О ненормативной лексике

Армейские рассказы
 

       Не нормативная  лексика присуща  в России испокон веков и бороться с ней крайне тяжело.  Но я знаю несколько  близких мне людей, которые не употребляли в своей речи крепких словечек, один из них был мой прадед Павел, я правда плохо его помню, но  самое страшное ругательство у него было: «Едять тя мухи с комарами». Представив себе, как масса насекомых начинают тебя кусать, я нервно передергивал плечами, что никогда не делал, слыша откровенные маты. Вторым человеком, не применявшим ненормативную лексику, был мой дед, по маме, Василий, в минуту сильнейшего гнева он вскрикивал: «Ёс твою басалык», что означает это выражение, я не знаю, но оно всегда вызывало у меня улыбку. Ещё одним человеком, не признающим мата, была моя двоюродная бабушка Фекла Павловна, для нас просто бабушка Феша, мы, внуки, её очень любили (какие вкусные булочки пекла она, вы и не пробовали таких никогда) и побаивались, когда она была в гневе и кричала нам, набедокурившим, в след: «Опасно вас задави» и стучала своими кулачками друг о друга. Моя мама Мария тоже не употребляла крепких слов. Может поэтому я довольно быстро, под контролем своей супруги, избавился от курсантской привычки добавлять в конце каждой фразы приставку «нах». И сейчас, когда при мне употребляют крепкие выражения, я чувствую себя не в своей тарелке. Молодым людям я предлагаю после каждого мата класть в карман по 10 рублей, а потом набранную за неделю сумму отдавать жене или матери. Не которым молодым людям это помогает и они перестают применять по поводу и без повода крепкие выражения. 
               Применял я метод борьбы с матом в коллективе методом штрафов и знаете это помогало. В кабинете нашем ставили мы баночку с прорезью вроде копилки и тот, кто допустит ненормативную фразу клал в баночку 10 копеек. В конце недели дружно вскрывали баночку и считали «выручку», набиралось поначалу более 4 рублей. Но со временем сборы упали, а крепкие выражения исчезли из нашего кабинета.    Это все мелкие победы над  развязностью речи.
             Однажды командиру  батальона  связи это все-таки удалось перевоспитать целую воинскую часть. Звали этого командира Виктор Павлович, был он в звании майора и командовал батальоном в ГСВГ (группа советских войск в Германии).  Надо сказать, что майор этот картавил так, что буква «р» звучала в его произношении как буква «л». Так вот однажды на встрече дружбы читал наш комбат доклад: «В то время, когда все плоглесивное человечество и блятские страны» Начал он. Переводчик прервал его и спросил: «Как это перевести, Виктор Павлович?» Комбат повторил свою речь, переводчик опять не понял.. «На читай», - сказал докладчик. И переводчик перевёл доклад, как он должен звучать.
          Но устранить ненормативную лексику помог другой случай. Связисты для обеспечения управления войсками строят линии связи, состоящие из нескольких станций. Так вот один раз на учениях батальон построил линию связи, на линии, как правило, организуется круглосуточное дежурство механиков связи. Вот наш командир решил проверить качество ночного дежурства и стал вызывать дежурных механиков по очереди. У военных принято назначать позывные каждой станции и, как правило, цифровые. В батальоне было заведено, что механик должен ответить комбату сразу после вызова.
Комбат вызывает:
-Девятьнадцать соррлок один,
-Слушаю вас девятьнадцать сорок один,
- хоррлошо, Девятьнадцать соррлок два,
-Слушаю вас девятьнадцать сорок два,
- хоррлошо, Девятьнадцать соррлок три.
А в ответ тишина, видимо механик задремал.
Комбат с раздражением в голосе
- Девятьнадцать соррлок три.
В ответ тишина.
- Девятьнадцать соррлок три, твою мать,
- Слушаю вас девятьнадцать сорок три,
- Ты что с индексом?
С тех пор и стали заменять в батальоне ненормативную лексику словом «индекс».
Например кричишь дневального: « Дневальный, дневальный, - а в ответ тишина, –Дневальный с индексом».
-«Я»
          Так в батальоне перестал ходить мат среди всех категорий военнослужащих.
           Вот и наши депутаты не слышат народ, может и им покричать: «Эй, депутаты с индексом».