Пещеры

                Пещеры.
               
                Фото: Вход в пещеру Дружба в Федосовом логу

         «Дальше тупик, – слышу приглушенный голос приятеля. –  Ползи назад». Пытаюсь ужом двигаться назад, но получается плохо, – по-пластунски хорошо ползти вперёд, а вот назад – возникают проблемы. Ужи вперёд хвостом тоже не ползают.
         Упираясь ладонями в жидкий грунт перед собой и шероховатые камни свода, пытаюсь толкать тело назад, но ноги утыкаются то в потолок, то в стенки этого  извилистого лаза.

         Штормовка выбилась из брюк, вслед за ней рубашка и майка, и я ощущаю сырую грязь грудью и животом. Одёжки скатываются к подмышкам и горлу, затрудняя движение и дыхание.
         А в лицо то и дело упираются ботинки Адольфа, ползущего на задней скорости сноровистей меня. Фу, какая гадость, эти грязные скороходы с гофрированной подошвой!
         Наконец лаз расширяется и можно уже ползти на коленях. Вылезли в грот, отдышались и Адик полез в другой лаз, круто уходящий вниз.
         Я воздержался: как выбираться вверх ногами, если опять будет тупик, я не представляю.
         Решил, что подожду здесь и полезу, если лаз приведёт в какой-нибудь грот. Договорились, что в этом случае Адик крикнет. Сижу и лелею надежду не услышать его зов из глубины, –  я уже накушался.

         Это была моя первая пещера. До этого я путешествовал по пещере только с Томом Сойером и Джекки в книге Марк Твена. Их глазами я и представлял, что такое пещера.
         Здесь же – узкие забитые грязью ходы между гротами, а в гротах можно только разогнуться и лишь иногда встать во весь рост.

         Вначале мы прошли по главной галерее, где вполне проходимые ходы чередовались с высокими гротами и этажом ниже журчал ручей. Это для ознакомления и привыкания к подземелью новичка, то есть меня, – так я понял Адольфа.

         Самого Адика не интересовали эта, хорошо нахоженная туристами часть пещеры, его интересовала её неразведанная часть. И мы влезли в щель, расположенную в двух метрах над главной галереей и поползли туда, где ещё, по словам Адика, не бывали спелеологи.
         Застряли в одном из лазов, пролезли по другому, проползли ещё по двум-трём ходам, затем уткнулись в тупик и выползли  по-рачьи. Вот тут я и отказался от дальнейшего «исследования», решил отдохнуть.

         Я не подвержен клаустрофобии: меня не пугают ни темнота, ни нависающие глыбы, ни мысль о десятках метров известняка над головой. Просто мне не нравится сам метод исследования пещер, в большинстве заключающийся в ползание на брюхе.

         С Адиком я поползал и ещё в одной пещере – Смолинской. Это уже на реке Исеть. Там только название одного из ходов – «Дорога в ад», уже говорило о сложности его прохождения.

         Походы с Адольфом прекратились, но интерес к пещерам у меня не пропал: побывал во всех в долине реки Серга – Кадниковских, Большой и Малой Аракаевской, Большом и Орловском провале. 
         Изучил их главные галереи и позже водил туда заводских туристов и школьников турклуба «Чкаловский». Для наиболее любознательных устраивал и ползанье по сложным, знакомым мне, ходам. И даже по «Дороге в ад» в Смолинской.

         Больше всего мне нравились пещеры зимой, когда уже на небольшой глубине температура была выше наружной, а на сводах можно было наблюдать висящих летучих мышей. Их колонии в некоторых пещерах были значительными. Летом их почему-то не было, а зимой висели гроздьями.
         Для сохранения популяции мышей Малую Аракаевскую пещеру в 80-х годах даже замуровали, оставив только узкий лаз.

         Удалось мне побывать и в облагороженной пещере – «Кунгурской ледяной». Это уже по путёвке.
         Она полностью подготовлена для посещений тургрупп и напоминает более всего красочный аттракцион. Переходы по лестницам и мосткам освещёны фонарями, подсветка прожекторная в гротах, оконтуренные фонариками подземные озёра. Всё выглядит как декорации, а не творение природы.

         Для любознательных толп «матрасников» и этих "красот и чудес" вполне хватает. Не всем же любить дикую природу, можно восторгаться и «покорённой». Вкусы и пристрастия у всех разные.

         У меня вкусы чуточку другие, – я же «исследовал» прелести подземных ходов с помощью собственного голого брюха. А это что-то да значит.
                1963 - 1985г.