13 глава Солар

13 глава.
Когда перед толпой японцев появилась огромная, стоящая на тонкой ножке переливающаяся капля воды, они в ужасе выпрыгнули с лодки, но поднявшейся со стороны капли волной были выкинуты на плёс. Высокая фигура-капля Аса, вбирая в себя все новые и новые воды, следуя по волновой глади, переливаясь вышла на песок, сформировала огромную фигуру женщины. Потом лишние капли смахнулись с болванки и перед десятью людьми предстала Она.
-Я Морина, Голос Моря, а кто вы, дети Митгарда? – Спросила она их.
Услышавшие ее глас, упали на землю. Несколько из них защебетали по-японски. Морина махнула рукой, и их просьбы продолжали звучать по-русски.
-Не надо убивать нас, Великая! – Просили они, сжавшись на берегу, прикрываясь руками. –Ради моих детей, пощади меня! – просила женщина. –Умоляю, оставь мне жизнь. – Вторил ей мужчина.
Их голоса сплетались в мольбу о помощи в спасении.
-Глупые, какая мать станет обижать просто так своего ребенка? Только в качестве воспитания. А вы вроде ни в чем не провинились. – улыбнулась им Морина. Люди, понявшие ее речь, удивленно подняли голову, но затем, склонившись в маленький клубок на камнях, на коленях, молча вжимались в землю, не пытались бежать. Длинные водяные струи-хлысты, переливавшейся воды вокруг Морины, достаточно убедительно показывали, что побег будет неудачным. Дымчато-синяя корона из светящихся голубым камней на голове Аса, освещала все вокруг неестественным цветом.
Люди все как один подняли глаза на стоящую Морину, когда она позвала.
-Ваш взгляд говорит о покорности, но ваши души кричат о свободе. – Произнесла Морина. – Чего же вам надо, глупцы? Не я ли предлагаю вам жизнь в радости? Почему вы отвергаете все?
Японцы из шести мужчин и четырех женщин в один миг встали на ноги с колен, по мановению Ее рук.
-Если у вас есть свое мнение, можете спрятать его так же глубоко, как прячете, стесняясь, все воплощения, бывшие у вас. –Мори взмахнула правой рукой и закричала. Этот крик не был человеческим. Вы слышали хоть раз, как в бурю гудит ветер в парусах? Как с грохотом море бушует, переливаясь из впадины во впадину сталкиваясь волнами? Именно этот грохот и был криком Морины. И в тот же миг за стоящими людьми появились толпящиеся тени. За кем-то была одна тень, за кем-то устремлялась в бесконечность тропа, заполненная стоящими молча душ. Кто-то умудрился взять в руку конечность тени, а кто- то отшатнулся от воплощенных в реальности переходниках. Души стояли, смотря на нынешнее воплощение, и все плотнее и плотнее формировались в крике Морины. Где-то вспыхнули синим отблеском глаза, чья-то рука обрела плотность вещества, а какой-то мужчина-тень упал в очереди, зажимая свои уши руками и крича от боли в происходящей реальности.
Морина повернулась к ущелью Такачихо и, указав на него, произнесла:
-Если ваш путь – это поклонение мне, то мой путь -это просвещение вас. Только став одним целым, мы сможем быть едиными. Идите, дети Митгарда, и вкусите блага Голоса Моря.
И, как один, они шагнули в ее протянувшийся шлейф бурлящей воды. Волны рвали их тела, окрашивая воды в красный цвет. Их черепа мелькали тут и там в немом крике разинутого рта. Их скелеты выпали из водоворота и в то же мгновение на них наросли, налипая куски камней. Как пластилин они растекались по костям, становясь новыми частями тела. Наращенная мускулатура покрывалась кожей из песка, в глазницах загорались синие всполохи, пальца обретали длинные черные когти. И вот перед Асом встали в рост девять жрецов – големов. На песке остался лежать, впитываясь в прибрежный песок, скелет одного из мужчин.
-Не смотрите на него. Он не смог преступить через свою боль и страхи. Он оказался в этом воплощении слаб. Но кто вам сказал, что будет легко? Кто вам сказал, что ваша жизнь имеет ценность? Кто вам внушил мысли о свободе? Вы рожденные рабами, взращенные на фермах, со вложенными ложными воспоминаниями, нелюди. Кто вам сказал, что все вокруг вас -это правда? Это правда только для меня. Потому что я пришла из других пластов реальности и способна оценить происходящее кругом, а вы замкнуты системой вашего воспитания, образования, обычаев и религий. Да и социум так сильно урезал ваши мечты, деяния и исказил видимое, что вы действительно в моем понимании рабы. Бедные заблудшие дети, ставшими рабами условностей. Я не хочу жить среди рабов. Освобождаю вас, дети Митгарда…
В дымчатой короне Морины загорелся новый кровавого цвета камень. А одна из стоящих цепочек теней начала таять под дуновением ветерка с холмов.
-Обреченные раз за разом крутиться в колесе все новых и новых воплощений, как повторение песни в заезженной пластинке. Вы садитесь вновь и вновь на коня, бегущего по кругу в аттракционе каруселей-жизни, забыв уже, кем были, и почему вошли в этот непрекращающийся поток воплощений. Вы уже не помните, что так страстно желали, и как позволили внести свою душу в заложники этой реальности.
Ас подняла голову, и резко повернувшись к огромным фигурам ожидающих ее големов, всмотрелась в каждого, а потом перенесла свой взгляд на столпившихся в одну большую кучу теней. Из этого скопища вышли девять человек-теней, подошли каждый к своему аватару, и взяв его за руку, втянулись в его тело.
-Каждому по деяниям его… Какие глупые слова! Только идиот не знает, что у любого создания своя мера оценки происходящего. У бедного – своя, а у богатого –своя. Нет существ в этом пласту реальности способного судить другого. А если нет судей, значит Хаос вновь найдет сюда дорогу!
Рассмеявшись смехом ручейка на перекате в горах, Глас моря пошла, ступая по волнам прохода к стоящему невдалеке горящим огням синтоистского храма.
-Идите мои создания, ваша служба принята. – Даже не обернулась она на своих последователей.
Переходящие вброд за своей госпожой големы растворились в водной глади изумрудного протока. А вокруг их стояли переплетенные стволы Древа Морины. Тянущиеся вверх лианы обвивали дымчатое великолепие Древа.
Когда Морина вошла в храм воздвигнутого в честь появления богини Аматэрасу-омиками, она изменила сущность двух стоящих в объятиях деревьев, и они стали огромными мужчиной и женщиной. Потом она раздвинула в реальности форму храма, увеличив его составляющую в несколько раз. И уже после этого, оплескав все вокруг водой и осыпав листьями со стоящего над этим великолепием Древа, она вплела в нить реальности драгоценные камни из падающих листьев в каждый столб, каждое изваяние, каждую веточку, превратив их в совершенное произведение исскуства. Под светом солнца все заиграло световыми лучами, добавляя великолепие храму.
Из храмового колодца вырвались струи воды и застыв на лету стали четырьмя животными. Собакой, Лошадью, Коровой и Пауком. Огромные, увеличенные от реального своего размера раз в 5-6, животные блистая серебристо- серыми боками, пошли выполнять свой долг перед госпожой.
Вышедшие из вод протоки и вошедшие со своей госпожой големы проследовали к храму, но под каждым шагом по святой земле они все больше становились похожими на людей. Осыпался ненужный песок, отходили лишние наносные пласты, и к храмовому комплексу подошли уже девять человек одетых в легкие дымчатые тоги. И каждый из них пошел выполнять свой долг перед госпожой.
Древо, оттеснившее из своего пространства все живое в радиусе полукилометра, застилало своей кроной видимое пространство в округе. Но остались те, кто посвятил свое служение новой силе, пришедшей в этот мир, и они поспешили выполнить свой долг перед госпожой.
Мир изменился.
 Почти тринадцать тысяч человек было выкинуто из своего привычного места обитания. Толпа людей скопились на границе с уездом Нисиусуки, на полях Нанаори. Крики на помощь, зов потерявших детей матерей и отцов, создавали глухой стон людской беды, стоящий над полями посаженного риса.
Одетый в белое с золотыми позументами мужчина, помогал подняться женщине, что горько плакала, разводя руками по лицу грязь. Потом он кинулся на помощь молодой матери с ребенком, проводя их к небольшой куче камней, что скопилась с одной стороны у поля. А потом его взгляд увидел Древо, и он пошел посмотреть – что это такое. Не он один подошел к разделяющей черте-барьеру. Но он один переступил эту черту.
Когда через полчаса его нога ступила на порог родного храма, он не узнал места, где провел последние семь лет.
Храм стал более возвышенным, убранным, украшенным, и он будто был вплетен в нить земную – настолько храм оказался к месту под стоящим Древом.
-Ты пришел, сын мой. – Раздался голос рядом с ним.
Обернувшись он увидел Богиню.
Отступление.
Я умирал уже в 56 раз. Как я это подсчитал? Да просто. Дух боя оставил меня в целости на этой пади. Я помнил все, ну или почти все.
И как тысячи пуль прошивали мое тело, когда я в цепи товарищей бежал, и я умирал. И как сержант с забинтованной головой кричал на нас, поднимая в атаку, и я умирал. И как случайная пуля нашла меня, когда я спрятался за насыпанный мной же бруствер, отскочив от брошенной мною же саперной лопатки, попав мне в висок, и я умирал. И как я перевязывал руку раненного соседа Сашка, а в стену окопа к нам попала мина и взорвалась, и я умирал. И как я поднимал, будучи старшиной отделения бойцов в бой на захват небольшой высотки, а по нам вдарил пулемет скашивая бойцов и …меня, и я умирал. И как я пытался не идти, а ползти, спрятавшись за наваленными телами умерших товарищей, со связкой гранат, высунулся на секунду, но мне в глаз попала пуля, и я умирал.
Я умирал 56 раз. Но не смог взять эту чертову высотку. Побывал почти в каждом теле бойца, познавая его мечты, желания, охоту жить, я умирал вновь и вновь.
Почему же произошло это? Да потому что в прошлом воплощении я покончил со своей жизнью, вкатив себе лошадиную дозу белого лекарства. А теперь расплачиваюсь за свою глупость.
Может просто сидеть и не двигаться? Но меня не поймут мои товарищи, да и воспитание не позволяет остаться в тени окопа. Да и не 44 год на дворе, а 41. И поэтому я поднимаюсь из полуразмытого весенним дождиком окопа, и с винтовкой наперерез открыв в крике «УРА!» свой пересохший от жажды рот, бегу снова и снова в объятия Смерти. Очищая свою душу от греха самоубийства.