К медведю

ИГОРЬ ФИЛИППОВ: «К МЕДВЕДЮ Я ОТНОШУСЬ УВАЖИТЕЛЬНО»

Люди с ружьями… Далеко не все они охотники. В нашей огромной стране встречаются, к сожалению, и браконьеры. Они стреляют глухарей из машины, загоняют уток моторками, зайцев из-под фар… Этот печальный список можно еще долго продолжать. А вот настоящим, страстным охотником руководит не корысть, а интерес, любовь к природе. Он слышит чарующую музыку леса, тихий шепот луговых трав, серебряный звон ручьев, замечает то, чего не видит обычный человек. Он охранитель, защитник леса. Именно таков наш сегодняшний собеседник, житель Петербурга Игорь Андреевич Филиппов.

На развалинах Кенигсберга

Он родился в Одессе в декабре 1945-го, в победный год. И это знаменательно. Передо мной мужчина с сильными руками, открытой улыбкой, которая утверждает непреложный факт: ее владелец – уверенный в себе человек, и в жизненных коллизиях он всегда победитель.

Его отец Андрей Михайлович Филиппов, из крестьян Тверской губернии – самый молодой контр-адмирал ВМФ в истории СССР, получивший это звание в ноябре 1944 года, когда ему исполнилось всего 35 лет. Все суровые годы войны он геройски командовал 1-й Севастопольской бригадой торпедных катеров Черноморского флота. Мать Нина Алексеевна, петербурженка в пятом поколении, была учителем начальных классов, впрочем, работать по профессии ей удавалось редко, учитывая частые переезды мужа. А главная ее профессия – жена моряка.

Весь 1946 год отец пролежал в Одесском госпитале после жестокого ранения. После излечения отца направляют в Кенигсберг, ставший после войны советским Калининградом – там у него уже довольно мирная должность – начальник Высшего военно-морского училища.

Игорю пять лет. Детские игры проходят среди нагромождений кирпичей, обломков бетона, металлических балок, обгоревших досок – всего того, что осталось от довоенного немецкого города-крепости. Потом школа, 1–3-й класс. После школы снова игры, всегда про войну и Победу. Однажды, решив по-серьезному перейти к военным действиям, «хулигански» сыграли в «фашистский трамвай»:
– Велика была ненависть к фашистам. Тогда по городу ходил трофейный немецкий трамвай, и мы с друзьями единогласно постановили: уничтожить вражескую технику. Тем более что наши люди не пострадают, а достанется только немецко-фашистскому трамваю. Наш командир Толян предложил «...пустить вагон если не под откос, то хотя бы с рельсов». Залегли в кустах. Трамвай со звоном останавливается на нашей остановке. Вовка крадется, успевает подложить трак от танка под левое переднее колесо и ныряет в кусты. Ждем. Вагоновожатый звонит, крутит ручку. Вагон трогается и тут же, наткнувшись колесом на трак, останавливается. Вагоновожатый встает посмотреть, что случилось. Кондукторша тоже. Трамвай с рельсов не сошел. Что делать? И тут Толян кричит: «По фашистским гадам огонь!». Мы выпускаем из рогаток «пули» по «вражескому эшелону» – каждый по пять свинцовых шариков. Стекла трещат, лопаются, кондукторша кричит, а вагоновожатый мгновенно падает на пол: сразу видно – воевал. Смываемся.

Вечером за ужином отец рассказывает, что днем было совершено бандитское нападение на трамвай. Бандиты стреляли из развалин каким-то нестандартным оружием. Почти все стекла выбиты, а кондукторша и вагоновожатый чудом остались в живых. Милиция оцепила весь район и ищет бандитов по всем развалинам города. Курсантов отпускают в увольнение только с палашами. И родители даже представить себе не могут, что один из этих страшных «бандитов» сидит рядом и с замиранием сердца слушает их разговоры…

А как вы хотели? Отец – герой. Мать – учитель, закаленный в боях с разлитым клеем, чернилами на скатерти, кнопками на стуле. С таким генетическим набором Игорь геройски проявлял себя в любой критической ситуации.

Рождество в Констанце

1956 год. Румыния. Отец – старший военный советник командующего Военно-морскими силами РНР. А сын – отважный четвероклассник. Канун Рождества и дня рождения Игоря. Отец на службе, мать – по магазинам, а вечером обязательно будут подарки и угощения. Сын взахлеб читает Джеймса Фенимора Купера, а потом, само собой, достает отцовское ружье и привычно собирает его. Вдруг резко звякает колокольчик в передней и сын, отставив ружье в темный угол, чтобы отец не заметил, бежит открывать дверь:
– Я смотрю в глазок и – о ужас! – на площадке толпа – человек пятнадцать! Мой мозг, распаленный книгами Купера, определяет эту толпу как скопище бандитов, и я стремглав бегу за ружьем. Я дешево не дамся! Отец будет гордиться мной. Может, меня даже наградят! Посмертно... Румыны запели. Ага, это они себя по-индейски настраивают на битву со мной! С громким визгом я выскакиваю на площадку и прицеливаюсь в главаря незаряженным ружьем. Они ошарашены, главарь орет: «Бежим! Русский сошел с ума!». Спотыкаясь и падая, бандиты мчатся вниз, а я танцую победный индейский танец.

Через час отец, мрачно пряча ружье под замок, объяснил «вождю могикан», что это не бандиты, а мирные румыны, которые пришли покалядовать.

В Румынии Игорь под руководством отца начинает познавать азы охоты: вместе с отцом и спаниелем Топом охотится на уток, гусей, перепелов.

Возвращение в Питер

К 1958 году семья Филипповых окончательно возвращается в Ленинград, к бабушке, которая всю блокаду прожила в городе. Сначала учеба в 6-м классе 266-й школы Ленинского района, потом – в 393-й школе Кировского района и мирные игры с одноклассниками. Детство… А вы помните, какими мы были? О чем мечтали? Как катались на коньках, играли в хоккей, футбол? Как играли в снежки? Как дрались до первой крови? Как любили? Детство наше золотое. Вам тогда казалось, что все кончено, а на самом деле все еще только начиналось…

1964 год. Закончен 11-й класс. И такая безвременная смерть отца:
– Прощай, отец! Я гордился тобой, твоими военными наградами. Но больше всего я гордился нашей дружбой...

Игорь поступает в ЛИСИ – Ленинградский инженерно-строительный институт. После первого курса уходит в армию, а отслужив, решает идти по стопам отца – поступает в Высшее военно-морское училище радиоэлектроники им. А.С. Попова. Дальше всё происходит стремительно: на четвертом курсе свадьба с любимой Татьяной, а на пятом – двое близнецов, дочь Марина и сын Антон. По окончании училища в 1970 году молодой лейтенант и его семья в полном составе едут служить на Северный флот.

«Нас лишили страны»

После десятка лет успешной и суровой службы на Баренцевом море Игорь Андреевич переводится в Ленинградскую Военно-морскую базу, и еще через четыре года – в Военно-морскую академию. Перед молодым капитаном 3-го ранга открываются отличные перспективы. В 1990-м году Игорь Андреевич уже капитан 1-го ранга, в его «владениях» 150 военнослужащих личного состава и два этажа сложной электронной техники. Но тут началась перестройка с ее жерновами и «лихими 90-ми». Полный развал в стране, развал на флоте. Продукты стремительно дорожали. Дешево стоил только спирт «Рояль» на рынке. Это были те «фантики, бусы», на которые американцы собирались купить аборигенов России. Офицеры увольнялись, чтобы строить, торговать на рынке, заниматься ремонтом, частным извозом – одним словом, выживать:
– Я хотел продолжать службу. Но нас лишили страны, которой мы давали присягу. И не только. Денежное довольствие не выплачивали по пять месяцев! А чем кормить семью? Я многое видел, многое рассказывали сослуживцы. Я помню, как американцев с радостью пускали на самые секретные военные объекты, как резали на куски атомные субмарины и самые современные надводные корабли, самолеты, боевые ракеты...

И всё-таки у Игоря Андреевича семья не голодала. Уйдя со службы в 95-м, он рыбачил, охотился в наших лесах, и все были сыты. На охоте он особенно уважительно относится к медведям:
– Я ни разу в них не стрелял. Эти животные для меня священны. Я отношусь к медведю, как к хорошему человеку – уважительно. Кстати, охотники никогда не произносят слово «убил», они говорят «взял» или «добыл». Только честно добытой дичью может гордиться настоящий охотник! Бывает, что протопчешь десятки километров и ни разу не выстрелишь, однако я все равно получаю громадную радость от соприкосновения с лесным волшебством.

Ремесло или искусство?

2001 год. Новый век – новая профессия. Не каждый из нас слышал слово «таксидермия», а уж само занятие окружено домыслами – из-за незнания. В переводе с латинского оно означает «обработка» и «кожа, шкура». А дальше все просто: таксидермист – это изготовитель чучел. Впрочем, не так просто. Если вы набьете шкуру животного соломой, чучело, конечно, получится, но до искусства таксидермии ему будет… как до Луны.

Хорошие работы таксидермистов – это почти натуральные, «живые» звери в музеях, охотничьи трофеи в домах и роскошные шкуры в квартирах. Чтобы все эти изделия радовали людей, таксидермист должен быть настоящим мастером своего дела. Нужно знать анатомию, биологию, химию, изобразительное искусство, быть художником. Благодаря своим знаниям и приобретенным художественным навыкам Игорь Андреевич самостоятельно овладел новой профессией. Сначала – в тяжелые перестроечные годы – зарабатывал, а потом стал дарить свои произведения друзьям.

При изготовлении чучела Игорь Андреевич старается максимально приблизить его к натуре, создать органичную композицию: вот глухарь только что прилетел, а вот рысь подкрадывается...

Полвека с английским сеттером

Вы думаете, это все увлечения Игоря Андреевича? Его давняя любовь, причем взаимная – собаки. У отца, а потом и в семье Игоря всегда были охотничьи собаки, чаще всего сеттеры, среди которых черно-крапчатые чемпионы России Мирель-Линда и Нори-Линда. Сейчас в семье проживает великолепный охотник и хулиган Дрейк.

С 1978 года Игорь Андреевич – эксперт-кинолог высокой категории, судит на выставках и состязаниях группу легавых охотничьих собак: сеттеров, пойнтеров, курцхааров, дратхааров. О своих подопечных он знает всё. 

Рядом с Игорем Андреевичем всегда его жена, друг и помощник Татьяна Владимировна, знаток и почитатель Пушкина. Известный факт: верность женщины проверяется, когда ее мужчина в беде. В 90-е годы она выдержала эту проверку на прочность, преодолев вместе с мужем все трудности. Когда он принес домой свою книгу «Полвека с английским сеттером», которая еще хранила запах типографской краски, Татьяна, улыбнувшись, произнесла: «А ведь это я – твой полувековой сеттер!». Правда этих слов пронзила его: «Да, ведь мы уже полвека вместе! Я писал о собаках, а все остальное мы делали вместе: служили, работали, растили детей, натаскивали собак, выхаживали щенят, не высыпались, прыгали от восторга, когда получали призы, переживали неизбежные потери…». Он обнял Татьяну и тихо сказал: «В следующем году у нас золотая свадьба – ох и погуляем!!!. А перед праздником я напишу твой портрет. Маслом!».

У него несомненный писательский талант. Статей в журналах – не счесть! Уже вышли в свет две его книги – я успела прочесть одну – легкое перо, хороший литературный язык, интересно написано, не оторваться! А сейчас он пишет воспоминания о своем отце, и я знаю: это будет добрая, захватывающая книга.

***
А теперь ответьте: может ли быть скучным человек с таким обилием увлечений? Он охотник, художник и великолепный рассказчик с прекрасным чувством юмора, а я… Я была зайцем с огро-омными ушами. Я слушала, слушала… И думала: «У него будет еще много счастливых дней, когда позовет его охотничья страсть в дремучие леса, топкие болота, бескрайние поля… И всегда рядом будет бежать собака, а дома ждать любящая жена...».