Письмо

Я привожу это письмо полностью, не сокращая, потому что Варя умерла очень рано, и это единственное её письмо, которое сохранилось в домашнем архиве. Написано оно (точно определить нельзя) не позже 1922-го года. Гражданская война, голод, болезни. Родители умерли. Варя находится в детском приюте в Павловске под Питером.

«Милый, дорогой братец Костенька!
Как ты поживаешь и как твоё здоровье. Я пока здорова. У нас тут болеют дизентерией, потому что у нас тут худо кормят, у нас тут продуктов нет с 15-ого числа. И хлеба тоже не привозят, запасной хлеб нам дают по осьмушке на день. А сахару и совсем нет. Суп дают нам жидкий два раза в день, в ужин и в обед. Две недели мы так голодаем.
Милый Костенька, приезжай сюда сам или пришли денег и чего можешь. Приезжала ко мне сюда Настенька. Она сказала, что ты приедешь, но ты не приехал.
Милый Костенька, я напишу тебе, как сюда надо ехать. Сесть на 9-ый номер трамвая и доехать до самого Царскосельского вокзала. Ты тогда приезжай поскорей и садись на часовой поезд. Мой адрес: Славянская улица, дача 7, А.Ф. Мехальковой. Костенька во вторник мы будем сидеть голодные, совсем продуктов нету. Во вторник мы спали до 12 часов, потом пошли мы в лес, набрали грибов, стали варить и недоваренные все съели, и нас всех начало рвать. Милый Костенька, целую я тебя без счету раз. Остаюся, Варя. Приезжай в воскресение».

Нашёл я это письмо недавно и теперь время от времени возвращаюсь к нему. Не дает оно мне покоя. Рассказал о письме дочери, но она только передёрнула плечами, не приняла сердцем.

А мне вспомнилось одно происшествие, когда мой возраст равнялся нынешнему дочки. Я возвращался с работы; выйдя из метро, направился в подземный переход, чтобы перейти площадь, как вдруг идущий передо мной сухонький старичок оступился на скользких после дождя ступеньках и растянулся. Я подскочил к нему и попытался поднять. Но не тут-то было. Старичка будто пригвоздило к ступенькам. Я в то время был крепок сложением, и мне казалось, что поднять такую «развалюшку» ничего не стоит. Стал пыжиться, старикашка кряхтел...
– Ничего у Вас не получится, – сказал он, наконец, – слишком много горькой памяти во мне скопилось, тяжёл я для Вас.
Я уже не знал, что делать, но тут седовласый мужчина, что проходил мимо, подхватил бедолагу под мышки и легко поднял на ноги.
Я же поспешил дальше, списав свою неудачу на капризность старика. Молодость бурлила во мне, а жизнь казалась прекрасной.