8 глава Солар

В огромной пещере плескалось с тихим рокотом озеро.  С одной стороны озера из небольшой пещеры, вливался бурлящий грязно-коричневый поток, именно он был причиной возникновения волн в темноте спокойного подземного царства.   Посередине озера был маленький остров-храм. Полуразрушенный, с торчащей, как гнилой зуб, базилике, что была полу засыпана разбитыми кирпичами, храм вводил любого в уныние своим состоянием. Рассматривая этот храм вы могли заметить неожидаемое- он был действующим! Именно так. Огоньки свечей и носящихся туда-сюда фонарей меж торчащих балок, прислоненных к стенам, приковывали к себе вниманием заинтересованных пауков. Хотя нет, это были не пауки. Это были полу-люди, полу-пауки. Надо поподробнее описать этих передвигающихся женщин, а это, в основном своем, были именно особи женского пола. Ярко выраженные молочные соски на великолепной груди тут и там выглядывающие сквозь полу распахнутые плащи. Туловище прелестниц восседало на восьми великолепных черных ногах с неким роговым выступом, идущим по внешнему контуру. Ноги заканчивались небольшим заострением, что подразумевало возможность не только передвигаться, но и использовать ноги в качестве холодного оружия. Черные гривы жриц были заплетены в аккуратные косицы, нависавшие над маленькими аккуратными ушками, и убраны в темно-синий сверкающий каменьями шапочку. Похожую на шапку Мономаха. Держались  шапочки не понятно как, на весу, пристегнутые заколками, они казалось держались не на волосах, а на заколках. Лица жриц имело ярко выраженные складки в области носа, лба, и, расходясь от подбородка ко лбу они складывались в свой, отличный для каждой женщины узор. Человеческое тело, руки, тем страннее казалось в сочетании с лицами, особенно при колыхающемся освещении. В основном своем плащи у каждой жрицы были грязно-серого цвета с небольшим включением черных. Плотная ткань скрадывала достоинства фигуры, но не скрывала тут и там показывающиеся обнаженные женские прелести.
Непонятный свист и стон стоял над этим небольшим островком.  К нему вело четыре мостка. Скорее это можно назвать каменными тропинками, ведущие через неспокойные волны озера. На мостках могли разойтись не больше двух идущих. Без парапетов и других ограждений они кружевом высились в пещере постепенно ступенями спускаясь к островку. Это был опасный путь для большинства паломников. Именно тут оступившийся считался принесенным в жертву во имя Дыхания Матери.
Стены пещеры представляли собой огромные выточенные ступени, идущие по непонятным с первого взгляда, да что там говорить и со второго взгляда было не понятно – куда они идут. Поднимаясь вверх и вниз, пересекаясь на редких площадках без ограждений, ступени вели к небольшим выходам – входам, и уже потом соединяясь, разъединяясь, они все время поднимаясь, опускаясь и вновь поднимаясь через почти все стороны пещеры приводили к небольшому отверстию обложенному черным кирпичом.  По верху выхода из пещеры светящимися голубоватыми камнями было выложено несколько рун. 
Только эти руны и были украшением темноты пещеры. В основном своем, темнеющая, и казалось, надвигающаяся масса оставляла жуткий вид переплетением ступеней. И только внимательный наблюдатель могу бы увидеть краем взгляда, как это устрашающий вид складывался в прекрасное женское лицо. Улыбающиеся и такое дорогое, оно любого заставило бы прошептать в восторге: «Мама!»
Именно тут стою я. На одном из мостов. Мой внутренний голос кричит – беги отсюда, мое сердце требует идти к храму. На мне одета черная мантия послушницы. А на голове волосы связаны в кипу, и еще не достойны шапочки жрицы. Они убраны в капюшон, чтобы не смущать взгляды приглядывающих за храмом матерей рода.
Шаг, еще шаг. Сегодня я должна пройти этот путь Ветров и принести в жертву с такой тщательностью вышитый покров на руку.
Раздался полуденный гонг. Звук разлетелся по пещере, залетая в каждый закуток. И в тот же час все преобразилось. Ноги проклятых исчезли, а женщины стали теми, кем и были – почтенными матронами, закутанными в сотню и три материи с положенным каждой жрице серым плащом. Шуршащие ткани стремительно проносились мимо меня, не задевая даже краешком на узеньком мосту. Я осторожно, шаг за шагом, продвигалась к своей цели. Впереди все больше становилось серо от накидок жриц. Редкие вкрапления черных мантий, заставляли съеживаться меня от испуга быть застигнутой на месте преступления. Ни одна послушница не имеет право без должной причины прийти к храму и принести жертву или клятву, или попросить о помощи. Ибо не снятое проклятие может одарить сторицей бед просящую.
Вот я и достигла чернеющей земли храма. Той самой куда была принесена девочкой Матерь Неба. Где она открыла для себя наш мир. С благоговением, я преклонила колени и коснулась земли двумя пальцами испрашивая разрешения ступать по поверхности мира Матери. Только двумя пальцами, ибо жадность- грех! Земля смолчала, принимая меня, как и многих моих сестер. Но я помню, как совсем недавно летела в бушующие воды Стикса недостойная послушница. Остров сам решал: кого ему принимать, а кого нет.
Ступая правой ногой на остров, я показала ему готовность прийти на его зов, проводя по лицу левой рукой с зажатой жертвой и открывая глаза, я обозначила себя как Достойную для его решений. И остров ответил мне своим призывом.
-Нам нужна спутница для Избранного. Если не подсуетимся мы, то ушастики первые придут и заберут его душу для своих испытаний! – истерично прокричала одна из Жриц, стоящих у камня темно-синего вида, которому был предана форма трона. – Есть ли тут готовая пойти и отдать свою сущность для Избранного?
Ответом ей была тишина. Ибо жрицы не способны уже размножаться. Они отдают свою женскую сущность при принятии Мантии жречества. А послушницы предназначены богам, и каждая из них- это не только Дар, но и три, а то и четыре килограмма вкусного легко усваиваемого мяса для жертвы плотоядам. Да, почти кролики. Но каждая вторая все равно шла в послушницы, так как это был единственный способ вырваться из рутинного существования проклятых. Да и обретение Души уже на уровне послушницы, значило много при принятии решения. А уж возможность влиться в ряды жриц, как эфемерная награда мерцала где-то вдали.
Мое любопытство вело меня по земле Храма все ближе к вопящей жрице.
-Если мы не найдем Матерь для детей его и услады наслаждения, то навсегда выпадем из истории времен. –Вопила жрица. – Ну неужели тут, среди стоящих вокруг меня, нет ни одной достойной, или желающей?
«Рожать детей, быть матерью, и знать, что ты и дети твои прокляты? Нет, этот ужас мне точно не нужен.» – Решила я про себя.
-Да, я знаю, - продолжала жрица- вы все боитесь проклятия, но обещаю вам, оно может и пройти мимо вас. Ибо день смоет ваши страхи, а ночь принесет решение по вашей жизни. Все ваши дела записаны на каменных скрижалях судьбы. Нить судьбы, что плетут Мойры, не так уж определена. Вы сможете использовать возможность очиститься. И ваши дети будут чисты, как чисты люди. Потому, что проклятие- это не закон, это просто указание на недостойность носящего! Наша вера в очищение сможет помочь вам осилить эту пакость, что носят наши тела, и вы сможете стать человеком.
Она продолжала кричать о праве милости, о жертвенности, о чувствах людей. Но в ответ ей была звенящая тишина. Ни одна из послушниц не сделала шаг к жрице, не одернула ее за рукав, не кликнула о своем выборе.
-Вы сможете родить человеческого ребенка! – Наконец произнесла она.
И вздох восхищения пронесся по толпе. Но вновь ни одной избравшей путь не виднелось.
-Ну сколько вас, стоящих тут, рядом со мной? И на мостах сил природы?  - Она оглядела с высоты постамента скопившихся привлеченных громкими криками жриц и послушниц. – Всего шесть черных, но и из вас же можно выбрать Её. Совершенную!
Она провела рукой вокруг себя, и серые тени расступились. А черные точки буквально были притянуты к центру скопища. Возле них тотчас же образовалось свободное пространство. Шесть жертвенных дев в черных уборах и плащах, угрюмо уставились в землю Храма Матери.
-Вы просто не понимаете. Что вас ждет. Никогда ни одна из рода нашего не смогла добиться внимания Избранного. Именно для этого одна из вас будет изменена. Ну, есть желающие?
Я стояла в куче девушек. И тут внутри меня что-то надорвалось. Я вспомнила мать, вечно уставшую, стоящую у плиты поздно ночью, после второй работы, и шестерых братишек. «Дочка.» -  Шептала она мне ночами, думая, что я сплю и не слышу. –«Может тебе хоть повезет, и ты сможешь вырваться из этого кошмара. Будь умнее. Делай два шага там, где другая сделает один. Думай там, где другая заученно произведет действия. Выбери свой, отличный от нас, путь.»
-Я пойду. – Произнесла я.
Ветром отодвинулись от меня пятеро послушниц.
-Я согласна стать матерью его детей и женой для Избранного, но не меньше. И я требую преференций!
Жрица удивленно спросила:
-Каких преференций, дитя моё?
-Хороший дом, приятную еду, чистоты, здоровья для детей, красоты для меня. И еще одно свойство – хочу быть желанной, или создавать сильное влечение к себе!
-Много хочешь. – Задумчиво произнесла жрица, - но ты хотя бы согласилась.
Она поманила меня к себе рукой. Я сделала к ней четыре шага, подойдя так близко, как позволяли ее сто и три одежды. Она взяла меня за подбородок и осмотрев мое лицо сказала:
-Я дам тебе все что ты требуешь, и даже больше. Но и ты пообещаешь мне одно ..
-И что же, жрица? – Спросила я, не вынимая своего лица из ее рук.
-Ты будешь Любить Его детей! А звать тебя будут Мариной…. – Добавила жрица, отпуская меня, и направилась в темноту склепа под базиликой… Все серые тени расступились перед ней. Я растеряно посмотрела на удаляющуюся спину и поспешила вслед.
Достаточно сделать шаг, и ни кто не знает куда выведут тебя ноги…
Летящие струи дождя были нашими спутниками, когда мы переходили границу в сторону Кореи. Ни один прочерк следа не был оставлен на разделительной полосе. Ни один столб не качнулся от наших тел. Мы прошли тенями в пелене дождя. Тропа идущего провела нас через две границы как горящий нож проходит через застывшее масло. Мы даже не осознали где в данный момент мы находимся, как перед нами открылась бухта у моря. Гексагональные колонны изогнутым строем устремились вдоль берега океана. Пелена тропы расступилась ровно в полдень. Мы замерли перед телом Спящего.
-Лоцман, ты нас уже привел туда куда нужно? – Спросил я книгу. – Но у меня же нет сердца для воплощения его.
-Нам придется искать его тут, в скалах. – Невозмутимо ответила Книга.
И тут я понял. Мы стояли на лыжах. А тут была …весна. Нет, не так. Весна.  Я снял варежки и капюшон. Отстегнул лыжи.
-Хакр, нам, наверное, придется тут задержаться. – произнес я в сторону стоящего Демона с сестрой.
-И как долго мы тут будем? – Спросил меня он.
- Пока не воплотим вашего брата.
Хакр обвел взглядом берег и вздохнув попросил:
-Только не долго, Друг.
«Да я и сам не хочу задерживаться,» - пробурчал я себе в усы. Да в усы. Уже четвертую неделю в пути, скоро у меня борода вырастет. Скучал ужасно по малышам и жене, пусть даже зная, что она собой представляет, но скучал. Как назло, ни одной фотки с собой у меня не было. В телефоне – да, была, но Книга же вынудила меня отказаться от телефона, оставить его в Москве дома на кухне, на столе. И теперь я стал забывать, как выглядит лицо жены и детей. В глазах стоит только черные ноги паучихи и маленьким пятнышком белое лицо Саньки. Мишку я даже боялся вспоминать.
И вот теперь, спустя месяц пути, я забыл и своих детей, и жену.
-Поищи вон там, справа. -Подсказывала Книга.
Я сбросил рюкзак и махнул спутникам рукой отправился искать камень сердца.
Отступление.
«Осторожно! Двери закрываются! Следующая станция- Таганская!»
Моя.