Хайбах - это фантом?

Несколько лет назад на мой электронный адрес пришло письмо из Красноярска с просьбой прислать книгу «Хайбах: следствие продолжается…», одной из составителей которой мне довелось быть. Книга была отправлена и спустя некоторое время в цифровом формате появилась в Интернете.
   
Вскоре на одном из Интернет-форумов разгорелась жаркая дискуссия. Инициатор размещения книги в сети, соответственно, и данного обсуждения, выступающий на форуме под ником ВДП, сопроводил текст следующими словами: «Книга вышла в 1994 году и дает возможность ознакомиться с показаниями свидетелей трагедии, о которой до сих пор спорят. Вы можете сами их проанализировать и решить, чему верить, чему нет. Одним словом, сделать свой вывод. Не надо относиться к ней как к истине в последней инстанции, но и не стоит делать вид, что это "выдумки и пропаганда".

Сами понимаете, что попытка проанализировать и обобщить высказывания участников форума - дело архисложное, тем более, что сама тема «горячая» и ее толкователей, читай: ее отрицателей - пруд пруди. Поэтому, я думаю, нам следует набраться терпения, и с холодной головой попытаться разобраться с высказываниями спорщиков, тем более что истина лежит на поверхности - в виде высказываний свидетелей трагедии.

Девяностые годы. Страна на перепутье. Небывалый эмоциональный настрой, вызванный провозглашенной в середине восьмидесятых перестройкой, приобрел некий иной окрас, к которому теперь примешивалось раздражение по поводу пустых прилавков и отголоски неудавшейся антиалкогольной кампании. На разных уровнях заговорили о старых ранах: ГУЛАГ, репрессии разных уровней, пропагандистское засилье, существовавшее на протяжении многих десятилетий. Естественно, заговорили и о выселении кавказских народов, этой замалчиваемой почти полвека кровавой трагедии.

Люди спешили выговориться. Спешили поделиться тем, что они долгие годы прятали в самых затаенных уголках своей памяти. Помню, как в республиканской молодежной газете появилась самая первая публикация о трагедии селения Хайбах, написанная Саидом Бицоевым. Газету трудно было найти. Содержание публикации пересказывали друг другу. А потом одна за другой пошла целая серия других публикаций на эту же тему. Нашлись очевидцы. Нашлись люди, чьи ближайшие родственники сгорели в той злополучной конюшне колхоза    имени  Лаврентия Берия.

Вновь и вновь возвращаясь к высказываниям участников форума, в очередной раз задаюсь вопросом: а что, собственно, их заботит? Какая такая неведомая мне цель преследуется? Отрицание этой трагедии? Ее умаление? Стремление замести следы и сказать: «Забудьте!»? Признаться, высказывания отдельных участников форума наводят на мысль: а вдруг часть этих людей - потомки тех палачей, которые при транспортировке людей в места выселения прямо на ходу скидывали трупы умерших, не дав родственникам довезти их до ближайшей станции и похоронить по-человечески. Кто сутками мог не останавливать эшелон, нисколько не заботясь о том, что везут-то они в вагонах, оборудованных под перевозку скота, людей. Что везут стариков, больных,  детей малых и беременных женщин. В этом случае понятна истерия, которая поднята вокруг этой темы.

Но трагедию-то эту уже не отменить. Ее не скрыть. И замолчать ее уже нельзя – как говорится, что написано пером… Взять и назвать ее «большой развесистой клюквой», это что-то сродни бездарному спору, где главным  аргументом может служить фраза «Сам дурак!». А с раздражением брошенное «чеченцы – обычные брехуны» - это вообще похоже на базарную свару.

Много раз, из рассказа одного свидетеля трагедии к рассказу другого озвучивались сообщения о том, как они издалека увидели дым, устремившийся в небо над Хайбахом. Затем услышали многочисленные автоматные очереди. Люди, естественно, насторожились, стали издалека наблюдать за всем, что происходило в селе. Они видели, как горела конюшня, как вокруг нее суетились военные. Дым – не из печной трубы, автоматные очереди – не барабанный бой, а трупы расстрелянных в каждом селе, на которые они насмотрелись в течение двух-трех последних дней, – это сигнал к тому, чтобы люди были настороже и не рисковали понапрасну. Поэтому и не выходили к пепелищу, пока там находились каратели, поэтому и хоронились в горах, в ущельях, в любом укромном углу, чтобы сохранить свои жизни и жизни своих детей.

А дым Хайбаха тянулся в горы и на второй, и на третий день, разнося повсюду запах горелого мяса. Вот как описывает эту картину очевидец Сайд-Хасан Ампукаев: «Там, где находилась колхозная конюшня, тлели угли. Крыша строения была сооружена из толстого слоя глины, намазанной на плетеные щиты. Под обуглившимися обломками крыши были видны трупы обгоревших людей. Собравшиеся помолились, как подобает мусульманам, и начали разгребать золу и вытаскивать людей. Останки переносили на сооруженных из плетеных ветвей носилках. Вокруг Хайбаха были поставлены дозоры, чтобы сообщать о появлении армейцев. В первый день мы похоронили много трупов. Сколько их было, я не считал. Дело продвигалось быстро. Одни копали траншеи, другие выкапывали останки, третьи подносили трупы.
С наступлением сумерек люди разбивались на группы и уходили ночевать в горы, ущелья, в урочище, где они чувствовали себя в безопасности. На второй день мы продолжили работу. Из погибших узнал Туту Гаева. Он лежал лицом вниз, и поэтому лицо сохранилось, я узнал его по бороде».

Именно так описывают свидетели увиденную картину. Кто-то признается, как угодил ногой в грудную клетку сожженного, и по этому поводу появилось циничное высказывание: «Терзают меня смутные сомнения, что пошло дальнейшее развитие от чей-то страшилки». А утверждения свидетелей о том, что при раскопках останки были найдены в разных местах, авторы высказываний склонны воспринимать как некую безымянную территорию, где, возможно, еще в доисторические времена кто-то кого-то хоронил. Но ведь очевидно: горстка людей, голодные, холодные (февраль на дворе), подгоняемые страхом за свою жизнь, спешно роют братские могилы и стаскивают туда еще тлеющие останки сожженных. Помню, кто-то из свидетелей говорил, что иногда то, что они переносили в вырытые могилы, напоминало сплошное варево. Они уже не чувствовали запаха гари – все дыхательные пути были забиты тошнотворными испарениями от тлеющих останков. Пол конюшни – каменный, стены – каменные, человеческих тел – уйма. Кто что мог сосчитать? Кто там мог разобрать, сколько человек сожжено – 200 или 700? Или больше? Например, для родившихся накануне близнецов Хасана и Хусейна много места не надо – два крошечных комочка. Но это уже два человека.

Участники форума почему-то задаются вопросом, где провели ночь накануне трагедии собранные здесь депортируемые. Думаю, это вопрос не принципиальный. Но если он возникает, надо на него отвечать. Люди, которым посчастливилось не попасть в хайбахскую топку, рассказывали, как они провели эту страшную ночь. Их собрали на берегу реки Гехинки, в низине, расположенной чуть ниже знаменитой башни-исполина. Шел снег, было холодно. Дети плакали, женщины, ежась от холода, прижимали их к себе, стараясь согреть. Мужчины делали зикр. В эту злополучную ночь начались роды у Пайлах, жены председателя сельского Совета Абу-Хажи Батукаева. Девочку назвали Тоита. Ей тоже суждено было заживо сгореть вместе с матерью и старшими братьями и сестрами.

Это было неслыханное преступление. Сюда можно применить любой из следующих эпитетов: дикое, жестокое, варварское, человеконенавистническое и проч. И суть содеянного не изменится. И никто не станет отрицать, что преступление это имело место быть. И совершалось оно, как и всякое преступление,  тоже в спешке, хоронясь от посторонних глаз. Хотя, чем больше участников преступления, тем смелее, наверное, преступники себя ведут. Потому что  повязаны все. А те, что находились за кольцом этого преступления, - враги. Лишние свидетели. Называйте это, как хотите. И этого не могли не понимать схоронившиеся в лесной чащобе несчастные, которые уже потом, много месяцев спустя, откликнутся на зов старейшин и выйдут из своих укрытий. И послушно отправятся вслед за теми, кто немногим раньше был сослан. Вот их-то и пытаются некоторые участники дискуссии на форуме представить в качестве абреков и беглых злодеев.

Меня умиляет спор о том, 200 человек было сожжено или 700. Ну что возразить этим людям? Для них двести человек – это мало? Надо семьсот? А вот если нет семисот? Имена остальных канули в безвестность. Есть только 150 человек, или чуть больше. Ага, говорят обличители, поймали мы вас за руку! Очковтиратели вы. Где взяли цифру 700? А она фигурирует в донесении Берия своему патрону. Может, и не было ровно 700 человек в той конюшне. Может, Лаврентий Павлович хотел услужить (или удружить) своему начальству. И назвал именно такую цифру? Жалко, что не стал заводить амбарную книгу, куда надо было занести имена, фамилии и отчества приговоренных, и, на всякий случай, домашний адрес. А вот у меня встречный вопрос: какая разница, сколько человек умертвили в той конюшне, а до этого и в урус-мартановской районной больнице? Злодеяние от количества жертв не становится менее циничным. Или есть возражения по этому поводу?

Очень сложно разговаривать с человеком, который приемлет только одну точку зрения – свою. Спорить и что-то доказывать в этом случае – пустая трата времени. Советую: сразу откажитесь от такой идеи. Ну, вот что возразить человеку, который утверждает, что в той конюшне были сожжены не живые люди, а трупы. Трупы умерших от тифа людей. Чтобы болезнь не распространялась дальше. В обезлюдевших горах? Какая трогательная забота! И автор высказывания такое считает разумным. 

А если есть вопросы? Например, о том, что в одну ночь, или даже целые сутки столько людей умереть не могли. Это противоестественно. А как столько трупов оказалось именно в Хайбахе? И именно в той конюшне? А не боялись заразиться тифом те, кто свозил сюда тела умерших? Ведь их кто-то должен был сюда доставить! Вот все это и есть большая развесистая клюква, господа.

Один из форумчан недоумевает: «Каменная конюшня 40 лет простояла пустая? И никто не пытался ее использовать?» Вот тут автор обнаруживает свое абсолютное незнание темы. Между тем бывшим жителям Галанчожского района категорически запрещалось возвращаться в горы, в свои жилища. И жители Хайбаха, Ялхороя, Тийста, Чармаха, Кей и многих других населенных пунктов были рассредоточены на жительство в селах Рошни-чу, Гехи-чу, Шалажи, Самашки и другие населенные пункты Чечни. В горы не только нельзя было возвращаться, но и выпасать частный скот.

А другой участник обсуждения по этому поводу написал: «Я верно понимаю, что вы хотите сказать, будто чеченцы продолжали спокойно использовать конюшню, в которой приняли мученическую смерть сотни их близких? И им это не показалось кощунством? Типа - ну, не пропадать же добру, вот стены какие хорошие, каменные, а крышу заново перекроем, пусть лошадки там и дальше живут». Вот такое видение у человека в отношении человеческой трагедии…

Участники форума периодически уходят от обсуждения заданной темы – трагедии, произошедшей в селе Хайбах. Достаточно часто можно увидеть высказывания по поводу самого факта выселения чеченцев со всеми вытекающими отсюда последствиями. К примеру, один из участников ссылается на следующую выдержку из публикации в журнале «Вопросы истории»: «…Это было только началом депортации. В транспорте, который двигался почти месяц в Казахстан, по сводкам и донесениям, погибли до 50% всех чеченцев и ингушей, в основном — детей, — от голода, холода и эпидемии тифа: «На коротких, глухих стоянках, на безлюдных разъездах, возле поезда, в черном от паровозной копоти снегу хоронили трупы. Не разрешалось отходить от поезда более, чем на 5 метров, — стреляли на месте» (Н.Ф.Бугай. “Правда о депортации чеченского и ингушского народов», журнал "Вопросы истории", 1990, №7).

Может, и не стоило бы обращать внимание на некоторые бредовые сообщения, но несколько человек высказались в том плане, что сосланных размещали в специально приготовленных для них жилищах, они могли работать, а их дети – учиться, и чеченцы из Казахстана вернулись цивилизованными людьми.

На это высказывание тут же отреагировал другой участник форума, видимо, не понаслышке знакомый с историей депортации вайнахов. Вот что он пишет: «Неохота было опровергать явную ложь, да, видимо, парень неугомонный попался, случайно сюда зашел и с ходу пошел развешивать лапшу. Почти все попавшие в выселение детьми чеченцы остались безграмотными, и до самой своей смерти вместо подписи ставили крестики. Я уже не буду говорить про родной язык, который даже в 70-е годы преподавали только в селах.  По прибытию на место поселения людей в лучшем случае селили в бараках зэковских. Комендантский час сохранялся вплоть до смерти Сталина. Людей в основном привозили в чистое поле и говорили: копайте себе землянки. Если у вас есть информация, что чеченцев, у которых отобрали все имущество и вывезли за тысячи километров, поселили в построенных для них благоустроенных поселках со светом и теплом - давайте ссылку. Почитаю с большим интересом».

Кто-то из участников обсуждения высказался в том смысле, что трагедия селения Хайбах – фантом. Мы понимаем, в каком смысле брошена фраза. Но она вполне применима в данном контексте. И вот почему: фантомная боль возникает не на пустом месте. Накануне с человеком должно было произойти что-то нешуточное. Он мог, например,  потерять руку или ногу, мог получить серьезную рану на каком-нибудь другом участке тела. И вот то место, где случилась эта рана, долго болит. Несмотря на то, что рана-то давно зажила. И медицина это подтверждает. Но у человека создается впечатление, что болит некоторое время назад ампутированная рука или нога. И он по ночам просыпается в холодном поту от нестерпимой боли, ощупывает себя и приходит к выводу, что раны никакой нет, все зажило и зарубцевалось. А болит нестерпимо. Так и с теми, чьи родные и близкие сгинули в той злополучной конюшне.

Разумное предложение прозвучало от человека, который выступает под ником «Ветеран форума»: «В наше время взошли зубы дракона, посеянные "эффективным менеджером" (имеется в виду И.Сталин –авт.). Мне представляется абсолютно бессмысленным обсуждение темы "Надо ли судить Сталина?". Да, надо. Мы все - родом из прошлого. И мы должны дать оценку этому прошлому, потому что до тех пор, пока есть хоть один человек, оправдывающий то, что оправдать нельзя, - "эффективный менеджер" жив».

И, наконец, мысли по поводу. Во время очередной годовщины окончания университета мы собрались в Санкт-Петрбурге. Одна из наших однокурсниц, прилетевшая на встречу из Латвии, несколько раз  упоминала, что у нее не совсем обычный паспорт. Родилась в Риге, выросла там же, но так и не обзавелась паспортом рижанки, вернее, коренной жительницы Латвии. Вместо традиционного паспорта она пользовалась «паспортом чужака» - так переводится специальная надпись, сделанная на документе. Это – форменная дискриминация. И мы, естественно, понимали ее.

Вот сейчас, заканчивая статью, невольно «примерила» эту ситуацию к высказываниям форумчан. Провела параллель. Может, и не стоило бы усугублять, но так получилось. И в связи с этим возник вопрос: что мешает людям, живущим на одном огромном географическом пространстве, воспринимать то, что случилось в далекие сороковые годы как общую трагедию? Ведь страна у нас – общая. За ее пределами мы все – россияне. Не русские, не татары, не чеченцы, не удмурты и не алеуты – нас там называют в первую очередь россиянами. Так почему мы с упорством, достойным лучшего применения, пытаемся рассориться и разбежаться по разным углам? Что нам мешает сочувствовать друг другу, почувствовать боль друг друга?