Ужин в ресторане

Что-либо менять в  жизни  тридцатисемилетняя  Зоя  Васильевна  не хотела. От любви одни страдания. Да и кто мог встретиться  в её годы? Разведённый, изгнанный из дома за неверность,  пьянку или  бестолковость? Кто от хорошего мужа  откажется? Или женатый, украдкой приходящий? Нет, пусть уж будет так, как есть.



Значит, такая судьба. Подобного толка думы с незначительными вариациями посещали её именно  в выходные дни, когда она оставалась одна.

Вспомнила, что в грядущую пятницу запланирована встреча с корреспондентом  журнала «Премьер». Интересно, что из себя представляет  этот  репортёр? Ну, что же,  в  конце недели и увидим.

Любила  она  пятницы. К концу  недели  силы  иссякали,  и  женщина   мечтала об отдыхе.


Но  когда   выходные   приходили, она предавалась тоске и желала только одного, чтоб они поскорее закончились, наступил понедельник, и она вновь с головой могла окунуться в работу.

 ***

Беседа назначена на 17 часов. В оговоренное время на пороге кабинета директора известнейшего в городе магазина "Подарки" возник некто. Легко взмахнув ресницами, Зоя тотчас оценила вошедшего. По её понятиям, он облачился в  несолидную для данного  случая  одежду --  вязаный  свитер, потёртые  джинсы, грубоватые  ботинки.


Среднего роста, с залысинами на висках, примерно  её  ровесник. Она демонстративно посмотрела на часы, висящие на стене, и не очень дружелюбно произнесла:

-- Слушаю.

-- Добрый день, Зоя Васильевна. Меня зовут Алекс. Я представляю журнал «Премьер» и уполномочен написать репортаж. Ваш магазин является одной из достопримечательностей города. Молодежи вы, несомненно, интересны в плане жизненного ориентира.

Ваше становление.
О чем мечтали в детстве, юности?
В какой среде росли?
Хобби?
Какие интересы?
Как проводите свободное время?
Приносит ли работа вам радость?
Есть ли у вас что-то ещё в планах?
Какое взаимодействие с городом?
Занимаетесь ли благотворительностью?
Кто ваши кумиры?

Белокурая  красавица  поёжилась  от  количества вопросов, требующих ответа. Журналист говорил грамотно, но с кавказским  акцентом. Зоя подумала, что если бы не сей  визитёр, она   уже    отправилась бы  домой и через полчаса лежала в тёплой воде с закрытыми глазами, слушая  тихую  музыку….
Неожиданно  он  встал  и  предложил:


-- Зоя Васильевна, давайте выйдем из магазина и поговорим в другом месте. Я жду у входа на улице.


 ****

Удивляясь себе, ещё буквально пять минут назад мечтавшая, чтобы  этот тип поскорее исчез из кабинета, равно как и из её жизни, она, в момент накинув тоненькое пальто, вышла.

На улице бушевал холодный ветер. Интервьюер,  приблизившись,  махом  сдёрнув  с  себя  шарф,  обмотал  им  Зоину шею, а  на её руки  натянул  свои перчатки. Взяв её под локоть и уверенно направляя,  подвёл  к  стоянке  такси.  Открыв  дверцу  автомобиля  с  зелёным  огоньком,  он  помог   даме  расположиться  на  заднем  сиденье, а сам,  разместившись  спереди,  тут  же  кому-то позвонил, известив  о намерении  в течение десяти минут  нанести  тому  визит.

Спустя время, они подъехали  к  ресторану  «Ташкент». Владелец  заведения, вышедший им навстречу,   низко   поклонился, восторженно  их  приветствуя:

-- Ассалам – алейкум! Проходите, дорогие гости. Алекс-джан, куда сегодня -- в европейскую половину или в восточную?


-- Зоя Васильевна, это -- мой  товарищ  Ибрагим-джан.

И, обращаясь к встречающему, добавил: -- В европейскую, конечно.


Зое он пояснил что в восточном крыле посетители сидят на полу, устеленном коврами, вокруг низкого стола, а в европейском -- на стульях.

Они вошли в зал. Хозяин  торжественно  внёс огромный поднос с дымящимся казанком, блюдом  с  овощами -- перцами, огурцами, помидорами, вазу с орехами и сухофруктами; поставив перед  Зоей миниатюрный графинчик с араком -- узбекской водкой, пожелал хорошего аппетита, крепкого здоровья и исчез. Алекс наполнил Зоину рюмку, себе налил чаю, объяснив, что алкоголь  не употребляет.

Женщина  пригубила  незнакомый  ей напиток. Тот оказался довольно крепким. Потом отведала  плов с кусочками сочного мяса.

Вскоре она расслабилась, согрелась и  приготовилась ответить на любые вопросы, имеющие отношение  к  магазину. Но  новый  знакомый,  будто  забыв о цели их встречи,  ни о чём не спрашивал.

–- Как хорошо, что мы сейчас тут.  Здесь уютно и очень вкусно готовят. Вы часто здесь бываете?


-- Я искренне рад, что  Вы  не  разочарованы. Да, иногда  прихожу сюда. Восточных людей, уехавших на чужбину, объединяет ностальгия по родной речи, музыке, еде, напиткам. Я - азербайджанец, всегда ищу моих земляков. Этот ресторан полюбился нам.

Будь то казахи, таджики, чеченцы, узбеки, татары. У нас схожи религии, обычаи, кухни, музыка - то, что составляет культуру и духовность человека.

Волею  судьбы  в  15-летнем  возрасте  я  оказался   в  Вашем  городе.  До  этого  жил  в  ауле,  далеко  от   моря  и  цивилизации.  Работы для мужчин в  мало населённых пунктах  обычно   не хватает, и папа уехал на заработки в Россию. Я помню  его. Деньги  нам  отсылал. Но  только первое  время. К  моему  шестилетию  всё прекратилось.  Мы  не  знали, ни где он, ни что с ним. Ждали  и  надеялись  на  его  возвращение. И так прошло  два года  полного неведения.

***

Как-то  из  столицы  приехал старший брат отца, дядя Ашраф.  Он  держал  на рынке  мясную  лавку.  Сказал, что рядом  поставит навес,  где  мама сможет торговать  продуктами,  доставляемыми  крестьянами.  Дядя  Ашраф нас забрал в Баку. Поселились в его доме в старой части города. Там он проживал с многочисленным семейством.

Спозаранку  мы  отправлялись  на  рынок  и  затоваривались  оптом.  Через  некоторое время   у   нас   появились  свои  клиенты.  Все приходили в восторг  от  того, что  я,  будучи  совсем  ребёнком,  помогаю   маме.  А  мне  не  терпелось  поскорее  всё  закончить  и  оказаться  на  море, поэтому  каждому  покупателю,  намеренно   подкладывая   лишнее,  заполнял    корзину   доверху,  невзирая  на  запрашиваемое  количество.
Вместо 1 кг. - как  желал  покупатель -  подсовывал  2 кг.  Вместо 2 кг. – 3.

Вместо 3 кг. иногда целых 5. Все стоило недорого, и поэтому никто не возмущался навязываемым перевесом.

Я подносил  овощи  или  фрукты,  а  родительница  взвешивала и принимала деньги. Обычно к трём  часам  дня  товар раскупался,  и  мы  отправлялись на пляж.   Город  ведь находится на берегу  моря. Я  купался. А мама отдыхала под зонтиком.


Среди  покупателей  я  заметил одного господина. Он вёл себя довольно странно. Когда  подходила его очередь, он  как - будто впадал в стопор. Не мог ни слова произнести. Стоял и молчал.  А  мама,  улыбаясь, спрашивала:


-- Чего  сегодня  Вам   хочется?

Он бледнел, краснел  и   ничего не говорил.

-- Может быть,  виноград?  Он  сладкий.  Видимо, недавно сорван.

-- Да. да, точно, виноград, --  запинаясь, отвечал  смущённый  покупатель.

-- Алекс, выбери две самые красивые  грозди, -- обращалась ко мне мама.

-- Может быть, Вы хотите помидоры? Тоже очень свежие.

-- Давайте, -- неуверенно соглашался он.

-- Алекс, принеси четыре самых  больших  овоща.

-- А огурцы?

-- И огурцы, -- утвердительно кивал головой.

-- А  зелень?

-- Да, конечно...

После оплаты, будто завороженный,  он  продолжал  стоять у прилавка. Так повторялось каждый день. Маме в ту пору едва  исполнилось  двадцать пять  лет. Восточные девушки рано выходят замуж. У неё  были необыкновенно красивые   ладошки  - узкие  с   длинными   изящными  пальцами. Я  нередко  замечал, как многие мужчины  заглядываются   именно  на  руки -- как  она  берёт деньги, как отсчитывает  и  протягивает сдачу, как  подаёт  купленный товар.


***


Однажды господин, показавшийся необычным, в  очередь  не встал, как всегда, а  подозвал  меня к себе. Он спросил, откуда родом, где  живём, кто  мой  отец. Я, как на духу,  рассказал всё -  мол, приехали из горного селения подзаработать денег, так как   наш  глава семейства  пропал, и  мы ничего не знаем о нём уже два года.


Он,  выслушав  меня, тут  же  написал  записку  для  мамы  с  предложением     встретиться.   Первая  реакция  мамы  на  письмо  огорчила  меня  категоричностью  отказа. Даже  слышать она  не  пожелала  о дерзком   чужаке.
Но  мне  чудом  всё-таки  удалось  её  уговорить  прийти на свидание. Я-то  проявлял невероятный  интерес  к  каждому  человеку.

Хотя  на  базаре  и  многолюдно, и  не скучно, но  когда заканчивался товар, и  уходил  последний  клиент,  на  меня  накатывалась  тоска. Мне  не  хватало  общения. Ведь  моя  компания  осталась в  селе. Мама  же  к полудню  так  уставала, что  с  трудом  могла  говорить.

В  незнакомце я видел потенциального друга,  хотя  он  и  старше  меня,  причём, намного. 

***

В  воскресенье, как  условились, у  памятника бакинским комиссарам  мы  с  мамой   поджидали  господина Икс.

Мужчина подкатил  на «Жигулях»  и  стал  нас знакомить с достопримечательностями города. Спустя часа два,  он  пригласил  в ресторан, где я впервые попробовал шашлык  из осетрины под гранатовым соусом. Эта  ценная  рыба  водится  в  Каспии.  Традиционно азербайджанцы  готовят  шашлыки из баранины.

Те, что живут в горах, про  такой  деликатес  и  не слышали.  Новое  блюдо  показалось  невероятно   вкусным.  Позже  он  предложил  нам  посмотреть  одно  поместье  с   садом,  находящееся  в   50  км.  от  Баку,  принадлежащее  его  родственникам, которые   из-за проблем  со здоровьем  этим  летом  не приехали. 
   
Когда мы очутились на территории  виллы, перед нами предстало следующее зрелище: множество переспелых фруктов на ветках деревьев и  ещё больше на земле. Фарид - так  звали  нового   знакомого - поинтересовался у мамы, сколько ей платят на рынке.

Выходило, с  его слов,  очень  мало. Он  предложил  нам   в  течение трёх  недель пожить  здесь, чтобы   переработать  урожай.  Заработок  обещал в разы больше, чем на рынке.

Но  уйти  от  родственников  оказалось  не  просто.  Мы  разработали  хитрый план.  Учитывая, что  Ашраф  в  родное  селенье  наведывается  крайне  редко, можно ему сказать, что мама больше не хочет работать в Баку и желает вернуться домой.

Купили  билеты   и   поставили  того перед фактом.  Сородич  отвёз  нас на вокзал и  усадил в  автобус.

Мы проехали ровно три квартала, и  мама попросила водителя остановиться, объяснив, что забыла документы  и  ей  необходимо вернуться.  Не успел шофёр притормозить,  как  подъехал  Фарид,  и  мы  благополучно пересели  в  его  машину.

И  вот  мы  в   заброшенном  доме.  Сначала  очистили  всю, правда, не  очень большую,  территорию  от   фруктов,  валявшихся  на  земле.  Заполнив   огромный  чан  созревшими  плодами, разожгли  под  ним  костёр   и   оставили  вариться.

Фарид все это время помогал нам. К вечеру он уехал в Баку. Но на следующий день после работы приехал и  несказанно  удивился объёму  сделанного. Айву, яблоки, персики, груши,  нарезанные  дольками, в  виде гирлянд  подвесили сушиться под козырёк дома. Упавшие  ветки  собрали  в  тугие  связки и  аккуратно сложили  в  углу  подворья. Занавески  и  постельное белье  перестирали. Всё  сверкало чистотой и свежестью.

Мама ещё успела сделать азербайджанский хлеб -- чурек и голубцы в виноградных листьях. Фрукты быстро поспевали, и каждый день мы их обрабатывали. В погребе нашли много посуды и заполнили её сваренным джемом.  Новый  знакомый  приезжал на пару часов в конце дня.

Иногда мы ездили на побережье -- купаться в море; изредка Фарид приглашал в ресторан. Эти  заведения  в  Азербайджане  располагаются  под  открытым  небом  в  тени  старых  деревьев.

Мама  вела себя  строго  и  неприступно.  Мужчине  ничего не оставалось, как довольствоваться  беседами со мной. Она  не  забывала  повторять, что согласилась на эту авантюру только из-за заработка.

Дома матушка официальной работы не имела, как и большинство деревенских женщин. Но славилась непревзойденным рукоделием - ткала ковры. Весь процесс от начала -- окрас шерсти, пряжа нити, подбор орнамента и, собственно, до  изготовления полотна -- мама делала сама. Но из-за того, что её клиенты -- либо родственники, либо соседи, заработать много не представлялось возможным.

Фарид  частенько  заводил  речь  о том, что неплохо, если  бы  мы  остались  в Баку  с  тем, чтобы  я  учился  в  городской школе, где образование на более высоком уровне. Маме не нравились эти разговоры, потому как она проживала в ауле, где царил средневековый уклад жизни и  что-либо решать самостоятельно она не могла, даже  являясь  супругой  без вести  пропавшего человека. Многочисленная родня -- по неписанному закону Востока -- обязана взять на себя ответственность за жизнь мамы и, соответственно, меня.


Как-то, спустя две недели, бакинец предупредил  об  отъезде  на  три дня по очень важному делу, просил никому не открывать дверь и не выходить из дома. В тот вечер он остался  ночевать с нами.

О нём  мы  знали, что ему 38 лет, высшее образование получил в Москве, женился на белорусске, прожил с ней без малого 15 лет, детей нет, разведён уже более года. Квартиру пытаются разменять на две раздельные, что довольно сложно. А я уже  предавался мечтам о том времени, когда мы переселимся в Баку - город на берегу моря с величественными зданиями, театрами,  парками, детскими площадками...

***

Наступил третий день отсутствия Фарида. С утра мама поставила варить овощной суп, раскатала тесто для лепешек. А я, как обычно, занялся уборкой двора.  Мы  с  нетерпением  ждали  возвращения  нашего  благодетеля. Лично я к нему привязался. Он оказался внимательным и ласковым. Когда  со мной  говорил, то совершенно не чувствовалась разница в годах. Относился  ко мне,  будто  мы  ровесники. Только  в  присутствии  мамы  тушевался  и  робел. Не избалованная вниманием, она  высоко ценила его доброе  отношение  и  искреннее желание как-то нам помочь.

Мои  детские  грёзы  о  дальнейшей  жизни и учёбе в Баку  оборвались с  неожиданно  открывшейся  калиткой  и  появлением  женщины. Увидев  меня, та  спросила на языке  Пушкина  и  Толстого,  как  я  здесь оказался.  Я  кликнул  маму,   плохо знающую  русский язык, вернее,  совсем  не  говорящую  на  нём, так как её  жизнь проходила  среди людей,  общающихся  только на местном наречии.

Я же изучал  русский  в школе и поэтому мог говорить с незнакомкой. Но когда появилась  мама, женщина пришла в ярость. Хотя мы пытались ей объяснить, что наняты на  работу по уборке сада, она ничего не хотела слышать и потребовала, чтобы в течение 5 минут мы убрались.

Кричала, что этот дом принадлежит её родителям, живущим в Белоруссии, и наше пребывание  здесь  незаконно   и   преступно,  и  она  сейчас обратится  в  милицию,  чтобы нас арестовали. Нам  ничего не оставалось другого, как  покинуть это странное место, где нам не заплатили  ни  гроша. Мы  быстро собрали вещи -- их было, к счастью, немного и  вышли на дорогу, не представляя, в какую сторону направиться.

В  тот  воскресный  день  транспорт  не  ходил.  Мы просто брели. Редкие дорожные указатели мало о чём  говорили. Не у кого  спросить, как добраться хотя бы до ближайшего населённого пункта, откуда можно уехать на автобусе домой.

Вернуться в Баку мы уже не могли. Через какое-то время, когда солнце стояло в зените, и жара  казалась неимоверной, Аллах  будто вспомнил о нас.  Какой человек проедет мимо одиноких путников -- женщины с ребенком?


Неизвестно откуда  появившаяся  машина остановилась и нас спросили, куда мы держим путь. Оказалось, что до нашего селения около 200 километров. Водитель несколько секунд обдумывал, как он может нам помочь, так как, по всей вероятности, он  имел  свой  план  на сегодняшний день.


Тем не менее, он решил доставить нас прямо домой. Хороший человек. По мере того, как мы приближались к аулу, мама твердо заявила, что едем не к бабушке Лейле, с которой всегда жили (в семье моего отца), а к другой бабушке, её  маме.


***

Обе бабушки хорошо ко мне относились, и я  немало удивился  внезапной перемене. Но как позже окажется, мамиными  действиями  руководили  высшие силы. Через 9 месяцев родилась моя сестра - маленькая Натаван.


Зоя Васильевна, я не буду описывать все испытания, выпавшие на долю моей  несчастной матери. Она страдала и из-за того, что рассталась с Фаридом, которого полюбила всем сердцем. Ни его фамилии, ни адреса мы не знали. Что может предпринять  в этом случае бесправная женщина?

Конечно, её  поведение трактовалось как  предательство  по отношению к мужу.  Восточные обычаи предполагают верность жены до гроба, даже в случае гибели
 супруга.

Мама ходила в балахонах, и никто не мог догадаться, что она в положении.

Наступил день рождения моей сестры. Для нас с мамой это была огромная радость. Но для всех остальных членов нашей большой семьи --  трагедия и позор.


Как объяснить родственникам, односельчанам факт появления  ребёнка, если о муже вот уже 3 года нет  вестей? А о существовании Фарида не знала ни одна живая душа.


Мамаша не покидала территорию дома, я, боясь осуждения, тоже не мог выйти с сестрёнкой на улицу. Таковы неписанные законы в селениях. И с этим приходилось считаться. Так не только на Востоке, так  повсюду,  где люди живут компактно и знают всё друг о друге.

Пусть это будет в Украине, Латвии или России. Поступок моей мамы выглядел аморально и безнравственно. В городах -- иные законы. Никто друг друга не знает.  Если кто-то приходил к нам в дом, моя сестричка охотно шла  к  гостю.

Её все любили. Но если визит  наносили  сразу несколько родственников, маленькая  Натаван  с   мамой  не  показывались, будто они  прокажённые. Да,  наши  сородичи  отвергли  нас.  Когда моей сестре  исполнилось  четыре года,  мама  заболела.

Умирала она в сознании. И просила меня не бросать Натаван ни при каких обстоятельствах. Как я думаю по прошествии многих лет, страдания, чувство неприязни со стороны близких и родных, одиночество -- всё вместе ослабили организм. И банальная инфекция свела маму в небытие.

Лекарства не могли помочь. Мы остались на белом свете одни -- незаконнорожденная сестра и я.

(отрывок из повести "Больше всего на свете не любила она выходные" )