Архитектор Ториель Капанадзе

    Настало время Ториеля Капанадзе, время грузинского архитектора пространства. Загадка Капанадзе не техническая, а физическая, нам расколоть её поможет…
Обычный музыкальный камертон. Подвесим два камертона, дыгнем по одному, поют оба. В комнатухе, где шибает тяжёлый рок, часто живут предметы, которые приходят в резонанс и слетают с катушек. Размер камертона и его рабочая частота взаимосвязаны. Обычный воздух в комнате фрагментированный динамиком колонки имеет общие свойства  с поющим камертоном. Длина волны колебаний этого воздуха соразмерна с размерами и формой камертона.  Можно сваять  задумчивый камертон. Такой, который после удара по нему увеличивается в линейных размерах (пружина растягивается), и четыре периода колебаний воздуха он резонирует в такт басухи рока, а два периода сжимается. Сожмётся пружина, мы дыгнем снова.
   Другой пример, это длинноволновой приёмник. В пространстве гуляют длинные волны, скажем, 300 кГц, длинна волны 1000 м. Приёмный камертон для них - это минимум два плеча диполя по 250 м. Нам такую вешалку не надо, мы вяжем резонансный контур,  в катушку пихаем ферритовый сердечник, и эта хренька заменяет нам 500 м. диполя. Что общего между 10 см. магнитной антенной и электромагнитными волнами по километру?  Условно, - частота колебаний, дословно, - организация пространства.
   Мы можем катушку приёмную взять поширше и кондёр побольше запихать, но потери на кондёре будут большие. В радиотехнике так не делают, нет феррита, тогда катушку толстую мотают. Но Ториель и Дональд Смит лепили своды эфира по другому.
Известно всем, что лампочка через индуктивность зажигается с задержкой. Эта задержка равна четверти периода колебаний, так ток отстаёт от напряжения. Примем, практически, это время равным одной микросекунде, тогда полный период колебаний будет условно равен 300 кГц. Дыгнем по нашему контуру с  катушкой и ёмким конденсатором прямоугольным импульсом длительностью в одну микросекунду. Напряжение в контуре в течении этой микросекунды будет увеличиваться до максимума (до амплитуды ударного импульса), а тока в это время в катушке не будет. Этот потенциал переходного процесса, мы можем отправить на катушку, намотанную поверх первичной и потенциал переходного процесса на ней будет, скажем, в 10 раз больше. Если на первичной 10 кВ 300 кГц, то на вторичной 100 кВ 300 кГц, заметьте, без потерь ферритового сердечника.
   В момент удара наш высокочастотный трансформатор, это камертон настроенный на частоту 300 кГц. И он сохранит такие свойства 4 периода колебаний, или столько, сколько добротность контура позволит. Поместим это трансформатор в пространстве, где аналогичный процесс идёт, электростатический рок играет в атмосфере, точнее там идут атмосферные разряды и высоковольтный автоколебательный процесс.  Объёмное поле нашего контура будет четыре периода взаимодействовать с полем электрических колебаний в атмосфере. Рабочее пространство нашего высоковольтного камертона расширено в это время на полкилометра в высоту и на километр в длину. Мы выбираем 300 кГц, т. к. знаем, что именно длинные волны хорошо распространяются у земной поверхности. Значит околоземная поверхность, это резонатор, поддерживающий такого рода колебания. Тогда наш заземлённый колебательный конур – домик Ториеля, может потрясывать от околоземной электрической бури, а наша задача приручит этот электровибратор.
Необходимость определения среды распространения электрических потенциалов и их автоколебаний (эфира) отпадает, если мы перестанем считать пространство пустотой, а будем считать его объёмом включённым в любую симметричную систему, будь то контур, или околоземное пространство. Тогда рабочий объём магнитной антенны возрастает от 10 см до 1 км за счёт феррита, а объём нашего электростатического резонатора на переходных процессах так же, за счёт высокого напряжения. Вот эти свойства пространственных объёмов интуитивно освоил архитектор Ториель Капанадзе.