Армейские истории

  КИРЗОВЫЕ  ИЧИГИ
 
 По учебной тревоге нашу роту подняли за полчаса до общего подъема. На построении командир роты капитан Коник поставил боевую задачу. Выдвинуться, вернее, доехать на армейских ЗИЛах, которые уже стояли на плацу, до района начинающейся стройки железной дороги южного обхода города Свердловска. Там уже работали гражданские строители. Назначив старших машин, ротный скомандовал: «По машинам!». Мы быстро уселись, как это делали не раз на тренировках. В составе остального батальона колонной, в сопровождении командира батальона подполковника Литвиненко впереди, а замыкающего замполита майора Райкова, на УАЗиках выехали из учебного полка в район учений.
 
  Прибыв на место, а это оказалась местами пониженная местность недалеко от озера Чусовое, по команде комбата: «К машине!», солдаты и сержанты ловко покинули кузова ЗИЛов. На построении уже целому батальону комбат рассказал, чем мы будем заниматься. Сегодня предстояло поставить армейские палатки, установить в них кровати, а короче, обустроить лагерь. Меня и еще двоих солдат назначили дежурными по роте. Нам предстояло нести вахту возле установленного «грибка» на въезде в лагерь. Разрешили развести небольшой костерр. Наступило время моего дежурства. Приняв пост, я осмотрел летний лагерь, затихший после отбоя.  Возле костра стояло несколько пар кирзовых армейских сапог.  Это более опытные сержанты нашей роты расставили  их на просушку. Через некоторое время  к костру  подошел сержант Хижняк.

  -  Вот мои сапоги, - обратился он ко мне, - поставь поближе к костру, а то я сегодня их сильно промочил, и передай по смене, чтобы не отодвигали от костра.

  -  Есть, - ответил я, пододвинул их ближе к костру.

  -  Ну, вот так пойдет, - одобрил сержант, отправляясь в палатку. Сменил меня курсант Блинов, который почему-то не уважал сержанта. Когда я ему сказал о сапогах, он демонстративно отодвинул их подальше от костра.

  -  Смотри, не высохнут, получим нагоняя, - сказал я, отправляясь спать в палатку. Через четыре часа я снова заступил на  дежурство. Сапоги сержанта стояли так близко у костра,    что на них начал пузырился крем от жары. Чуть отодвинув их, я  прошёлся по лагерю. Начинался рассвет. Лучи солнца проникали сквозь окружающие нас деревья. Они поднимали  пелену утренней росы вверх, играли золотом коры сосен, наполняя лес песнями птиц. Подошло время будить полевой лагерь.

  - Рота! Подъем! - подал я команду, - выходи строиться, - продолжил согласно уставу. Еще не успели закончить построение, как прибыл на машине командир батальона. Доложил ему, что происшествий не случилось, дежурный - такой-то. Командир батальона подполковник Литвинов обратил внимание на командира отделения сержанта Хижняка.

  -  Почему не по форме одеты сапоги? Снять, перемотать  портянки.

  -  Товарищ подполковник, не могу одеть, что-то не разгибаются носки, - ответил покрасневший сержант.

  -  А если война? С голыми пятками воевать. Старшина разберитесь.

  -  Так точно, товарищ подполковник, - зычно ответил старшина Мельниченко. Командир батальона последовал в следующую роту. После команды «Отбой», данной прибывшим вместе с комбатом капитаном Коник, мы разглядели сапоги сержанта. Они выглядели, как ичиги слуг среднеазиатских султанов. Носки так загнулись вверх, что их действительно невозможно было одеть.

  Недовольный сержант принес нам свои сапоги и сказал:

  -  Делайте что хотите, но чтоб к обеду были как новые.

  Мы пытались их кипятить в тазу с водой, набивали сырой травой, даже выстругали деревянные колодки, но ничего не помогало. Как только подсушивали, они принимали форму ичиков. Пришлось сержанту какое то время ходить в резиновых сапогах, а его сапоги, вернее,  ичиги, были   по  приказу старшины повешены на ветви сосны для наглядности курсантам.  Надо беречь казенное имущество!

КОМБАТ ЛИТВИНОВ
 
  Чуть  ниже среднего роста, в хорошо сидевшей на   его   плотной фигуре   шинели, стоял на бетонном  крыльце, заложив руки за спину, командир первого батальона  подполковник Литвинов.   За ним командиры       трех
рот,  которые только что провели вечернюю поверку. Курсанты, увидев руки комбата за спиной, уже знали, что сейчас будут петь строевые песни. И они не обманулись.

  По команде роты заняли исходное положение в начале плаца. Первая рота пошла. Вечерний военный городок огласился более сотней голосов курсантов первой роты.
И знакомая песня шофера, с под тугого летит колеса, - шагая строевым, тянули песню курсанты. Наша вторая рота, по воле старшины, пела песню из   кинофильма «Иван  Васильевич меняет профессию»:

  Зеленную весной, под старою сосной, с любимою прощается...   

  Проходя мимо командиров задорно пели: «Кап, кап, кап, капали слезы на копье»

  Прошла и третья рота.

  Построив батальон, подполковник  Литвинов, слегка нахмурив брови,     сказал, что третья рота очень слабо, можно сказать, даже плохо исполнила строевую песню. А вот вторая рота «плакала хорошо». Надо  бы повторить. И роты вновь заняли исходную позицию. И еще не  один раз курсанты, почти до отбоя пели, равняясь на комбата.

 
  ПОВЕРКА ОРУЖИЯ
 
 После стрельб на полигоне Уральского военного округа, на машинах батальон вернулся в учебный полк. Старший сержант Деяк, под два метра ростом, считался уже дембелем, и кое-какими делами нагружал курсанта, которого прикрепил к нему ротный капитан Коник. Прежде чем уйти в запас, должен натаскать, вернее, передать свой опыт службы. Поручив ему после стрельб почистить автомат в оружейной комнате, сам отправился на тренировку по волейболу в спортивный зал части. Курсант Билыч только что почистил свой автомат и поставил его в пирамиду.  Взялся за автомат старшего сержанта.  В оружейной комнате осталось три курсанта. Двое старательно чистили свое оружие. В это время с дежурным по роте в оружейную комнату вошел комбат Литвинов. Видимо, зная проделки старослужащих, спросил курсантов:

  -  Чьи автоматы у них в руках?

  Тут всей открылось.
 
  На вечерней поверке уже ждали командира батальона на подведении итогов стрельб. Отметив, что лучше всех стреляла вторая рота, поэтому она будет нести караульную службу, а хуже - первая рота, которая заступает на хозяйственные работы - кухню, теплицу и свинарник, то есть, как звали курсанты, пятый батальон.Третья рота отдыхает.

  - Так вот, товарищи курсанты. Заглянул я в оружейную комнату второй роты, проверить, как вы относитесь к вверенному вам боевому оружию, - продолжал комбат. Батальон так затих, что стал слышен ветерок, пробежавший по макушкам тополей. Старший сержант Деяк стоял, потупив взгляд, понимая, что его ждет наказание. - Так вот, взял я свой носовой платочек, - комбат демонстративно достал его из галифе, - вот посмотрите, - поднял его вверх.

  - Чуть прикоснулся к автомату старшего сержанта Деяк, и, чтоб вы думали... негр выглядит белым медведем по сравнению с моим платочком.
Дружный хохот батальона прервала команда комбата: - Батальон!  Смирно!  Старший  сержант   Деяк, два шага вперед. Объявляю двое суток гауптвахты, - выдохнул комбат Литвинов.
 
  - Личное оружие и Родину нельзя доверять никому, - добавил он. И тихий ветерок укоризненно зашелестел листьями тополей.
               
К ПАРАДУ ПОБЕДЫ   
 
  Приближалось  тридцатилетие победы над германским фашизмом.   Наш  железнодорожный учебный полк включили  в состав  участников  парада  на центральной   площади   имени  1905  года города  Свердловска.   Где-то  за  четыре   месяца сформировали   из   курсантов пешую   и  автомобильную  колонны. И начались ежедневные тренировки. Сначала на плацу, расчерченном белыми линиями и квадратами, индивидуально, затем в составе одиночных шеренг и, по мере приближения мая, в составе общей колоны. Первое время горели ступни ног от строевого шага, затем втянулись, и только быстро изнашивающиеся сапоги выделяли участников парада. Впрочем, за полмесяца всем выдали новые, чтоб успели их разносить. Два раза ночью полк выезжал на тренировку в составе всех участников парада. Пройти по площади, уложенной брусчаткой, оказалось не так-то и просто. Пятки сапог норовили то отстать, то вырваться вперед, нарушая общий строй.

  Командир батальона Литвинов, почти ежедневно присутствовал на тренировках. Он был в последнем призыве участников Отечественной войны. Повоевал немного автоматчиком в пехоте. Теперь служил в учебном полку командиром батальона. Небольшого роста, такой, как сейчас говорят, «живчик», успевал везде, где было необходимо именно сейчас, именно в это время. Курсанты уважали его за строгость, справедливость, его ревностное отношение к службе.

  Настал день парада. Нас заранее привезли на исходную позицию. Прослушав приветствие Свердловских руководителей, приветствие руководителя парада Генерал-лейтенанта Лихошерста, был дан старт. Командир полка полковник Ларионов возглавил колону. На едином дыхании, печатая строевой шаг, мы прошли по площади. Украшенная площадь промелькнула с невероятной быстротой. В памяти остались непрерывной лентой лица зрителей.
 
  После парада, на машинах отбыли в полк, где уже встретил комбат. В парадной форме, с блестящими и звенящими медалями он гордо расхаживал с командирами рот по плацу.

  На общем построении полка перед торжественным обедом, нашей колонне была дана высокая оценка руководителями парада, о чем сказал полковник Ларионов. Зачитывая приказ Министра обороны, нашего комбата подполковника Литвинова наградили орденом «За службу РОДИНЕ в вооруженных силах СССР» 2 степени, хотя ранее распространился слух, что как участнику войны ему присвоят звание полковника. И даже на одном погоне парадной формы кто-то из офицеров проделал дырочку для третьей звезды. Но должность комбата ограничивалась подполковником. А у него не было высшего образования, кроме боевого опыта, не оконченного средне-специального техникума и многих лет военной службы. Нашему командиру роты Ярославу Николаевичу Коник присвоили очередное звание - майор. Также наградили многих курсантов.
 
 Праздничное настроение так и витало над учебным полком, радуя всех майским солнцем. Впереди нас ждал праздничный обед.