Глава 16 Париж

Париж

Элен  летела  в  Париж  под  присмотром  семейной  пары, которой  поручили  опекать  девочку  во  время  полёта. А  в  Москве в  аэропорту   её  посадили   в  самолёт  дядя  Майкл  и  тётя  Роза,  до     Москвы  же   провожал  Алексей  Иванович. Ей  было  только    четырнадцать  лет,  и  она  ещё  не  была  самостоятельной,  хотя   паспорта  вскоре  стали  выдавать,  как  раз  с  этого  возраста.
  В  аэропорту  Орли  её  встречал  любимый  папочка. После  объятий  и  каскада  поцелуев  Тони  повёз  её  в  отель  Ритц  на  машине  с  водителем,  которую  ему  предоставили,  как  одному  из   организаторов  симпозиума. У  них  был  номер  «Люкс»  на  двоих, но  Тони   оплатил  его  из  своих  денег,  хотя  он  вложил  также  немалую  сумму  в  организацию  симпозиума,  как  спонсор.
           -  Нам  нужно  купить  небольшую  квартиру  в  Париже,  мы  часто сюда  ездим  по  делам  наших  предприятий,  -   сказал  папа. 
–   Надо  будет  поручить  это  моему  секретарю.
            Но  Элен  интересовало  другое:
      -  Почему  не  приехала  мама?
      -  Её  не  отпустили. Срочная  работа. И  потом,  она  столько  раз  была  здесь  со  мной! Единственное,  что  её  расстроило,  это  то,  что  она  пропустит  встречу  с  тобой. Но  ты  ведь  поедешь  обратно  со  мной  в  Америку,  и  Вы  скоро  увидитесь.
      -    Так  решила  мама?
      -    А  ты  разве  нет?
      -    Папа,  разреши  мне  вернуться  обратно  в  Россию.  Я  хочу  прожить  это  лето  с  бабушкой.  Мне  так  её  жалко. И  потом  в  Калифорнии  летом  слишком   жарко. За  лето  я  подготовлюсь  и  в  конце  августа,  как  только  учителя  выйдут  из  отпусков,  я  сдам  им  все  предметы  за  девятый  класс,  за  восьмой  я  уже  сдала.  И  я  тут  же  вернусь  в  Америку,  и  весь  этот  год  я  буду  учиться  в  Штатах.  Уговори  маму,  пожалуйста!
       -  Я  попробую,  Элли. Кроме  мамы,  тебя  очень  ждёт  ещё  один  человек.
       -  Я  знаю,  папа,  это  Джимми. Мы  с  ним  переписываемся. Пусть  подождёт  ещё  три  месяца,  зато  потом  мы  целый  год  будем  вместе,  и  опять  придумаем  что-нибудь  такое,  чтобы  вам  не  было  скучно.
       -  Ох,  Элли,  только  не  это!  Я  тебя  умоляю! Лучше  совсем  оставайся  в  России.
       -  Папа,  я  пошутила! Наверное,  я,  всё-таки,  поумнела! Я  тоже  по  всем  соскучилась,  и  я  приеду,  но  только  в  августе.
    В  номере  Элен  приняла  душ,  переоделась,  и  они  пошли  обедать  в  ресторан  в  том  же  отеле. Заказали  цыплят  Монморанси   в  красном  вине,  мидии  в  соусе,  грибной  жульен  и  миндальный  торт. У  Элен  всё  время  вертелся  на  языке  вопрос  о  Германе. И  папа  снял  его  прямо  с  язычка  дочки.
       -  Ты  не  оставила  свою  идею  познакомиться  с  сыном  нашего  профессора?
       -  Нет,  не  оставила. Для  чего  же  мы  послали  ему  приглашение?  -  заулыбалась  Элен,  умасливая  отца.
       -  А  почему  нельзя  было  познакомиться  с  ним  в  Москве?
       -    Это  слишком  примитивно  и  неинтересно,  папочка.
       -    Ты  собираешься  устроить  ему  головомойку  за  отца?
       -    Смотря  по  обстоятельствам.
       -    Мой  тебе  совет, детка  моя,  не  вмешивайся  в  их  отношения. Ты  только  озлобишь  и  того  и  другого. Они  оба  взрослые  люди,  и  если  они  не  хотят  примирения,  то  зачем  тебе  вызывать  огонь  на  себя?  Это  частное  дело.
          -  Хорошо,  папа. Но  ведь  я  могу  познакомиться  с  ним  просто,  как  нейтральное  лицо,  незнакомая  девушка,  чтобы  составить  хоть  какое-то  мнение  о  нём?
          -  Ну,  если  тебе  это  нужно,  то,  конечно,  можно.  Только  будь  предельно  осторожна,  а  то  он  тебя  расколет,  ну,  догадается,  кто  ты.
           -   А  где  я  смогу,  как  бы  случайно,  встретить  его?
           -   Российская  делегация  прилетает  завтра. А  там  посмотрим!  Ясно,  что  в  гостиницу  ты  к  нему  не  пойдёшь.
           -  А  они  остановятся  не  в  нашем  отеле?
           -  Нет,  детка.  В  отеле  Ритц  останавливается  американская  делегация.
                Они  выпили  ещё  по  коктейлю  и  отправились  по  магазинам. Завтра  папе  будет  некогда.
           -   Я  куплю  себе  изящные  туфельки  на  каблуках.  Я  уже  взрослая,  а  в  Москве  все  девушки  ходят  на  каблуках.  И  ботиночки  тоже  на  каблучках.  И  подберу  себе  французские  духи. Они  ведь  самые  лучшие,  правда?
           -    Ты  купишь  себе  всё,  что  тебе  понравится. И  для  мамы  купим  новые  духи. Я  хочу  сделать  ей  подарок.
           -   Она  душится  Шанель  номер  пять. Это  старая  известная  марка,  но  они  ей  очень  нравятся.
           -   А  я  хочу  подарить  ей  что-нибудь  новенькое.
           -   Подберём  вместе,  папа.
      Обувь  они  купили  в   «Прада»,  а  потом  голова  закружилась  от  названий  магазинов,  к  которым  их  подвозили,  «Валентино», «Лакруа»,  «Ив  Сен  Лоран»,  «Бриони»,  «Жан  Поль  Готье»,  «Дольче  энд  Габана».  Всё  это  обойти  было  невозможно,  скорее  это  была  ознакомительная  поездка,  но  кое - что  Элен  купила   из  одежды,  то,  что  ей  очень  подошло. Она  решила  потом  ещё  приехать  сюда  с  гидом,  без  папы. Тем  более, что  оставались  ещё  и  другие  названия,  не  менее  приятные  и  известные.
     Когда  они  выбирали  духи  в  магазинах  «Клайв  Кристиан»  и  «Кристиан  Диор»,  они  уже  не  держались  на  ногах.  Для  мамы  выбрали «Анник  Гуталь» с  запахом  мяты,  потому  что  Элен  вспомнила,  что  мама  всегда  нюхала  в  саду  мяту,  и  ей  очень  нравился  этот  запах. А  для  себя  купила  «Клайв  Кристиан  номер  один»  с  запахом  фиалки.
     Духи  очень  дорогие,  ведь  на  изящных  хрустальных  флаконах  -  жемчужины  или  бриллианты.  А  уж  запах!  Там  же  ещё  много  всего  добавлено. Но  для  любимой  дочки  и  жены  ничего  не  жалко.  Платёжная  карточка  Тони  слегка  похудела. Но  пока  не  критически.

      На  другой  день  Энтони  был  занят  по  своим  организаторским  делам,  они  встречались  с  руководителями  делегаций  и  готовились  к  докладам.  А  Элен  в  сопровождении  девушки  -  гида  отправилась  осматривать  достопримечательности.
      Надо  сказать,  что  за  неделю  она  посетила  их  немало:  Эйфелеву  башню,  Собор  Парижской  Богоматери,  Лувр,  Монмартр,  где  творили  когда-то  любимые  художники  мамочки  Виктории,  импрессионисты,  Ренуар,  Ван  Гог,  Моне,  Модильяни.  Посмотрели  на  королевские  замки  вдоль  берега  Луары,  посетили  Версаль,  в  музеи  Пикассо  и  Дали  не  успели,  как  не  хватило  времени  посетить  и  «Мулен  Руж».
       На  обед  во  второй  день  Элен  с  папой  ели  рататуй,  жареного  гуся  с  маринованным  луком  в  красном  соусе,  устрицы  так  же  в  соусе,   и  клубнику  со  сливками. Папа  сказал,  что  позвонил  в  Эльзас  и  Лотарингию  на  свои  предприятия,  а  после  этого  мероприятия  поедет  ещё  и  туда,  проверит  сам,  как  там  обстоят  дела,  раз  уж  он  здесь.
          -    А  что  у  нас  там  выпускается? -  спросила  Элен.
          -    Синтетические  волокна,  синтетический  каучук. На  заводе,  который  принадлежит  тебе  медикаменты  и  моющие  средства. Поедешь  со  мной? Будешь  вникать  в  производство?
           -   Я  буду  зарабатывать  деньги  своим  трудом. Преподавать  математику  или  петь  песни,  я  ещё  не  решила.
           -   Ну,  давай! Вольному  воля,  а  спасённому  рай.
       В  Париже  не  было  научных  конференций  физиков  и  математиков  аж  с  семьдесят  третьего  года  прошлого  века.  Правда,  они  проводились  в  других  странах,  например,  в  США  и  в  Испании. Одному  из  состоятельных  людей,  которому  именно  эти  науки  помогали  в  производстве  больше  всего,  как  он  считал,  и  который  благоволил  к  этим  учёным,  решил  устроить  им  встречу  в  Париже  и  выделил  для  этого  необходимую  сумму  денег.  Другие  бизнесмены  его  поддержали.
        Обычно  такие  встречи  назывались  конференциями,  но  учредитель  на  этот  раз  собрал  симпозиум. Это  было  его  частное  решение. Учёные  должны  были  обсудить  состояние  дел  в   науке,  а  также  несколько  заданных  тем. Возможно,  кто-то  мог  поделиться  новейшими  достижениями,  авторство  было  бы  гарантировано.
      Все  участники  симпозиума  уже  приехали,  разместились,  на  следующий  день  с  утра  начиналась  работа,  а  вторая  половина   дня  отдавалась  экскурсиям,  и   ещё  по  вечерам  проводились  семинары  по  более  узким  разделам,  то  есть,  по  интересам.  И  так  будет  всю  неделю.  И  только  завтрашний  вечер  будет  театральным.  Всем  раздали  билеты  в  «Гранд – Опера».  И  ещё  одним  вечером  состоится  банкет. Это  будет  ближе  к  закрытию  симпозиума.
      Тони  поинтересовался,  какие  места   были  отданы  российской  делегации,  и  подсказал  Элен,  в  каком  месте  в  партере  может  находиться  Герман.  В  «Гранд – Опера»  после  длительного  перерыва  возобновились  представления  оперных  спектаклей.  В  этот  вечер  давалась  опера  Шарля  Гуно  «Фауст»  по  одноимённой  трагедии  Гёте.
      Представление  началось.  Из-под  пола  выскочил  Мефистофель,  спел  свои  знаменитые  куплеты  о  власти  золота,  в  русском  переводе  они  выглядят  так:
               
                На  земле  весь  род  людской
                Чтит  один  кумир  священный,
                Он  царит  над  всей  Вселенной,
                Тот  кумир  -  телец  златой!
       
                В  угожденье  Богу  Злата
                Край  на  край  встаёт  войной;
                И  людская  кровь  рекой
                По  клинку  течёт  булата.

                Люди  гибнут  за  металл,
                Сатана  там  правит  бал!

   Мефистофель  предложил  Фаусту  на  выбор  золото,  славу,  власть  и  молодость  и  показал  образ  прекрасной  Маргариты.  «Я  здесь  весь  к  твоим  услугам,  но  потом  ты  будешь  мой!»  Они  подписывают  договор,  выпивают  кубок  вина,  и  Фауст,  продавший  душу  дьяволу,  отправляется  вместе  с  Мефистофелем.
   В  антракте  Элен  наблюдала,  в  какую  сторону  вышла  делегация  из  России,  и  направилась  в  то  же   крыло  театра,  отпустив  папу  к  своим  знакомым. Люди  прогуливались  двумя  потоками,  один  навстречу  другому. Элен  вышла  из  партера,  она  сидела  в  третьем  ряду,  и  шла  навстречу  той  делегации.  Впрочем,   они  тоже  разделились  на  подгруппы,  кто-то  стоял,  кто-то  прогуливался.  Она  искала  глазами,  того,  кто  был  ей  нужен.
    Она  узнала  его  по  фотографии,  и  сердце  её  забилось,  как  она  к  нему  подойдёт,  и  что  скажет: «Здравствуйте,  я  Лена  из  деревни  Белые  Горы,  где  живёт  Ваш  папа»,  и  он  убежит  из  театра.  Она  подождала  минутку,  когда  он  чуть  повернулся  в  сторону  от  других,  осматривая  интерьер  театра  и  публику,  подошла  немного  сбоку  и  бросила  ему  под  ноги  свои  несчастные  золотые  часики,  им  падать  по  сторонам,  не  привыкать. Сама  же  схватила  себя  за  запястье  руки  и  стала,  как  бы  искать  часики  рядом  с  собой.

   Герман  почувствовал,  как  около  него,  что-то  брякнулось,  и  увидел  прямо  перед  собой  на   паркетном  полу  изящные  дамские  золотые  часики.  Он  тут  же  наклонился  и  поднял  их,  чтобы   ненароком  не  наступить  и  не  раздавить  их.  Держа  их  на  вытянутой  руке,  чтобы  его,  не  дай  Бог,  не  обвинили  в  воровстве,  огляделся  вокруг.  Рядом  юная  девушка что-то  искала. Он  шагнул  к  ней   и  спросил  по-французски:
          -   Простите,  мадемуазель,  Это  Вы  потеряли  часики?»
          -   Ах,  да! Спасибо,  мсье! У  них  слабый  замочек,  я  теряю  их  уже  во  второй  раз, -  распахнула  она  на  него  свои  большие  изумрудные  глаза.  И  ответила  тоже  по-французски.
          -  Надо  починить  замочек,  а  то  Вы  можете  лишиться  их  совсем  -  посоветовал  он,   отдавая  ей  её  вещь.
          -  Я  обязательно  сделаю  это,  тем  более,  что  это  подарок  моей  мамы, -  она  взяла  часики  из  его  рук  и,  не  давая  ему  возможности  опомниться  и  отойти  от  неё,  без  паузы  продолжила: 
               -   А  Вы,  из  какой  страны  приехали  на  симпозиум? 
                Это  был  странный  вопрос,  потому  что  в  зале   были  не  только  учёные,  но  и  другая  публика,  но  он  кратко  ответил:
           -   Я  -  из  России.
           -   А  я  из  США.
           -   Значит,  мы  можем  разговаривать  по-английски?  Я  знаю  его  лучше,  чем  французский.
           -   Конечно,  это  же  мой  родной  язык,  -  ответила  она  уже  по-английски. -  И  я  тоже  имею  некоторое  отношение  к  симпозиуму,   мой  папа,  один  из  его  устроителей,  а  я  приехала  вместе  с  ним,  -  она  намеренно  не  сказала,  что  он  -  один  из  спонсоров. -  Вам  нравится  представление? Что  бы  Вы  предпочли,  золото,  славу  или  власть?  Молодость  у  Вас  и  так  есть, -  она  задавала  тон  в  разговоре,  не  давая  ему  отойти  от  неё.
            -  Представление  мне  нравится,  тем  более,  что  я   люблю  оперу. Но  ничего  из  того,  что  предложил  Мефистофель,  и  из  того,  что  назвали  вы,   я  не  взял  бы  в  обмен  на  мою  душу. Свою  душу  я  мог  бы  отдать,  разве  что  Маргарите,  но  не  той,  а  вот  этой,  что  стоит  сейчас  передо  мной,  в  обмен  на  её  любовь.
            -    Это  очень  приятно  слышать, -  ответила  она  на  его  шутку, -  Но  меня  зовут  Элен,  и  ударение  всегда  на  первый  слог,  потому  что  я  не  француженка. 
            -   А  меня  -  Герман,  но  это  имя,  а  не  фамилия,  как  у  Пушкина. Впрочем,  Вы этого  не  знаете.
            -   Я  знаю.  Это  -  Пиковая  дама, -  и тут  же  спохватилась: «Он  тебя  расколет».
            -   Американка  знает  Пиковую  даму?  Повесть  Пушкина   или  оперу  Чайковского?
            -   В  обоих  произведениях  один  и  тот  же  Герман. -  всё-таки,  сказала  она.
            -   Вы  изучаете  русскую  культуру?
            -   Русская  культура  так  велика,  что  её  знают  везде,  -  уклонилась  от  прямого  ответа  Элен.
            -   Надеюсь,  мы  с  Вами  ещё  увидимся,  -  сказал  он,  потому  что  уже  прозвенел  спасительный  для  Элен  звонок. Он  отошёл  к  своим  коллегам,  а  она  пошла  в  зал.
                «Я  тоже  надеюсь!»  -  думала  она.  Она  чуть  не  прокололась,  а   если  бы  он  спросил: «Может  быть,  Вы  и  русский  язык  знаете?»  Она  не  смогла  бы  ему  солгать.  А  разговор  о  душе  ей  напомнил  строчки  любимого  поэта  мамы  Лермонтова,  которого  она  иногда  ей  читала:
                Не  знав  коварную  измену,
                Тебе  я   душу  отдавал.
                Такой  души  ты  знала  ль  цену?
                Ты  знала.  Я  тебя  не  знал.
               
           Инцидент  с  американкой,  которую  он  принял  сначала  за  парижанку,  произвёл  впечатление  на  Германа. Никогда   ещё  он  не  видел  такую  очаровательную  девушку,  одетую  с  таким  вкусом  и  такую  раскованную,  и  такую  юную. Возраст  Джульетты.  Только  вот  он  уже  давно  не  Ромео,  а   скорее,  потасканный  плэйбой,  заклеймил  он  себя.
           И,  каким  образом,  её  часики  слетели  с  её  руки  ему   под  ноги?  Что  она,  руками  размахивала?  Или  бросила  ему  их  намеренно?  Но  почему?  Ну,  конечно  же,  он  ей  понравился,  он  же  такой  неотразимый!  Только  вот  она  видит  его  в  первый  раз. И  всё-таки,  несмотря  на  весь  сарказм  в  отношении  себя,  он  отметил,  что  смог  без  запинки  поговорить  с  ней  на  двух  языках.
            И  он  очень  хотел  бы  увидеть  её  снова. И  не  такой  уж  он….Ну,  не  монах,  конечно. Ему  же  не  семнадцать,  а  уже  двадцать  четыре. И  зря  она  сказала,  что  ему  не  нужна  молодость,  ещё  как  нужна.  Подумать  только,  американка,  а  знает  Пушкина  и  Чайковского,  а  говорят,  что  они  необразованные.

     Элен  очень  хотела  посетить  какой-нибудь  доклад,  и  папа  посоветовал  ей  послушать  лекцию  одного  учёного-физика  из  Массачусетского  Университета. Он  делился  результатами  исследований  группы  учёных. Собрание  проходило  на  первом  ярусе  Эйфелевой  башни  в  зале  заседаний  Густава  Эйфеля. Надо  сказать,  что  собрания  проходили  в  разных  местах. Элен  дала  себе  слово,  что  если  встретит  Германа,  и  он  с  ней  заговорит,  то  разговаривать  они  будут  только  о  науке  или  о  красотах  Парижа, ни  в  коем  случае,  не  переходя  на  личности.
     Элен  чуть  успела  к  началу  лекции  и,  показав  служащему  пропуск,  который  ей  дал  отец,  вошла  в  уже  заполненный  зал.
Она  внимательно  слушала  лекцию,  пытаясь  понять  хоть  что-нибудь.  Напрасно  она  боялась,  она  поняла  многое. Оказывается  в  физике   сплошные  парадоксы.
     Вещества,  а  это  и  земля  и  звёзды  и  мы  с  вами, всего  только  двадцать  пять  процентов,  а  остальное  -  это  тёмная  материя. Материя,  лишённая  электрических  зарядов. Собирается  в  комочки  и  летит  сквозь  нас  со  скоростью  двести  километров  в  секунду. Плотность  большая,  и  гравитационное  притяжение  огромное. И  всё  это  в  рамках  теории  относительности  Эйнштейна.
     Но  у  Вселенной  всё  наоборот,  расширение  с  ускорением  двадцать  две  тысячи  километра  в  секунду. Вот  вам  и  парадокс.  Для  этого  нужны  новые  виды  энергии.  Итак,  что  мы  имеем?  Двадцать  пять  процентов  массы  Вселенной  плюс  четыре  с  половиной  процента   нейтрино,  а  семьдесят  процентов  -  тёмная  материя.  Теперь  о  нейтрино.  Его  масса  равна  нулю,  а  нуль  есть  нуль. Но  у  фотона  масса  тоже  равна  нулю,  но  это  же  свет! Значит,  у  нейтрино  тоже  есть  масса,  только  совсем  крошечная. Но  всё  это  мнение  только  одного  учёного,  а  может  быть,  и  нескольких.
     Элен  вышла  из  зала  на  воздух,  у  неё  немного  кружилась  голова  от  сложной  для  неё  лекции,  ведь  там  были  ещё  и  математические  выкладки. Недалеко  стояли  автобусы,  а  за  ней  приехала  машина.  И  вдруг,  сзади  её  позвали  по  имени:  -  Элен!  Это  был  Герман.
           -     Я  заметил  Вас  на  выходе.  Вас  трудно  не  заметить,  тем  более,  что  дам  здесь  меньше,  чем  мужчин,  а  уж  таких  юных  созданий,  только  Вы  одна.  Как  Вас  везде  пропускают?  Вас  не  спрашивают,  из  какого  Вы  детского  сада?
           -    Привет,  Герман!  У  меня  есть  пропуск. И  я  уже  хожу  на  каблуках, -  и  она  выставила  ему  ножку  в  купленной  уже  в  Париже  туфельке. -  Магазин  Прада! -  сообщила  она  хвастливо.
           -    Боже,  как  это  мило!  Да  Вы  совсем  взрослая!  А  Вы  едете  на  остров  Святого  Людовика?  Для  нас  подали  автобусы. И  при  входе  не  спрашивают  ни  билеты,  ни  пропуска.
                И  заметив,  что  она  колеблется,  стал  настаивать:
           -    Поедемте  вместе  со  мной,  в  автобусе  всегда  есть  свободные  места.
           -    Хорошо, только  я  отпущу  машину,  и  позвоню  папе.
      «Я  поеду  с  тобой,  дорогой  мой,  Герман,  ведь  ты  -  член  моей  семьи,  просто  ты  не  знаешь  об  этом»,  -  думала  Элен. Заметив,  что  с  Германом  потрясающая  воображение  девочка,  им  тут  же  уступили  лучшие  места. Вокруг  были  только  джентльмены,  поэтому  никто  не  проявлял  к  ним  назойливого  интереса.
      Они  сидели  рядом,  и  он  беспардонно  взял  её  ручку  в  свою. Дорогой  браслетик,  красивое  колечко,  и  тонкие,  нежные  пальчики  в  его  руке. Он  начинал  потихоньку  сходить  с  ума.  Как  он  понимал  сейчас  главного  героя  «Лолиты»! Он  наклонился  к  ней,  чтобы  спросить  её  про  лекцию,  и  запах  фиалок  одурманил  его  совсем.
          -    Какие  у  вас  замечательные  духи,  Элен!  -  почти  прошептал  он  ей.
          -    Фиалки.  Я  купила  их  в  «Клайв  Кристиан». Они  так  и  называются,  -  она  тоже  повернулась  к  нему  и  говорила  ему  почти   у  его  лица. -  А  признайтесь,  что  у  Вас  тоже  французские духи,  и  они  мне  очень  нравятся,  запах  свежести,  то,  что  нужно  для  мужчины.
          -    Признаюсь! Вам  понравилась  лекция?  -  он  не  спросил,  поняла  ли  она  что-нибудь,  это  было  бы  оскорбительно.
          -    Да,  очень. Как  Вы думаете,  после  жизни  наши  души  уходят  туда,  где  тёмная  материя?  И  призраки,  они  оттуда?
          -    Я  не  знаю,  я  как-то  не  думал  об  этом, -  такая  интерпретация  тёмной  материи,  как  потусторонний  мир,  озадачила  его.
          -    А  кто  открыл  тёмную  материю?
          -    Астрономы  Джеймс  Джинс  и  Якобус  Каптейн  ещё  в  1922-ом  году,  а  в  1932-ом,  Ян  Оорт  написал  об  этом  статью. Они  сказали,  что  большая  часть  вещества  в  Галактике  невидима.
           -    А  кто  открыл  нейтрино?
           -    Предсказал  Паули  в  1930-ом  году,  а  открыл  Энрико  Ферми,  итальянец. Нейтрино  -  частичка  лептонного  газа.
           -    Из  трёх  вопросов  вы  ответили  только  на  два,  а  на  первый  Вы  сказали,  что  не  знаете  ответ,  но  всё  равно,  я  Вам  ставлю  «пять».
           -    Так  Вы  меня  экзаменовали?  Вы  знали  ответы  на  эти  вопросы?
           -   Да,  я  знала, -  её  так  и  подмывало  сказать: «Ваш  папа  мне  рассказывал  об  этом», она  еле  сдержалась  и  ещё  подумала: «Интересно,  сколько  мне  поставишь  ты,  если  я  попаду  к  тебе  на  экзамен?»   
            -   А  где  Вы  живёте  в  Париже?  -  поинтересовалась  Элен.
            -   В  отеле  на   Монпарнасе.  А  Вы?
             -     А  я  в  отеле  Ритц.
             -     А  где  Вы  живёте  в  Америке?
             -     В  Калифорнии,  в  Лос-Анджелесе.
             -     А  я  живу  в  Москве.
              «Да  знаю  я,  что  ты  живёшь  в  Москве,  и  даже  знаю  твой  адрес  и  телефон. Поэтому  и  сижу  тут  рядом  с  тобой  и  почти  целуюсь»,  -  подумала  Элен,  а  вслух  сказала,  чтобы  его  подразнить:
          -   Как  жаль,  что  мы  живём  на  разных  континентах!
          -   Да,  мне  тоже  очень  жаль! Но  Вы  могли  бы  приехать  ко  мне  в  Россию.
          -   И  Вы  показали  бы  мне  свою  дачу,  правда? -  она  вспомнила  о  даче  потому,  что  профессор  столько  ей  об  этом  рассказывал,  что  она  знала  все  этапы  её  строительства. И  опять  почти  прокололась. Он  повернулся  к  ней  с  такими  удивлёнными  глазами,  что  она  поспешно  исправила  оплошность. -  Я  знаю,  что  почти  у  всех  русских  есть  дачи.  Мне  рассказывал  один  знакомый.
          -   Да,  у  меня  тоже  есть  дача,  но,  думаю,  что  это  не  самое  интересное  место  в  Москве.
                «Отвезти  тебя  на  дачу,  какой  ужас! Только  тебя  там  не  хватало!  И  положить  спать  на  тот  же  самый  диван. А,  действительно,  что  он  может  предложить  ей  в  Москве,  если  бы   она  вдруг  приехала?  Пригласить  к  себе  на  чай  и  показать достопримечательности. Да  какая  разница,  что?  Лишь  бы  снова  её  увидеть!»

    На  острове  Святого  Людовика  они  посетили  кафе – мороженое  Бертильон.  Он  заказал  Шоколадный  Сорбет,  а  она  Земляничное. Они  сидели  напротив  друг  друга,  ели  мороженое  и  смотрели  друг  другу  в  глаза. «Как  я  могу  сказать  ему,  кто  я,  и  говорить  с  ним  об  отце,  которого  он  не  признавал  столько  лет! Это  значит,  испортить  ему  всё  настроение,  всё  впечатление  от  Парижа. Когда-нибудь  потом,  может  быть,  я  встречусь  с  ним  в  Москве  и  тогда  поговорю.  Но  только  не  сейчас!»  -  так  думала  Элен,  глядя  на  Германа. 
    «Мы  никогда  больше  не  встретимся,  я  никогда  больше  не  увижу  её. Разве  что  повезёт,  и  я  поеду  преподавать  в  Йельский  университет,  и  где-нибудь  её  случайно  встречу. Но  тогда  у  неё  уже,  наверняка  будет  друг,  а  может,  уже  есть?»  -  так  подумал  Герман,  не  сводя  глаз  с  Элен.
          -   Вы  похожи  на  русалку  из-за  цвета  глаз. Какие  у  Вас  необыкновенные   зелёные  глаза,  и  какая  же  Вы  красивая!  -  вздохнул  Герман.
          -  Русалки  не  ходят  на  каблучках! -  сказала  Элен. -  Её  каблучки  не  давали  ей  покоя.
          -   Скажите,  у  Вас  уже  есть  друг?  -  решился  спросить  Герман.
          -   Да,  есть. Мы  дружим  с  ним  с  детства. Его  зовут  Джимми.  Он  будет  лётчиком  испытателем.  А  у Вас  есть  жена  или  девушка?
          -   Я  не  женат. Но  девушка  у  меня  есть.  Её  зовут  Анжелика. Она  -  экономист.
          -   Я  уверена,  что  она  очень  красивая  и  у  неё  голубые  глаза.
          -    Как  Вы  угадали?
          -    Просто  у  Вас  должна  быть  именно  такая  девушка.
          -    Не  знаю,  как  насчёт  «очень»,  но  она  красивая,  и  у  неё  голубые  глаза.
          -    А  Вы  её  любите?  -  неожиданно  спросила  она.  Он  растерялся:
          -   Я  не  хочу  отвечать  на этот  вопрос. А  Вы  любите  Вашего  Джимми?
          -   А  я  не  знаю,  что  такое  любовь,  поэтому  ничего  не  могу  Вам  ответить. И  я  хочу  попробовать  Ваше  мороженое!
          -   Но  его  осталось  только  половина! -  он  придвинул  ей  свой  Шоколадный  Сорбет.
          -    Мне  хватит! 
          -    Тогда  можно  я  доем  Ваше  мороженое  после  Вас?
          -    Пожалуйста! -  она   подвинула  ему  своё  Земляничное  мороженое,  которое  тоже  было  съедено  примерно  наполовину.
              Произошёл  какой-то  своеобразный  ритуал,  через  мороженое  они  как - будто  поцеловались. Они  доели  мороженое  друг  друга,  и  Элен  позвонил  папа   и  сказал,  что  за  ней  пришла  машина  и  ждёт  её  на  стоянке.
          -   К  сожалению,  обратно  с  Вами  на  автобусе  я  не  поеду,  тем  более,  что  он  едет   на   Монпарнас. Папа  прислал  за  мной  машину.
          -   Скажите,  а  кто  Ваш  папа?
          -   Он  предпочитает  оставаться  неизвестным.  Инкогнито.
          -   Понял, мисс  Элен  Инкогнито. Неужели  мы  больше  не  увидимся?
           -   Для  вас  хотят  устроить  банкет.  Я  обязательно  туда  напрошусь. Но  не  стоит  подходить  ко  мне,  мы  будем  слишком  на  виду. А  мне  ведь  ещё  не  всё  разрешается.
           -   Я  понимаю.  Я  посмотрю  на  Вас  издали.
    В  отеле  коллеги  спрашивали,  что  за  девушка  была  с  ним,  не  боится  ли  он  неприятностей,  чужая  страна,  порядки  другие. Он  ответил,  что  это  его  родственница.  Он  ничего  и  никого  не  боится,  и  что  он  не  делал  ничего  плохого.  А  сам  подумал,  что  если  бы  даже  его  посадили  в  тюрьму,  он  не  отказался  бы  от  встреч  с  Элен.  А  насчёт  родственницы,  он  был  недалёк  от  истины.
    Организаторы  симпозиума  хотели  сначала  ограничиться   приём – коктейлем,  но  заседания  проходили  так  успешно,  атмосфера  была  такой  культурно  -  научной,  не  произошло  никаких  инцидентов,   везде  витал  интерес  к  науке,  и  сами  учёные  способствовали  этому,  поэтому  решено  было  дать  им  не  просто  прощальный  обед,  а  банкет. Он  отличался  от  обеда  тем,  что  там  подавались  вина. Тем  более,  что  в  древности  слово  «симпозиум»  означало  «пиршество»,  но  вполне  вероятно,  что  там  решались  и  политические  и  насущные  вопросы. 

     Банкет  был  устроен  в  ресторане  одного  из  отелей. Один  из  устроителей  симпозиума  произнёс  небольщую  речь  об  успехе  мероприятия  и  поблагодарил  всех  за  их  вклад  в  науку,   а  также  за  активное  участие  во  всех  мероприятиях,  что  как   раз  и  способствовало  этому  успеху.  И  предложил  отметить  это  и  отдохнуть. В  зале  был  оркестр,  и  певец  и  певица  по  очереди  исполняли  песни,  иногда,  давая  им  отдохнуть,  на  рояле  играл  пианист.
    Подавались  говядина  по  Бургундски,  жульен  с  морепродуктами,  мусс  из  белой  рыбы   с  соусом  из  креветок,  мясной  рулет  по  Бретонски  и  эльзасский  торт. Было  несколько  сортов  вин,  вдова  Клико,  Империал,  Магести,  наливки  и  соки.
    Элен  и  Герман  сидели  за  разными  столами,  но  могли  видеть  друг  друга. Она  была  среди  папиных  знакомых,  и  Тони  был  вместе  с  ней,  но  они  сидели  не  рядом,  а  папа  сидел  напротив  и  притом  спиной  к  Герману. Оказывается,  места  были  заранее  распределены  и  на  них  стояли  карточки  с  фамилиями.  Так  что  Тони  и  Элен   предусмотрели  заранее,  как  им  сидеть  за  столом.
   Элен  была  окружена  вниманием,  тактичными  расспросами,  юмором  и  шутками. Она  пила  только  безалкогольный  коктейль  и  сок,  но  весёлый  шум  зала  подействовал  на  неё  опьяняюще. С  разрешения  папы  она  приготовила  для  всех  сюрприз.
   И   вот  она  встала  из-за  столика  и  подошла  к  оркестру,  с  которым   накануне  репетировала.  И  руководитель  оркестра  сказал  в  микрофон,  что  для  нас  хочет  спеть  наша  юная  гостья  Элен. Все  зааплодировали.
   Она  спела  две  очень  красивые  современные  песни  на  французском  и  английском  языках. И  певец,  и  певица  сразу  померкли. После  первой  песни  ей  хлопали  безумно,  а  после  второй  все  аплодировали  стоя. Необыкновенно  красивый  нежный  и  бездонный  голос,  и  как  она  им  модулирует,  как  владеет!
   Она  заметила,  как  Герман,  поднял  бокал,  глядя  на  неё,  что-то  сказал  и  выпил,  наверное,  за  её  здоровье. Она  смогла  только  улыбнуться  ему.  Они  были  разделены  невидимыми  барьерами  и  дистанция,  размером  с  океан,  отделяла  их  друг  от  друга.

     Был  последний  день  симпозиума.  Накануне  папа,  его  друзья  и  Элен,  покинули  банкет  все  одновременно,  оставив  остальных  продолжать  отдых. У  неё  не  было  никакой  возможности  хотя  бы  перекинуться  с  ним  парой  слов  и  оставить  друг  другу  координаты,  например,  для  переписки. Хотя,  какие  координаты,  она  знает  о  нём  так  много. А  давать  свои  папа  ей  запретил. Он  и  так,  по  его  мнению,  предоставил  ей  много  времени,  чтобы  пообщаться  с  сыном  профессора   и  составить  себе  мнение  о  нём,  как  она  того  хотела. Но  вступать  в  более  тесный  контакт  со  взрослым  мужчиной  его  дочке  было  совершенно  ни  к  чему. Он  был  удивлён,  почему  Элен  так  и  не  поговорила  с  ним  об  отце,  разве  не  это  подразумевалось,  когда  они  приглашали  его  сюда?
      Но  у  Тони  было  слишком  много  забот,  чтобы  ломать  над  этим  голову,  и  он  попросту  от  этого  отмахнулся. Ну,  не  поговорила  и  не  поговорила,  ему-то  что?  А  то,  что  между  ними  могли  возникнуть  какие-то  симпатии,  ему  не  могло  присниться  и  в  страшном  сне.
       У  них  пока  был  Джимми,  который  очень  даже  исправился,  и   ещё  с  пяток  таких  Джимми  из  их  окружения  будут  крутиться  вокруг  их  дочурки,  только  выбирай,  они  давить  на  неё  не  будут. Но  интуитивно,  он  заранее  оградил  Элен  от  дальнейших  контактов  с  Германом,  запретив  ей  давать  конкретные  сведения  о  себе  в  Америке,  да  и  сам  не  стал  с  ним  знакомиться. 
     Но  судьба  -  злодейка   или  проказница   рассуждает  по-другому.  На  другой  день  Элен  вместе  со  своим  гидом  решила  опять  пройтись  по  магазинам.  На  этот  раз   она  была  намерена  погулять  по  Елисейским  полям   вплоть  до  Триумфальной  арки,  а   там  столько  бутиков. Будет  совмещать  приятное  с  полезным.
    Они  прогуливались  сначала  там,  где  была  парковая  зона,  а  потом  должны  были  пройтись  по  магазинам. И  в  одном  из  квадратов  недалеко  от  фонтана  они  увидели,  как  группа  людей  фотографируется,  и  среди  них  был  Герман. Она  попросила  гида  подождать, а  сама  незаметно  подошла  к  нему  сзади:
         -   Вы  не  могли  бы  со  мной  сфотографироваться,  мсье?   
                Он  резко  обернулся  и  тут  же  обнял  её  и  прижал  к  себе:  -  Элен,  моя  Элен,  какое  счастье,  что  мы  снова  встретились! Я  всё  время  думал  о Вас!  Я  был  расстроен,  что  завтра  улечу  на  Родину,  так  и  не  увидев  больше  Ваши  изумрудные  глаза. На  банкете  не  получилось  даже  поговорить. Но  зато  я  услышал,  как  Вы  поёте. Почему  Вы  не  сказали  мне,  что  Вы  -  певица?
         -   Я  такая  же  певица,  как  математик  или  физик. Но  возможно,  я  поеду  учиться  петь  в  Италию.  По  крайней  мере,  мне  это  обещают.
         -   У  вас  самый  изумительный  голос  в  мире!  Вы  вся  какое-то  волшебство! 
         -   Вы  не  знаете,  какая  я  на  самом  деле  противная  девчонка.
         -   Этого  не  может  быть!  Зачем  Вы  на  себя  наговариваете. И  вообще,  Вам  разрешается  капризничать!  Я  бы  выполнил  любой  Ваш  каприз,  если  бы  смог.
         -  Смотрите,  не  пожалейте  о  своём  обещании.  Так  будем  фотографироваться?
     Они  сделали  несколько  фото  на  память.  Он  своим  фотоаппаратом,  а  она  на  свой  мобильник.  А  потом  они  сделали  фото  вместе,  попросив  одного  из  коллег  Германа  сделать  это  на  его  фотоаппарат.  Они  встали рядышком,  и  Элен  вдруг  прижалась  к  нему,  положив  ручку  ему  на  грудь,  и  он  тоже  обнял  её  рукой. Их  сфотографировали.
        -   Я  перепутала  Вас  со  своими  братьями,  поэтому  и  обнимаю  Вас, -  сказала  она,  как  бы  оправдывая  своё  поведение.
        -   Перепутайте  ещё  раз!  -  попросил  он.
                И  тогда  она  приподнялась  на  цыпочки  и  поцеловала  его  в  щёку. Он  не  мог  позволить  себе  сделать  то  же  самое.
         -   Как  же  быть  дальше? Как  нам  сообщаться? Куда  я  мог  бы  написать?  Я  хочу  дать  Вам  свой  адрес!
         -   Ничего  не  надо. Я  обещаю  Вам,  что  мы  обязательно  встретимся. Верьте  мне!
         -   Но  когда?  И  где?
         -   Этого  я  пока  не  знаю. Завтра  мы  с  папой  уезжаем  в  Эльзас  и  Лотарингию. Потом  будут  ещё  кое-какие  дела,  но  я  что-нибудь  придумаю. И  я  знаю,  как  Вас  найти.
      Она  протянула  ему  руку  на  прощанье.  Он  взял  её  ручку,  наклонился  и  поцеловал  её  несколько  раз. Потом  поднял  голову,  и  она  увидела  его  глаза. В  них  почти  стояли  слёзы. И  что  это  он  так  расчувствовался?
          -   Мы  встретимся!  -  сказала  она  ещё  раз.
          -   Я  буду  думать  о  Вас.
     И  она  пошла  к  своему  гиду. Он  молча  смотрел,  как  она  уходила,  юная  фея  на  высоких  каблучках. «Почему  такие  девочки  нам  не  достаются?  Вот  уж  кому  он  отдал  бы  всё,  что  имеет!»  Его  толкнули  в  бок  со  словами:
         -  Лирика  закончилась,  пошли  дальше!
    Где  твоя  голова,  Герман,  где  твой  математический  разум? Лет-то  ей  сколько?  А  тебе?  Вычисли  разницу,  математик!  Ждать  её  сколько?  Но  он  подождёт  столько,  сколько  надо. Потому  что  ему  нужна  только  она. Она  обещала  найти  его,  и  он  ей  верит. Потому  что  ему  хочется  верить.               
    Элен  расстроилась  не  так,  как  Герман. В  отличие  от  него,  она  знала,  что  при  желании  может  встретиться  с  ним,  например,  в  Москве  по  пути  в  Белые  Горы. У  них  был  загородный  дом,  и  она  могла  пожить  в  Москве  несколько  дней,  или  остановиться  у  дяди  Майкла.  Она  вообще  могла  заявиться  к  нему  домой,  на  его  московскую  квартиру  и  раскрыть  все  карты,  что  она,  та  самая  Лена,  которая  ему  писала,  и  пригласить  его  и  Екатерину  Ахметовну  к  себе.
   Она  представила  его  удивление  и  улыбнулась.  Сразу  бы  исчез  весь  ореол  таинственности,  который  сейчас  витал  над  ней.  Возможно,  тогда  Герман  потеряет  к  ней  всякий  интерес. И  у  него  есть  девушка.  Так  что  стоит  немного  остудиться  и  подумать,  прежде  чем  придумывать  новую  встречу  с  ним.  Но  как  она  могла  его  ненавидеть  после  того  письма,  что  она  знала  о  нём  и  о   его  жизни? Глупая  девчонка,  тебе  ли  судить  других  людей?  И  ты  ещё  разыгрываешь  целые  партии  со  взрослым  мужчиной!  Так  думала  она  о  себе.

    Тони  отпустил  дочку  в  Москву  до  осени. И  сделал  ей  подарок.  Необыкновенный.  Ни  у  кого  такого  не  было. Подарок  был  тройным:  золотой  кулон  на  шею  с  аметистом,  золотой  перстень  с  изумрудом  на  палец  и  маленький  детский  пистолетик. Но  все  они  были  с  одинаковой  начинкой  из  лучика  фотонов.
   Пользоваться  ими  было  несложно,  и  произвольно  они  включиться  не  могли.  Крохотный  золотой  рычажок  на  перстне  с  внутренней  стороны  пальчика  нужно  было  перевести на  внешнюю  сторону,  а  на  кулоне  сделать  то  же  самое,  только  справа  налево,  а  на  пистолетике  -  прицелиться  и  нажать  курок,  и  просто  поводить  им  по  объекту.      
  Особой  точности  не  требовалось,  лучиком  можно  было  водить  горизонтально. Это  было  не  оружие,  а  средство  защиты.  И  папа  взял  с  дочки  слово,  всегда  иметь  при  себе  хотя  бы  один  из  этих  предметов. И  лучше  первые  два,  потому  что  они  всегда  при  себе,  а  пистолетик  надо  доставать  из  сумочки.