Гардемарины. Кобра

    В училище все преподаватели имели прозвища.  Курсанты награждали их кликухами без какого-либо  глубокого смысла, а чисто по внешним признакам.

     Так например, капитан второго ранга  Пуэблов, красивый черноволосый  испанец,  числился у курсантов Маслиной. Он преподавал конструкцию турбин и в перерыве между лекциями прямо в аудитории  обязательно употреблял сэндвич,  проложенный чёрными, блестящими маслинами.

     Преподаватель марксизма-ленинизма капитан первого ранга Трегубов очень любил словечко-паразит  «понимаете», но поскольку он всегда  быстро тараторил, за что курсанты дополнительно не любили его предмет, то вместо «понимаете» у него получалось «понти».

      Пример: «Понти, тааищи кусанты.»  Ну и стал он Понти. Так, перед его появлением в аудитории дежурный дурашливо провозглашал: «Внимание. Сейчас чардаш Монти исполнит кап-раз  Понти!»

    Доцент  Скворцов  имел украинизированную кликуху Шпак.   Были и Паровоз, и Суконка, и Сигма, и Манечка…

    И только математик  жил без клички. Для всех он был просто Боголюбов. Очевидно благоговение курсантов перед такой тёмной материей. какой для них была высшая математика, распространилось и на  её носителя и учителя.  А может быть математика  здесь ни при чём – просто человек он был интересный и уважаемый.  Вон его помощница,  кандидат математических наук Беленькая, тоже математике была не чужда, а кроме как Кобра её никто по другому и не называл.

     Кобра была. по мнению курсантов, злой и ехидной  тёткой, которая безжалостно гнобила курсантов весь год, без конца придираясь и осыпая двойками при приёме домашних и контрольных работ. На экзаменах народ стремился отвечать на билет  Боголюбову, так как Кобра нещадно резала что-то робко блеющих её жертв. К ней шли в основном отличники. Вроде она, действительно, не жаловала курсантов, не уставая не то чтобы унижать, но всячески обидно подчёркивать  их  тупость и математическую неразвитость.

     «Это потому она такая, -- решила курсантская  общественность, -- что у неё нет мужика».  И тут курсант Барсуков подал идею: «А, что   если напустить на неё Ивана. Наверное подобреет». Сначала над идеей посмеялись, а потом задумались: а вдруг поможет. 

     Иван Зотов являлся старшиной курсантской  роты.  Он был старше  своих подчинённых на четыре  года, так как в училище поступил после прохождения срочной на Балтике.   Этот крепкий, видный  двадцатичетырёхлетний  мужчина как нельзя лучше, по мнению курсантов,  подходил на роль мужика для Кобры.

      Когда Ивана посвятили в идею, он рассмеялся: «Вы, что грохнулись? Чего я в ней не видел?»

     Действительно, как женщина, Кобра была не первого сорта.  Слабо выраженные женские вторичные половые признаки, невыразительная физиономия, прямые волосы и какая-то общая неухоженность, всё это  конечно не привлекало к Кобре мужчин.  Реакция Ивана на курьёзную идею была понятна.  Но народ наседал: «Иван, ну, что тебе стоит. Получится – хорошо. Нет – ну и ладно. Почему бы не попробовать? Вон экзамены скоро».

     Всё-таки курсачи доняли своего старшину. На очередную вечернюю консультацию по математике, которую проводила Кобра, Иван отправился целеустремлённый и подготовленный (легкий парфюм, кулёк шоколадных конефет, пара презервативов).

    И вот Зотов вернулся с дела. На жаркий вопрос общественности: «Ну как!!!», Иван ответил кратко: «Никак».

     Никак-то никак, только заметили курсанты, что с Коброй стала  происходить  метаморфоза.  Исчезли серые, невзрачные юбки, появилась элегантная прическа, глаза у Кобры оказались голубыми, а губы алыми. Но самое главное – появились   небольшие, но аппетитные  вторичные половые признаки. Через два месяца Кобру было не узнать. Теперь это была стройная, молодая женщина, обращавшая на себя внимание своей строгой красотой. 

     И как бомба! Приглашение на свадьбу, красиво отпечатанное на плотной бумаге, которое Иван роздал своим друзьям и приятелям.

    Пара оказалась на удивление гармоничной и прочной. Иван и Людмила (так звали Кобру) жили дружно и красиво. И когда через год, другой после выпуска почти все скороспелые курсантские браки, заключенные на третьем, четвёртом курсах распались,  Иван и Людмила являли собой вид влюблённых.

     Чета Зотовых сохранила жизнерадостность  до обильных седин.  Барсуков полагал, что такое могло быть по одой причине – Людмила, кроме всего прочего, была умна. А это очень важный штрих. Большинство женщин, обрачевавшись, начинают вести себя не лучшим, а прямо скажем, глупым образом, считая, что раз  штамп в паспорте, то и мужик на привязи. А вот и нет.

     Обратите внимание на то, как много разводов в наше время, особенно в творческой среде.  А почему?  А  потому, что  у звезд  жёны красивые, но абсолютные дуры.  Вот браки и трещат.  Разочаровавшись в женщинах, (умных-то женщин мало) звёзды начинают обращать внимание друг на друга.

     Когда на экранах появился  «Служебный роман», то многие смеялись: «Такого не может быть», а Барсуков знал: может!