Письмо

В вечерних сумерках за окном плавно кружился снег. Он опускался на голые ветви деревьев, на одиноких прохожих, на крыши домов. Бледный свет фонаря высвечивал каждую парящую снежинку и длинными тенями проникал через незанавешенное окно в тёмную комнату. Он падал на старый круглый стол под ажурной скатертью, на стеллажи с беспорядочно стоящими на них книгами и мягко ложился на лицо женщины, сидящей у окна в кресле-качалке. И в этом тусклом освящении она выглядела одинокой и пожилой. Ресницы чуть прикрытых глаз подрагивали, а руки теребили лежащий на коленях пожелтевший от времени лист бумаги.
***
Александра, ты куда собираешься поступать? - спросила Ленка, с
нетерпением глядя на исписанный лист бумаги в Сашиных руках. - Это ответ из литературного института?
- Да, - Саша кивнула и попыталась спрятать письмо в портфель. Но от дотошной Ленки трудно было что-либо утаить.
- Здесь пишут, что мои работы прошли по конкурсу. Ты понимаешь, мои стихи там понравились! - Саша с недоумением смотрела на конверт, где
чётко и крупно был написан адрес отправителя.
 - Так чего же ты, глупая, грустишь? - Ленка была рада за подругу и никак не могла понять её плохого настроения. - Ведь у тебя и правда очень и очень хорошие стихи!
Саша молчала, не зная, что сказать. С момента получения этого письма всё вдруг стало таким непонятным и сложным. Её размеренная, чётко распланированная жизнь как бы споткнулась об этот листок бумаги. Всё было уже давно решено - она будет архитектором, так же как и её родители. Другой стези Саша себе даже и не представляла, а тем более стать поэтом или писателем. Стихи давались ей как-то легко и просто - она ими мыслила, ими жила, и это было настолько естественным и обычным, как дыхание. Но разве может это «дыхание» стать профессией? Саша была в растерянности. И правильно ли она сделала, что поддалась на Ленкины уговоры - отправить в институт на конкурсный отбор свои стихотворения? Это был минутный порыв, на который она даже не ждала ответа. Почему же сейчас ей так плохо? Внутри у Саши всё как бы разделилось надвое. На душе была тихая светлая радость, а ум диктовал свои условия и ставил свои жёсткие ограничения. И эти внутренние противоречия доставляли ей боль.
Последний школьный экзамен и последний школьный бал остались позади. Завтра она едет подавать документы в архитектурный институт. Как всё быстро и неожиданно произошло! До этого письма жизнь была простой и ясной, а теперь...
Эх, Ленка, Ленка...
А Ленка с нетерпением крутилась на жёстком продавленном диванчике, ожидая ответа подруги, и всё спрашивала:
- Саша, ну что ты решила? Куда ты будешь поступать?
Всю жизнь Саша и Ленка были вместе, росли в одном доме, ходили в один класс, даже за партой много лет сидели рядом. Знали друг о друге всё или почти всё. Ленка была первым слушателем Сашиных стихотворений. А некоторые, наиболее понравившиеся ей, она переписывала себе в тетрадку. Стихи были очень простыми, но одновременно трогательными и яркими. Саша писала о себе, о своих одноклассниках, но больше всего о том, что она видела вокруг себя, о своих чувствах и о своём настроении. Всё это было очень близко и Ленке, но сказать и выразить свои мысли и чувства, как её подруга, она не могла. В Сашиных стихах она находила отголоски своих детских, а потом и девичьих переживаний. Они ей были близки и понятны и этим очень дороги. Потому-то она, Ленка, и настояла на участии в творческом конкурсе при институте. И эта победа была не только Сашиной, но и Ленкиной победой, её верой в свою подругу.
Солнце нещадно палило в окно, чей-то разговор и смех доносились с улицы. Был самый разгар лета и самый разгар молодости. А дальше? Дальше Саша поступила в архитектурный институт, где веселая и бурная студенческая жизнь подхватила её и унесла. Ленка тоже поступила. Виделись они теперь всё реже и реже, лишь изредка перезванивались по вечерам. И почти при каждом телефонном разговоре Ленка задавала один и тот же вопрос:
- Ты ещё пишешь стихи, не бросила? Почитай-ка что-нибудь...
И с каждым разом Саше всё труднее и труднее становилось на него отвечать:
- Очень редко, совсем нет времени на это.
Ленка при этом вздыхала и цитировала строчки из Сашиных старых школьных тетрадей:
Что такое любовь?
Это сказка в ночи.
Что такое любовь?
Это солнца лучи.
Это птиц перезвон,
Шелест листьев в глуши,
Тихой музыки стон
В перелесках души.
От этих строк Саше становилось как-то не по себе, и возникало ощущение потери и невозвратимости чего-то очень и очень важного в жизни. Но время брало своё. Всё реже звонила Ленка, всё неохотнее отвечала на вопросы Саша. Да и что в её жизни теперь значили стихи? Почти ничего... Только постепенно Саша стала замечать, как что-то теряется вокруг, пропадают краски и яркость окружающего мира, блёкнут впечатления, всё приобретает налёт серости и безысходности.
Стихи - это как полёт, как порыв вдруг освободившейся души, её музыка, что складывается в строчки и приобретает самостоятельную жизнь. И этот полёт стал угасать, и музыка постепенно уходила из сердца. А небольшая ученическая тетрадка с «тихим ритмом внутри» была надолго заброшена на полку. Иногда что-то щемило в Сашиной груди, поток грусти подкатывал к горлу, и внезапно возникало желание писать, писать, выразить в нескольких строчках всю боль души. Но времени не было, и скоро эта боль проходила, словно птица, покружив в воздухе, улетала не найдя своего гнезда.
***
Годы проплывали, как облака в ненастный день. Ленка уже давно вышла замуж и уехала в другой город. И у Александры тоже всё как у всех: муж, работа, дети... Поток жизни как бы поглотил её, не оставив места для тихой грусти. Всё реже и реже всплывали в сердце неоформившиеся строчки стихов и, как стаи птиц, покидали душу. Насыщенная важными и неважными событиями жизнь не давала даже на мгновение остановиться. И чем насыщенней она была, тем больше росла неудовлетворённость в её сердце. Остановиться бы, задуматься… Да разве молодость может это себе позволить?
Общение двух когда-то неразлучных подруг со временем прекратилось. Ленке было грустно и больно видеть, как менялась Саша, как постепенно она теряла что-то особенное в себе, свойственное только ей.
Каким-то внутренним чутьём Саша тоже это понимала, но уже ничего не могла изменить в своей жизни, где было почти всё, но где не осталось места для стихов и для взмаха крыльев.
Только тетрадки, пылящиеся на книжной полке, да письмо из литературного института напоминали ей о прошлом. Из души постепенно исчезло то чувство полёта,  которым было наполнено всё её детство и юность. И от этого была огромная усталость и ощущение пустоты, как от потери самого дорогого ей человека.
Иногда, когда становилось совсем плохо, Саша садилась за круглый дубовый стол, открывала тетрадку и пыталась излить всю свою боль в словах. Что-то, конечно, получалось, но в коротких строчках уже не было бездонного неба и яркого солнца,  высоких гор и заповедных лесов  - той всеобъемлющей широты и взаимопонимания мира и себя. Не было в них самого главного - радуги жизни. Пустые и безжизненные слова повисали в безвоздушном пространстве и горькими каплями слёз падали на тетрадный лист и в сердце.
***
За окном продолжал падать снег. Взад-вперёд раскачивалось кресло, и тусклый свет освещал уставшее лицо женщины. Она ждала, ждала свою, возможно, безвозвратно улетевшую птицу. Теперь, спустя много лет, у неё появилось время. Время, чтобы попытаться вновь найти в себе то, что было когда-то утеряно, вернуть чувство полёта и радость оттого, что можно обнять весь мир руками.
Женщина снова погладила ладонью пожелтевший лист бумаги, где в вечерних сумерках с большим трудом читались слова: «... Ваша работа получила высокую оценку... Просим приехать... При себе иметь...».
Эх, Ленка, Ленка....
Кресло мерно покачивалось в такт её мыслям, и скрип старого дерева гулко отдавался в звенящей тишине пустой комнаты.