Моя тревожность

Часы шли стрелками. Тик-так, тик-так. «Приду в 4», сказала Мария… Тьфу ты. А Марии-то всё и нет. Моё напряжение росло. Комок нервов. Я видел, как секундная стрелка нервно дёргалась, накалялась до предела и бежала, бежала в погоне за ничем, в погоне за секундой, в погоне за мгновением. Я застывал и дёргался вместе с этой стрелкой. «Ну где ты, чёрт возьми, Мария?» Где ты? Время уже почти двенадцать, а я всё жду, а ради чего я жду? Я буквально слышал, как стрелка дёргалась, это были звуки кипучие, натянутые на струну, стрелка пела и двигалась, убегая от всего. Оставалось пару секунд до двенадцати. Вошла она: как всегда, из-за угла арки показался взгляд, на котором вырисовывалось безучастное выражение лица, мол, сидишь опять тут, параноик старый...
Она нарисовалась в моей жизни случайно, вся такая девушка-ураган, безумие, помешательство, и я понял: рисовать поддельный огонь в печи надо именно сейчас, надо хвататься, пока не сбежала, пока не поняла, что у меня творится в голове. Мы поженились. Ну а потом, разумеется, она всё поняла, и это привело наши отношения к логичному завершению. Меня словно бы больше не было в её жизни, я для неё стал ничем. Я смотрел, как она медленно снимает с себя одежду, я видел, как на серой коже алеют следы от укусов, я не знал, что это за укусы, но догадывался. «Паршивка», думал я про себя, но вслух ничего не сказал, не нарушал эту тишину. Мне казалось, что что-то передо мной сегодня откроется, что-то неведомое мне ранее, что-то важное. Казалось, она сама походила на эту секундную стрелку: нервно перебирала руками, ногти застревали в колготках и оставляли маленькие стрелки, которые расширялись и росли с каждым неверным движением. Это было новое поколение мучающихся деток-стрелок, но мучился каждый отлично от другого. Когда она в порыве злости разорвала колготки, точно пелена с глаз упала, я понял. Нужно сломать стрелку, чтобы она перестала страдать! Я вошёл в эту жизнь полным тревог, всегда у меня была эта проблема с настороженностью, я напряжённо ждал школы, напряжённо ждал вуза, напряжённо жду старости, и это напряжение сводит меня с ума. Но кто захочет её со мной разделить? Я схватился за нож и ударил. Один раз. Пять раз. Десять раз. Материя рвалась, и вся становилась одним сплошным пятном; я понимал, что всю жизнь шёл именно к этому. А сейчас с каждым ударом мои каждодневные мучения словно бы снимало, плёнка за плёнкой, с каждым ударом напряжение становилось тише, тише, тише. Почему я только сейчас это понял: сломай стрелку и всё пройдёт? Почему я раньше не замечал этих знаков? Всё на это намекало: раздражительность, измождённый вид. Подожди, дорогая, ты просто износилась, сейчас заменю стрелку на новую и всё пройдёт.