Автор елена левченко. новелла последний пикник

Автор Елена Левченко.

Новелла ПОСЛЕДНИЙ ПИКНИК.



Глава  1

Набираю номер:три ноля, семь нолей, 13 нолей.Долго не берут
трубку.Целую вечность.Наконец, скрипучий  голос:
- Ну, кто там еще?
-Привет. Помнишь меня?
Недовольное ворчание.Похоже, на том конце провода усиленно думали.
-Так это ты?
Голос заметно потеплел.
-Именно я.
-Да неужто?Никак надумала?Когда?
-Как договаривались,в пятницу,13-го.
А сегодня какое?
-Понедельник, девятое.
-Слушай,ты действительно-серьезно?
-Я с детства серьезная, и с пяти лет не вру.Неужели забыла?
Не то чтобы забыла.Сама знаешь,сколько работаю.Подыхаете дуром,а я на всех одна,везде должна поспеть,всех отправить.Вкалываю без выходных и праздников…
Ехидно роняю:»Ах,бедненькая! Труженица»
Ехидства явно не заметили.
-Хоть ты понимаешь,каково мне.Сама то как?Видать,совсем припекло,коли решилась.
-Решилась давно,сама знаешь,голова дырявая.Целых тринадцать лет назад.Просто позволить себе не могла.Пришлось маяться целых четыре года.
-Зачем было маяться?Могла бы и сразу.Я всегда на месте.
-Экая ты эгоистка.Оставались еще близкие.С моим идиотским чувством долга не могла их так подставить.Вот и пришлось жить с этой чертовой болью Словно крысы грызут-заживо.Впрочем,не хочу жаловаться.Никогда никому не жаловалась.А уж тебе-подавно.
-Мне то уж могла бы.Телефончик ведь знаешь!
Еще не хватало! Не строй из себя добренькую.Хоть ты и не человек, нутро у тебя людское.Гнилое.В беде- бросить.Это обязательно.Сначала сделать вид,что поможешь.В решительный момент- свалить ипоглазеть со стороны,как в этой беде барахтаться будет.А уж кто душу откроет – наплевать в нее немедленно.Мерзкая людская сущность.
-Не все же такие…
-Согласна.Именно такого я и любила.Но вскоре появилась ты,ненаглядная.И забрала.Способ выбрала – живодерский.И глазом не моргнула.Хотя могла – позже и без боли.Так что заткни пасть,добренькая.
-Ну,извини.Работа у меня такая.
Черт тебя извинит, дьявол грешки отпустит.Только со мной у тебя будет по другому.
-Это как же?
-Уместный вопрос.Прямо сейчас детали и обсудим.Кстати , как твоё бессмертное здоровье?Коса твоя ещё не развалилась окончательно?
-Ой,скосой неважно.Поизносилась,обветшала,да и притупилась.Наточить бы,да боюсь,развалится.
-Решила я в честь своего ухода подарить тебе новую.Самую классную,по спец. Заказу сделанную.С пластиковым черенком,хромированной ручкой на вакуумных присосках и нержавеющим самозатачивающимся лезвием.Лёгкая и прочная.Как тебе идея?
-Аж не верится! А что,правда,бывает самозатачивающееся лезвие?
Ещё как бывает.И хламиду тебе подарю.Немнущуюся,нервущуюся и непачкающуюся.Хотя,иногда простирнуть придётся.Когда работа особо грязная.Клиент из под поезда,например.Чего молчишь?
-Если б тебя не знала,сроду бы не поверила,что мне – и подарок! Да ещё какой!
-Будешь меня вечно помнить…
-Непременно,непременно,милая!
Голос собеседницы сделался елейным.
-Теперь о деталях.В пятницу,тринадцатого,в ноль часов,ноль минут я приглашаю тебя на пикник.И не одну.Прихвати своих любимых подружек-лесбиянок – Тоску и Несчастье.Как они там,милашки?Ещё не рассыпались от длительного употребления друг друга?
-Рассыпаться не рассыпались,но струйки песка из задниц
наблюдаются,-ехидно констатирует собеседница.-И переносицы малость подгнили.А где веселиться то будем?
-На кладбище,где ж ещё.Твоё любимое местечко.Что пить будете?Шампанское,коньячок,водочку?Икра на закусь.Чёрная.
-Шампанское,конечно! – восторгу нет предела – Ведь такое событие!Настящие дамы пьют только шампанское!Лет двести не пила.Денег нет,за идею работаю,а угостить – никто не угощает.Клиент,сама понимаешь,неблагодарный,особенно из под паровозов.Нажрутся до чёртиков,угодят под колёса,заснув на рельсах.Я же ещё и виновата.Страдальцы долбанные!Какое уж там шампанское!Куски кровавые,дерьмо на обрезках штанов да пустая голова на насыпи.
Я взрываюсь ядерным взрывом негодования.
-Заткни фонтан дешёвой философии!Или я по твоему,умственно ушибленная?
-Да что я такого…
-Самых красивых, молодых,умных,талантливых,порядочных-ты забираешь как можно скоропостижней.Опоздать боишься! Вне очереди протаскиваешь.Не дай Бог,заживутся.Хоть и жизнь у них-голыми ступнями по битому стеклу.Но стоит им обзавестись парой приличных ботинок-ты тут как тут.Подпускаешь какую нибудь саркому жизненно важного органа.И пару шагов в новых ботинках не дашь сделать.Зато стукачи,алкаши-мучители,полные дураки ибезнадёжные идиоты со светлыми лицами-многие лета!И копыта они отбрасывают под собственной крышей,в тёплой постельке,во время сладенького сна.Чтоб не больно.А приличному человеку-всегда Голгофа. Долгая и мучительная.Если он ,конечно,сам с собой не покончит от любящего окружения и всеобщего понимания.И всегда –в самом расцвете сил и желаний.Так что прикрой пасть тряпочкой за отсутствием губ и помолчи о своей невинности,а то клиенты засмеют.Кстати,как ты пить собираешься?Прямо из горла заглатывать,или тебе соломинку приготовить?
-Ты,главное,выпивку заготовь.Остальное-сообразим.Сколько ты нам на троих то поставишь?
-Актуальный вопрос!По ящику хватит?16 бутылок по 0,7.Или мало?Ты сразу говори-сколько.Не хочу ломать вам кайф недостаточностью дозы.
-16 по 0,7, говоришь?Хм-м-м.Должно хватить!И всё-таки один ящик про запас.На всякий случай .Про себя не забудь,а то нас подрезать станешь.Я этого терпеть не могу.
-Обо мне не беспокойся Теперь-главное условие.Вы жрёте и пьёте-сколько души ваши поганые пожелают.Но потом…
-Что-потом?-собеседница навострила уши.
-Потом-трахаетесь.Втроём!
-Ты это-серьёзно?
-Абсолютно.
-Да я уж забыла,как это делается,да ещё с этими подшмандовками.Ведь они мне всё-таки не чета…
-За ящик шампанского вспомнишь.А подружки – в самый раз.Все трое хороши , сучки старые.
- Как ты со мной резко…
- Как заслуживаешь.
- Ну, а потом что?
- Что – потом?
- Ну, напьёмся, повеселимся, любовью позанимаемся, а потом? Отправлять тебя в путь- дорожку? Япостараюсь аккуратно, без мучений. По знакомству…
- А вот тут я без тебя обойдусь. Можешь выходной взять.
- Сама, что ли?
- Разумеется.
- Если не секрет, каким способом?
- Секрет.
- Слушай, - в голосе появились вкрадчиво- гипнотические нотки,- неужели ты меня совсем- совсем не боишься?
- Если честно, в молодости боялась. Очень. До дрожи в коленках. Вот глупа то была! Боялась, что живой закопают и задохнусь в могиле. А сейчас…Единственное, чего бы я по настоящему испугалась- бессмертия.
- Не верю! Да любой смертный дъяволу душу продаст, не задумываясь, за день жизни, не то что за бессмертие! Вы так хотите жить! Свечки по церквям за здравие миллионами ставите. Вымаливаете ещё хоть сколько – нибудь жизни. Только не сегодня! От меня шарахаетесь, боитесь! Обожаю, когда меня боятся. А ты- бессмертия испугалась. Брешешь!
- Не переоценивай себя. Ты судишь на уровне массового идиотизма. Ой, чуть не ляпнула марксизма- ленинизма. А ты попробуй раскинуть мозгами умного человека. Моими, например.
Учитывая особенности страны, в которой я вынуждена жить.
- Да уж, страна у вас- всё через задницу. Хотя, где нынче хорошо? И всё- таки  - как ты уйти хочешь? Вены располосуешь или снотворное? Повеситься не повесишься- не на чем . Среди пустых то могил…
- Не твоё дело. Косу твою берегу. И хватит о пустяках. План веселья уразумела?
- Не совсем. Ты то что будешь делать?
- Делать будете вы. Я- лишь наблюдатель.
- Так ты и пить не будешь?
- Я же сказала: вы пьёте и трахаетесь. Потом- сваливаете. И считаете, что ничего не было. Забудьте.
- Разве такое – забудешь?
- Ерунда. Проспитесь, и первое, что придёт в голову – а была ли она вообще? Память сотрётся в пыль, пыль рассеется, и чёрная дыра пустоты будет поджидать следующую жертву. Недолго. К чёрту! Заболталась я с тобой.
- Я всегда рада с тобой поболтать!
- Ладно. До пятницы. Удачи тебе, Смерть!
- Удачи!


\\\\\\\\\\\\\\\Глава  2

Четверг, двенадцатое. Без будильника проснулась в восемь утра.Вчера даже завела по привычке. Смешно! Будильник исправно отсчитывает мои последние часы. Самочувствие обычное. Противно – сонливое. Как всегда не выспалась. Даже в последнюю в своей жизни ночь. Снилась какая- то белиберда. Говорят, самоубийцам в последние часы приходят умные мысли. Не верьте! Ничерта не приходит.
\ Все дела сделаны. Выпивка с закуской уже в багажнике. Одежда приготовлена. Все вещи с иголочки и очень мне идут. Завещания не будет. Пусть родственнички глотки друг другу перегрызут, растаскивая моё барахло.Невежественные человекообразные. Наверное, считают себя приличными людьми. Представляю, какой ушат дерьма на меня выльют, узнав, что квартира и машина никому из них не достанется. То- то проклятий будет в мой небесный адрес! Странная у меня была жизнь. Друзей – нет. Родня – косяк пираний. Вспоминать никто не будет. Не больно то и хотелось!
На последний день – никаких дел. Схожу, пожалуй, в баньку.Уходить нужно чистенькой. Волнение? Ерунда. Боль – на месте. И одиночество. Сожгла фотографии и письма до последнего листика. Дневник – туда же. Жалкий костерок человеческой жизни. Оставила лишь рукописи. Стихи, пьесы, проза. И много – много музыки. Я знаю, что всё это вышвырнут на помойку. Надо же освобождать жилплощадь. Но сама выбросить – не смогла. Мы с тобой никогда не жили, как нам хотелось. Зато делали – что хотели и считали нужным. И жизнь наша никогда не была скучной. Вот и сейчас ясделаю, что хочу. Не нужны были ни наш ум, ни талант, ни порядочность. И вы нам – не нужны. И засуньте вашу грёбаную жизнь в собственную задницу!




Глава 3

Пикник назначен на пятницу, 13 – е, ноль часов ноль минут. Я приехала на полчаса раньше. Выгрузила ящики с шампанским , две большие корзины с закуской. Из пустых  коробок, захваченных специально, соорудила подобие стола. Аккуратно расставила три пластиковых стакана ( больших, для пива – чего мелочиться), разложила бутерброды и прочие вкусности, сбоку пристроила большой мешок с дорогими конфетами (килограмм, наверное, около десяти). Рядом – ящики с шампанским. На всякий случай приготовила три пачки бумажных салфеток – мало ли что придётся подтирать.
Роскошная летняя ночь. Успокаивающий стрёкот сверчка. Мёртвая кладбищенская тишина. Полная луна ярко светит, словно приклеенный к небу гигантский фонарь. Чёткие силуэты крестов и памятников, провалы ещё незанятых могил. Ветра нет. Свежий тёплый воздух ласково обнимает меня. Настроение – отличное! Давно такого не было. Хотя ржавый гвоздь боли – на месте.
Я разворачиваю машину капотом к ящику – столу. У меня отличная машина. Красавец Опель спортивной модели цвета коррида. За семь месяцев до смерти я смогла позволить себе такую роскошь. Интересно, кому мой красавец достанется? Уж менты разберутся. Плевать!
Странная, наверное, со стороны картина. Роскошное авто, ящик – стол с яствами, штабель ящиков с шампанским на краю пустой могилы. Время – без трёх минут 0. Сейчас появятся!
Я сажусь в машину. Терпеливо жду. Спешить – некуда. Остаётся несколько секунд…
Ослепительная молния бесшумно разрывает пространство, и на гребне вырытой земли возникают три странные фигуры. Три особы женского пола – Смерть, Тоска и Несчастье.
Начну со Смерти. Скелет, обтянутый серой кожей. ,Баскетбольного роста. Грязно – жёлтые белки глубоко сидящих глаз, кроваво – красные зрачки. Высохшие, в язвах, губы намазаны безобразно яркой жирной помадой. Гнилые жёлто – чёрные зубы, двух передних не хватает. Грязная сморщенная кожа. Сальные жёлто – седые редкие волосы уложены в подобие причёски. Отсутствующие брови подведены чем – то вроде гуталина. В углах рта – гнойные коросты. На остром, выступающем вперёд подбородке – редкая седая растительность. Грязные загнутые ногти накрашены ярким, в тон помаде, лаком. Вместо носа – две рваные  дыры, сочащиеся гноем. Смерть закутана в дырявую грязно – белую хламиду с откинутым капюшоном. На ногах – стоптанные башмаки непонятного фасона. Высохшее запястье левой руки украшают огромные хромированные часы со множеством кнопок. Правой она цепко держит тяжёлую косу с ржавым , в зазубринах, лезвием, испачканным высохшей кровью. Хороша, ничего не скажешь!
Несчастье. С трудом можно понять, что это – женщина.Мужской торс, узкие бёдра. Короткая, ёжиком, стрижка. Незапоминающаяся физиономия. Большие жилистые руки, очень похожие на грабли. Одета в грязную серо – зелёную футболку, затасканные джинсы и рваные клеёнчатые кроссовки.
Тоска. Толстенная бабища, пытающаяся выглядеть женственно. Предпочитает исключительно зелёный цвет. Трикотажное, в бесконечных оборках зелёное платье безобразно обтягивает её необъятные формы. Кривые толстые ноги втиснуты в узкие зелёные лаковые туфли на высоченных каблуках. Длинные сальные волосы заплетены в тощую косицу, на кончике которой красуется зелёный мятый бантик. Обкусанные ногти выкрашены зелёным лаком. Жирная, в форме груши физиономия с тройным подбородком. Веки густо намалёваны зелёным, эффектно подчёркивая тускло – зелёные зрачки. Кончик длинного кривого носа украшает чёрная крупная бородавка. На толстых коротких пальцах – множество перстней с зелёными камнями. В левой руке она изящно сжимает маленький зелёный зонтик. Толстые губы размалёваны красным. Весь её облик так и кричит – секси приятно – необьятной полноты.
Все трое отряхиваются и спускаются с земляного холмика. Я иду им навстречу.
 - Привет, девочки! С благополучным прибытием!
 - Здравствуй, крошка! – разноголосо вопят гостьи, - мы не опоздали?
 - Секунда в секунду! Нечеловеческая точность…
 - Конечно, нечеловеческая, - Смерть изящным движением поправляет свои громадные часы, - кстати, шикарно выглядишь, детка. Прямо на лимон зелёных!
 - Ах! У неё уже всё готово! – жеманно сюсюкает Тоска, - какой роскошный стол! И шампанское! Обожаю…
 - Главное, на халяву! – хрипло рявкает Несчастье.
 - Располагайтесь, дамы. Стульев, извините, нет, так что устраивайтесь на коробках с шампанским. Каждая – на своей. Опять же, не отопьёте друг у друга.
Красотки шустро хапают по коробке и устраиваются вокруг ящика – стола. При виде закуски у всех троих обильно полились слюни.
 - Рано уселись. Сначала откройте коробки и достаньте по бутылке…
 - И, правда, что это мы! Не догадались…
Раздаются глухие хлопки пробок и шампанское лихо вспенивается в пластиковых стаканчиках.
Смерть торжественно встаёт:
\- Пьём за вновь преставленную…
 - Я ещё, между прочим, живая… -
 - Ой, извини. Пьём за самую красивую бабу, которой жить надоело!
Гостьи осторожно чокаются и залпом опрокидывают жидкость в глотки. Блаженно отфыркиваются.
 - Эх, здорово пошло! – рявкает Несчастье.
 - Какая же ты грубая, - толкает её локтем Тоска, - воспитываешь тебя, воспитываешь столько лет, и всё бестолку…
 - Да ладно тебе, молчу…
 - Смерть, подожди, - вмешиваюсь я, - ты кое о чём забыла.
 - Я – забыла? Не может быть!
 - А подарок?
 - Так это всё – таки не шутка?
Я подхожу к машине и с видом фокусника распахиваю багажник. Достаю белоснежную пластиковую палку. На одном конце – хромированная резьба. Второй – скульптурное изваяние солидного фаллоса. Из пакета вынимаю угрожающе заточенное лезвие и никелированную рукоятку. Лезвие прикручиваю к резьбе, рукоятку на вакуумных присосках намертво прикрепляю к середине черенка. Изящно держа инструмент на вытянутых руках, торжественно вручаю его Смерти.
 - Держи! На вечную память.
Смерть осторожно принимает подарок, взвешивает в руке.
 - Ну, как тебе? Чего молчишь?
 - Вот это – да! Вот это – инструмент! А какая лёгкая! Ничего не весит, а прочность – смертельная. Надолго её хватит?
 - На пару столетий – минимум. Новое поколение материалов – пластик, титан. Но это ещё не всё…
Опять ныряю в багажник и достаю большой пакет. Одним движением разворачиваю белоснежный балахон с удобным капюшоном.
 - Полиэстер с пропиткой. Не мнётся и не пачкается. Застёжки на липучках. Семь карманов на кнопках и молниях.
 - Можно, я прямо сейчас примерю?
 - Валяй!
 - Только не подсматривайте, а то я стесняюсь…
 - Стесняется она! – громоподобно ржёт Несчастье.
Смерть поворачивается к нам спиной и начинает торопливо стягивать с себя облачение. Обнажается её омерзительное грязное тело с торчащими костями, сморщенными ягодицами, седой растительностью в промежности.
 - Смотри, смотри, красотка! – опять ржёт Несчастье, толкая локтем Тоску.
Наконец, Смерть напяливает новенький балахон и победоносно поворачивается к нам. Белый цвет жутко подчёркивает её безобразие.
 - Ну как, девочки?
 - Ты просто неотразима! Ну – ка, пройдись, - командует Тоска.
Смерть подхватывает косу и гордо прохаживается по краю могилы, гремя костями.
 - Но какой фаллос! – опять восклицает Тоска, - и как логично он дополняет косу! Какая законченность формы!
 - Да, х… что надо! – деловито вставляет Несчастье, - Мне бы такой! Ты бы, подруга, визжала от удовольствия…
 - Опять ты всё опошлила! Не визжала, а томно стонала бы…
 - Ладно, молчу. А может, попробуем?
 - Девочки, не отвлекайтесь, - вмешиваюсь я, - времени на всё хватит. А пока – наполним бокалы…
Все трое хватают стаканчики, возбуждающе шипит шампанское.
 - Про закуску не забывайте, а то окосеете раньше времени. Ведь вам ещё любовью заниматься, сладкие мои…
 - Ещё по одной пропустим, и вперёд!
Шумный водопад шампанского вливается в ненасытные глотки. Девочки утробно срыгивают. Мутновато – гнойные глазки приобретают воровской блеск. Несчастье торопливо заглатывает бутерброды с сёмгой, запихивая их в рот своими граблеобразными руками. Подружки не отстают. Все трое омерзительно чавкают. В их древних желудках что – то хлюпает, словно в них влили болотную жижу. Тоска оглушающим выхлопом портит воздух. На несколько минут воцаряется зловоние канализационного отстойника. Дама и не думает извиняться.
 - Отличная жратва, шикарное пойло! – констатирует Смерть, с наслаждением слизывая с бутерброда солидный слой чёрной икры, - икорочки намазала – не пожалела, щедрая твоя душа!
  - Ну, что, малышка, соскучилась? – Несчастье привычно засовывает руку Тоске под юбку по самый локоть.
Блаженно прикрыв зелёные глазки, Тоска сползает с ящика, облокачивается об него спиной и широко раскидывает ноги.
 - Продолжай, пожалуйста!
Рука Несчастья исчезает по самое плечо. Смерть явно собирается вмешаться. Облизнув остатки икры с останков губ и подтеревшись новым рукавом, хватает наперевес косу и подскакивает к извивающейся паре. Не зная, куда пристроиться, нервно семенит по кругу. Несчастье наконец замечает её сексуальный порыв;
 - Открути фаллос от черенка, балда стоеросовая! Она, конечно, любит длинный, но не до такой же степени…
 - Только вы с ним поосторожней, ведь я такая узенькая! – томно стонет Тоска.
Несчастье заржала на всё кладбище;
 - Это ты то узенькая! Да в твоё скрипучее влагалище влезут все свидетельства о смерти этого долбанного городишки за целый год!
 - Не за год, а за полгода! Хамло – подзаборное – воспитанию – не поддающееся – мать твою шлюху…
 - Ладно, молчу…
  - Поцелуй меня!
Несчастье проворно отпихивает ящик из – за спины Тоски, валит её на спину и валится на неё сама, не вынимая руки из – под подола.
 - А как же я? – жалобно вопрошает Смерть.
 - Пристраивайся сзади! – командует Несчастье, поворачивая Тоску на бок.
Смерть плюхается на четвереньки и шустро подползает, куда велели, держа открученный наконец фаллос во рту как огромный леденец. Её костлявые руки ловко задирают зелёную юбку. Обнажается широченная, в две совковых лопаты, задница с впившимися между ягодиц грязно – зелёными трусами.
Три безобразных тела сливаются в одно целое, мерзко копошащееся чудовище с тремя жуткими головами, у одной из которых торчит изо рта ослепительно белый фаллос. Раздаются хриплые вздохи, бульканье расстроенных желудков. Чья – то грязная рука выхватывает изо рта фаллос, и он исчезает в недрах похотливой плоти. Возня набирает обороты. Чудовище напряжённо извивается, словно наступили на хвост трёхглавой змее. Головы перемещаются то вниз, то вверх, то присасываются друг к другу. Мелькают руки, похожие на щупальца. Вздохи сменяются воплями. Чудовище начинает вибрировать, перекатываясь по земле. Вибрация становится всё мельче и мельче. Поднимается облако земляной пыли. Ещё немного, и этот огромный кусок гниющей плоти с припудренными язвами взорвётся гейзером трупного яда и отравит всё живое.
Я инстинктивно отодвигаюсь подальше. Вибрация резко оборвалась. Оргазм параличом сразил троицу. Несколько секунд – гробовая тишина. Потом – тяжёлый шлепок. Из общей кучи вываливается Тоска, словно обожравшийся боров отбросил копыта, уничтожив годовой запас корма. Её рот открывается, превратившись в огромную чёрную дыру, и издаёт жуткий вой. Так воет голодный шакал, ища падаль. Чудовище полностью распалось. Смерть с Несчастьем пытаются привести в порядок растерзанные туалеты. С их физиономий ручьями стекает пот. Они размазывают его испачканными землёй руками и становятся похожими на подгулявших трубочистов. Ощущения были настолько сильными, что все трое потеряли дар речи. Даже Тоска перестала выть.
Я слышу непонятный шум. Показалось? Нет. Да и девочки насторожились. Шум исходит откуда – то из – под земли. Какого чёрта? Из чёрного прямоугольника ближней могилы высовывается подобие головы. Исчезает и появляется вновь. Какое – то существо пытается выбраться из ямы. Ещё пару раз мелькает голова, и существо с трудом выползает на край могилы. Пытается встать на задние конечности, но не может, так как и передние и задние конечности сильно трясутся. Оставив бесполезные попытки подняться, существо поустойчивее раскорячивается на четвереньках и любопытно озирается, вертя косматой головой. Увидев нашу компанию, существо потянуло носом воздух и поползло в нашем направлении. Я наконец поняла – заблудший бомж заночевал в пустой могиле, благо на улице тепло. И храпел бы он там до самого утра, но его разбудил шакалий вой Тоски. Вид нашей странной компании нисколько не смущает непрошенного гостя. Его притягивают бутылки шампанского, нарядно блестевшие фольгой в лунном свете. Мои гостьи возмущённо загалдели.
 - Это ещё что за чучело?
 - Этот вислобрюхий ублюдок пытается сломать нам кайф!
  - Какого ляда надо этому собачьему хрену?
Возмущению нет предела. Подружки матькаются, как заправские торгашки с барахолки. Я вмешиваюсь.
 - Слушай, Смерть! А отправь – ка ты эту падаль куда подальше. Хоть раз хоть что – то сделай вовремя!
 - Давай, давай, Смерть! Сделай его! – орут Тоска с Несчастьем.
 - Знаете, девочки, - Смерть виновато потупила глазки, - давайте просто дадим ему пузырь и он сам свалит. Не хочу в такую ночь руки пачкать!
 - Не хочешь пачкать руки? – я вскакиваю от возмущения, - Так вот почему вокруг столько мрази! Просто Смерть не хочет марать свои прелестные ручки! Она любит чистую работу! Надо было подарить тебе пару сотен пар белых перчаток, чтобы хоть на двести голов поубавилось мразье стадо!
 - Девочки, кисаньки, не ссорьтесь! – Несчастье хочет погасить скандал собственноручно. Хватает бутылку из своего ящика, раскручивает проволоку, зубами аккуратно вытаскивает пробку. Не приближаясь слишком близко, дабы не подцепить вшей, протягивает пузырь страждущему.
 - Смотри, не разлей!
Бомж мёртвой хваткой вцепился в бутылку, заткнув на всякий случай горлышко большим пальцем. Несчастье двумя пальчиками разворачивает его спиной и даёт под задницу отличного пендаля. Бомж с бутылкой улетает как Мюнхаузен на ядре. Место приземления остаётся неизвестным. Сильная дамочка!
 - Только – то и всего! – Несчастье небрежно отряхивает свои граблеобразные ручищи. – А не пора ли нам подкрепиться?
 - В самый раз! – лязгает челюстью Смерть.
Дамы больше не утруждают себя разливом в стаканчики. Хлещут прямо из горла. По крысиному шуршат фантики от конфет.
 - Слушай, малышка, - Смерть придвигается ко мне, чавкая конфетой. – Может ты, это, как его, ну…
 - Что – ну?
 - Ну, подожди ещё! Ну, успеешь. Молодая такая, красивая, умная. Меня даже не боишься. Найдёшь себе какого нибудь парня, поживёшь в своё удовольствие. Тачка у тебя шикарная, и конфеты в вашем мире такие вкусные. Шампанское – полный улёт. Может, подождёшь, а?
Я начинаю смеяться. На меня накатывает гомерический хохот. Я корчусь, сидя на ящике, качаюсь из стороны в сторону, откидываюсь назад, снова корчусь. Я просто – не могу остановиться. Мой хохот жутким эхом разносится по кладбищу. Девочки испуганно смотрят на меня, забыв про еду и питьё. Я кое  - как останавливаюсь. Медленно встаю с ящика и подхожу к Смерти. Она инстинктивно вскакивает. Я кладу руки ей на плечи, обнимаю сморщенную шею, нежно запускаю пальцы в её седые космы.
 - Я обожаю тебя, Смерть! Знаешь, почему? Ты – конец. Конец всему – любви, власти, зависти, богатству, творчеству, болезням – чему угодно. И главное – конец моим мучениям. Многолетним и нескончаемым, и даже во сне от них нет покоя. Ты сильно удивишься, но – я люблю тебя, Смерть!
Я резко запрокидываю назад её голову и впиваюсь поцелуем прямо в полуразложившиеся губы, властно касаюсь её языка своим. Так целуют самого дорогого и желанного любовника. И в этот миг я чувствую свою – полную – власть над Смертью!
Я не знаю, сколько длился поцелуй. Чувствую, как обмякло её тело, и разжимаю пальцы. Смерть рухнула на ящик, громко стукнувшись задницей. Мёртвая тишина. Три искажённых страхом физиономии. Забавно! Я, простая смертная, привела в ужас и удивление таких грозных, видавших виды дам! Я – сделала их!
Кажется, пора заканчивать. Луна побледнела, как лицо сердечника во время приступа. Рассвет застиранной простынёй расстилается на востоке.
 - Спасибо, что пришли, - мой голос звучит, словно смертный приговор в зале суда. – Вы – единственные, кто проявил ко мне интерес в этом мире. Я вас всех – люблю! Удачи вам. Прощайте!
Гостьи обступили меня почётным караулом.
 - Спасибо, что пригласила. Мы тебя никогда не забудем!
 - Мы все тебя любим!
 - Ты – единственная, кого мы по настоящему зауважали в мире людей…
Все трое по очереди аккуратно целуют меня в щёчку.
 - Последнее слово – за мной! – грозно произносит Смерть.Тоска с Несчастьем прикусили языки. – Хоть ты и не спрашиваешь, но я тебе по секрету скажу – что за чертой – никто не знает. Даже мы. Весь смысл – в незнании. Ты – скоро узнаешь. Я тебя буду вечно помнить. С большим уважением. И спасибо – за подарки.
 - Удачи тебе! Прощай!
 - И вам удачи! Прощайте!
Зажав косу под мышкой, Смерть настраивает свои часы. Ослепительная бесшумная молния – и леди растворились в пространстве, словно их и не было. Остались лишь горы пустых бутылок, обёрток от конфет, мятые стаканчики. Мусор. В голове мелькает – а нужен ли был мне весь этот цирк? Не-е-е. Ништяк получилось. Весело! Всё. Пора! Мне больше никого не жаль, и больше – ничего не нужно. И пусть смачно чавкнет земное чрево, заглотивши  гроб с моим остывшим телом.


Глава  4
Вселенский холод. Я медленно иду по узкому каменному коридору. На мне какие – то шорты и дырявая футболка. Ноги босые. Я знаю, что умерла. И мне нужно идти по этому жуткому коридору. Он расположен в виде ленты Мёбеуса. У него нет ни начала, ни конца. Я не знаю, как сюда попала. Это не важно. Далеко впереди – светящийся шар. Он излучает голубоватый свет. Я не знаю, тёплый или холодный. Этот шар – моя цель. Я должна дойти до него. Но с каждым моим шагом шар отдаляется ровно на такой же шаг. Вероятно, этот коридор и есть ад. Тогда почему я здесь одна? Видимо, каждому смертному уготован персональный коридор или что – нибудь в этом роде. Никаких рогатых чертей и кипящих котлов. Полное одиночество. Но почему я полуголая? Где моё синее платье, изящные туфли, дорогое бельё? Наверное, сняли в морге. Меня ведь, кажется, вскрывали. Помню полупьяную физиономию патологоанатома в грязном халате и кровавом фартуке. Наверное, сделал стандартный разрез буквой Т и выпотрошил, как курицу. И зашил грубыми чёрными нитками. Но нет. Шва нет. И тело всё то же. Моё. А барахло – чёрт с ним!
Но как холодно! Я должна идти. Этим ледяным путешествием я искупаю свои грехи. И как только я искуплю их до капли, шар начнёт приближаться. И я ступлю внутрь него. И там будешь – ты! Я обовью тебя руками крепко – крепко и ни за что не отпущу! И мы снова будем – вместе! И теперь уже – навсегда. Только бы – дойти!
На голом полу валяются осколки стёкол. И кто же их сюда насыпал? Видимо, Господь Бог. Стараюсь не наступать, но они – везде. Изрезанные ступни сильно кровоточат. Я оставляю за собой вереницу кровавых следов. Стёкла так больно впиваются! От холода ноги опухли, каждый шаг даётся с такой болью! Я кусаю губы. Капельки крови стекают по подбородку. Постоянно слышу какие – то шорохи и тихое клацанье. В тусклом свете шара на каменных сводчатых стенах я вижу какое – то шевеление. Пытаюсь приглядеться. Слишком темно. Что – то противное шлёпается мне прямо под ноги и торопливо улепётывает. Я успеваю разглядеть. Существо, похожее на рыбку – пиранью, с когтистыми лапками , широкой пастью с острыми зубками, покрытое мелкой чешуёй и липкой вонючей слизью. Судя по тому, как шевелятся стены, их – миллионы. Они ползают по каменным сводам, между длинными сосульками, и клацают зубами. Теперь я знаю, что мне нельзя останавливаться и падать. Если упаду, они набросятся на меня. Тысячи осклизлых зубастых тварей. И начнут жрать заживо, раздирая плоть на куски своими острыми зубками. Только бы не упасть!
Идти всё труднее. Я перестала чувствовать ноги. С трудом переставляю их, как две тяжёлые тумбы. Одна из пираний шлёпается мне за шиворот и больно впивается в шею. С трудом стряхиваю и двигаюсь дальше. По спине противно стекают струйки крови. Шар всё так же далеко. Но я – дойду! Я так люблю тебя! Дойду обязательно. Не смотря на холод, пираний и битое стекло.
Стоп! Шар стал приближаться. Показалось! Ещё несколько шагов. Не показалось! Он стал – чуть – чуть – ближе. Собираюсь в кулак. До крови кусаю губы. Пытаюсь двигаться быстрее, без разбора наступая на стёкла. Ещё несколько шагов. Быстрее!
Пираньи стали спускаться на пол. Чем ближе к шару, тем их становится больше. Быстрее. Омерзительная возня на полу. Стало теплее. Видимо, шар излучает тёплый свет. Остаётся совсем немного. Пираньи куда – то испарились. Преисподняя тишина. Лишь шлёпанье моих босых ног. Сёкла стали мельче. Шар совсем близко. Я впиваюсь в него глазами. Он очень большой. Полностью закрывает проход и излучает неземной блаженный свет. Никогда не видела ничего подобного. Даже в кино. Теперь я точно знаю, что дойду. Стёкол больше нет. Я снова чувствую ноги. Очень больно изрезанным ступням. После меня остаются уже не следы, а лужицы крови. Последние три шага, и я вступаю внутрь шара! Я – дошла! Дошла…
Я вижу – ТЕБЯ! Ты – совсем близко. В синем свитере и джинсах, как обычно. Ты стоишь и улыбаешься. Я протягиваю к тебе руки. Глаза обжигают слёзы. Последним усилием воли я делаю последний шаг и бросаюсь к тебе на шею…
 - Ну, наконец – то! Умница! Дошла. Я так долго ждал тебя…
 - Я никогда вас не отпущу! Я так страдала…
 - Я знаю, знаю. Не нужно ничего говорить…
Я крепко прижимаюсь к тебе, чувствую руками твоё тёплое ласковое тело. Как долго я этого ждала! Я снова – с тобой, снова обнимаю тебя, нежно целую твои горячие губы. Ты отвечаешь…
Острая, раздирающая боль впивается мне прямо в губы. Я с ужасом понимаю, что это было лишь короткое забытье. Открываю глаза – шар всё так же далеко. Я не дошла. Потеряла сознание и валяюсь на полу. Пираньи набросились на меня и с оглушительным чавканьем жрут моё тело. Они уже добрались до лица и вцепились мне в губы. Это и пробудило меня. Губы! Это уже не губы, а клочья кровавой плоти. Ноги уже обглоданы до костей. Я лежу в луже крови. Это уже не я, а то, что от меня осталось. Похоже, даже костей не останется. Сознание ещё работает. Уже нет кистей рук, жгучая боль шевелится в животе. Я бросаю последний взгляд на недоступный шар. Что ж! Спасибо за сон. И этого могло – не быть. Всё внезапно исчезает, остаётся лишь боль. Значит, и глаз больше нет. Сознание меркнет. Спасибо за чудесный сон, любовь моя! Мы не увидимся – никогда. Последний всплеск боли. Меня больше – нет…

Разбитых окон мёртвые глаза.
В пустынном доме больше нет жильцов.
И я у мёртвого окна – одна.
И мёртвыми глазницами – в окно…


Глава 5

Ранним утром в пятницу тринадцатого кладбищенский сторож рыскал по свежим могилам в поисках дармовой опохмелки. Странная картина мгновенно вышибла вчерашний хмель из его пустой головы. Рядом со свежевырытой могилой на белой шёлковой простыне лежала женщина. На вид ей было лет 28 – 30. Она была очень хороша собой. Стройная фигура, правильные черты лица. Женщина лежала на спине. Руки скрещены на груди. На ней было дорогое бархатное тёмно – синее платье, изящные чёрные туфельки. Роскошные тёмно – русые с проседью волосы собраны в аккуратную причёску. На правой руке – золотое кольцо с ярко – зелёным камнем. Красивое лицо излучало покой и благородство. Женщина была мертва. Повсюду валялись пустые бутылки из – под шампанского, огрызки бутербродов, обёртки от конфет, мятые пластиковые стаканчики.
Сторож замочил штаны. Долго тёр слезящиеся глаза и тряс головой. Женщина не исчезала. Воровато озираясь, он попытался снять кольцо с её холодной руки. Оно не снималось. Он дёрнул сильнее. И в тот же самый миг чудовищная фиолетовая молния сверкнула прямо у него над головой и раздался оглушительный грохот.
Сторож рухнул на землю и прикрыл голову трясущимися руками. Молнии больше не было. Он с опаской глянул на покойницу. Она не шевелилась, но от неё стало исходить какое – то непонятное свечение…
Сторож в ужасе вскочил на ноги и бросился прочь. Он нёсся, не разбирая дороги, спотыкаясь об ограды, перепрыгивая через могильные холмики, не оглядываясь. Добежав до сторожки, стал звонить куда следует. Там долго не могли понять, в чём дело, но опергруппу для проверки всё – таки выслали. Сторож стучал зубами и наотрез отказывался показать место происшествия. В конце концов его насильно затолкали в машину.
Место происшествия нашли быстро. Опергруппа привычно высыпала из машины. Однако вид мёртвой женщины заставил их забыть о рабочей суете. Оперативники молча обступили покойницу. Наконец, старший буркнул:
 - Ну, прямо Клеопатра! Вызывайте старшего из убойного. Ничего не трогать.
Видавший виды старший следователь из отдела убийств майор такой – то, прибыв на место вызова, застал странную картину. Оперативники, видевшие  за годы работы сотни всевозможных трупов, почётным караулом стояли вокруг мёртвой красавицы, не сводя с неё глаз. Майор сделал вид, что ничего необычного не произошло. Быстро осмотрев место происшествия, сухо произнёс;
 - Приступайте к работе.
Из отчёта отдела по расследованию убийств по делу за номером 3 – 7 – 13;
Опознана. Данные паспорта, прописка. Предположительно – самоубийство. Причина смерти – не установлена. Следы алкоголя и наркотиков в крови не найдены. Телесных повреждений нет. Мотив не установлен.
На месте происшествия обнаружены;
1). Бутылки из – под шампанского – 63 шт.
Отпечатки отсутствуют.
2). 3 пластиковых стаканчика. Отпечатков нет.
3) Старая грязная тряпка, похожая на женский халат.
4) Коса. Очень старая. На лезвии – следы крови всех четырёх групп. Отпечатков нет.
5) Автомобиль Опель красного цвета. Модель, гос. номер, год выпуска. Принадлежал покойной.
6) Фантики от конфет, отпечатки отсутствуют.
И т. д.
Судя по количеству пустых бутылок и отсутствию алкоголя в крови покойной, с ней был кто – то ещё. И не один. Кто именно – не установлено. Свидетель, обнаруживший тело, потерял рассудок и находится в психиатрической больнице. Поэтому чётких показаний дать не в состоянии. За отсутствием данных дело закрывается.
Ст. следователь майор такой – то.


Эпилог
Промозглое осеннее утречко. Серая рвань облаков непрерывно сыплет мелкий холодный дождик. Замотанный в обрывки целлофана бомж с упоением копается в мусорных баках. Периодически он выуживает очередную пивную бутылку, выпивает остатки содержимого, если таковое имеется, и аккуратно складывает в рваный капроновый мешок. Вся помойка усыпана мелко исписанными листами бумаги.  – Видать, тилигента за неуплату выселили. И не лень было столь бумаги марать – подумал бомж.
У него скрутило живот. Пристроившись между баками, распухшими от холода непослушными пальцами развязал обрывок верёвки, служившей ремнём. Торопливо стянув штаны, присел на корточки. – И чё это я такое съел? – размышлял бомж, удовлетворённо кряхтя. Подобрал мелко исписанный лист, скомкал, чтобы было помягче, и подтёр задницу.
Конец.