Беспощадный убийца

                После завтрака отправился в дальний магазин за хлебом, только там продают хмелевой, заодно, и вынужденная прогулка, заменяющая променад с собакой, которой у меня нет, зато, не на кого отвлекаться — позиция законченного эгоиста.

И не только, я, патологически, брезглив, — об этом уже писал в эссе «Мой любимый писатель», повышенное воображение: не могу даже кошку приласкать, сразу представляю, как миллионы микробов прилипают к ладони, и потом, никаким мылом от них не избавиться.

 Вчера прошел небольшой снег, забелив все огрехи в виде жёлтых собачьих пятен и экскрементов — вокруг чистота и лепота.

Ветра  нет, поэтому довольно тепло — красиво. Не хватает плюсовой температуры для наступления весны. Лёгкий морозец в -6. И так будет до марта, и дольше, если верить метеопрогнозу.

Дороги и тротуары расчищены. Людей не много, но встречаются. Чаще, те, с кем ни разу и не говорил, в одном доме живём, примелькались.

За домом памятное место: два раза здесь встречал статную прекрасную незнакомку, которая первой здоровалась со мной, вынуждая меня, ошеломленно, отвечать приветствием и долго потом раздумывать: лицо, вроде, знакомое, но откуда же, я её мог помнить?!

В ВАЗовских библиотеках работали, не во всех, и не всегда, сногсшибательные красавицы, подозреваю, что их принимали на работу, именно, по этому принципу.

Одно время, там пребывала самая красивая женщина, из тех, которых я когда-либо, вообще, видел. О ней осталась у меня запись в мемуарах, не стану повторяться, лишь замечу о своём огорчении, когда я в следующий раз, а это было через несколько лет, её снова узрел, пришла в гости к подружкам, поболтать.

Я её едва узнал. От былой красоты ничего не осталось. Лишь некоторые следы, приметы, по которым и признал бывшую Приму — время, в очередной раз, убило красоту. 

А эта, что здоровалась возле моего дома, не была из числа библиотекарей, с ними я быстро находил общий язык: все любят аккуратных читателей.

Дон Жуаном я никогда не был, но не отказывался общаться с красивой женщиной, если она проявляла доброжелательность  и интерес, особенно, когда узнавали, что я пишу прозу и печатаюсь.   

После второй встречи возле моего дома — на следующий раз, если она случится, решил набраться наглости и спросить её саму, откуда она меня помнит, где мы встречались?

Увы, третьей встречи не состоялось — вот, и советская власть минула. А в памяти всё живут эти кратковременные встречи.

Пишущие меня поймут: у нас чрезмерно развито воображение, даже, если того не желаешь, начинаешь придумывать истории, которые потом выливаются в рассказы, повести.

За соседним домом пожилая женщина среднего роста старательно рассыпала из полиэтиленового пакета зёрна проса на канализационный люк, и вокруг него.

Жёлтое просо красиво смотрится на ослепительно белом снегу.

В этом месте кошатницы часто кладут вчерашний хлеб, засохшее печенье,  иногда куски мяса, торта — дворникам лишняя работа.

— Вы так сильно ненавидите голубей? — негромко спросил я, хотя можно было бы, и пройти, молча, не все адекватно реагируют на замечания.

Встретив непонимающий взгляд, пояснил:

— У голубей нежный клюв, а вы насыпали на железку, которая стачивает клюв.
— А я этого не знала, вы первый, кто это сказал.

Вообще-то, я сам этого тоже не знал, пока не прочитал в интернете, информация лишней не бывает, хотя голубей никогда не кормлю, и, против их разведения. Сами размножаются на чердаке. Кто-то назвал их дворовыми крысами, та же вездесущность и неистребимость с живучестью.

За тридцать лет любая незнакомка станет неузнаваемой, время — беспощадный убийца, да и сам — спасибо, что живой. Надолго ли?

                Ставрополь-на-Волге