Гл. 2 Как Лена окрестила сына

   После выписки первой Лены, разговорилась вторая Лена, светленькая.
   Она молодая, здоровая, но часто попадает в больницы. Здесь у неё не сняли вовремя лекарство с надреза, и пошло осложнение. И было это так:
   Сидя на больничной койке, я (такая-сякая) только что вслух расшифровала, имя, отчество и фамилию главврача М.А.А. как «магическая медицина обдует дважды» и в этот момент в дверь палаты стремительно входит он, огромный мужчина с чёрными глазами.
    Он дежурил в воскресенье и, возможно, ждал под дверью остальных врачей для совместного обхода. Я лежу не так далеко от двери; Лена дальше, почти у окна. Но он направляется прямо к Лене, осматривает её и назначает ей лекарство, из-за  длительного применения которого её потом задержали в больнице с осложнением.
    Я лежала, ни жива, ни мертва. Но всё это несколько позже, а пока Лена начала свой рассказ.
   Однажды её единственный сын во время игры в футбол получил травму. Челюсть как будто провалилась. Его отправили в больницу, а она бежала по городу, видимо в нашем районе новостроек, падала на колени, молилась, просила Бога, чтобы всё у него наладилось, и тогда она его обязательно окрестит, снова бежала и снова вставала на колени. У сына всё обошлось. Челюсть ему вправили. А окрестить его она так и не собралась.
   Прошло около года.  Однажды она пошла, открывать на звонок соседям и, не доходя двери, упала без чувств. Соседи сказали, что у неё несколько минут не прощупывался пульс. А в это время она видела цветущий луг, трава высокая превысокая и огромные бабочки летают. И слышит голос: «Хорошо тебе тут?»  Лена отвечает: «Да».  «Хотела бы ты здесь остаться?»  «Да». И вдруг вспоминает, что там остался сын и надо к нему. Она говорит: «Я не могу остаться, у меня там сын». А Голос ей отвечает: «А почему я должен заботиться о твоём сыне, если ты его даже не окрестила?»
   Он назвал ей число, которое Елена не запомнила. Если она успеет добежать до конца поля, то вернётся к сыну. Она успела на последний счёт и пришла в себя.  На этот раз, она не сразу, но окрестила своего сына. Я поразилась вслух, как дороги она и её сын, Богу! 
   Елена сказала, что у неё в родне были и попадья, и колдунья.   
В деревне, где она отдыхала девочкой с младшим братом, бабка, которую все обходили стороной, дала им по пряничку и назвала её по имени. Лена свой пряник надкусила и выбросила, брат съел. Потом бабка, увидев их издали, сказала, что раз она свой пряник выбросила, то будет несчастливой, а у брата всё будет хорошо. 
   Так оно и вышло.
   Ещё она видела во сне кого-то огромного, чёрного, который говорил ей с угрозой: «Посмотри, какая ты маленькая, а я такой огромный».  Я сказала ей, что ей без Церкви не справиться с её бедами, а пряничек не причём.  Слава Богу, что она не съела подношения от колдуньи.  Одна из них уговорила её научиться выводить бородавки. Но на этом остановки не последовало.  Елена занималась и другими делами, про которые не рассказывала.
   В книге Евгения Гончарова «Жизнь души во сне», со ссылкой на Преподобного Иоанна Дамаскина говорится: «Мы видим, что образы в видениях, как правило, зависят от внутреннего устроения конкретного человека.  Так, к примеру, людям, внутренне ещё не окрепшим, в самом начале пути являются ужасные видения, чтобы заранее их устрашить и показать всю бесплодность их попыток спастись.
Преуспевшим же в духовном росте, показываются небесные картины.  Бесы из волков переодеваются в ангелов и спешат убедить спасающуюся душу, что она верх совершенства, что она лучше и чище всех и уже не нуждается в покаянии».
   Лена продолжала рассказывать. Не знаю, что привело её в «казачью» церковь на Лиговском. Там ей очень приглянулся молодой батюшка, и она стала ходить в эту церковь, чтобы поглядеть на него. Однажды она поговорила с ним, сказав, что она гораздо красивее его жены и ходит из-за него. Он сказал, чтобы тогда она не ходила. Она перестала. Но однажды, всё же, зашла. Он стоял спиной, но обернулся. Она вышла.
   Лена! Ведь это через тебя батюшке искушение приходило. Не удивителен тогда её рассказ о походе в храм за святой водой  и поставить  свечки, по чьей-то просьбе.
Она не могла поставить свечку, как ни старалась. Свечка выпрыгивала, падала, гасла. Она вся вспотела, прежде чем с огромным трудом ей это удалось. Потом, пошла ставить свечу за упокой и история повторилась. Свечка выпрыгивала из рук. Она взмолилась: «Господи! Я же ничего плохого не делаю, а только хочу поставить свечу за упокой». Свечка покачалась и остановилась.
   Оказывается, это происходило с ней «в жёлтенькой, на шоссе Революции церкви» -  значит в нашей, Ильинской!

   Когда я выписывалась, Елена предложила погадать мне по руке. Но зачем мне знать «времена и сроки»? Представляю, как бы я могла жить, зная точный срок своего ухода?  А если бы он был неправдой, на меня бы это давило.
Долго я была под впечатлением историй, услышанных в больничной палате.  Хотелось рассказать их другим.  Прошло три года, прежде чем я собралась это сделать на бумаге. Возможно, кому-то они будут интересны или поучительны.