Церковь Златой Софии 33

XXXIII

Так уж повелось в монастыре к тому времени, что если кому-то нужна была срочная помощь принести-отнести, поднять-опустить, погрузить-разгрузить, то почему-то рядом никого, кроме Ворона, не оказывалось! И никому дела не было до его, уже постоянного плохого, самочувствия. Сытый голодного не понимает.
Но он и не отказывал никому, воспринимая течение жизни своей, как очередное Испытание, и, преодолевая отвращение к собственному телу, нёс, волок, грузил… помогал, но в тайной надежде, авось надорвётся и загнётся, наконец, чтобы и избавиться от столь мучительных ощущений во плоти, будто в тесной мумии находясь.
Потому, когда, подойдя к трапезной, увидел подъезжавший фургон из монастырского подворья, то уже не сомневался, что его в очередной раз «припашут»…


Не первой молодости приветливый густо-бородатый трудник и шофёр фургончика, в миру бывший «дальнобойщик», но за какие-то грешки надолго сосланный жить на подворье, хотя и был сам себе на уме, но тянулся к пожилому Ворону. Приходил к нему на огород поговорить, порассуждать на религиозные темы, иногда посоветоваться о тепличных делах, коими попутно занимался на подворье, но беседы всегда получались весёлыми.
Когда Ворон в очередной раз собирался покидать монастырь, «дальнобойщик» всегда сокрушался, говоря, мол, бесы тебя крутят, лучше останься, ведь прижился уже тут, все тебя за своего воспринимают:
- Пойми, монастырский ты, - пытался он переубедить столь строптивого трудника.
А когда Ворон всё же возвращался в монастырь, то «дальнобойщик» с приветливо-мудрой улыбкой снисходительно и по-дружески крепко пожимал ему руку, мол, «я же говорил»…


Как-то однажды в разговоре «дальнобойщик» не только доверительно, но и вполне серьёзно-искренне спросил, как же, однако, здоровому мужику, решившему постричься в монахи, быть с неожиданными ночными поллюциями?

Ворон тогда от смеха чуть не свалился между грядками, посоветовав тому звонить в колокола или колоть дрова, как в фильме это делали католический кюре и Челентано, когда их приспичивало!.. Но потом рассказал когда-то его сильно впечатливший случай из своего детства:
- В колхозе в то время было ещё мало тракторов и много лошадей и мы – дети – любили с ними возиться, кататься-играться. Помню, как мы обожали своего любимца – взрослого, но ещё молодого длинногривого жеребца. Он был необычно общительный с детьми и очень весёлый, радостный. Мы прямо-таки млели от его неожиданных выходок. Но однажды придя на луга к лошадям, мы просто не узнали своего любимого жеребчика. Он стоял с опущенной головой, не ел и не пил, лишь грустно уставился глазами в землю и будто безмолвно плакал… День он так простоял, а вечером я узнал, что его… кастрировали.
«Дальнобойщик» долго смеялся, глядя на мимо них проходивших монахов-паломников.

- Мне о таких неожиданных мужских конфузах беспокоиться уже давно без надобности, - добавил Ворон. – Да, кстати, ещё можно Псалмы читать не только в храме, дабы мозги не блудили.

Серьёзно собираясь постригаться в монахи, «дальнобойщик» действительно был на подхвате читать Псалмы всегда, когда на выходные или праздники трудники приезжали с подворья в храме помолиться. Но вот задержка с постригом получилась у него.
- А зачем тебе постриг? – как-то спросил его Ворон. – Чтобы напялить подрясник и, изображая из себя крутого монаха, тешить своё самолюбие дешёвой авторитетностью? Чтобы кроме «служб» ничем больше и не заниматься? Зато будешь трапезничать за одним столом с местными «отцами церкви»?..

Задумавшийся «дальнобойщик» лишь пожал плечами, а Ворон продолжил рассуждать:
- Во-первых, постричься не проблема, чик - и в монахах, А вот монах ли, ОТШЕЛЬНИК ли постриженный человек - ещё большо-ой вопрос! Во-вторых, отшельником, допустим, даже Христа ради, всё равно надо БЫТЬ ПО НАТУРЕ своей, а не искусственно ломать грешную Душу свою через колено, если она не готова ещё, а тем более столь своеобразно намекает на блуд. Вот и блудят монахи, и пьянствуют, и - прости, Господи! – всякое непотребное вершат. Уже при мне скольких горе-иноков повыгоняли! Вот и шатаются потом они по монастырям, как неприкаянные Души, и от пороков не могут избавиться, и в обители их не принимают. Тебе такой жизни хочется?

Трудник лишь сплюнул в сердцах, ибо сам навидался таких «стриженных» горемык.
- Вот я в монастыре не по своей воле, даже наоборот: избегал его супротив воли Старца, да и Провидения Воле тоже противился годами, сколько мог, - далее тянул Ворон свой монолог, ловко отрезая лишние листья разбуянившихся помидоров. – Но без всякой надуманной бурды могу сказать, что и без пострига монашествую. Для меня этот монастырь – шаг назад, в суету сует. Ибо мне куда проще по-настоящему отшельничать хотя бы потому, что с детства тянуло к одиночеству, предпочитая лесную жизнь. Не тянуло ни на какие тусовки и ни по какому поводу, даже религиозному.

Краем глаза хитро глянув на задумавшегося собеседника, Ворон колко продолжил:
- По дури своей женившись, досыта наелся и бабьей-то дури настолько, чтобы испытать отвращение как к семейной жизни, так и к ним вообще, дабы больше не страдать похотливыми вожделениями. Мне же вот сказано было даже кровь из носу постригаться в монахи, но лишь гонор Свободы, честно признаться, не позволяет смириться вроде как неизбежному.

Однако, неожиданно для самого себя, Ворон затронул уже давно в Душе его дремавшую тему:
- Понимаешь, после развала советской власти, когда позволено стало всё, в том числе и религиозность прямо-таки до беспредела, то, начитавшись книжек, а скорее даже по банальной выгоде, в образовавшейся пустоте полезли в монахи и в попы кому не лень, не имея ни призвания к тому, ни способностей и ни умения, даже не обладая жизненным Опытом. И получилось, что изрядно пострадавшее и лишившееся многих Истинно ДУХОВНЫХ Авторитетов, российское православное христианство заполнилось корыстолюбивыми к деньгам и карьере профанаторами, Веру Истинную превратившими лишь в религиозно-ритуальные услуги с конкретной таксой по счетам. Вот патриарх теперь сетует даже по ТВ на всю страну, мол, совсем НЕТ Подвижников!

Ворон присел отдохнуть, а «дальнобойщик», продолжая внимательно его слушать, немного нервно перебирал и с боку на бок переворачивал помидоры в коробке.
- Запретный плод сладок, - далее бубнил Ворон, - а потому не новость, что бесы, крайне не равнодушные к монахам вообще, тем более вновь постриженному устраивают такие искушения, что закачаешься, и далеко не каждый в состоянии выдержать, чтобы не сорваться и не опуститься ниже плинтуса. Потому и не вижу смысла в постриге молодых людей. И против рукоположения в попы - безусых юнцов-то! - тоже. Считаю, что в отшельники постригаться окончательно может только проверенный на крепость душевную солидный мужчина, как и рукополагаться в священники должен не тот, кто даже на отлично поучился в духовной семинарии или академии. Ибо только книжное образование, даже владение железобетонной и пуленепробиваемой логикой, но лишь от ума, а тем более людьми придуманные монастырские уставы и правила - не могут быть критерием Истинного Священства.

На безмолвный вопрос «дальнобойщика», впившегося зубами в выбракованный переспелый помидор, Ворон пояснил свою Мысль:
- Истинное Знание, как и Мудрость - не приобретаются умом, сколько ни читай. И это известно всем Мудрецам всех Народов и вероисповеданий. Иные Подвижники даже безграмотные были, а ведали такое, и говорили, и поступали так, что иные их называли Святыми и Чудотворцами!

Подавая собеседнику полотенце, чтобы тот вытерся от брызнувшего во все стороны помидорного сока, Ворон продолжил:
- Как Знание Небесное, которое именно ДАЁТСЯ, так и Мудрость, которая стяжается ОПЫТОМ жизненным, возможны лишь в Духе Святом и только после преодоления конкретных и непростых искушений. Ибо только в этом случае (если читал и помнишь, как написано в «Откровении» Иоанна в Новом Завете?) Подвижник, например, созерцает, как в Сфере Тонкой Материальности Ангел предлагает ему съесть Книгу Знания. Или бывает, что в Подвижника растворяется такая Книга, не только символизирующая, но уже и переполняющая его Сознание-Душу Духовным Знанием!

* * *

«И голос, который я слышал с неба, опять стал говорить со мною, и сказал: пойди, возьми раскрытую книжку из руки Ангела, стоящего на море и на земле.
И я пошел к Ангелу, и сказал ему: дай мне книжку. Он сказал мне: возьми и СЪЕШЬ ЕЕ; она будет горька во чреве твоем, но в устах твоих будет сладка, как мед.
И взял я книжку из руки Ангела, и СЪЕЛ ЕЕ; и она в устах моих была сладка, как мед; когда же съел ее, то горько стало во чреве моем.
И сказал он мне: тебе надлежит опять пророчествовать о народах и племенах, и языках и царях многих».
(«Откровение Святого Иоанна Богослова»)

«Не помню, о чём говорили, но мы оба в один момент вдруг увидели красивого Светлого «Юношу», появившегося рядом со мною!.. Я хорошо его разглядел: не очень длинные, но в завитушках белые волосы его и очень красивое и приятное лицо радовали глаз… С Благоговением Созерцали мы с Сыном это Явление…
Внезапно в руках у «Юноши» оказалась Книга… На зелёной обложке её виден был Золотистый Крест… Юноша или Ангел, крыльев не разглядел, медленно положил мне на грудь Книгу и она словно ВОШЛА В МЕНЯ, РАСТВОРИЛАСЬ ВО МНЕ!..
После этого случая стал замечать за собою Способность понимать окружающий Мир и всё, что происходит в нём совсем по другому - Духовно, что ли!.. Стоит мне только задуматься над каким-нибудь вопросом, как неизменно получаю Ответ на него, но не простой о последствиях, а как бы Первопричинный!..»
(«Книга Ворона – Знамение»)

* * *

Примеры получения Духовного Знания впечатлили и так-то начитанного и думающего «дальнобойщика». Но Ворон не ограничился примерами:
- Конечно, не бывает правил без исключений, потому вполне вероятны случаи Пострига и Рукоположения даже годами ещё молодого человека, но лишь в том случае, если на то бывает ЗОВ Божий, или даёт Благословение истинно Прозорливый Мудрец, что, впрочем, одно и тоже, то есть, в православии обычно называемый Старцем. И чин сей, как понимаешь, не определяется ни чином церковной иерархии, ни тем более книжным образованием. Стало быть, любые Рукоположения в столь ответственный сан священнический, будь то дьякон, просто иерей или архиерей, а тем более патриарх, может быть определяемы лишь ПРОЗОРЛИВЫМ Старцем, от которого не скрыть даже малейший негатив Души, или даже Советом подобных Прозорливых Старцев, если это касается важнейших дел, например, патриаршества или церкви, пусть и земной, но никак не голосованием корыстных функционеров в рясах! И такой вариант пострижений-рукоположений с Благословения лишь Прозорливыми Старцами, ведающими Истинную Суть посвящаемого, исключил бы проникновение даже в земную церковь Душою нечистоплотных и корыстных субъектов, лишь профанирующих Духовные Ценности Христовы.

Собеседник Ворона, внимательно выслушав, спросил, однако:
- Всё вроде правильно, но не просто осуществимо. А кто определит прозорливость или истинность самих Старцев?
- Прозорливые такие же и определят, - не растерялся Ворон, - ибо в том и заключается Истинный Смысл ДУХОВНОЙ ПРЕЁМСТВЕННОСТИ от Самого Христа, а не лишь обрядово-магическая цепочка Рукоположений, хотя и это важно, пока.

- Но это же пахнет РЕФОРМОЙ! – удивился «дальнобойщик». – И с чего начинать и КТО возьмётся за это? Ересью пахнет.
Но в тот раз Ворон промолчал, и вопрос завис без ответа, но надолго ли?..


…Вдвоём же разгружая из фургона и затаскивая тяжёлые фляги в «молочную», где работницы молоко превращали в творог и сметану на продажу проезжим паломникам втридорога в монастырской лавке, а потом опять загружая фургон флягами с объедками со столовой, но уже для свиней, они обычно весело делились последними монастырскими новостями, шутили.

Загрузив, наконец, фургон, Ворон с «дальнобойщиком» всё ещё шутливо переговаривались, когда из трапезной, словно чёрная грозовая туча, постепенно материализовался отец С. и, доедая яблоко, немного удивлённым голосом, подчёркивая нужны слова, сказал Ворону:
- Надо же, повариха МЕНЯ, СВЯЩЕН-Н-НИКА с ДВУМЯ ОБРАЗОВАНИЯМИ, отправила, словно посыльного пацана, сказать тебе, чтобы принёс на кухню свежей зелени!
А дожевав и проглотив остатки яблока, пояснил, загибая толстые пальцы:
- Укропчику, петрушки, салатику, э-э-э, пупырчатых огурчиков, может быть, ну и так далее…

Ворон с «дальнобойщиком» многозначительно переглянулись и откровенно расхохотались.