Нелапси. Бой совести

Аннотация:

Есть ли смысл в существовании вампира, демона ночи? Кто такие вампиры - бездушные существа, монстры, способные сеять лишь хаос, смерть и разрушения, или же у них есть душа? А если есть - то какая? Главный герой, вставший перед сложным выбором, вдруг осознает, что у вампира существует самая настоящая совесть и вполне человеческие чувства.

Нелапси

Дорога свернула в небольшой хвойный лес, петляя между толстыми стволами разлапистых елей. Казалось бы, идти по весенней распутице должно было быть сущим мучением, но я не чувствовал усталости. Ни усталости, ни холода – ничего из того, что обычному человеку доставляло неудобство. Ибо я не совсем человек. А точнее даже, совсем не человек. Я вампир. Волею судьбы ставший не-мертвым, существом ночи, жаждущим крови живых.

Погода этим ранним утром выдалась на редкость паршивой. Моросил мелкий противный дождик, все небо застили облака, а поднявшийся липкий, мокрый туман сокращал видимость до нескольких десятков шагов. Но и в таких мерзких погодных условиях были свои плюсы: я мог свободно передвигаться днем, не закрывая руки плотными перчатками и не пряча голову под глубоким капюшоном. Прямых солнечных лучей, очевидно, не предвиделось еще несколько часов, а значит, можно было не опасаться двигаться при дневном свете.

Много дней и ночей я слонялся, не ведая цели и не зная покоя, по дорогам, лесам и полям Силезии. Я не пил человеческой крови уже очень давно. С тех пор, как в приступе слепой, животной жажды я до смерти осушил раненого солдата, чтобы восстановить свои силы, я запретил себе питаться кровью людей. В конце концов, можно было вполне прожить и на крови крупных млекопитающих, которых в местных лесах можно было встретить в огромном количестве. А для существа ночи, прирожденного охотника, которым я являлся, догнать какую-нибудь косулю не представляло особой сложности.

Я брел по туманному лесу, погруженный в раздумья о бессмысленности собственного существования, пока не уловил на грани слуха вдалеке какие-то крики. Я тут же сосредоточился, многократно усиливая воспринимаемые звуки. Кричала женщина, она явно звала на помощь. Кроме того, были слышны звуки битвы – лязг металла о металл, тяжелое дыхание воинов, храп коней. Судя по едва различимым даже для усиленного слуха вампира звукам битвы, сражение происходило за пару километров отсюда. Мне стало интересно, что там происходит. Я напрягся, начиная различать отдаленные детали пейзажа сквозь туман. Но даже многократно усиленное зрение не позволяло увидеть сражающихся за деревьями, поэтому я решил подойти ближе. А чтобы не пропустить чего-нибудь важного, мне пришлось ускориться.

Я побежал к месту битвы – мимо меня с огромной скоростью замелькали деревья и редкие голые кустарники. На дороге, утопавшей в грязи, едва оставались мои следы – так быстро я двигался. Через минуту я уже выглядывал из-за дерева, сквозь туман внимательно рассматривая источник шума.

Посередине дороги прямо в большой луже стояла богато украшенная карета, из которой раздавались женские крики. Рядом с каретой в разных позах лежали трое мертвецов. Судя по одежде и снаряжению, двое из них были простыми наемниками, охранявшими важных персон. Третьим был кучер, упавший с козлов наверняка уже мертвым. Торчащие из груди трупов болты ясно давали понять, что экипаж был застигнут врасплох – нападающие устроили засаду и, прежде чем атаковать, предварительно дали залп из арбалетов.

Перед каретой шла битва. Да что там битва, это была обыкновенная резня. Четверо мертвых охранников уже лежали в грязи под копытами пытающихся держать оборону последних троих воинов. Их атаковали закованные в броню рыцари, которые, взяв в кольцо своих жертв, выжидали подходящего момента, чтобы покончить с оставшимися бойцами. Судя по всему, восемь разбойников в латных и пластинчатых доспехах, атаковавших карету, были раубриттерами – рыцарями-бандитами, промышляющими разбоем на тесных и опасных дорогах Силезии. Настоящие рыцари никогда бы не стали нападать на карету с женщинами, кем бы те ни были.

Охранники устали. Они тяжело дышали, их движения становились все медленнее. В какой-то момент один из воинов, неловко взмахнув мечом, раскрылся и тут же получил удар тяжелым мечом-бастардом под ребра. Вскрикнув, он упал с лошади. Почти сразу же погиб еще один охранник, отвлекшись на смерть товарища. Последний из воинов внезапно закричал, сделал широкий взмах мечом вокруг себя, отгоняя ближайших противников, и погнал лошадь прочь по дороге. Бандиты тут же бросились за ним, но их остановил оклик одного из раубриттеров, не принимавших активное участие в битве. Главарь рыцарей-бандитов, остановивший погоню, поднял заряженный легкий арбалет и, спокойно прицелившись, пустил болт вдогонку убегающему воину. Тот вскрикнул, потянулся к спине, куда вошел арбалетный снаряд, после чего со стоном свалился с лошади и почти сразу затих.

Я наблюдал за битвой, никем не видимый, и не вмешивался. Стоял, отстраненно размышляя о том, что люди убивают друг друга безжалостно ради наживы и каких-то низменных целей. Зачем? Ведь им дано такое чудо – жизнь... Зачем они творят зло друг против друга? Но не мне их осуждать. Я в любом случае хуже них, потому что, какими бы ни были, они люди, а я – монстр…

Тем временем, раубриттеры спешились, а затем, шутя и посмеиваясь, обступили карету. Они принялись звать женщин, запершихся в своем ненадежном укрытии, издевательскими «цыпа-цыпа», «кто в домике?» и «откройте, миледи, мы не сделаем вам ничего дурного». Потом бандитам это наскучило, и они просто выломали дверь кареты. Один из разбойников грубо выволок в грязь женщину и девочку в богатых одеждах. Женщина была в летах, а девочке на вид едва можно было дать 12 лет. Женщина умоляла не трогать их или хотя бы пожалеть ее дочь, закрывая девочку своим телом. Бандиты только посмеивались, паскудно переглядываясь, их намерения были очевидны. Женщина предлагала выкуп, деньги, себя в конце концов, только бы господа рыцари не трогали ее дочь. Девочка в это время испуганно плакала. Повторяла «мамочка, мамочка», «Боженька, спаси».

Раубриттеры, продолжая подшучивать, решали очередность, в которой насладятся прелестями прекрасных дам. Двое бандитов, ворча, чтобы и им что-нибудь оставили, уже осматривали скарб, который женщины перевозили с собой в карете. Рыцарям после битвы требовалась разрядка, и слушать причитания матери и мольбу девочки им быстро надоело. Один из раубриттеров тяжелой рукой в перчатке ударил по лицу женщины, отбросив ее от дочери. А главарь разбойников навис над девочкой и, паскудно ухмыляясь, принялся расчехлять свое мужское достоинство, лживо успокаивая ребенка словами «это совсем не больно, тебе понравится». Остальные бандиты немного отошли, чтобы не мешать своему боссу. Девочка смотрела на рыцаря перед собой широко раскрытыми глазами, скованная ужасом, и только молилась, повторяя: «Боженька, помоги! Боженька, защити!!!».

В этот момент что-то в моей душе переломилось. Внезапной огненной вспышкой в моей голове пронеслось: «ТАК БЫТЬ НЕ ДОЛЖНО!!!», отразившись в сердце страшной болью и неистовым гневом. Если это ЛЮДИ, а не замаскированные монстры, значит, в мире что-то НЕПРАВИЛЬНО! Я практически перестал себя контролировать, все застила кровавая пелена ярости.

Окружающий мир будто застыл, при желании можно было разглядеть отдельные капельки не переставшего моросить противного дождика, в которых смутными силуэтами отражались дальнейшие кровавые события этого злополучного дня.

Первым умер главарь бандитов, угрожавший девочке своим волосатым инструментом. Его голова в мгновение ока отделилась от тела, оказавшись у меня в руках. Все происходило с такой скоростью, что тело рыцаря без головы с расчехленным мужским достоинством так и осталось стоять нелепой статуей перед замершим ребенком.

Затем оторванная голова предводителя разбойников с застывшей мерзкой ухмылкой, превратившись в снаряд, полетела в стоящего чуть поодаль бандита, разбив его череп как спелую дыню. Раубриттеры еще ничего не поняли, продолжая ухмыляться и ожидая своей очереди позабавиться с девочкой или ее матерью. Пока голова второго разбойника разлеталась кровавым фейерверком, двое из монстров в человеческом облике, потрошащих карету, внезапно лишились своих сердец, оказавшихся у меня в руках. Я на мгновение остановился, осматривая изменившуюся диспозицию.

Пока четыре трупа бандитов почти одновременно падали на землю, оставшиеся в живых четверо раубриттеров, похоже, начали что-то понимать. В моем ускоренном восприятии с их лиц сначала очень медленно сползли плотоядные ухмылки, сменившись выражением недоумения, а затем и ужаса. После этого разбойники с такой же черепашьей скоростью принялись вытаскивать свои мечи из ножен.

Я дал им себя заметить, стоя на карете и не двигаясь несколько очень долгих секунд, показавшихся мне в ускоренном темпе целой вечностью. Мой вид, очевидно, внушал им вполне оправданную мысль о чем-то сверхъестественном. Длинный коричневый плащ, откинутый капюшон, тронутые сединой черные волосы до плеч и недельная щетина. Ну и, конечно, два сочащихся теплой кровью сердца их товарищей в моих окровавленных руках, которые для эффектности я поднял над собой. В моем взгляде бандиты увидели свою смерть – холодную, яростную и неотвратимую. Разбойники закричали, двое испуганно попятились, а двое других подняли свои мечи, надеясь с их помощью предотвратить неизбежное.

Дождавшись нужного эффекта, я раздавил сердца незадачливых бандитов в ладонях, брызнув кровью во все стороны и спрыгнул с кареты, немного замедлившись. Легко пропустив мимо себя косой удар мечом одного из раубриттеров, я погрузил ладонь с растопыренными пальцами ему под шлем. Я не контролировал свою силу и вместо того, чтобы просто лишить противника зрения, буквально проткнул его мягкие и твердые ткани головы вместе со шлемом насквозь. Стряхнув с руки мертвое тело, я направился ко второму бандиту, который пытался нанести мне мечом удар сверху. Я мог ждать целую вечность и сто раз уйти в любую сторону, пока меч летел до того места, где, как предполагал рыцарь, я должен был находиться. Я подождал, пока лезвие очень медленно приблизится к моему плечу, а затем увел корпус в сторону и слегка ударил разбойника по кисти руки, держащей меч. Нежные человеческие кости раздробились, хватка бандита ослабла. Пока рыцарь выл от боли, я подхватил его меч и широким взмахом, на долю секунды еще более ускорившись, располовинил монстра в человеческом теле от плеча до паха его же оружием.

Услышав щелчок и ощутив толчок воздуха, я заметил арбалетный болт, неспешно летящий в мою сторону от одного из двух оставшихся бандитов, успевшего взвести легкий арбалет. Второй улепетывал, погоняя коня что есть мочи. В моей голове яркой пульсирующей огненной надписью горело «МОНСТРЫ ЖИТЬ НЕ ДОЛЖНЫ!», инстинкт охотника управлял моими действиями. Я поймал пролетающий мимо меня арбалетный болт, преодолев инерцию снаряда, развернул его и со всей силы метнул в спину убегающему бандиту. Болт, туго разрезав воздух, прошил панцирь раубриттера насквозь, пробил позвоночник и, вылетев с другой стороны, по самое оперение воткнулся в одно из деревьев, находящееся на траектории пути снаряда.

Последний оставшийся в живых раубриттер в ужасе попятился, опуская разряженный арбалет и даже не пытаясь достать меч. В моих глазах он ясно увидел свою смерть, спокойно смотрящую на последние мгновения его жалкой жизни. В следующий миг я оказался стоящим вплотную к разбойнику. Легким движением руки оторвав наплечник от его панциря вместе с частью кольчуги и поддоспешной куртки, я обнажил свои острые, как иглы, зубы, которые будто сами потянулись к артерии моей жертвы, по которой бежала такая сладкая, такая вкусная, сочная кровь… кровь… кровь!

СТОП!!! Мое сознание будто ошпарило кипятком. Я же не пью человеческую кровь. И не вмешиваюсь в человеческие разборки. Но тогда почему я сейчас вмешался? Что заставило меня заступиться за девочку с ее матерью? Что заставило выйти из тени на этих неспокойных дорожках Силезии? Может быть то, что люди называют совестью, сочувствием, жалостью? А могут ли быть такие чувства у вампира? Есть ли они у меня?

Я, так и не вонзив свои острые клыки в артерию бандита, взглянул на него по-новому. Раубриттер в моих руках дрожал. Снизу резко пахнуло фекалиями – кажется, бедняга обделался. Задумчиво подержав его в своих объятьях, я совершил над собой усилие и отпустил бандита. Кажется, я сказал ему что-то вроде «перестань разбойничать, займись честным трудом», после чего разбойник, мелко закивав, попятился, поскуливая и не сводя полных ужаса глаз с картины жуткой бойни.

Со спины я услышал сквозь женское всхлипывание и причитания взрослой дамы молитву девочки. Она, зажмурившись и сидя в объятиях пришедшей в себя матери, все время повторяла «Боженька, защити, помоги! Боженька, спаси, помоги, защити…». Что-то неведомое потянуло меня к этой несчастной паре. Я подошел, спрашивая что-то нелепое, вроде «вы в порядке?»

Мать закрыла дитя своим телом с криком «уйди, монстр!». Но девочка смело выглянула из-за маминого плеча и внезапно спросила меня: «Ты ангел?». Я опешил. Комок подкатил к моему горлу – как может это дитя, которое видело всю эту кровавую бойню, учиненную вампиром, называть меня ангелом, созданием Божиим?! «Нет, что ты, – через силу ответил я, – скорее, наоборот…». «Значит, ты им обязательно станешь, – заявила девочка, ее слезы уже высыхали, – потому что когда молишься, с неба спускаются ангелы и помогают простым людям. Ведь правда, мамочка?» - обратилась она к женщине. Та вздрогнула, медленно повернулась в мою сторону и, видимо, убедившись, что у меня нет злых намерений, кивнула. Сглотнув подступившие к горлу слезы, она просто добавила: «Спасибо вам, добрый господин…»

Я шел дальше. Дорога без цели, без смысла, без конца… Или смысл робкой весенней пташкой вдруг постучался в мой дом? Кто я – монстр, или нечто большее? И почему люди в своей жестокости нередко превосходят даже самых жутких чудовищ, ведомых, как правило, лишь желанием выжить? Я ничего не знал о своем будущем. Но я чувствовал: сегодняшний выбор, этот мой бой совести – далеко не последний.