музеи, посвящённые ушедшим творцам и творениям. В одном из таких музеев и началась эта история. В городе Москва, похожим музеем заведовал Вадим Андреевич. Управлять музеем дело сложное, поэтому он часто приглашал к себе в помощь своего сына, которого звали Иван, и его друга, Артёма. Работа была непыльная, чаще всего они просто таскали вещи из одного павильона в другой. Тоже самое ждало их и в этот день. Перетаскивая различные атрибуты забытого искусства, Артём выронил коробку, в которой хранилась блокфлейта и несколько листов. На этих листах был изображён нотный стан. Так же в коробке была композиция, которую раньше давали учить любому первокласснику-флейтисту: «Как под горкой под горой». Артём заинтересовался этой находкой и изучил всю коробку. Спустя час, Иван заметил отсутствие своего друга и ринулся на поиски. Обнаружил он его в главном зале, сидящего на полу с рассыпанными вокруг него нотами. 

–Ну и что ты тут делаешь? Уже б давно закончили и пошли домой, – сказал Илья уставшим голосом. 

–Да тихо ты! Кажется, я понял, – выкрикнул Артём, постепенно переходя на шёпот, будто боясь что-то спугнуть. 

И только Иван хотел узнать что заставило его друга потратить столько времени в пустую, как он услышал невероятный звук, доносящийся из блокфлейты. 

 

Соль–соль, ля-ля, си – си… 

Си – си, ля-ля, соль-соль-соль, 

Соль, ля, си – си… 

Си – си, ля-ля, соль-соль – соль. 

 

Иван обомлел. Великолепие и самобытность этих звуков чуть ли не сразили его с ног. Он никогда в жизни не слышал ничего прекраснее. Несмотря на оставшиеся артефакты искусства, все его проявления канули в небытие. Грубо говоря, никто никогда не видел картин, не слышал музыки и не читал художественную литературу. Все силы были направленны на технологический прогресс. Поэтому оба двадцатилетних парня находились под неизгладимым впечатлением. Происходящее было для них истинным чудом. 

–Как ты это сделал? – с удивлением спросил Иван. 

–Не знаю, я не знаю. Я просто подул в флейту… Боже, я же сыграл сейчас, да? – пробормотал Артём. 

–Да, и это было потрясающе. Как ты сумел? 

–Я просто следовал инструкции. Я пытался изучить и запомнить порядок нот. Но смог запомнить только «Соль», «Ля» и «Си». А в этом произведении используются только они, и ещё одна нота, но я не могу понять какая, мне нужно ещё немного времени чтобы… 

–Времени? Сдурел? Ты только что вернул музыку в этот мир, ты не понимаешь?! Благодаря тебе возродится искусство. Ты уже сделал нереальное, нужно срочно всем это показать, – сказал воодушевлённо Иван. 

–Но как же четвёртая нота? 

–Плевать на неё, мы должны показать миру его новую надежду. 

 Так и случилось. Спустя месяц уже все знали о великом гении, которому удалось возродить музыку. Успех был ошеломительный. Люди строили филармонии, чтобы его пригласить. Каждый второй пытался пробиться на его выступления, лишь бы послушать чарующий звук нестареющей классики. Его называли Богом, его называли «талантом воплоти», его называли созидателем искусства. Несмотря на такой успех и такие лестные отзывы, в глубине души он понимал, что играет всего три ноты и что это не так уж и гениально. А так же, редкими вечерами, ему не давала покоя та самая четвёртая нота, но у него не было времени, чтобы заниматься такой ерундой. Его график был разбит на десятилетия. Спустя несколько лет появился и великий художник, выросший на музыке Артёма. Художество его было поистине выдающимся. Чёрный дом посередине листа, состоящий из двух квадратов и треугольника, а также незатейливый человек рядом, состоящий из линий и круга. И хоть Артём и не видел в этой картине ничего интересного, для нынешней действительности это был прорыв. Поэтому двум гениям суждено было встретиться. Дав интервью одному изданию, им удалось пересечься и поговорить в парке: 

–Вы и представить себе не можете, какая честь для меня общаться с вами, я был на ваших концертах чуть ли не сотню раз. Именно вы вдохновили меня попробовать сделать что-то самому, – пел дифирамбы Артёму художник. 

–Благодарю вас, мне тоже очень приятно. Вы же Эдуард, правильно? 

–Да, абсолютно. Всегда мечтал поговорить с тем, кто в состояние понять творца. Поговорить на одном языке, а то не всем людям подвластно искусство, ну вы меня понимаете, – сказал Эдуард, постепенно переходя в самовлюблённость. 

Артём подумал, что Эдуард прав. Человек, который также является деятелем искусства, возможно, сможет помочь ему и ответить на мучающие его долгие годы вопросы. 

–Вот скажите мне, Эдуард. Вы никогда не считали себя переоценённым? Никогда не всматривались в своё произведение и не думали, что ему чего-то не хватает? 

Эдуард почесал затылок в смятении, после чего улыбнулся и начал говорить: 

–Конечно нет, ведь я же смог нарисовать его. Вот если бы каждый мог нарисовать такой рисунок, то я бы подумал над этим. Мы с вами делаем то, на что люди неспособны. Поэтому мы им и необходимы. Мы уже сделали невозможное, так что зачем задумываться можно ли сделать лучше?! 

  Артёма этот ответ устроил полностью. Долгое время он жил с этой установкой, пока не произошло страшное. После ещё пары лет блистательных выступлений, людям наскучило одно и то же. В жизни Артёма появились критики, которые готовы были разбирать на части каждую ноту. Почти каждый человек знал это произведение наизусть, да и записей тоже было навалом. Спустя время Артём перестал быть таким удивительным, и люди стали больше заострять внимание на его отрицательных чертах. Например на том, что он так и не раскрыл секрет владения блокфлейтой другим людям. Многие просили его обучить их, но он всегда отказывался, боясь что его превзойдут. В итоге, человек вернувший искусство в мир ввёл его в стагнацию. Долгое время Артём нигде не появлялся, поэтому его и решил навестить его старый друг, Иван. Попав в его квартиру, они присели за стол и начали диалог: 

–Где пропадал? А то тут люди волнуются, например я и… да вроде всё, -подшутил Иван над измученным другом. 

–Очень смешно, ты всегда умел поддержать. Всё эти критики портят мне жизнь. Посмотрел бы я, как они сыграют на флейте, – ответил Артём хриплым и уставшим голосом. 

–Ну, поскольку ты решил унести эту тайну в могилу – не посмотрим. 

–Я не пойму, тебе очень весело сегодня? – спросил Артём со злобой. 

–Просто я не понимаю чем ты занимаешься? Ты действительно думал, что люди будут двадцать лет слушать одно и тоже? 

–Ты же сам мне не дал тогда доучить четвёртую ноту! 

–Четвёртую ноту? – удивлённо переспросил Иван, пытаясь вспомнить, о чём говорит Артём, – это было двадцать лет назад. За двадцать лет у тебя не было времени, чтобы выучить одну ноту? 

–Вот сейчас появилось время, но я не могу. Я неделями пытался её постичь. Просто не могу, не знаю что за наваждение, но она мне не подвластна, – сказал Артём, признавая своё поражение, – тебе этого не понять, ты никогда не разбирался в музыке. 

–То, что я не разбираюсь в музыке, не означает что я тупой. Думаешь я не видел что с тобой происходило всё это время? Ты же изменил этот мир, ты мог обучить людей музыке. Может с твоими основами кто-нибудь и изучил бы четвёртую ноту. Ты так боялся, что кто-то будет лучше тебя, что загубил своё же детище. Но мир не может стоять на месте. Да, возможно критики и правы, твой вклад устарел. Так что либо дай людям больше, либо дай попробовать другим. 

  После этого монолога в голове Артёма что-то щёлкнуло, как будто он мгновенно протрезвел спустя двадцать лет. 

–Боже, ты прав. Я вновь загубил искусство. Проблема в том, что я так боялся потерять уникальность. Я всегда понимал, что моей музыке чего-то не хватает. Не хватает той самой ноты. Я – посредственность! Я знаю всего три ноты, это даже не большая часть. Я ведь мог дать дорогу другим, ну почему я так боюсь это сделать? Я уже и так никому не нужен, что меня останавливает? 

–Не знаю, приятель. Может страх отстраниться от искусства. Знаешь, я столько раз слышал эти слова: искусство, талант, шедевр. Но я никогда не понимал, почему их всегда применяют в одних стезях. Почему только искусство порождает шедевры. Живопись, музыка, художественная литература, кино… Честно ли отдавать предпочтения только им? То есть, можно ли считать робота шедевром? Их создание тоже изменило мир. Да и все говорили: «Искусство исчезло», но у нас всё ещё есть закаты, горные равнины, да даже облака. Может, мы все просто разучились его видеть? Я не знаю ответов, это просто мысли. Ты прав, я никогда не разбирался в этом. И не кори себя. Да, ты устарел, и дать тебе больше нечего, но ты всё – таки вернул музыку. Ты вдохновил тысячи людей, и многие последовали твоему примеру. Пусть твой вклад и устарел, но от этого он не стал менее весомым. Всегда нужно что-то маленькое, чтоб адекватно оценить большое. Просто развивай музыку. Расскажи людям о ней, может кто-нибудь из них и сможет выучить эту четвёртую ноту, а может и осилит все ноты. Ты сделал достаточно, но от тебя требуется ещё многое, просто в другом плане, – подытожил Иван с дружелюбной улыбкой. 

– Да, ты прав. Обещаю тебе, завтра же люди узнаю всё о музыке, – сказал Артём, с неподдельным энтузиазмом и огромной благодарностью другу. 

Однако этого не произошло, потому что в жизни так не бывает. Артёму понадобилось ещё полгода и пару провальных выступлений, на паре из которых он даже умудрился забывать ноты, чтобы наконец открыть свою школу музыки. Но он открыл, и кто знает, как скоро прозвучит судьбоносная четвёртая нота: «До».