Бестолковая Небылица. Часть 4

   Всколыхнулася вода, захлестнула молодца, разыгралась водоверть - ни дохнуть, ни посмотреть... Краем глаза, как сквозь морок, видит-разбирает Полох: навстречь чёрный конь летит, на коне цыган сидит: воду саблею сечёт, громким голосом гудёт. А у молодца беда, как всегда: ни оружья, ни щита - только рукавом прикрыться и на чудо положиться! Вот уж сжал, что было силы, кулаки, поднялася диво-лошадь на дыбы, гикнул страшным голосом цыган да навёл на Полоха наган... Миг один! В заплатанном кармане рог Урмана обнаружил парень, продудел в него во всю дурную мощь - охти, что опосле началось...

   От зыка того громкого заходила земь волнами, разошёлся туман-морок на все четыре стороны. Рухнул цыган с лошадки прямо на лопатки! Полох махом к нему приблизился, тучей-кручей над ним возвысился; не на жизнь один с другим сцепился, в схватке до беспамятства забылся. Ненаш был колдун или ведьмак, не давался Полоху никак: молнией извернётся, водою разольётся, зверем диким нападёт, камнем оземь упадёт. От натуги молодец рычал, но за горло Ненаша держал, обещал в муку стереть - только б, шельму, одолеть. Сил у Полошека уже на донышке - аль не увидеть ему больше солнышка?.. "Помоги, - кричит, - ты брат медвежий мой! Ох, как близко, чую, моя смертушка!"

   Только смолвил - поморщилось марево, да с плеском-шумом-гамом медведь пожаловал: рёвушкой ревёт, когтями Ненаша рвёт, кости ломает - цыгана не отпускает. Слышат: земь вовсю дрожит, смотрят - лошадь к ним бежит; неприметно шепнула девица слово заветное, и тотчас перекинулась лошадь блохою мелкою! Стала та блоха Ненаша кусать - нашим молодцам помогать: с каждым укусом слабел ворог, покуда не стал совсем плох. Чары его миг от мига рассеиваются, вот уж как дым развеялась темница девицы. Выскочила она, темна как грозовая ночь, да велит героям разойтись прочь, а сама очами янтарно засверкала, заклятие пошептом шептала, вихрем к Ненашу подлетала, с руки его перстень снимала да надвое разламывала: будто не было пагубы-морока - две крупички остались от ворога...

   Очнулся Полох на берегу омута, глаза продрал да чуть опять не упал: чудо-птица в небесах кружит, лошадь чёрная на берегу стоит да без памяти в осоке девица-краса лежит - тихо дышит, словно спит. Не погибла ль, не убилась или мёртвой притворилась? То ведь девка не простая - чародейка грозная: словом Ненаша убила, на крупички распылила! Как там Словолей вещал... её, что ль, Полох потерял?

   Пока думал он, гадал, мешкотно соображал, предпоследняя крупичка, злого Ненаша частичка, под солнышком распалась, пылью разметалась. Чудо-птица, что с рогами, полетела вниз кругами; возле девы приземлилась - молодцем оборотилась! Крылья за спиной сложились - в плащ багряный превратились; в волосах венец сияет, самоцветами играет, на груди доспех калён, адамантами скреплён. Ладен станом, ясен взором - уж не князь ли из-за моря?

   Полох в логе притаился, в камышах сырых укрылся, мишку-брата прихватил, на осоку повалил: "Тише, Миша, а то не слышно". Князь колени преклонил, ласково заговорил: "Встань, моя жалёнушка, свет-краса Алёнушка! Ярко в небе солнышко - победили горюшко! Был я птицей-чудищем, стал, как прежде, Лутичем! Глянь очами ясными, улыбнись, прекрасная!".

   От речей утешных пробудилась девушка, князю кротко улыбнулась да как кошка потянулась: не по прихоти ведьмачьей - по привычке, по кошачьей. Тут остатняя крупичка, жизни Ненаша частичка, льдинкой преломилася, каплей испарилася! Всё вернулось на места, да не стало колдовства: деве кошкой не гулять, князю птицей не летать, лошади - блохой не прыгать... Что же Полоха не видно?

   В камышах высоких, во траве-осоке, будто нянька над младенцем, склонился медведь над поленцем - ревёт-причитает, баюкает-качает, полено братом называет...

   Жалко ль жизни бестолковой, небылицы непутёвой? Колдовством герой рождён, для обмана оживлён - станем ли по нём скучать, без полена горевать? Всяк для себя пущай определится, не стану я с ответом торопиться.

   Но тяжким-тяжко на сердце у доброй девицы: всё ж, долгие годы жила с Полохом бок о бок, приглядывала за ним, как за братом меньшим - ужели так и бросит его поленом осиновым? "Что ж, - вздохнула, - знать, опять к колдованью прибегать!". Взяла поленко в руки, что-то прошептала, три раза о камень ударяла - дурь выбивала, опосле лоскутком оборачивала да через плечо брасывала. Ударилось оземь брёвнышко - перекинулось Полошком. Ан не прежний то дурак, незатянутый кушак, не орясина-осина, не бездумная дубина! Ясный взор умом лучится, статью ладной стан прямится; поклонился он девице, доброй спутнице-сестрице:

   - Как тебя благодарить, чем помочь, не навредить?
   - Не мудри теперь, Полошек, твоей помощи нам больше! - кланялись ему Алёна с Лутичем. - Послушай лучше: с полной доверха сумой возвращайся-ка домой! Заждалась тебя родня. Обожди чуток коня!

   Вмиг девица умалилась, кошкою оборотилась - волшебство в ней от природы, есть на свете девушки такой породы. Кошка лапку облизала да за ушком почесала, с ушка блошка в травку прыг - тут же статный конь стоит! Сняла девица кошачью шубку, и молвил тогда князь Лутич:

   - Что ж, расходятся пути, но о том ты не грусти! Коль захочешь повидаться - рады мы тебе, наш братец! Княжество моё за морем, называется Узорьем; в стольном граде Бусенец сыщешь княжеский дворец. А теперь, мил друг, прощай, нас почаще вспоминай!

   И расстались с тем тепло, помахавши вслед рукой. Вот уж конь копытом бьёт - в путь хозяина зовёт; сам-весь сизый как паслён, а в зрачках горит огонь.

   - Брат медвежий, ты ль со мной возвращаешься домой? - обратился к брату Полох, по плечу его похлопав. Но отпрянул вдруг медведь - и ну рыкать, ну реветь! Машет лапами, юлит, ничего не говорит. Понял Полох: колдованье породило пониманье, завязало и доверье между ним и между зверем; чары пали - вот ответ: пониманья больше нет. Сердце у героя сжалося до боли: "Ну прощай, коли дело такое... Дикий зверь - не ручная собачка. Тьфу, того и гляди заплачу! Будь здоров, братец мой косолапый!" - и махнул ему вслед медведь лапой. Конь ретивый с места сорвался да за долами вмиг затерялся...

   Долго ль, коротко мчался Полох, мерил конь быстрым бегом долы, вот уж милая сердцу избушка, и бегут, спотыкаясь, старушки... А что дальше - как в старой сказке ли: жил да был он долго и счастливо? Увернусь от ответа, любезные: сами думайте - так интереснее!