Н. С. Тьернагель. Роберт Барнс и Виттенберг

РОБЕРТ БАРНС И ВИТТЕНБЕРГ
Н.С.Тьернагель (1957)

С 1521 года, когда Генрих VIII атаковал богословие Мартина Лютера в своих знаменитых "Семи таинствах", и  до 1540 года, когда он заверил свои богословские претензии, организовав казнь Томаса Кромвеля и доктора Роберта Барнса, английская политика в отношении лютеранства прошла полный цикл (1). Между периодами, когда консервативная позиция Генриха была заявлена столь решительно, было, однако, время, когда король Англии отошел от традиции и приблизился к теологии лютеранских реформаторов из Виттенберга. Это никак не было связано с успехом короля в обеспечении его развода, роспуском монастырей и титулом "верховного главы Церкви Англии". В борьбе за свои цели внешняя политика Англии была направлена на установление союза с князьями Шмалькальдена, то есть с лютеранскими подданными Карла V, императора Священной Римской Империи. Это был чисто политический проект, и король принял его неохотно. Но при этом он предпринял решительную и широко освещавшуюся атаку на богословие, которое было объединяющей платформой лиги лютеранских князей, и это был довольно унизительный опыт, ибо король был попросту обязан поддержать тех, с кем он прежде выступал так решительно. К 1540 году Генрих VIII пришел к выводу, что союз не был ни необходимым, ни желательным, и Кромвель и Барнс заплатили своей жизнью за политику. Религиозные конференции, которые были частью этой дипломатии, первоначально не возымели никакого эффекта. Тем не менее отношения между Англией и шмалькальденскими князьями постепенно привели к ослаблению давления на "лютеранскую ересь", описанную кардиналом Уолси и сэром Томасом Мором, к открытию Англии для нее и, наконец, к принятию основных статей лютеранской веры.
Один из английских подданных Генриха VIII, принявших суть  и результаты богословия Виттенберга, доктор Роберт Барнс выступил как апостол лютеранства в Англии в течение 1530-х гг., предшествовавших его смерти на костре. Его роль в этот важнейший для англиканства период и  его вклад в конфессиональную литературу тех лет никогда не оценивались должным образом. Большинство историков английской Реформации считали его просто проповедником нового учения в Англии и пламенным, но не слишком стойким чемпионом  Реформы во время правления Генриха VIII. Все, кроме недавних, исследователи церковной истории увековечили современное мнение о том, что Барнс стал жертвой своих усилий по устройству брака Генриха с Анной Клевской. Мартин Лютер первым выразил эту точку зрения, и летописец мучеников Джон Фокс принял ее без вопросов. Лишь иногда упоминались богословские взгляды Барнса или тот факт, что, хотя он фактически не участвовал в организации этого бесполезного брачного союза, он играл главную роль в отношениях между Англией и шмалькальденскими князьями во время становления англиканской церкви. Если дипломатия, в которой он настолько преуспел, не смогла достичь цели политического альянса, у нее был положительный результат в доктринальных формулировках тех лет.
Хотя верно, что совместно достигнутые признания англикан и шмалькальденских князей не имели авторитета в царствование Генриха VIII, они должны были сохраниться как основной образец для елизаветинских 39 Статей. По сути итоговая  богословская позиция англиканской церкви во многом определялась богословием и общей позицией английских лютеран и конкретно доктора Роберта Барнса. Англо-лютеранские отношения во время правления Генриха VIII, таким образом, неразрывно связаны с Барнсом как ключевой фигурой в религиозной дипломатии, которая имела большее значение, чем непосредственные события этого царствования.
Повторяющимся камнем преткновения англо-лютеранских отношений в 1521-1540 гг. было требование Шмалькальденской лиги, по которому любой политический альянс должен основываться на принятии Англией Аугсбургского исповедания. Это условие король Англии никогда не собирался принимать, но Роберт Барнс, чей богословский авторитет позволял ему рассуждать о спорных проблемах, исходил из того, что Аугсбургское исповедание преуспело настолько серьезно, что признание его доктринальных формулировок должно было стать темой англо-лютеранских конференций при Генрихе VIII.
Таким образом, четкие параллели между Аугсбургским исповеданием и 39 Статьями представляют собой не непосредственное влияние первого на последние, а скорее влияние работы Роберта Барнса и английских реформаторов, которые подготовили конфессиональные заявления при Генрихе VIII. Поздняя историография Тюдоров признала Барнса одним из отцов англиканской Церкви, но только в последние годы историки серьезно обратили внимание на этого мученика, которого Мартин Лютер называл "святым Робертом". Даже если считать его чем-то меньшим, он вполне достоин таких людей, как Краннер, Латимер, Тиндейл и Ковердейл, которые заложили фундамент отличительной структуры английского протестантизма.
Роберт Барнс впервые получил известность, причем скандальную, в результате якобы «еретических, крамольных, спорных, кощунственных и оскорбительных" заявлений в проповеди в церкви св.Эдуарда в Кембридже 24 декабря 1525 года. Кардинал Уолси незамедлительно заставил его отречься от своей "дерзости". Барнс поставил под угрозу всю свою дальнейшую жизнь, продавая Новый Завет Тиндейла. Когда друзья сообщили ему, что Уолси собирается задержать его и привлечь к суду за эту книгу, Барнс бежал из Англии. Можно предположить, что его отъезд на континент был с готовностью организован немецкими торговцами, которые так усердно везли реформационную литературу в Англию. Его испытание в 1526 году и его деятельность по распространению Библии в Англии дополнялись тем, что он хорошо знал растущее число людей, которые критиковали существующие церковные порядки и способствовали распространению Писания на народном языке.  Тиндейл уже покинул Англию; Ковердейл, который ранее был секретарем Барнса в августинском монастыре в Кембридже, уехал в том же году.
Невозможно установить определенный маршрут и календарь первого изгнания доктора Барнса с ноября 1528 по декабрь 1531 г. По всей вероятности, он сделал свою первую остановку в Антверпене,  где Тиндейл и его сподвижники создали неофициальную колонию английских протестантов. Возможно, он отправился в Германию через Гамбург (2), оттуда в Виттенберг, где провел некоторое время в доме Бугенхагена (3)  и в сотрудничестве с Лютером (4). В своем "Послании" (5) Барнс говорит только, что он "посетил многие страны". Однако как бы ни была скудна наша информация о его конкретных действиях в этот период, у нас есть его опубликованные труды, чтобы указать, что до того, как он вернулся в Англию в конце 1531 года, он изучал лютеранство в его источнике, в Университете Виттенберга, и поднаторел в системе Лютера и виттенбергских реформаторов.
Первой публичной работой доктора Роберта Барнса была его книга Sententiae Ex doctoribus collectae, quas papistae valde impudenter hodie damnan в 152 страницы ин-кварто, напечатанная Иоганном Клугом в Виттенберге в 1530 году под псевдонимом Антониус Англус, с предисловием Бугенхагена. Немецкий перевод был опубликован в следующем году. "Сентенции" Барнса можно было бы лучше всего описать как пособие.  Он содержали сборник доказательств из Библии и святоотеческих цитат по ряду вопросов. Некоторые из предметов впоследствии были расширены в формальные доктринальные эссе. Особенно важно, что эта работа имеет очень тесную связь с Аугсбургским исповеданием, вышедшим в том же году. Статьи раскрывают типично лютеранский богословский интерес Барнса развивают религиозную позицию, явно соответствующую Мартину Лютеру. Из английских богословов этого поколения только Барнс считался конкретно лютеранином; Латимера, Кранмера и других если называли лютеранами, то лишь в том смысле, что они вообще были протестантами.
Второй опубликованной работой Роберта Барнса было его воззвание к королю Генриху, напечатанное в Антверпене в 1531 году Саймоном Коком (6). Книга с тех пор была известна по названию первого из десяти эссе, включенных в нее. "Воззвание" было красноречивым свидетельством верности Барнса королю, где он умолял Его Величество рассудить между ним и епископами, которые так "безоговорочно" осудили его. Это была впечатляющая атака против папства и против церковной власти, ненадлежащим образом осуществляемой в церковных делах. Во втором эссе перечислены 25 статей, которые Барнс сформулировал в 1526 году в свою защиту от епископов. Третье рассказывало историю его суда, осуждения и тюремного заключения. Оставшиеся эссе в книге Барнса представляют собой документы доктринального характера, дающие основания считать его лютеранином, тщательно придерживавшимся виттенбергского богословия.
Реформаторы XVI в. повсеместно принимали доктрину оправдания по вере и признавали Библию вдохновенным Словом Божиим, единственным источником и нормой веры и жизни. Очерки Барнса по этим предметам раскрывают полную зрелость его лютеранства, а также фундаментальное значение этих статей веры в общей структуре лютеранского богословия. Соотношение между верой и добрыми делами здесь прописано тщательно и полностью. Барнс рассматривает Сына Божия, как и Лютер - как "идеального Посредника между Богом и людьми", оправдывающую веру - как "то, что должно исходить с небес, а не из силы разума", а добрые дела - "не как то, что делается для оправдания человека, но то, что делает оправданный человек" (7). Его отношение к Писанию и необходимость его распространения совершенно очевидны из его энергичного утверждения о праве всех людей читать Библию и иметь ее на родном языке. Среди его самых горячих молитв была просьба о том, чтобы ему было дано защитить Библию от всех ее врагов.
Проблема свободной воли человека, обсуждаемая Лютером и Эразмом, также привлекла внимание Барнса. Его эссе на эту тему однако, является прежде всего рассуждением о греховности падшего человека, благодати Бога и избрании. Используя лютеранскую терминологию, Барнс утверждает, что падший человек не способен по своей воле сделать ничего достойного перед Богом.  Он высмеял отношение Джона Фишера, епископа Рочестера, который сказал, что свободная воля может «не делать ничего хорошего, но все же так не поступает, ибо несет в себе остатки благого расположения". Напротив, Барнс писал:« Человек потерял свою свободу воли в грехе и не больше может творить добро, чем мертвец может ожить; он ничего не может сделать, кроме как наслаждаться грехом" (8).
Говоря о Божием избрании и грехе,  Барнс конкретно указывает на лютеранское богословие. Лютеранская доктрина избрания не была принята другими. Первое предположение этой доктрины состоит в том, что человек находится под осуждением его греха. Все люди заслуживают проклятия из-за непослушания Адама и праведного проклятия закона. Но теперь Бог, утверждает Барнс, «возвестил богатство Своей славы сосудам милосердия, которые Он приготовил и избрал к славе". Иными словами, Бог не имеет в виду никаких заслуг, качеств или расположения в людях, избирая некоторых грешников к вере и спасению. Воля Бога, говорит Барнс, раскрывается в Его словах: "Кого помиловать, помилую". Против схоластов, Барнс говорит: «Сначала мы придумаем, что избрание делается по нашим достоинствам, и тогда мы будем мечтать о каких-то делах, которые должны быть назначены нами, и творить их с удовольствием, чтобы избрание и осуждение были в наших руках. Но пусть Бог сделает то, что Ему угодно". Он продолжает: "Чистая природа человека была испорчена грехом... так что мы, как говорит св. Павел, «по своей природе дети гнева", и, по словам Давида, "зачаты во грехе". Барнс делает вывод: «Те, которые добры, будут добры по Его благодати. Те, которые будут плохими, будут плохими по извращенной природе... Бог творит добро, а зло творит зло".  Другие английские богословы также поддержали лютеранскую доктрину оправдания, но никто не выразил, что виттенбергское богословие говорит о греховности падшего человека, свободной воле и избрании, так ясно и в такой совершенной гармонии с Аугсбургским исповеданием" (9).
Обращаясь к Писанию как к ключу Церкви, Барнс ссылается на Дунса Скота и других схоластов, которые заявили, что «ключи Церкви - это авторитет, данный священникам, посредством которых они открывают небеса для одних и закрывают для других" (10). Отвергая мнение, что священство может открыть или закрыть двери небес для грешника, Барнс заявил, что единственный ключ, способный это сделать - это «святое слово Бога, посредством которого мы получаем веру в наши сердца. Это то, что освобождает совесть от греха... Человек лишь слуга этому Слову. Ключи даются всей Церкви Христа за ее веру, и они являются общим достоянием Церкви и не принадлежат тому человеку или другому". Тем не менее Барнс не отрицал полезности священства или служения, но признавал их в соответствии с Аугсбургским исповеданием. "Поскольку не все люди могут использовать эти ключи и путают их, Церковь, то есть собрание верующих людей, вручает их служителям, то есть людям, которых оно считает наиболее способными объяснять Слово Божие. Избранные таким образом люди имеют лишь общее для всех сокровище, и они никакие не господа". В этом заявлении Барнс не только выражал точку зрения, полностью противоположную средневековому взгляду на церковную иерархию, но также ясно подтверждал характерную лютеранскую доктрину власти ключей как достояния Церкви и принцип служения Слова и Таинств в отличие от левитского священства. Сожалея о многочисленных службах, при которых священники заверяют народ в том, что конкретно они держат ключи от небес, Барнс сердито высмеял их, сказав: «Почему я не могу ответить вам словами нашего Учителя Христа: «Горе вам, лицемеры, которые закрывают небесные врата перед другими людьми" (26), и, как описывает св. Лука, "вы забрали ключи... и ни сами не входите, ни других не впускаете" (Лк.11).
В своем обсуждении доктрины Церкви Барнс раскрывает далее отчетливо лютеранский характер своего богословия. В своем эссе он вводит обвинение в том, что церковь, духовная по своей сущности, была сделана мирским учреждением. Определение видимой церкви как совокупности исповедующих христиан, включая и истинных верующих, и лицемеров, ведет его к более важному рассмотрению Церкви невидимой, которая включает в себя всех и только истинных верующих. "Они знают, что Христос омыл их от их грехов, и прилепляются  к Его заслугам и к обетованному Им. Только в Нем они являются Церковью Бога и поэтому чисты. Никто, даже Петр, не может сказать, что они нечисты, являются ли они евреями или эллинами, королями или подданными, мясниками или епископами, наемниками или крестьянами, монахами или мельниками;  если они верят в Слово Христа и придерживаются Его благословенных обещаний и доверяют только заслугам Его благословенной Крови, они являются святой и истинной Церковью Божией. Церковь - это духовная вещь, а не внешняя, видимая плотскими глазами; я не говорю, что все в ней  невидимо, но святая Церковь сама по себе невидима. Через веру она чиста перед Христом, а не перед миром, ибо мир не может знать о ней" (12). Истинная церковь, заключил Барнс, есть везде, где Слово преподается в его истине и чистоте и соответствующие плоды веры Проявляются в жизни тех, кто слышит и верит в это. Она не состоит в «книгах, колоколах, свечах, чашках, масле, воде, лошадях, гончих, дворцах и во всем, что есть и славно в мире".
Работы Барнса были доведены до сведения сэра Томаса Мора сразу же по прибытии в Англию. Из всех предметов, которые трактовал Барнс, статью, оспаривающую авторитет и притязания церкви, он счел самой опасной, и он сделал это предметом своей первой атаки на его сочинения. Духовность Барнса показалась ему "безумной". Концепция невидимого тела, общение святых как Церковь в целом - все это, несомненно, было чуждым Мору. Действительно, как сказал Барнс в ответ на нападение Мора, последний даже не осознавал существования невидимой Церкви. Сделав обзор аргументов первой книги, во второй Барнс добавил: "Мое намерение состояло в том, чтобы заявить, что ни Папа, ни его кардиналы, ни все епископы в мире не составляют святой Церкви из-за своих имен, облачений, помазаний или каких-либо других внешних вещей, которые восхищают мир... Я говорю, что истинная Церковь Божия далека от этого, и что они пребывают в ней, лишь если они добры и благочестивы" (13). Церковная иерархия ничего не значила для Барнса. Для него Церковь была телом Христа, состоящим из всех истинных верующих. Но любая атака на церковную иерархию угрожала той почве, на которой стояла английская церковь.
В этом богословском определении церкви, а также во всем корпусе богословских сочинений Барнса нет оригинальности интерпретации или религиозного мышления. Тем не менее он дает все Доказательства полного понимания и безоговорочного принятия учения Мартина Лютера и реформаторов Виттенберга. Три года Барнса в Германии завершили его обучение и развитие. Лувен и Кембридж сделали его ученым-гуманистом; Виттенберг сделал его протестантским богословом. Виттенбергские годы были периодом его лучшей литературной продуктивности. Его воззвание к королю вместе с богословскими эссе было первым выражением английского лютеранского богословия.   Позднее Барнс опубликовал историческое исследование папства, но для развития английского богословия оно не имело большого значения.
Остальная часть его карьеры, следующие девять лет, была посвящена попыткам сделать Англию лютеранской. В эти годы он был лектором и капелланом Генриха VIII, представляя короля и Томаса Кромвеля на конференциях, призванных добиться союза между Англией и шмалькальденскими князьями. В конце концов дипломатия потерпела неудачу, и Барнс стал жертвой реакции Тюдоров. Вместе с Томасом Кромвелем он заплатил за неспособность поддержать короля в его политических проектах в ущерб протестантизму. Казнь Роберта Барнса в Смитфилде хорошо описана. Барнс, Гаррет и Иероним были сожжены за ересь, а Пауэлл, Фитерстоун и Эйвель - повешены за измену. Как Томас Мор и Джон Фишер прежде них, последние три отказались признать церковную супрематию короля Англии. Казнив шесть человек в один день, Генрих четко показал обществу свои намерения. Он решил остаться главой церкви и защитником веры. Казни этого дня вызвали значительный переполох. Французский мемуарист, помнивший это событие из детства, описал его так: "Поразительно, что погибли сторонники двух противоположных позиций, нанеся тем самым ущерб обоим. Было не менее странно слышать, чем страшно видеть,  упрямство и постоянство обеих сторон, а также извращение правосудия, на которое обе они жаловались" (14). Холл возложил вину за казнь Барнса и его коллег на Стивена Гардинера и на тот факт, что они проповедовали против его доктрин. "Потрясающе, - сетует он, -  что таких ученых людей казнили, даже не разбираясь, в чем их винят, и не предложив им ответить" (15).
Барнс встретил смерть в лучших традициях христианского мученичества. Слабость, которая привела его к двусмысленным действиям в предыдущих случаях, исчезла. Стоя перед костром, он произнес исповедание, не оставляющее сомнения, что он был именно лютеранином. Оно включает в себя энергичное осуждение анабаптизма, исповедание веры в Троицу, оправдание и добрые дела, исповедание своего греха с молитвой о прощении, заявление относительно его взгляда на Церковь и Богоматерь и  определение учения о Вечере Господней. Мученик помолился о прощении тех, кто осудил его, за короля и принца Эдуарда и выразил верность Генриху VIII. В заключительном ходатайстве королю он просил о большей помощи бедным, уважении к бракам, наказании преступников и о том, чтобы король "оказал все усердие к установлению истинной религии Христа".
Последнее слово Барнса было после его казни немедленно опубликовано в Германии с предисловием Мартина Лютера. В последнем Барнс был назван "святым Робертом", "нашим добрым собеседником и гостем нашего дома" (16). Это была заслуженная похвала от человека, который нашел Барнса энергичным и способным сторонником его богословия. Вполне понятно, что он объединил энтузиазм Барнс с решительным осуждением короля Генриха. Конечно, не было никакого основания - и Лютер подтвердил это -  для слуха, что Барнс был казнен, потому что он выступал против отмены королевского брака.
Вскоре после казни Барнса Джон Стэндиш из Уиттингтон-колледжа опубликовал «Маленький трактат против ученого г-на Барнса". Это была атака на его мученическое исповедание веры. Стэндиш предварил свою полемику словами: "В его протесте содержится ересь и измена... Не думайте, что я пишу это со злостью к человеку, которого сожгли, но я делаю это с ревностью по Богу, опасаясь великой заразы и духовной смерти для детей Божьих, которая распространяется через множество копий его протеста, столь же ошибочного, сколь и предательского, которые, что еще хуже, многие принимают как самое драгоценное сокровище".
Этот памфлет попал в руки Ковердейла, который быстро встал на защиту своего бывшего начальника в Кембридже. Он писал: «Эти слова доктора Барнса, сказанные им в смертный час и приводимые здесь, являются хорошими, полезными, согласными с Писанием и не могут быть нечестивыми. Это будет очевидно, если мы испробуем их на камне Слова Божия" (17). Ковердейл писал Стэндишу: "Своим пером ты добился лишь того, что люди до конца мира запомнят христианское завещание, которое доктор Барнс сделал перед своей смертью и то, как терпеливо он оставил эту жизнь». Подводя итог, Ковердейл поддерживает акцент Барнса на оправдание верой: "Последняя воля и исповедание доктора Барнса, с которыми он встретил свою смерть, в том, что нет другого умилостивления Отцу, кроме смерти и страстей Христа... И хотя бы мы умирали тысячи раз, никакие бури и ветры, удары, потери и лишения не смогут свергнуть эту истину и свидетельства Святого Духа в Священных Писаниях, что единственно смерть Иисуса Христа умилостивляет Отца Небесного  и совершает искупление за наши грехи. Трудиться умалить славу Христа, принесшего благодать, достаточную для прощения всех грехов мира, глупее, чем выть на луну" (18).
Через три года после смерти Барнса Джордж Джой, бывший помощник Тиндейла, пришел к защите богословия Барнса, атаковав статьи Стивена Гардинера против доктрины оправдания в работе "Опровержение ложных статей Винчестера" (19). В предварительном примечании Джой говорит, что его вера такова же, как та, за которую были сожжены Барнс и два его товарища, и это проповедь оправдания только верой (20). В 1545 г. Гардинер ответил, а через год Джой написал опровержение (21). Таким образом, в течение шести лет после смерти «святого Роберта» вера в оправдание продолжала быть проблемой в Англии, и Барнс был главным ее защитником. В конце концов, мнение Барнса одержало верх в англиканском богословии, и Гардинер был отвергнут.
Тем не менее учебники английской церкрвной истории при Тюдорах забыли о Барнсе и его трудах. Во время правления Эдуарда его затмило влияние Бусера. Мария Тюдор запретила все сочинения Барнса в Англии. Возрождение интереса к ним началось уже при Елизавете и привело к тому, что Дейе напечатал их в 1572 году вместе с трудами Тиндейла и Фрита. Влияние Барнса ощущается во всей проповеди и богословской литературе елизаветинской эпохи. Литургия Кранмера и богословие Барнса заложили основы для англиканства, которое по сей день демонстрирует прочные следы лютеранского влияния.

1 Herbert Maynard Smith, Henry VIII and the Reformation, p. 306. 2 J. F. Mozley, William Tyndale, p. 150, n. 3 Ibid. 4 Letters and Papers of the Reign of Henry VIII, Vol. V, No. 593. Ii Daye ed., p. 414. See n. 6. 6 E. G. Rupp, Studies in the Making of the English Protestant Tradition, p.40; Mozley, p.201; the definitive edition of Barnes' works, including some items not in the first edition, was printed by John Daye, London, 1572-73 in a volume titled The Whole Works of Tyndale, Frith, and Barnes
7 Daye ed., Pp. 226 ff.
8 Там же.
9 См. Ст. II, XVIII, XIX.
10 Daye ed., Pp. 257 ff.
11 См. Ст. V.
12 Daye ed., Pp. 242 ff.
13 Edward Hall, Chronicle, Containing the History of England During the Reign of Henry IV to the End of the Reign of Henry VIII, II, 839. 14 L. and P., Vol. XV, No. 953, p.483. See n.4.
15 Hall, loco cit. 16 Published in 1540, see Short Title Catalog, ed. Pollard and Redgrave, No. 23210. University Microfilm print examined.
17 Miles Coverdale, Remains, II, 324. 18 Ibid., pp. 357 f.
19 Published in 1543. See S. T. c., No. 14826. University microfilms copy consulted. 20 Stephen Gardiner, A Declaration of Such Articles as foye Hath Gone About to Confute, 1545. S. T. c.. No. 11588. Reproduced by University microfilms. 21 George Joye, The Refutation of the BiJhop of Winchester's Darke Declaration of False Articles, 1547. S. T. C., No. 14822, University microfilms reproduction.

Перевод (С) Inquisitor Eisenhorn