Немного о прошлом или о моем отце

         Иногда я вспоминаю о том времени, когда была ребенком. Я родилась через 13 лет после окончания войны, страна уже несколько лет жила спокойно, залечивая раны в том числе и душевные, восстанавливая хозяйство и отстраивая заново всё разрушенное войной. Иногда родители рассказывали нам какие-то случаи из своей жизни и изредка про войну. Мой отец не был на фронте, ему исполнилось 18 лет в самом конце войны. Но ему все таки пришлось окунуться в страшные будни войны. Звали моего отца Волков Михаил Васильевич (14.01.1927 года рождения). И вот как мне запомнился маленький эпизод из этих рассказов. 
    Михаил учился в Московском речном техникуме на факультете механики котельных установок (теперь уже не у кого спросить как правильно назывался техникум и факультет). Когда мальчишкам с его курса исполнилось 16 лет, их отправили на практику на речные теплоходики, которые ходили по Москве реке и выходили на Волгу. Так и он попал на теплоход проходить практику кочегаром.
     Когда подошли немцы к  Сталинграду все суденышки отправили эвакуировать раненых и детей из города. Они по ночам без огней, буквально подкрадывались к причалу, разгружали боеприпасы и  принимали на борт раненых. Каким образом лоцман управлял судном, чтобы оно не попало на мель в полной темноте, для меня всегда было загадкой. Иногда и звёзд не было, да и какие приборы тогда были кроме компаса. Может конечно я и ошибаюсь, но тогда в детстве , мне казалось всё таким таинственным, непонятным, страшным и удивительным.
       Итак, судёнышко гружёное до отказа еле отползало от причала и под покровом темноты отправлялось вверх по Волге-реке к Москве, чтобы скорее доставить солдат в госпиталь. Но тут-то и начиналось самое страшное! Фашистские Юнкерсы набрасывались как стервятники, сбрасывая специальные осветительные снаряды, высвечивая кораблик и бомбили беспощадно, пытаясь потопить его, не взирая на красные кресты на бортах. Стоял жуткий вой и взрывы, ударной волной корабль швыряло как щепку, заливало водой, трудно было устоять на ногах. Все понимали, что если взрывом разорвет обшивку, туда хлынет вода.
       Тогда молодым 16-ти летним кочегарам приходилось труднее всех, от них зависела скорость суденышка и его маневренность и соответственно жизнь всех людей, находящихся на борту. Получив команду полный вперед, они как бешеные кидали в топку уголь, сами все в угольной пыли, голые до пояса, распаренные от жуткого жара, исходящего от топок парохода. Кидали уголь до тех пор, пока не звучал отбой воздушной тревоги, и потом просто падали замертво, худенькие мальчишки - вечно голодные дети войны. Однажды они, уходя от бомбежки, так ожесточённо кидали в топку уголь, что Михаил в пылу  работы и не почувствовал, что стер руку до кости. В рану попала угольная пыль, кое как  перевязав руку, ему пришлось продолжить, поскольку бомбежка еще не закончилась. А когда пришли в Москву и он наконец смог попасть к доктору, ему сообщили, что необходимо ампутировать кисть правой руки.
     Он готов был умереть, но с двумя руками, и никак не мог принять неизбежное. Буквально в последний момент его осмотрел военный хирург, только что прибывший в госпиталь, и предложил сделать операцию в итоге сохранившую мальчишке кисть. Отца уже нет в живых и никто уже не помнит как звали того хирурга, но я и все мои родные всегда благодарны ему за эту удивительную операцию, которая блестяще была выполнена в суровых, трудных военных условиях.
    Практика эта затянулась до самой победы в Сталинградской битве, им пришлось пережить не одну бомбёжку, они вывезли тысячи раненых бойцов и  только изредка у них бывали минуты затишья, когда они могли немного отдохнуть на палубе, жизнь то продолжается. Тогда кто-то из команды брал гитару и тихо напевал любимые песни военных лет. Михаил,  как заворожённый слушал гитару и начал каждую минуту использовать для того, что бы научиться на ней играть. С тех пор и на всю  жизнь любимой у него стала песня про кочегара «Раскинулось море широко»  особенно в исполнении Леонида Утёсова и  последние её куплеты:

«На палубу вышел сознанья уж нет,
  В глазах у него помутилось,
 Увидел на миг ослепительный свет,
 Упал - сердце больше не билось.

 Напрасно старушка ждет сына домой,
 Ей скажут - она зарыдает,
 А волны бегут от винта за кормой
 И след их вдали пропадает».

    Это прямо как про них было написано. Тогда то семиструнная гитара, с лёгкой руки матроса-цыгана, плотно вошла в жизнь Михаила, а потом уже и в нашу жизнь.
        Многие песни военных лет и про кочегара, и русские народные, и романсы, и песни гражданской войны я помню с самого раннего детства, мы всегда их пели на все праздники и поём до сих пор, в них память и душа нашего народа.
    Мой отец не был и сам никогда не считал себя ветераном Великой Отечественной Войны, не имел никаких привилегий, наград и регалий, ведь он просто был ребёнком этой ужасной войны, видевшим смерть, перенесшим бомбежки, голод и раннее взросление. Он просто остался жив и ему посчастливилось закончить речной техникум.
     По окончании техникума, его призвали служить в Балтийский военно-морской флот на защиту морских рубежей нашей огромной израненной страны. На эту службу, в Прибалтику, молоденький младший лейтенант  отправился с ещё более молоденькой женой, но это уже другая история - мирная история моей семьи.
        По давней традиции мы всегда накрываем большой стол на 9 мая на даче, зовём Ветеранов войны, соседей, детей и поём песни военных лет.
         Ветераны уходят от нас, с каждым годом их становится всё меньше, но  песни и наша Память о них и о войне навсегда останется с нами.