Серый дождь

Город купался в дожде. Это был не ливень. Если бы это был ливень, было бы даже приятно. Но это был такой мелкий моросящий дождик. Не зря же говорят «не мороси» Неприятный дождик в общем. Серое небо, серые лужи, серые здания, блистающие разноцветной рекламой. Лужи это мягко сказано, вернее весь город одна сплошная серая лужа, которую гордо, окатывая друг друга, и иногда, не успевших увернутся прохожих, разбрызгивали серые авто, поблёскивающие светом замазанных серой плёнкой фар.
Я устало шагала по Ленина, потом, нырнув в арку восемнадцатого дома, прошмыгнула по Леваневского до Котрова и, пройдясь по ней, свернула на Двадцатьшесть. Можно было конечно и на маршрутке поехать, благо их было тут полно. Но не хотелось. Я отвыкла. А ведь раньше с таким удовольствием ездила на «рафиках» Я их любила и обожала, эти их выгнутые сиденья, обожала сесть сзади и, отодвинув стекло подставить голову набегающему ветерку. И мечтала сесть впереди. Тогда девушке не принято было сидеть впереди. А я мечтала, тем более что у «Рафиков» впереди было только одно сиденье.
А теперь. Эти неромантичные «Газели» Нет, уж лучше я пешком, по лужам города моего детства и юности. Тем более что он так изменился. Расцвёл пробками и нескончаемыми рекламами и бутиками. Луж я не боялась, сапоги у меня были отменные. Плащ тоже был нефиговый. И я шла вверх по Двадцатьшесть и, останавливаясь через каждые десять метров, пыталась вспомнить, кто же жил на месте этого магазина. А кто на месте этого кафе. Я же сама жила тут, недалеко, на Ленина. И подруг, да и просто знакомых у меня тут было вагон и маленькая тележка.
Я подумала, а вдруг кто-то да остался. Большинство то конечно на связи, но многие и потерялись. Но куда бы я не сунулась, везде было либо всё перестроено, либо между магазинами прятались закрытые ворота и двери. Стучать и звонить, у меня не было настроя. Раньше всё тут было открыто. Были общие дворы, куда было так просто забежать. Мне хотелось обратно в детство, а это же невозможно и поэтому я просто шла и шла, порой наступая в глубокие лужи.
Народу вокруг, несмотря на дождь, было много. Все куда-то спешили. Внезапно до моего носа долетел какой-то вкусный запах. Где-то явно что-то жарили. И я поняла, что голодна. Оглядевшись вокруг, я увидела за стеклом, в двух метрах от себя вертикальный вертел с нанизанным на него куриным мясом и поджаривающим его синим пламенем газовой горелки. Я подошла, окошко было приоткрыто, копаясь в кошельке, и не поднимая головы, я пробубнила:
- Сделайте одну шаурму, пожалуйста.
- В лаваше или в тандыре? – Спросил меня показавшийся мне знакомым женский голос.
- В лаваше, - ответила я, и наконец, вытащив из кошелька сто рублей, подняла глаза.
Женщина засуетилась, вытащила из под пакета лаваш, расстелила его, и принялась намазывать на нём какой-то белый соус. Я, как-то невпопад протянула ей деньги, но она, ничуть не смутившись, выхватила у меня купюру из рук и, не прекращая набрасывать на лаваш то картошку, то помидоры сунула ее, куда-то вниз, под прилавок.
Я внимательно смотрела не её полное, обёрнутое в платок лицо. Оно, как и голос было мне очень знакомо. Но я никак не могла вспомнить кто это. Женщина же, в автоматическом режиме набросала на лаваш всё содержимое шаурмы и, свернув ее, положила на печку, закрыв крышкой, ждала, пока она прожарится и в это время отстранённым взглядом смотрела мимо меня куда-то на улицу. 
- Мадина, - вдруг вырвалось у меня, - Мадинка, это же ты.
- Да, - непонимающим взглядом уставилась она на меня, - а ты кто?
- Я Анжела, не помнишь да, - я буквально засунула голову в окошко, - мы же в политехе вместе учились, не узнаёшь?
- Никогда бы не узнала, - заулыбалась она, внимательно разглядывая меня, - заходи, заходи, давай.  Стоишь там, мокнешь.
- Вот ходила, думала, кого знакомого встречу, - смеялась я, заходя в открытую Мадиной где-то сбоку дверку, - почти двадцать лет не живу же тут я.
- Я и забыла тебя, - Мадина вытащила откуда-то стул, - ты как убежала так и не видела тебя.
- Ну да, была история, - усмехнулась я, - молодость, такие дела. А ту тебя как сложилось? Почему здесь? Ты же лучше меня училась.
- Да кому здесь образование нужно, - Мадинка ловко вытащила из печки шаурму и, не дав её мне, быстро продала её подошедшему к окошку парню, - подожди, я тебе другую сделаю.
- Узнаю родной город, - рассмеялась я, - всё по блату.
- Традиция, а традиции надо соблюдать, - Мадина принялась ловко сооружать новую шаурму, как я поняла для меня, - ты то как, сколько разговоров было, когда ты сбежала.
- Всё нормально у меня, дочка в институте, сын программист.
- А муж, ну тот с которым ты сбежала?
- Как с ним сбежала так с ним и бегу по жизни, - улыбнулась я, - а ты? Расскажи.
- А у меня всё как у людей, - махнула она рукой, - родители выдали замуж, четверо детей у меня.
- Тоже, наверное, взрослые уже, вот сыну моему двадцать, дочке восемнадцать.
- Старшему тоже двадцать, младшему четырнадцать, я уже бабка, дочку замуж отдала, внук уже есть.
- Мою так рано не выдашь, - рассмеялась я, - она карьеру хочет делать, да и не буду я её выдавать, пусть сама решает.
- Разве так можно, - Мадина протянула мне шаурму, - непонятно за кого выскочит.
- Я выскочила и не пожалела, - я жадно укусила брикет шаурмы.
- Тебе повезло, помню я твоего, видно было, что добрый парень. Кем работает?
- Докторскую защитил, преподаёт, - ответила я не прекращая жевать.
- А ты? По профессии?
- Да, у  меня фирма в сфере  телекоммуникации  и связи, и вакансии есть, чем здесь сидеть, подучишься и можешь работать. Ты же толковая девочка.
- Оставь да, - махнула рукой Мадина и уселась на стул, - кто меня отпустит, дети тут, муж, дом.
- Да дети взрослые же, - удивилась я, - вон моя Кристина лет с пятнадцати то там, то тут работает, помимо учёбы. Денег у нас вообще не берёт. Кирилл так тот вообще по удалёнке  больше нас заколачивает. Твоему младшему четырнадцать говоришь, возьми его с собой, там пусть учится.
- Как ты детей назвала, - всплеснула руками Мадина, - совсем не наши имена.
- Так и муж у меня не наш, - усмехнулась я, - и жить моим детям не здесь.
- Ты так и не приезжала с тех пор?
- Отец не простил, - нахмурилась я, - только на похороны его приезжала, в прошлом году. Мама то у меня бывала. Сейчас вот приехала маму навестить, болеет она.
- А братья что, помню, у тебя брат был.
- Брат всегда меня поддерживал, тут всё нормально было.
- Повезло тебе, а то могли бы поехать следом и забрать тебя. Знаю такие случаи.
- Никто бы меня не забрал, у меня характер такой, я бы не сдалась, и отец это понимал, я, как и он, упрямая.
- Я же говорю, повезло.
- Просто надо быть чуточку решительнее, так что ты обдумай моё предложение с работой.
- Нет, Анжелка, что ты, мы сейчас старшему деньги собираем. Он на юридическом, что бы его в прокуратуру, хотя бы в район взяли, немало нужно. Потом за свадьбу дочки долги ещё остались. Куда тут двинешься.
- На шаурме много заработаешь? – Удивилась я?
- Да меня абсунки и золовки живьём съедят, ты что, - рассмеялась Мадина, - а муж никуда не поедет, да и вторая жена у него тут.
- Вторая жена, - рассмеялась я, - долги за свадьбу отдать не можете, сыну денег набрать надо, а тут вторая жена.
- Иди этому идиоту это объясни, - зло стукнула она ладонью по столу, - на маршрутке своей выцепил где-то эту гадину, это обязанность мусульманина говорит.
- Обязанность, - расхохоталась я, - ну это понятно, как себе удобно, так и говорит.
- Твой лучше что-ли, - зло ответила Мадина, - все они кобели.
- Наверное, и у моего были пробежки налево, - улыбнулась я, - там с этим вопросом попроще конечно, но, так внаглую как твой, да никогда, я б его придушила.
- Наших придушишь, как же.
- Как себя поставишь, так и будет, - не согласилась я.
- Так что забудь, - Мадина, повернувшись ко мне спиной, стала делать очередному клиенту шаурму, - место тут у меня проходное, да и шаурмисты в основном мужики и поэтому у меня клиентов всегда много.
- Я понимаю, всегда тяжело менять привычный ритм жизни, но ты имей ввиду.
- Если бы что-то от меня зависело.
- Просто ты плывёшь по течению, я же вижу в городе, сколько девочек за рулём, сколько наших девочек там работает.
- Это молодые, они борзые, могут себе позволить, а я уже старая.
- Да ладно тебе, - приобняла я её, - мы же ровесницы.
- Да посмотри на себя, - голос Мадины был грустный, - ты модная, ухоженная мадамка. А я баба жирная,
- Эх, махнула ты на себя, - вздохнула я, - но ты номер дай свой, вдруг передумаешь.
- Это конечно, - Мадина вытащила телефон, - вечером в вацапе потреплемся, а то я не только тебя из виду потеряла.
- Ну да, когда мы учились, интернета не было, разъехались и не все нашлись.
- Особенно ты, упорхнула пташка.
- Да, да, - рассмеялась я, - как диплом получила, так и смылась. А то отец мне жениха уже нашёл, кутанского.
- И была бы ты как я, толстая бабёнка, пропахшая навозом, - задорно рассмеялась Мадина, - продуманная ты.
- Уж, какая есть, - засобиралась я, - у меня завтра самолёт, пойду дальше по городу гулять, до Политеха дойти думаю.
- Смотри не утони, - чмокнула меня в щёчку Мадина, - а то ты отвыкла, наверное.
- Неа, я подготовилась, во сапоги какие, - я тоже поцеловала её и ступила в серую мглу мокрого города.