По скользкой дороге. 7 глава

     В тюрьме, без причины, к Угрюмому никто не подходил. Он с самого начала выбрал лучшее место в бараке, возле стены и свою шконку отделил простынёй, сделав из нее, типа ширмы. На стене ему прибили полки и он с удовольствием разводил разные цветы, которые весной выкапывал во дворе тюрьмы и сажал рассаду в деревянное, узкое корытце, тоже сделанное вручную. Надо сказать, что заключённые сажали для себя лук, помидоры, огурцы, перец, разную зелень... даже баклажаны, дыни и арбузы. И им разрешалось брать с грядки овощи для употребления. Так что даже в тюрьме, люди должны были жить, а не выживать.
     С воли, Угрюмый ни от кого весточку не ждал, но каждые три месяца он получал положенные ему десять килограмм передачи. От кого... Угрюмый не вникал, да и знал, что лишние расспросы ни к чему не приведут, поэтому просто молча получал передачу, не проявляя ни радости, ни любопытства.
     Как водится, последний год в неволе проходит мучительнее и дольше, чем те, что уже отсидел. Так и Угрюмый, молча тосковал. По кому? Он и сам не знал, может быть по воле, может по родной улице и соседке Мастуре. Наверное, сын её, Рустам, давно пришёл с армии, может, как мечтал и институт закончил, и женился. Да и дочерей, скорее всего, Мастураопа давно замуж отдала. Ведь у узбеков это делали рано, часто не дожидаясь и двадцатилетия девочек.
     - Как они там... - вдруг что-то защемило внутри Угрюмого.
     Долго тянущийся год, наконец прошёл. Однажды, Угрюмого вызвали к начальнику тюрьмы и вручили справку об освобождении, называемую волчьим билетом. И всё. Только эта продолговатая бумага, с фотографией внизу и была ему теперь документом. Угрюмый долго выслушивал нотации начальника, чтобы Константин Смирнов, наконец, взялся за ум, начал жить честно, никого не грабя и устроился на работу. Оставшийся срок, он будет состоять на учёте у участкого, по месту жительства. Угрюмый молча слушал начальника и ни один мускул не дрогнул на его красивом лице. Взяв из рук начальника бумагу, парень развернулся и ушёл.
     Вещей при нём не было, но тем, кто уходит на волю, сидевшие вместе ребята дают одежду, часто, даже новую, которую для своих родственников, передавали в тюрьму близкие родственники. Эта одежда хранилась в каптёрке. Свитер, брюки, ботинки, даже нижнее бельё и носки. Угрюмого одели прежде, чем он покинул стены тюрьмы, выйдя через КПП на улицу. И когда он вышел, раздался сигнал клаксона, у дороги стоял чёрный джип. Из машины вышел высокий, крепкий парень, русский, с тёмными волосами, крепкого телосложения, с крупными чертами лица и подошёл к Константину.
     - Угрюмый? - спросил он грубым низким басом.
     - Ну? - в тон, коротко спросил Константин.
     - Я от Князя, отвезу тебя в Ташкент, зачем тебе светиться с волчьим билетом? Садись в машину, - сказал приехавший на джипе парень.
     - Я не знаю никакого Князя и смени тон, - тихо, но твёрдо ответил Константин.
     - Хорошо, давай, поехали. Время идёт, - сбавляя тон, сказал парень, у которого, кстати, кликуха была Медведь, видимо, из-за крупных габаритов и неуклюжести.
     На этот раз Угрюмый возражать не стал, или просто понял, что возражать бесполезно, а может просто хотел скорее уехать из этого города, которого толком, Константин и не видел. Он молча сел в машину, на заднее сидение и Медведь, сев за руль, завёл машину. Проехав по длинной улице мимо почты, чёрный джип выехал на большую дорогу.
     Город Карши - ничем не примечательный город.  Да, конечно, здесь были здания новых построек, кафе и рестораны, но высоких зданий и дворцов, Угрюмый не увидел.
     - Здесь есть кафе, хороший дворик, "Берхауз" называется, пивной дом, значит. Там такой шашлык готовят, пальчики оближешь. В Ташкенте такого нет. Давай заедем, пообедаем, ты небось голодный? - грубым голосом предложил Медведь.
     - Как хочешь, давай заедем, если угощаешь, - ответил Угрюмый.
     Медведь ухмыльнулся.
     - Конечно угощаю. Ты же не с курорта возвращаешься, - сказал он.
     Свернув с дороги, машина проехала несколько похожих улиц и остановилась возле высокой изгороди. Войдя во двор, они сели за деревянные столы, сделанные в стиле чешских столовых.
     - Может пивка будешь, классное пиво, заказать? - спросил Медведь.
     - Можно, - коротко ответил Константин.
     Шашлык действительно оказался отменным. Длинные шампуры и огромные куски баранины с рёбрышками, такого шашлыка Угрюмый никогда не ел. И пиво тоже было классное, чешское. А может, за шесть лет отсидки, он отвык от такой еды. Они сидели и молча ели, как вдруг Медведь спросил.
     - Слушай, а ты что это ерепенишься? Князь - мужик правильный. Не каждому руку протянет. Соглашайся с ним работать, иначе...
     - А что иначе? Порешит меня за непослушание, или в угол поставит? - исподлобья посмотрев на Медведя, глухо спросил Угрюмый.
     - Да нет, не поставит. Просто один ты пропадёшь. А Князь - крепкая крыша, - ответил Медведь.
     Немного помолчав, Угрюмый сказал.
     - Ни под кем не ходил и ходить не буду. Не люблю над собой командиров.
     - Неволить никто не будет, но эти шесть лет, что ты чалился на нарах, Князь тебя харчами снабжал. А там, в тюрьме, к таким, к которым с воли ничего не передают, относятся, как к шнырям. Понял? - сказал Медведь.
     - Я никого не просил, чтобы мне дачки передавали. А там, на нарах, как себя изначально поставишь, так к тебе и будут относиться, - ответил Константин.
     - Не скажи. Да, я не спорю, ты пацан правильный, так и Князь говорит, но про тебя малява была и туда, и обратно. Поэтому ты и сидел молча, без травли. Ладно, доедем, с Князем поговоришь, там и решишь, что дальше делать, - сказал Медведь.
     Угрюмый ничего не ответил, попивая пиво, он с аппетитом ел шашлык.      
     Дорога из Карши в Ташкент лежала через Самарканд, Джиззак, Гулистан и Янгиюль. В Джиззаке, Медведь, остановил машину возле заправки и заправившись бензином, поехал дальше. Через шесть часов, чёрный джип въехал в Ташкент.
     Был поздний вечер, когда Медведь, проехав мимо одной махалли и завернув в следующую, остановился возле большого двухэтажного дома, в районе Юнус-Абада. Во двор машина заезжать не стала, Медведь и Угрюмый вышли из машины, Медведь позвонил в ворота, сказал в домофон, что прибыли и им автоматически открыли небольшую дверцу, спрятанную в зарослях живой изгороди. Ребята прошли по аллее двора, по широкой парадной лестнице, обрамлённой кованными перилами и вошли в дом.