Клёпа

Новый член семьи

Она появилась в нашем доме в день рождения моей семилетней дочки. Дрожащим от волнения голосом девочка сообщила, что они с папой купили собачку.

Из-за пазухи выглядывала черненькая пушистая мордочка. Глазки у нее были тоже черненькие, блестящие, как пуговички, носик, как влажная черная кнопочка. Вся она была такая черненькая, без единого светлого пятнышка. Назвали ее почему-то Клеопатрой, сокращенно Клёпой. Муж сообщил, что породы она карликовый пудель, что отроду ей три месяца.

Походив по рукам всех членов семьи, спустившись на пол, она потопталась своими косолапыми ножками, сделала лужицу и залезла под шкаф. Дети ее оттуда вытащили и отнесли в другую комнату – знакомить с обстановкой. Клёпа постояла в растерянности, понюхала воздух, что-то поискала: обстановка незнакомая. Растопырила задние лапки, потужилась и отошла, оставив маленькую кучку. Дети умилялись всему и покорно бегали целый день с тряпкой.

Обследовав все углы и собрав всю пыль под диваном, собачка засеменила в кухню, откуда плыли вкусные запахи. «Мама, Клёпа кушать хочет!» – дети понеслись за ней, потом пулей в магазин: оказалось, что в доме нет молока. С такой скоростью походы в магазин еще никогда не делались.

Собачка попила молочко, охотно скушала пирожок с картошкой, только что испеченный мною. Потом с набитым животом, смешно переваливаясь, прошествовала в зал, где снова сделала туалет. Целый день дети учили ее делать это в определенных местах, беззлобно шлепали и тыкали в мокрую тряпку, увещевали словесно, но все безуспешно. В этот день ей все прощалось.

После того как сбежались все дочкины подруги и насмотрелись друзья сына, Клепу уложили спать в коридоре возле шкафа, в корзину, простеленную мягкими тряпками. Спальное место понравилось, и она моментально заснула, заботливо укутанная дочкой теплой кофтой.

Никогда еще дети не были такими тихими, предупредительными, разговаривали шепотом, ходили на цыпочках, ожидая с нетерпением, когда же собачка проснется.

После сна Клёпа покушала супчик, съела кусочек мяса. Отсутствием аппетита она явно не страдала и, к моей радости, кушала все, что ей предлагалось.

Тисканья детей и взрослых ее, видимо, не тяготили, судя по коротенькому хвостику, задорно раскачивающемуся из стороны в сторону. День для Клёпы был очень насыщенным. Она успела прогуляться, правда, не сразу поняла, что от нее требуют на улице. Ее купали в ванне, что тоже было впервые, но довольно приятно.

Ночь для нас была беспокойная. Выспавшись днем, Клёпа вылезла из своей корзины и заскулила, требуя открыть ей дверь детской комнаты. Она хотела играть, но ошалевшие от обилия впечатлений дети спали богатырским сном. Тогда она начала скулить около нашей двери. Мое сердце не выдержало и, превозмогая сон, я вышла к ней, убрала кучку, подтерла лужицу и снова уложила ее в корзину, строгим голосом приказав спать. На какое-то время Клёпа затихла, но ненадолго. Потом не выдержал муж – он даже поиграл с ней в мячик.
Так продолжалось всю ночь, ведь собачка еще плохо ориентировалась в сутках. Утром чуть свет поднялась дочка, дав нам возможность чуть-чуть поспать.

Я поняла, что мне предстоит тяжелая миссия воспитания еще одного члена семьи, но чувство радости от этого не уменьшилось.

Через неделю

Клёпа уже вполне освоилась. Установился режим сна. Ночью она нас больше не беспокоила, правда, вставала рано и требовательно скулила. Дочка, до того еле-еле поднимающаяся в школу, вскакивала в шесть часов и собирала ее на прогулку, потом кормила ее завтраком и шла в школу. Правда, туалет Клёпа делала частенько дома, ведь она была еще маленькой.

Дети за это время изучили наличие всех зоомагазинов, купали ее собачьим шампунем, нацепили на шею антиблошиный ошейник, накупили ей собачьих игрушек.

В доме шла непрерывная борьба из-за того, с кем Клепа  пойдет гулять – с дочкой или сыном. Собачка покорно давала себя умывать, причесывать, очень любила грызть тапки или чей-нибудь палец на ноге, но ей все прощалось.
 
Так Клепа стала любимицей всей семьи, но теперь встала трудная задача ее воспитания. Нужно было сделать так, чтобы собачка была не просто живой игрушкой, но выросла воспитанной и умной.

Клёпа стала мамой

Как-то незаметно Клёпа из смешного, трогательного щеночка превратилась в ладненького пуделя средних размеров, черного в пепельных разводах. Характер у нее оказался покладистый, добродушный, ладила она со всеми. Но больше всех любила меня – хозяйку. Это естественно, ведь я ее кормила, знала, что она больше всего любит, баловала косточками. Да и время, когда дети дрались за право гулять с собачкой, быстро прошло, и теперь мне приходилось вставать чуть свет и выводить ее на прогулку. Я приучила ее к утреннему умыванию, причесыванию, от меня она покорно терпела даже стрижку – утомительную даже для меня, потому что ее кудрявая шерстка отрастала очень быстро.

Она ходила за мной по пятам, ела, когда ела я, укладывалась в кресло дремать, когда я смотрела телевизор, спала в кресле рядом с моей кроватью. Следом по степени привязанности следовали дети – сын и дочка. С ними она играла, резвилась, проявляя свой шаловливый характер. К хозяину она относилась почтительно-боязливо, терпела, но не любила. Если дома была одна бабушка, Клёпа забивалась под шкаф и сидела там до прихода детей из школы, которых встречала радостным лаем. Мой приход она чувствовала задолго до того, как я открывала ключом железную дверь в коридоре, бросалась с радостными визгами, стараясь лизнуть в лицо.

Преданность ее была просто собачьей. Однажды я сильно заболела. Меня бил жуткий озноб, я никак не могла согреться даже под двумя одеялами. Клёпа жалобно скулила, лизала язычком лицо, потом забралась ко мне под бочок, стараясь согреть своей пушистой шерсткой. Теплое собачье тельце и горячее преданное сердце согрели меня, и я пошла на поправку.

Прошел год. Отметили, по просьбе дочки, собачкин день рождения. Посидели за столом, побаловали Клёпу любимыми кушаньями – мясными косточками и кусочком тортика. Ветеринар сказал бы, что это неправильно, но Клёпа такая сладкоежка!

Однажды дочка прибежала вся в слезах: «Мама, я играла на горке, а Клёпа… с собачкой… Я не заметила. Теперь у нее щенки будут».

Слова дочки сбылись. Уже через месяц стал заметен животик и набухшие соски. Собака стала ленивой, перестала интересоваться собратьями, противоположный собачий пол, обнюхав ее, не проявлял к ней никакого интереса. Она стала больше есть и больше спать, забравшись под шкаф.

Придя однажды с работы, я услышала писк, доносившийся из-под шкафа, причем на разные голоса. Дочка, захлебываясь от радости, рассказала мне, что Клёпа родила четверых щенков – черного, двух коричневых и белого. Но бабушка сказала, что у собак обычно бывает нечетное количество щенков, и оказалась права. Пятый, последний, родился ближе к ночи. Он тоже был черненький.

Итак, у нас был один белый, два коричневых и два черных щенка. Богато! В доме стоял такой писк! Щенки – крохотные, слепые и глухие – тыкались друг в друга, перекатывались и все же находили то, к чему их влекло инстинктом – материнскую грудь. Тогда они успокаивались и ненадолго затихали.

Клёпа оказалась хорошей матерью. Первые дни и ночи она совсем не выходила из «берлоги», почти не ела. Мы ставили под шкаф миску с едой, она заглатывала куски и снова переключалась на малышей, облизывая их беспрестанно.

Через две недели у щенков открылись глазки, они стали расти не по дням, а по часам. Шалунишки были еще те! Определился характер каждого – самая настырная оказалась белая девочка, которая родилась первой. Она всех растолкает, но сиську найдет и свою порцию молока получит. Потому и была самой упитанной. Самым скромным – черненький мальчик, последыш. Часто он спал, в то время как его братья и сестры дружно стремились к миске с молоком, которым мы стали прикармливать их достаточно рано. Не разбудишь его – так и проспит вкусный ужин. Остальные надуются с молока, как колобки, и, смешно переваливаясь, лезут под шкаф. Еще и материнское молоко пососут. А потом собьются в кучку и спят, грея друг друга.

Дочка стелила им под шкаф матрасик, чтобы им было мягче и теплее, но они выталкивали его и спали на полу, сбившись в кучку. С каждым днем кучка увеличивалась в размерах – этакий разноцветный шерстяной клубок. Но, как говорится, милы они были, пока спали. Проснувшись, начинали носиться за своей мамой, пытаясь на ходу зацепиться за сосок и вытребовать молока. Так и гонялись за ней гурьбой, топая, как слонята, изводя ее своим ненасытным аппетитом. Бедная Клёпа пряталась в нашей спальне, вскакивая на кресло, взглядом умоляя закрыть дверь и не пускать ее ненасытное потомство. Здесь она отдыхала. Но стоило ей подняться и выйти в коридор, как щенки мгновенно просыпались и поднимали возню.

Через месяц они были уже бутузики. Много и шумно играли друг с другом, много и охотно ели все, что ни дашь – кашу, мелко порезанное мясо, яблочко, оставляли бесконечные лужи и кучки, так что паркет в коридоре был безнадежно испорчен. Но самое главное неудобство – ночью они никому не давали выспаться, устраивая шумные игрища по нескольку раз за ночь. Как ни симпатичны они были, но нужно было с ними расставаться – шестерых собак в доме нам было не вынести.

Щенков разобрали быстро – сначала купили коричневых, потом беленькую и лишь черненького мальчика, который так и остался саамы скромным и маленьким, достала из корзинки маленькая девочка, умоляя папу купить ей эту собачку на день рождения. Как когда-то моя дочка…