Кобель. глава 7

ЧАСТЬ 7
 Из леса я выбрался когда, небосвод стал уже тёмным. На нём, то здесь то там появлялись искорки звёзд. Круглый диск необыкновенно большой луны освещал шоссе. С отвратительными чувствами в душе, я пошагал в сторону города. Одновременно прикидывая, куда я могу податься в таком виде. А податься куда-то было нужно, потому, что я всерьёз считал, что на квартире где я проживал организовали засаду, чтобы изловить меня и упрятать туда куда единственно может вести дорога того, кто не шутя заявляет врачам, что превращается в собаку. А мне туда очень не хотелось. Хотя если бы я точно знал, что мне поверят и окажут нужное лечение, то наверное согласился бы и туда. Однако я точно знал, что мне не поверят и лечения нужного, не окажут. И даже если внешние изменения вызовут в ком-то интерес, и заставят задуматься о том, что со мной и вправду происходит нечто не обыкновенное, то всё равно, пока они интересуются и думают уйдёт время. А его у меня судя по скорости появления всё новых и новых признаков просто нет. Быть может мне вообще остались какой-нибудь день или два. Я ни в чём не был уверен и допускал всё. Там, где имеет место сверхъестественное, как что-то знать наверняка?
Я не видел выхода и решения. Я терял надежду. И кажется даже начинал смиряться со своей участью, как приговорённый к смертной казни, точно знающий, что скоро за ним придут и всё чем он был, перестанет существовать. Это горькое осознание собственной обречённости угнетало меня.
Я не заметил, как оказался в городе. Усталый и измученный я бессмысленно шатался по дворам, стараясь обходить людей и не попадаться им на глаза, как одичавший забитый пёс, в которого не раз кидали камни и который поэтому избегает встреч с человеком.
Однако, как я не скрывался, а людей в ту ночь всё-таки повстречал. Не просто людей, а изрядно подвыпившую компанию из трёх парней. И случилось это, как случаются все подобные встречи в тёмном переулке, где нет ни одного целого фонаря, и где всё освещение составляет только бледный свет луны. Вот так избегая одного я нарвался на другое.
Я подумал про машину, оставленную на парковке возле больницы. Её нужно было забрать. Туда я и направился. Первый, намекающий на неприятности сигнал поступил сразу как только я свернул с тротуара в тёмную арку между двух небольших, старых домов. Едва я там очутился как услышал у себя за спиной свист, после которого, чей-то сиплый, и грубый голос сказал:
- Э, чувак, сигарету дай.
По негласному правилу международной гопоты именно с этой неизменной фразы начинается любой гоп-стоп. И всякий уважающий себя член этого сообщества именно ей в разных возможных вариациях предваряет каждое ограбление, как добрый христианин неизменной молитвой предваряет каждую свою трапезу.
Я остановился и с тревожным предчувствием обернулся. Сзади ко мне приближались трое молодых людей. Их походки были развязны и разболтаны словно каждая часть их тел жила независимой жизнью, двигаясь и болтаясь как ей хочется. В середине находился тот чей рост был самым маленьким а дерзость очевидно самой большой. Это он просил закурить. Несмотря на то, что в зубах у него горел огонёк сигареты. Одет он был в спортивный костюм и бейсболку. По правую руку от него шёл высокий, невероятно худой и сильно сутулящийся парень. Он тоже был в спортивном костюме и держал в руке бутылку из которой распространялся запах пива. Последний из этой, далеко не святой троицы, был по всему видно спортсменом. На нём были светлые шорты и такая же футболка. Он был на голову выше заводилы и настолько же ниже сутулого. Из-под коротких рукавов его футболки торчали крупные, накаченные  руки.
«Только этого ещё сейчас не хватало» – подумал я, а вслух сказал:
- Ребят, извините я не курю.
Мне хотелось, чтобы голос мой прозвучал твёрдо. Но от волнения он прозвучал очень тихо, так что мне даже стало за себя немного стыдно. Струсил ли я? Если честно немного да. Оказаться в тёмном переулке лицом к лицу с тремя без сомнений не самыми доброжелательными и воспитанными парнями, чьи намерения не сулили мне ничего доброго, конечно жутковато. Тем более если принять во внимание, что я не очень умею и очень не люблю драться. Поэтому конечно я испугался. Но пусть я не был отчаянным смельчаком. Однако и трусом позорно бегающим от всего, что меня пугало тоже не был. Поэтому в общем-то вполне понимая к чему идёт дело я стоял глядя на приближающихся ко мне парней.
- Не куришь?! – точно удивившись воскликнул тот, что был в центре. – Ничего себе! Наверное спортсмен, да? Это правильно. Только вот поговорку знаешь: кто не курит и не пьёт - тот мобилу отдаёт! А?
И он весело заржал.
Я переводил растерянный взгляд с одного на другого и быстро соображал, как с наименьшими потерями выйти из сложившейся ситуации. Обойтись вообще без них мне представлялось невозможным. Но и отдавать довольно дорогой мобильный телефон тоже не хотелось. Странно, практически все рекомендации и инструкции по безопасности предписывают в таких случаях легко расставаться с имеющимися материальными ценностями, потому, что жизнь дороже. Однако не смотря на то, что почти все это знают и понимают, оказываясь в подобных переделках почти все же сразу забывают об этом и всё равно пытаются спасти то, что имеют и то, что им по сути уже не принадлежит. Вот и я остановив взгляд на специалисте по «гоп-стоп-фольклору» виновато сказал:
- Нету мобилы, ребята. Отдал бы.
И я даже попытался слегка улыбнуться. Но вспомнил про зубы и вовремя одумался, отчего улыбка вышла слишком корявой. Может быть именно она не понравилась спортсмену или ему не пришёлся по душе мой ответ, не знаю, я лишь успел заметить, как пришла в движение его быстрая как кобра рука и в ту же секунду тупая боль взорвала мне переносицу выбив из глаз вместо искр слёзы. Я упал на землю и остался сидеть закрыв лицо руками, чувствуя, как кровь ручьём бежит из носа, и стекая по губам и подбородку капает на футболку.
- Мы, что тут с тобой цацкаться будем? Мобилу быстро гони! – раздался низкий голос как раз оттуда где был спортсмен. Он приблизился ко мне, немного наклонился, взял за волосы и поднял голову так, чтобы видеть моё лицо. Двое других стояли чуть в стороне наблюдая за «профессиональными» действиями товарища. При этом низкий ехидно посмеивался, а высокий равнодушно попивал своё пиво и смотрел больше по сторонам.
- Давай сюда телефон, деньги и всё, что есть ценного. – говорил спортсмен, от которого шёл характерный запах джин тоника .
Я посмотрел в его пьяные и агрессивные глаза и вдруг почувствовал, что страх куда-то исчез, совсем; а вместо него душу мою заполняет ярость. И я как-то против своей воли оскалился. И сразу заметил в глазах спортсмена изумление сменившееся вначале ужасом, а затем отвращением. Он оттолкнул меня со словами:
- Фу, чё за мерзость?
Но не успел он это сказать, как я бросился на него подобно бешеному псу. От моего броска он упал на землю. Я видел его ошарашенный взгляд, я буквально носом почувствовал его внезапный страх, и помню, как хотел дотянуться до его горла. Наверное, я бы это сделал и тогда неизвестно чем бы всё закончилось. Но точно, чем-то ужасным. Однако я не успел дотянуться до шеи с разбухшей от напряжения веной, потому, что почувствовал сильный удар по голове, услышал, как разбилась бутылка, и последние что увидел это исполненные дикого ужаса глаза спортсмена. В следующее мгновение в моих собственных потемнело и я потерял сознание.
Сколько времени я находился без него не знаю. Придя в себя, прежде чем открыть глаза я по запаху понял, что парней уже нет и, что от меня сильно пахнет алкоголем - похоже бутылка была почти целой. Голова раскалывалась. Я провёл по ней рукой. Она была мокрая. Я поднёс ставшую влажной ладонь к носу запах пива смешивался с запахом крови. Одновременно я почувствовал, что всё тело болит, словно я побывал под дорожным катком. Бока были намяты так, что малейшее движение доставляло боль. Я ощупал лицо – оно сильно опухло. Открыл глаза. Темно. Кругом никого. Только стрекот цикад и отдалённый лай собак. Превозмогая боль я поднялся. Проверил карманы – их словно пропылесосили. Ни телефона ни денег ни даже ключей - не осталось. С треском ступая по осколкам битого стекла  я бессмысленно побрёл, теперь уже сам не зная куда.
Выйдя из-под арки я очутился в небольшом дворе. Чувствуя слабость и боль  сел на траву и посмотрел вверх. На небе ярко горели звёзды. Много звёзд. Они как маленькие светлячки слетелись на огромный белый фонарь луны и окружили её со всех сторон. Луна светила так, что свет её вполне мог заменить свет электрических ламп. Чем видимо не преминули воспользоваться те, в чьи обязанности входило освещения дворов потому что не на одном столбе и ни на одном подъезде ни одна лампа в ту ночь не горела.
Я смотрел на луну и чувствовал, как тоска сжимает мне сердце, так словно я видел это всё в последний раз. А вдруг и вправду – подумалось мне – в последний раз вижу я всю эту красоту глазами человека. Может уже завтра я обращусь в пса и каким тогда будут для меня небо, звёзды, луна? Что тогда буду видеть я взирая на ночное небо? О чём буду думать? А вдруг ни о чём! Вдруг все отвлечённые мысли исчезнут из моей головы вместе с пониманием и ощущением красоты окружающего мира. А вместо них мне останутся, как животному, лишь конкретные чувства холода-тепла, голода-сытости, похоти-удовлетворённости? И никогда впредь не смогу я с наслаждением смотреть в звёздное небо, благоговеть перед бесконечностью вселенной, думать о других мирах, осознавать своё единство с природой и себя как носителя образа божьего.
 Как это печально и грустно! Как это горько и больно! Ах, за что, за что мне такое наказание? За что мне такая участь? За то, что я любил ту которая любви была недостойна? Или за то, что я презрел её за совершённую измену? За что? Где найти ответ? Кто подскажет? Кто поможет? Кто исцелит? И есть ли у меня хоть какая-то надежда на то, чтобы остановить весь этот ужас, всё это безобразие? Хоть маленькая надежда...
Вдруг до моего слуха донёсся громкий голос:
- Пшёл отсюда! Фу! Брысь! – и ставший тише – я сейчас застрелю эту чёртову псину.
Кричали откуда-то из окна, расположенного позади меня двухэтажного дома. Я сидел возле кустарника за которым из окон меня видеть не могли.
И тут с холодным ужасом сообразил в чём дело. Я вдруг понял, что сижу задрав вверх голову, а из глотки моей идёт то затихая, то становясь громче протяжный вой! Я смотрел на бледный диск луны и выл! Выл как собака чувствующая приближение чьей-то смерти. Выл даже не заметив, как и когда это началось. Выл точно провожая в последний путь самого себя.
Даже когда я вполне осознал, что происходит, вой не прекратился как будто он принадлежал не мне и управлялся не моей волей.
Страх пронзил меня так глубоко, что я некоторое время сидел в оцепенении. Я очень испугался за себя. Пёс всё решительнее овладевал мною, живя словно параллельно в одном теле со мною, и пользуясь им совершенно не  спрашивая разрешения и без всякой возможности с моей стороны контролировать этот (я уже не сомневался) разрушающий мою личность процесс.
Собрав в кулак все силы я всё же закрыл рот и для верности зажал его руками. Сидя так с расширенными от ужаса глазами я слышал, как бешено колотиться сердце. И боялся отнять руки, чтобы вой опять не возобновился. Я боялся самого себя. Боялся того, кто в меня вселился и теперь с каждым часом, а то и с каждой минутой делался не управляемым, захватывая моё тело и подчиняя его себе.
Я поднялся и не оборачиваясь быстро пошёл мимо домов. Я не останавливался, спешил и замедлил шаг лишь тогда, когда оказался в до боли знакомом дворе. Это был мой родной двор. Здесь я жил до армии. А потом родители переехали в другой район. Но здесь у меня было много друзей детства, с которыми мы до сих пор часто встречаемся.
Сашка Смирнов один из них. Мы ходили с ним в один детский сад. И несмотря на то, что он на год старше меня в школу пошли одновременно. Учились тоже в одном классе и всегда крепко дружили. Его родители тоже куда-то переехали правда эту квартиру продавать не стали. Сашка живёт в ней с Ленкой, девчонкой из нашего же двора. Он женился на ней пару лет назад. Она года на три младше его. Я помню её нескладную детскую фигурку, вечно чумазую с содранными коленями и очень низким голосом. Теперь же она как в сказке преобразилась в лебедя. И стала стройной и очень красивой девушкой. Примерно через год после того как Сашка пришёл из армии они начали встречаться. А год назад поженились и теперь живут вместе в оставленной Сашке квартире.
Не знаю какой бес дёрнул меня тогда к ним.
А куда же ещё идти когда хреново? Когда тяжело? Когда рушится весь мир? Когда чувствуешь, что пропадаешь? Все мы в такие моменты тянемся к друзьям. К тем, кто выслушает, кто поймёт и сделает всё, чтобы помочь. Родители мои вторую неделю гостили у родственников в Кёльне.
Было поздно. Я подошёл к подъезду и набрал номер Сашкиной квартиры. Прошло не меньше минуты прежде чем раздался его заспанный и не довольный голос:
- Кто? – спросил он.
- Саня, это я Семён. Извини, что поздно и без звонка. У меня небольшие неприятности. Откроешь? – в волнении проговорил я.
- Заходи. – сказал он и дверь открылась.
Я вошёл, но преодолевая лестничные марши с каждой ступенькой робел.
А вдруг он испугается или погнушается меня такого? Вдруг выгонит или сдаст в больницу? Ведь я не совсем я. Или даже совсем не я. Может он меня и вовсе не узнает? Насколько я теперь переменился и не похож на себя самого?
 В сомнении я остановился между этажами и посмотрел в тёмное подъездное окно отражающее лестницу с перилами. Из окна на меня уставился знакомый пёс. В страхе от того что теперь это моё истинное отражение я сел на ступень и стал дрожащими руками ощупывать физиономию с облегчением понимая, что у меня по-прежнему человеческое лицо, а не собачья морда.  Ощупал зубы - клыки так же сильно выдавались. Не обнаружив новых изменений, я немного успокоился. Однако отражение в окне, не исчезало оно оставалось собачьим. Я вызывающе вперил в него взгляд, как будто именно взглядом хотел напугать. Но увидел лишь точно так же уставившиеся на меня из окна собачьи глаза. Мы смотрели друг на друга, словно состязаясь в том, кто кого переглядит. В какой-то момент я тихонько наклонил голову в бок. Пёс одновременно со мной сделал то же самое. Я наклонил голову в другую сторону. Пёс снова повторил моё движение. Тогда я резко поставил голову прямо и повернул её в сторону правого плеча,  при этом скосил глаза чтобы видеть окошко. Отражение сделало тоже самое и теперь так же косилось в мою сторону.
Нет это не видение – подумал я – это моё собственное отражение.
Я вновь ощупал лицо.
Да, моё собственное, БУДУЩЕЕ отражение.
- Сёма, ты чего тут застрял? – раздался позади голос друга не дождавшегося меня и потому вышедшего на лестничную клетку.
Я вздрогнул.
- Всё в порядке, просто шнурок развязался. – не оборачиваясь ляпнул я первое что пришло в голову, хотя на ногах у меня были сандалии с липучками.
- Ну, давай заходи. Что там у тебя случилось? – участливо и с заботой проговорил он и его отражающиеся в окне ноги исчезли в дверном проёме.
Последний раз глянув на своё не исчезающее собачее отражение я поднялся и в смятении подошёл к открытой двери.
Войдя в квартиру и закрыв дверь я на секунду замер и затем медленно поднял голову.
Сашка стоял глядя на меня. И я видел, как меняется его взгляд, от тревожного к изумлённому от изумлённого к испуганному от испуганного к растерянному.
- Что с тобой?
- Какие-то отморозки избили. – ответил я прикрывая руками рот.
- А с волосами что?
Я посмотрел на него и со словами – только не пугайся я всё объясню - убрал руку и открыл зубы.
Саня отдёрнулся так, как будто на него кинулось какое-то мерзкое существо. В его расширенных глазах одновременно появилось недоумение, недоверие, и осторожность, точно он неожиданно встретил на улице собаку и не знает, как себя вести потому, что не знает, как себя поведёт она.
- Не волнуйся – тихо сказал я стоя у двери. – Это не заразно. Выслушай меня. Со мной что-то происходит. Очень не обычное. Необычное и роковое. Может даже мы видимся сегодня в последний раз.
Я замолчал и смотрел на него. Он всё так же испуганно и с сомнением смотрел на меня.
Вдруг из комнаты вышла Ленка в халате и с распущенными длинными чёрными волосами. Увидев меня она ахнула и сказала:
- Боже, Семён, что с тобой? – в голосе её звучала тревога и готовность помочь.
- Так, избили. – проговорил я успев прикрыть рот ладонью.
- Вот уроды! – с возмущением воскликнула Ленка. – Ну-ка дай я тебя осмотрю. Ничего не сломали?
И она решительно шагнула ко мне. Я выставил вперёд руку и быстро сказал:
- Не надо, Лен, спасибо. Всё нормально.
Сашка взял её за плечи, ласково развернул обратно в комнату и сказал:
- Всё нормально, солнышко. Иди спать. Я сам его осмотрю.
Ленка в недоумении посмотрела на него, затем на меня, пожала плечами, хмыкнула и обидевшись ушла в спальню.
- Пошли. – глянув на меня проговорил Саня, включил свет и прошёл на кухню.
Я уже жалел, что пришёл к нему потому, что видел, мой визит стал для него проблемой. Однако отступать было поздно. И я пошёл следом. Сашка с озадаченным видом встал у окна. Я сел за кухонный стол. С минуту мы молча смотрели друг на друга. Я решался стоит ли всё-таки ему рассказывать всю свою бредовую историю, или наврать что-нибудь более правдоподобное. А он, кажется уже думал к какой области медицины относится мой случай к хирургии или стоматологии и кто мне сможет помочь.
Наконец я решился и пристально глядя на него, чтобы по реакциям понять его отношение к моему рассказу, начал:
- Ты в курсе, что Люда встречалась с кем-то помимо меня и, что мы расстались?
Его глаза удивлённо округлились:
- Нет, не знал! Когда это случилось?
- Несколько дней назад. Я случайно увидел её в ресторане, она целовалась с парнем с которым похоже встречается уже давно.
Сашка изобразил сочувствие.
- Но главная беда не в этом – продолжил я – в тот вечер, когда мы с ней расстались я зачем-то поехал за город… наверное хотелось уединиться. Мне было очень нехорошо. Там на меня напали собаки и сильно покусали. Одного пса я бросил с моста в реку. Он упал на камень и сдох. Остальные убежали. (Я сделал паузу. Сашка с большим вниманием смотрел на меня, очевидно вполне веря всему, что я говорю.)
- А теперь, приготовься, самое главное и фантастическое во всей этой вроде бы реалистичной истории. И не думай, что я сумасшедший. – сказал я пристально поглядев в глаза друга, тот час выразившие сильную заинтригованность. – Начиная со следующего после этих событий дня во мне стали происходить странные изменения. Я и поведением, и внешностью вдруг стал превращаться в собаку, причём по всем признакам, в ту самую, которую убил. Я постоянно вижу в зеркале вместо своего её отражение.
От услышанного глаза Сашки повылезали из орбит. В них было изумление смешанное с опасением за моё душевное состояние. И чтобы сразу избавить его от последнего я решил прибегнуть к наглядным доказательствам.
- Видишь мои волосы? – спросил я.
- Ну. – осторожно ответил он.
- Какого они цвета?
Он пригляделся и ответил:
- Рыжие.
А какими были всегда? – вопросительно посмотрел я на него.
- Чёрными. – неуверенно проговорил он.
Я утвердительно кивнул головой и продолжил.
- Про зубы говорить не буду. Ты сам видишь, какими они стали. Случилось это только сегодня. Кроме этого я перестал различать цвета. А ещё очень тонко чувствую все запахи. Абсолютно все.
В Сашкиных глазах мелькнуло недоверие.
Тогда я перевёл взгляд с него на холодильник, прикрыл глаза и стал быстро перечислять все продукты, запахи которых фиксировал мой чуткий нос: сыр плавленый с ветчиной, молоко, копчёная колбаса, сырая свинина, свинина жареная с картошкой, готовая селёдка с луком и маслом, яйца, помидоры маринованные, огурцы солёные, шоколад, мандарины, яблоки, хлеб – при этом слове я вопросительно посмотрел на него, а он изумлённо на меня.
- Это Ленка решила, что хлеб надо хранить не в хлебнице, а в холодильнике, так он якобы дольше сохраняется – растерянно объяснил Сашка.
Я перевёл взгляд на кухонные шкафы и продолжил:
- Чай с бергамотом, сухари с изюмом, кокос, крем, орех, а-а-а «Рафаэлло»!
Сашка был поражён и смотрел на меня с явным непониманием того как я это делаю по выражению его лица было видно, что я безошибочно назвал всё, что скрыто от меня железной дверью холодильника и деревянной дверцей шкафа. Однако произведённого впечатления мне показалось не достаточно и я пошёл дальше.
- Давай, - сказал я – ради чистого опыта, спрячь любой предмет, в комнате.
В сахарнице на столе лежала чайная ложка, пахнущая чёрным чаем, сахаром и лимоном. Я взял её и протянул Сашке:
- Возьми, спрячь её в любом месте своей квартиры.
Он взял ложку, внимательно осмотрел её, понюхал, и вновь недоверчиво посмотрел на меня. Однако тут же вышел, плотно закрыв за собою дверь. Погремев шкафами и ящичками, через минуту он вернулся с печальным видом большой уверенности в том, что сейчас мои фокусы будут разоблачены, и эксперимент установит факт моей паранойи.
- Всё. – сказал он.
Я встал чувствуя сотни самых разнообразных запахов, среди которых тянулся устойчивый след чая, сахара и лимона. Очень хорошо различая его я двинулся в коридор, держась за нужный запах как Тесей за нить Ариадны.
Сашкина квартира состояла из трёх комнат. Ближайшей была их с Ленкой спальня. Следующая проходная - большой зал. А уже через него был проход в третью маленькую комнату.
Я не останавливаясь прошёл мимо наполненной парфюмерными запахами спальни и оказался в зале. Подойдя к двери в маленькую комнату я открыл её и не включая свет, сразу понял, что в ней искомого предмета нет. Хотя сюда его всё же заносили. Но запах был очень слабым. Сейчас тут помимо разного вещевого хлама были только краски, лаки и прочие стройматериалы. Я закрыл дверь. И на мгновение остановился. Из мебели в зале была, большая идущая вдоль всей правой стены «стенка», с множеством ящиков и стеклянных перегородок. В центральной её части стоял большой телевизор. Полки были уставлены рамками с фотографиями, хрустальной посудой и множеством всяких фарфоровых статуэток. У противоположной стены стоял диван с двумя креслами по бокам. На полу лежал пушистый ковёр. Возле, наполовину зашторенного окна, стояла железная подставка в которой находились горшочки с цветами. Под ними опираясь на подставку сидела большая плюшевая лиса с пуговичными глазами. На подоконнике так же стояли цветы. Посередине комнаты располагался небольшой журнальный столик, с графином воды и пиалой с конфетами.
Сашка стоял рядом со мной и скептически наблюдал за моими действиями. Мне потребовалось лишь несколько секунд, чтобы точно определить место источника запаха и я решительно двинулся к горшкам с цветами сразу удостоверившись в правильности выбранного направления – запах усиливался. Подойдя, я не колеблясь ни секунды, повернулся к Сашке. Он всеми силами старался не выдавать своего удивления. Не глядя на пол, а глядя исключительно на него я поднял за одно ухо лису. И только после того как взгляд товарища стал изумлённым я посмотрел вниз, - на полу, аккурат под лисицей лежала та самая ложка.
Саня с обескураженным лицом сел на диван. Было видно, что он не верит своим глазам. Он был поражён невероятно. Я стоял по–прежнему держа зверя за ухо и смотрел на него.
- Но как? Как такое возможно? – наконец проговорил он. – Это же… - наверное он хотел подобрать какое-то подходящее слово, для обозначения невероятности увиденного, но дар речи изменил ему и он так и не закончил фразу.
- Да, в это трудно поверить – сказал я – но это факт. Я чувствую все запахи. Все. Даже те о существовании которых ты не подозреваешь.
- Это же… восхитительно! – всё же подобрал он слово передающее его восторженные эмоции. – Это уникально! Ты не представляешь, как тебе повезло. С таким даром ты… ты станешь известным, прославишься и разбогатеешь.
Он уже позабыл о том впечатлении, которое вначале я произвёл на него своим видом и в особенности своими огромными клыками.
- Послушай – сказал я, с разочарованием чувствуя, что он не понимает моей проблемы, что он вообще проблемы не видит, а видит только славу и деньги.
- Послушай, - повторил я – то, что со мной происходит совсем не восхитительно и не здорово и не круто. Взгляни на меня, я не только приобрёл собачий нюх, я сам, весь, целиком превращаюсь в собаку. Понимаешь? В отвратительную, клыкастую, лохматую псину. –Я хотел добавить ещё и похотливую, но сдержался, решив, что и перечисленного достаточно, для понимания серьёзности проблемы. – Посмотри, я уже не тот, что был раньше, я меняюсь с каждым днём, и возможно завтра уже перестану быть человеком. Вместо того, что бы говорить - буду лаять. Вместо того, что бы ходить ногами - буду бегать на четвереньках. И вместо того что бы жить с людьми буду жить с собаками скитаясь по свалкам и помойкам.  Если не ты то, больше мне никто не поможет. Я был сегодня у врача, но он решил, что я сумасшедший и едва не сдал меня в психушку. Я еле вырвался. И не исключено, что меня уже поджидают дома. Если отправят в дурку - я пропал. Я чувствую, что мне осталось совсем не много. И если выход не найдётся то всё, прощай, оривидерчи, чао, не будет больше Семёна. Вместо него будет Шарик или Бобик или чёрт знает кто ещё без породы и имени. Ты понимаешь меня?
Но Сашка был так поражён моей способностью, что кажется не понимал.
- Ты что, это же необыкновенно. Это же весь мир про тебя узнает. – только повторял он.
И я вдруг с горечью осознал, что вряд ли он сможет мне помочь. И даже если бы смог, то вряд ли бы захотел.
Я только разочарованно махнул рукой и сказал:
- Ладно, не бери в голову. Извини за беспокойство. Пойду домой.
Его глаза испуганно округлились.
- Куда домой? Ты же сказал, что тебя ищут и возможно поджидают. Нет. Оставайся у меня. Переночуешь, а утром мы решим, что делать. Хорошо? Куда сейчас ты попрёшься на ночь глядя. Вон находился уже. – закончил Сашка указав на моё лицо.
Идти мне и вправду никуда не хотелось. Да и не куда было. Поэтому я лишь для формы сказал:
- Неудобно вас стеснять.
- Да ладно тебе. – хлопнул Сашка меня по плечу – мы же друзья. Не отправлю же я тебя на улицу. Не парься. Ложись здесь. Я сейчас дам подушку и покрывало.
Он ушёл и через минуту принёс и то и другое. Я сходил в ванную. Умылся, сполоснул голову, вытерся и на цыпочках прошёл в зал. Сашка уже был в своей комнате. Они о чём-то негромко разговаривал с Ленкой. Наверное он делился с ней своими впечатлениями.
Я лёг на диван и уставился в потолок. Лунный свет лился через окно. Где-то на улице пиликал сверчок. Всё засыпало с наступлением ночи. Исчезали краски, тени, звуки. Только запахи оставались никуда не уходя и не исчезая. Из соседней комнаты ещё какое-то время доносился шёпот, но вскоре и он затих. Уснул хозяин квартиры. Уснула и его молодая жена, оставив меня засыпать под сладкий аромат её тела.
Скоро я тоже погрузился в сон, где опять встретился с уже знакомыми собаками. Казалось они не ожидали моего появления, потому, что были заняты брачными играми с сукой. Рыжего не было. Они увидели меня, испуганно замерли и стали потихоньку отстраняться от суки, которая тот час вприпрыжку бросилась ко мне. Неожиданно я издал тихий рык и заметил, что нижняя часть лица у меня сильно вытянулась вперёд и превратилась в собачью морду. Однако огорчиться из-за этого я не успел. Ко мне подбежала сука и стала облизывать морду. Вдруг мне показалось, что я вижу перед собой не собачью морду, а красивое, обрамлённое чёрными волосами лицо жены приютившего меня товарища. Однако видение это тут же исчезло и передо мной вновь оказалась облизывающая морду сука. Я отвечал ей тем же. Она весело убегала от меня. Я радостно гонялся за ней. Мы прыгали, кувыркались до тех пор пока в какой-то момент она не остановилась и повернувшись ко мне спиной не замерла. Я чувствовал источаемый ею запах и просто следил за тем, что делает моё теперь уже собачее тело. А оно взобралось на суку и начало совершать известные движения. Я чувствовал, как внутри меня нарастает возбуждение. Я глядел на суку глазами покрывающего её кобеля, понимая, что теперь это мои собственные глаза, а этот кобель - я сам. И я испытывал животную радость!
Вдруг мне опять почудилось, что подо мной находится вовсе не сука, а Ленка. Но через мгновение видение снова исчезло. И я с прежней радостью продолжил двигаться, пока не наступила кульминация. Хотя назвать это кульминацией нельзя, скорее это была просто разрядка.
И как только она наступила я тут же с ужасом увидел, что стою перед окном, а передо мной облокотившись на подоконник стоит совершенно обнажённая супруга друга.
Я шарахнулся, словно ужаленный змеёй и в ту же секунду раздался щелчок выключателя. Комната залилась ярким светом вспыхнувшей люстры. В дверях появился Сашка. На лице его застыла гримаса отвращения, как будто он проглотил горькую пилюлю. В глазах читалось недоумение, ужас и внезапная боль. А ещё в них всё ярче разгоралось пламя ярости.
Ещё не до конца понимая, что я натворил, но уже чувствуя большой масштаб трагедии, я пробормотал:
- Сань, это не то… это не я… это… - тут я в конец запутался и не зная, что сказать едва слышно выдавил – Я же тебя предупреждал.
Ленка стояла у окна закрывшись шторой. Её халат лежал возле столика с конфетами. В огромных глазах застыл ужас. Ужас и недоумение, словно она и сама не понимала, как очутилась здесь и как весь этот кошмар мог произойти.  Она даже не в силах была что-нибудь выдавить из себя и только беззвучно открывала рот как выброшенная на берег рыба.
После того как я сказал несусветную чушь о том, что предупреждал, Сашкой буквально овладело бешенство. Он с кулаками набросился на меня, повалил на пол, свалив при этом подставку с цветами, и под испуганный визг жены стал яростно избивать меня. Я же, понимая свой омерзительный поступок, не сопротивлялся, и даже не пытался прикрываться. Просто лежал и глядел в его горящие ненавистью глаза, из которых… капали слёзы. Глядел и всеми остатками своей проснувшейся человеческой натуры хотел, чтобы он меня пришиб.
Сашка бил меня и рыдал. Бил по лицу, по голове. Бил от души с замахами. До тех пор пока не выдохся. Я не мог видеть своё лица, но представлял, что оно превратилось в месиво. Однако мне его было ничуть не жаль. Я не чувствовал физической боли. Я чувствовал только боль душевную. Так поступить со своими лучшими друзьями! Возможно с самыми близкими мне людьми! Перед собой я совершенно не оправдывался тем, что это было помрачение, что это был не я. Нет, я только себя с ног до головы считал виноватым в том, что произошло. И твёрдо считал, что мне нет прощения. Я был готов к любому наказанию. И смерть мне казалась одним из наилучших.
Удары Сашки слабели и становились всё медленнее. Наконец он в последний раз обессиленно опустил мне на лицо ослабевшую руку и сполз с моего живота. Он сел рядом, прижался спиной к стене и вцепился пальцами в собственные волосы. Наклонённая голова его содрогалась от рыданий. Он страдал так как будто оплакивал безвозвратную потерю друга и жены. Так словно застал их не гнусно прелюбодействующими, а внезапно и одновременно умершими.
Лена тоже сидела на полу у окна и горько плакала. Чувствуя головокружение с тошнотой, я с трудом поднялся. Перед глазами всё плыло и двоилось. Я посмотрел на друзей и почувствовал такое омерзение к себе какого, ещё не бывало. Из глаз моих потекли слёзы, смешиваясь с кровью из вновь разбитых губ и носа. Держась за попадающиеся предметы и  уронив столик с графином воды и конфетами, я вышел в коридор. Одел сандалии, подошёл к двери и тихонько открыл её. Из комнаты доносилось тихое рыдание Сашки и надрывное всхлипывания Ленки - моих навсегда потерянных друзей.
Я вышел в подъезд, прикрыл дверь, спустился вниз и оказался на улице. Было темно и тихо. Лишь где-то грустно чирикал одинокий сверчок, исполняя для меня реквием. Я побрёл вдоль дома, роняя на асфальт поздние и уже ничего не могущие исправить слёзы. Боль как ядовитый скорпион жалила, умертвляя мою душу. Боль такая же сильная как та, что причинила мне Люда. Только теперь я причинил себе её сам. И как тогда, сейчас я задавал себе лишь один вопрос: как, почему это случилось? Я спрашивал себя, хотя на этот раз знал ответ. Ответ печальный и трагичный. Ответ, который звучал в моей голове как приговор. Это случилось потому, что с каждым часом всё человеческое во мне неумолимо отмирает, утрачивается, исчезает. Уступая место новому: беспринципному, аморальному, животному. И чем дальше, тем больше всё прежде ценное и святое становится пустым звуком. Как будто из меня вырвали нравственное начало. То, за которое держится человек, чтобы не скатиться до уровня зверя. То, без которого он теряет себя. То, без которого в нём начинается вакханалия самых низменных инстинктов, в конечном счёте, приводящая к его полному озверению.
И вот это было уготовано мне! Теперь я в этом уже не сомневался. Я знал, что необратимо превращаюсь в зверя и очень скоро им стану. И я не видел ни выхода, ни возможности что-то изменить, чувствуя своё полное бессилие перед происходящей ужасной метаморфозой.
- Нет! Нет, я не хочу превратиться в животное! Я не хочу быть собакой!
Я вдруг услышал, что слова громким криком вылетают из моего рта. И крик этот, поднимаясь вверх, эхом отражается от стен домов становясь похожим на отчаянный лай.
Уж лучше смерть! – мелькнуло в голове. – Лучше утопиться!
Я вышел к шоссе с половиной не горящих фонарей. По нему на большой скорости и громко рыча пронёсся легковой, спортивный автомобиль, оставив после себя едкий запах выхлопных газов. За ним следом пролетел ещё один. Я проводил их безразличным взглядом и побрёл дальше по тёмному, безлюдному тротуару. 
Больше машин не было. Светофоры монотонно подмигивали средним, фонарём. Впереди показались два силуэта. Я принюхался и по букету опережающих их запахов определил, что это пара – мужчина и женщина. Судя по времени, наличию сильного алкогольного запаха, а так же интенсивности и многообразию косметических ароматов они должно быть возвращались с какого-нибудь праздничного мероприятия. Однако даже при плохой освещённости мне не хотелось встречаться с людьми, поэтому я повернул к шоссе и по пешеходному переходу пошёл на другую сторону.
Мысли мои снова вернулись к событию в доме друга и сердце опять сжало сожаление и тоска. И я опять подумал о смерти: «Может не ждать завершения этой омерзительной метаморфозы, а вслед за тем кобелём броситься с моста?» Эта неожиданная идея так взволновала меня, что я невольно замедлил шаг. И вдруг услышал резкий звук, от которого чуть не подпрыгнул. Я быстро повернул в его сторону голову. И успел только понять, что на меня со скрипом тормозов несётся легковой автомобиль. В какой-то момент его развернуло и потащило боком, под разрывающий ночную тишину свист стираемой об асфальт резины. «Вот он – подумал я – конец. Как освобождение и желанное избавление от всего! Всё верно – именно так это и должно было закончится. И никак иначе. Да, это лучший финал, того чем стала моя жизнь».
Я стоял и даже не думал бежать. Напротив, всем телом повернулся на встречу несущемуся на меня автомобилю и расставил в стороны руки, словно открывая для него свои долгожданные объятия. Стоя так, я, с каким-то охватившим меня вдруг блаженным спокойствием, глядел на приближающуюся подобно разъярённому носорогу ревущую машину из-под колёс которой валил густой серый дым. И в следующее мгновение почувствовал сильный удар, от которого меня подбросило в воздух, где я несколько раз перевернулся и подстреленной птицей рухнул вниз. Я упал на асфальт, несколько метров прокатился по нему кубарем и остался лежать на спине с так же раскинутыми в стороны руками. Наверное, у меня был шок. Потому, что в тот момент я не чувствовал боли. Я вообще не чувствовал своё тело и даже подумал, что меня парализовало. Я лежал не шевелясь и смотрел в звёздное небо. В душе не было ни злости к сбившему меня водителю, ни жалости к себе, ни сожаления о случившемся. Не было ничего кроме равнодушия и возникшей где-то глубоко досады от того, что это не конец.
Как было бы хорошо – подумал я – умереть от аварии неожиданно и быстро. Без долгой и трудной моральной подготовки, без малодушных колебаний, без мучительного, смущающего душу страха перед смертью. Это разом прекратило бы всем моим мучениям и избавило от той ужасной перспективы, которая неминуемо ждёт впереди.
Но умереть тогда мне было не суждено. Как будто кто-то уберегал меня, желая посмотреть, чем всё закончится. А может мне просто давали шанс? Или это была обычная случайность. Кто знает?
Тут до меня донёсся растерянный и встревоженный женский голос:
- Эй, вы живы?
Не поворачивая головы я скосил глаза вправо. В метре от меня присев на корточки сидела женщина лет тридцати. С испуганным и не очень красивым лицом, на котором по-царски расположился довольно большой нос с горбинкой. Чересчур пухлые губы и длинные вьющиеся волосы дополняли её портрет. Она была в коротком вечернем платье, на котором как звёзды на небосклоне сияли тысячи блёсток. От неё пахло спиртным.
Она заметила, что я в сознании и робко поинтересовалась:
- Вы целы? У вас всё в порядке? Подняться можете?
«Конечно всё в порядке, - с какой-то неожиданной иронией вдруг подумал я, - травмы и увечья, это теперь мои верные спутники».
Я шевельнул пальцем. Затем рукой. После чего попробовал подняться и только тогда почувствовал острую боль под рёбрами и где-то в левом колене. Должно быть, на лице моём появилась гримаса боли, потому, что глядя на меня девушка тоже болезненно скривилась.
Я сел. Она встала и, видимо решив, что лучшая защита это нападение сказала:
- Что же вы прямо под машину мне бросились. Хорошо я успела среагировать. Другой бы на моём месте насмерть сшиб. Теперь вот ремонту у меня тысяч на пятьдесят. Надо же смотреть на дорогу.
Я изумлённо посмотрел на неё. Мне хотелось сказать ей: «дура», но в отличие от неё совершенно не было желания спорить, и в то же время, как и у неё не было никакого желания встречаться с представителями полиции.
Я встал на ноги. И уже поднял руку, чтобы махнуть и идти прочь, как вдруг перед моими глазами плавно качнулась обнажённая грудь девушки. Я замер уставившись на неё и позабыв обо всём. Однако это было лишь очередное видение, которое через секунду исчезло. Девушка стояла передо мной одетая в своё блестящее платье. Но всё равно за тонкой тканью угадывались две круглые торчащие вперёд груди. Я внимательней осмотрел виновницу ДТП, с декольте до выныривающих из-под короткого платья голых, стройных, и не смотря на её в общем не высокий рост почти модельных ног и сразу почувствовал, что желаю её.
 В мгновение я позабыл об аварии, обо всех своих проблемах и переживаниях. Забыл про Ленку, про Сашку, про то, как выгляжу, и про то, как вероятно буду выглядеть завтра. Все прежние, ещё недавно терзавшие меня мысли и чувства улетучились. Осталась только одна мысль и одно чувство. Чувство внезапного и сильного влечения к стоящей рядом девушке и волнующая мысль об обладании ею.
Я поднял глаза и отметил перемену в её взгляде. Желаемое будущее было предрешено.
- Вас немедленно нужно осмотреть и обработать раны. Поедемте ко мне, я всё сделаю. – тихо, с волнением произнесла она, точно боясь, что я откажусь и с явной многозначительностью произнеся слово «всё». К переходу приближалась пара, избегая встречи с которой я угодил под машину. Они заметили происшествие и приближались ускоренным шагом не сводя любопытных глаз.
Я дохромал до машины, девушка открыла мне пассажирскую дверь и помогла сесть в салон. Затем обошла кругом, села за руль и дрожащими не то от волнения не то от возбуждения руками повернула ключ. Машина зарычала. Девушка посмотрела на меня и со свистом тронулась с места, обдав дымом так и не удовлетворивших своего любопытства прохожих.
Через несколько минут мы въехали в плохо освещённый двор длинного, построенного дугой девятиэтажного дома. Всю дорогу я глазел на её колени, косился на качающуюся от движений грудь и… млел. В голове моей уже рисовались всякие волнующие картины. Возбуждение закипало. Жизнь снова казалась лёгкой и удивительной. Я опять не испытывал никаких душевных мук, никакие глупые думы не одолевали меня. Кобель снова завладел моим сознанием и моё человеческое начало не в силах этому противиться ушло в подполье. И мне снова всё нравилось и меня снова всё устраивало.
Как будто личность моя была раздвоена и в ней попеременно проявлялись, то дикое, необузданное, похотливое, всем довольное, лишённое глубоких переживаний и дум животное, то полный страхов, сомнений, отвращения и отчаяния человек. И в зависимости от этого менялось моё сознание, моё поведение. Менялся я. И эти изменения заставляли человека во мне сильно нервничать и глубоко переживать, тогда как животное к сожительству с человеком было равнодушно. Его чувства сводились исключительно к половым. И ему были чужды мысли вроде: «ах, этот человек беспокоит меня, на даёт спокойно жить и пользоваться общим телом». Нет, животное во мне было безгласным, оно проявлялось на время завладевая сознанием и телом, удовлетворяло свою похоть и снова уступало их переживающему и страдающему от такого соседства человеку.
 Девушка остановила машину у последнего подъезда. Мы вышли. Боль в колене была сильной, но это не помешало нам быстро дойти до лифта. Нажав кнопку верхнего этажа, она тут же примкнула ко мне горячими губами и я почувствовал у себя во рту её проворный язык. Казалось она не замечала моих выступающих клыков. Я крепко обхватил её руками и прижал к себе. Мы метались по лифту, с шумом ударяясь о пластиковые стены. Наконец двери разъехались в стороны. Не расцепляя рук и не прерывая затянувшегося, страстного поцелуя, ведомые девушкой, мы дошли до нужной двери. Только здесь она на секунду оторвалась от моих губ, чтобы достать из сумочки ключи. Отворив квартиру она вновь прижалась ко мне  и мы в той же сцепке зашли в тёмную прихожую. Она захлопнула дверь. Не разуваясь мы добрались до дальней комнаты. Ловким движением она сняла платье, а я тем временем скинул сандалии и футболку. Она стояла в лунном свете и была прекрасна. Быстро избавившись от остатков одежды мы вновь прильнули друг к другу. Но было уже не в моготу, поэтому я подвёл её к стоящей поперёк комнаты кровати. Она встала на неё коленями, опёрлась на локти и обратила ко мне лицо. Луна отражалась в её больших глазах, и в свете её я хорошо видел… острые лохматые уши, приоткрытую нижнюю челюсть с немного высунутым языком, лохматую спину и пушистый, болтающийся туда-сюда хвост. Девушка исчезла. Вместо неё на постели стояла белая псина, та, из-за которой на меня напали кобели и которая с тех пор непрерывно являлась мне в снах и видениях. Я снова почувствовал себя одним из тех кобелей, и кажется даже радостно взвизгнул. Однако прежде чем успел вскочить на неё, услышал, как кто-то ковыряется ключом в двери. После чего раздался звонок. Я затих.
Образ суки тут же пропал. На меня широко раскрытыми, полными испуга глазами смотрела девушка, с которой я сюда приехал.
- Муж… - только проговорила она и мне показалось, что глаза её стали ещё испуганней.
Она вдруг соскочила с кровати и обхватив руками голову начала метаться по комнате в поисках своей одежды. Какое-то время я стоял, чувствуя, как пёс трусливо покидает меня и в сознание возвращается человек. И тут я понял в каком ужасном оказался положении. Однако ужас мой стал ещё больше, когда девушка включила свет. По всей комнате тут и там висели фотографии в рамках. Комната была увешана медалями, призовыми кубками и статуэтками с изображениями штангистов. На большинстве фотографий был запечатлён в разные моменты спортивных событий мужчина, габариты которого даже по уменьшенным фото казались просто огромными. Лицо его озарённое доброй улыбкой тоже казалось мне знакомым.
И тут я вспомнил где видел его и кто это такой. Вспомнил и душа похолодела от ужаса. Год или чуть больше назад мы с друзьями отмечали какое-то событие и зашли в один шикарный ночной клуб, с боулингом, дискотекой, биллиардом. Словом, всем, что необходимо для хорошего и приятного отдыха. В какой-то момент на танцполе завязалась крупная драка. Неизвестно кто что не поделил, но участников было много. Попытавшиеся было разнять дерущихся местные вышибалы, сразу получили тумаков от обоих конфликтующих сторон и изрядно потрёпанные покинули зал унося с собой товарищей, которые самостоятельно покинуть поле боя уже не могли. Люди столпились вдоль стен и с удовольствием наблюдали за побоищем. В руках у доброй половины наблюдающих были телефоны. Естественно не для того что бы звонить в милицию, а чтобы запечатлеть на память яркое событие – массовую драку.
Кто-то выключил светомузыку и включил верхний свет. Однако ди-джей, был настолько погружён в любимую работу, что прижав к уху наушник, с закрытыми глазами продолжал крутить пластинки, создавая весёлое звуковое сопровождение вдохновляющее дерущихся, как волынка сражавшихся за свою независимость шотландцев. В какой-то момент сквозь толпу в зал протиснулись представители частной охранной фирмы. Первыми показались двое молодых людей в чёрной спец форме со спец оружием – резиновыми палками. А следом за ними в двери появилась огромная фигура, местной в прошлом звезды по тяжёлой атлетике Рината Мараева. Это был огромный парень за два метра ростом. Даже невероятно, что на него нашлась спец форма. Хотя скорее всего её сшили на заказ. Бесспорно, он мог бы найти себе и лучшее применение, чем работа в какой-то частной охранной фирме. Если бы эта фирма не принадлежала его брату и он не был её совладельцем. Просто ему скучно было сидеть в кабинете или дома, поэтому, как рассказывали позже, он часто выезжал со своими подчинёнными по сигналу, особенно на сложные вызовы. Оказавшись в зале двое его подчинённых нерешительно остановились, а Ринат не останавливаясь приблизился к толпе дерущихся, взял наобум двоих за шкварники, оторвал от пола и как котят понёс к выходу, где уже расступилась изумлённая толпа. Подойдя к двери он буквально вышвырнул обоих в коридор, где их тот час же приняли другие работники охранного предприятия поджидающие там вместе с доблестной полицией. Камеры всех телефонов разом сосредоточились на гиганте. А он как ни в чём не бывало с каменным лицом вернулся к толпе и снова взяв двоих попавшихся в руки, поднёс их к двери и отправил следом за первыми. Так в течение каких-нибудь пяти минут он под меняющиеся музыкальные композиции полностью очистил весь танцпол. И наконец унёс с собою двух последних драчунов, отчаянно и безнадёжно болтающихся в его огромных руках, как котята в зубах заботливой мамаши.
Это было грандиозное зрелище, о котором ещё по сей день не перестают вспоминать и которое даже, как говорят, попало на ютюб, где собрало огромное число просмотров.
И вот теперь только я сообразил, в чьей квартире нахожусь, и кого девушка назвала мужем, и почему у неё такие испуганные глаза, и куда сейчас мне натянут мои собственные!
Я был в шоке. И шок усилился когда я вспомнил, что дом девятиэтажный, и что на кнопке, которую девушка нажала в лифте, значилась цифра девять. Я стоял голый посреди комнаты и мгновенно прокручивал варианты возможного спасения. Но ни один вариант спасения не предусматривал. И я незаметно для себя уже стал рассматривать варианты смерти, пытаясь наспех решить какая могла бы стать наиболее быстрой и наименее мучительной.
Девушка, кажется, только сейчас заметила, что я до сих пор стою голый. Она остановилась, посмотрела на меня так, как будто, была честной женой, а я проникшим к ней насильником и зашипела:
- Скорее! Скорее! Убегай! Прячься! Он тебя… он нас пришибёт!
Она была здорово перепугана, поэтому и несла вздор: убегай! Куда я убегу?! Я же не Карлсон, не Бэтмэн. Бежать было некуда. Можно конечно улететь, но только исключительно камнем вниз. А этот вариант был мне не по душе, не смотря на то, что ещё быть может какой-нибудь час назад я о нём думал. Но тогда смерть была лишь желанной абстракцией.  А когда она стала реальной возможностью жизнь вдруг показалась мне необыкновенно ценной. Я как будто позабыл о происходящей со мной метаморфозе. И как будто участь близкого, полного превращения в собаку перестала пугать. Когда я осознал, что стоящий под дверью парень может просто выкинуть меня с балкона, как когда-то выкидывал из клуба драчунов – мне вдруг сразу захотелось ещё немного пожить.
И теперь видя панику на лице девушки, я сам начинал паниковать. Засуетившись я стал натягивать трусы. В дверь снова позвонили. На этот раз настойчивее и дольше. И глаза девушки сделались ещё испуганнее чем прежде. В панике она схватила мои вещи, открыла балкон и сбросила их вниз. И снова яростно зашипела:
- Иди  сюда. Скорее всего он сейчас уйдёт. У него сегодня рабочая ночь. Так, что как-нибудь пока повиси здесь. Я скажу когда вылезать.
Я изумлённо посмотрел на неё:
- Что значит повиси?
- Да то и значит – нервно ответила она – виси, если не хочешь слететь вниз!
И она втянула меня на балкон, а сама зашла в квартиру закрыв за собою дверь. Однако через мгновение открыла её снова и мимо меня пролетели мои сандалии глухо ударившись о землю. Она опять заперла балкон и задёрнула шторы. В дверь уже звонили не переставая. Сквозь маленькую щёлку штор я видел, как хозяйка наспех накинула ночнушку, одним движением расправила кровать и последний раз окинув критическим взглядом комнату пошла открывать дверь. Не теряя времени и стараясь не шуметь я перелез через железное ограждение и ухватившись за перила повис, касаясь голым животом холодного жестяного листа.
Ну вот – думал я – вот и конец. Сейчас я присоединюсь к своим сандалиям и сменю их на белые тапочки. Печальный финал. Но с моей кобелиной натурой видимо закономерный.
А может это дурной сон? Может сейчас я отпущу руки, полечу вниз, и как всегда бывает, перед самой землёй проснусь? Проснусь и пойму, что ничего плохого со мной не произошло. Что я ни в кого не превращаюсь, что не было никаких девушек, что Люда ни с кем не встречалась, что она верна мне и всё так же сильно любит меня как люблю её я.
От этой мысли меня охватило волнение. Я посмотрел вверх на пальцы рук и чуть-чуть их разжал.
А если это не сон? – со скоростью пули пронеслось в моём сознании. – и во внезапном страхе я сильнее прежнего обхватил край балкона. Сердце моё бешено заколотилось.
- Дурак! – сказал я сам себе, - какой к чёрту сон? Разобьёшься не соберут. Однако я чувствовал, как начинают слабеть пальцы. Поднявшийся прохладный ветер обдувал мои голые ноги.
Тяжёлая как свинец капля упала мне на голову. Я посмотрел вверх. Огромная невесть откуда налетевшая туча, подобно чёрному дракону, жадно пожирает бледный от страха каравай луны.
Небо наблюдает за этим злодеянием миллионами звёзд и роняет на землю слёзы печали.
   В дополнение ко всем несчастьям начинается дождь…

                ****
               
Вот так я оказался здесь, в таком вот дурацком положении.
И теперь с каждой секундой понимаю, что долго так не протяну. И даже если муж зашёл на несколько минут - нескольких минут мне не продержаться. Я смотрю вниз. Пара фонарей освещает низкие кусты. Нет, они не спасут, и даже не смягчат жёсткого приземления. Я начинаю нервничать, отчего пальцы потеют, становятся скользкими. Держаться ими всё труднее. Несколько секунд и я сорвусь.
Может всё-таки не убьёт? – приходит мне в голову последняя, вселяющая надежду на жизнь мысль. Но поздно – онемевшие пальцы становятся непослушными и начинают медленно разгибаются. Ужас охватывает мою душу.
Всё! Конец! Собаке собачья смерть. Я чувствую, как тело моё словно сорванный ветром лист двинулось к земле. Пальцы, ломая ногти, со скрежетом царапают гладкое железо, которым обшит балкон.
Я ощущаю колоссальный всплеск адреналина и сильное желание жить. И вдруг чувствую, что падение прекратилось. Не сразу сообразив почему, поднимаю голову и вижу, что пальцы мои, как будто превратились в крючки и получив с адреналином дополнительные силы вцепились в бетонное основание балкона. Но я чувствую, что резервные силы тоже стремительно иссякают. Пальцы слабеют и опять начинают соскальзывать. Я вишу на уровне восьмого этажа. Прямо передо мной, развеваются как флаги, какие-то наволочки и простыни. И, о, чудо, внизу перила другого балкона. Я осторожно ставлю на них ноги, и в ту же секунду руки вновь срываются. Я теряю равновесие. Тело крениться назад. Испытывая очередной приступ ужаса, я машу руками пытаясь уцепиться за воздух. Совершая эти бессмысленные движения, правой рукой я каким-то чудом хватаюсь за прикреплённую к стене металлическую трубу, на которой натянуты бельевые верёвки, и тут же левой  вцепляюсь в одну из этих верёвок, с висящим на ней пододеяльником. Быстрым рывком втягиваю себя на балкон и сорвав равнодушный к моим опасным манёврам, пахнущий полевыми цветами предмет постельного белья, валюсь на пол. Словно от землетрясения в посудной лавке гремит наставленная повсюду металлическая и стеклянная тара.
Оказавшись на полу я, как опоссум сразу притворяюсь мёртвым, так, что на время даже перестаю дышать. Когда грохот посуды стихает, его сменяет другой - тот, что издаёт моё бешено колотящееся сердце. Этот стук кажется мне таким громким, что его должны слышать все жильцы этого дома, да и соседних тоже, поэтому, когда сверху доносится звук открывающегося балкона, я хочу, чтобы сердце моё остановилось. Я слышу, как на бетонную плиту над моей головой ступают две тяжеленые ноги. От этого сверху, что-то сыплется. Однако через минуту шаги удаляются и балкон закрывается. Я начинаю дышать. Осматриваюсь, тихонько сползаю с посуды. В комнате за окном балкона темно. Соседние окна тоже не горят.
Хозяев или нет или спят – решаю я и немного приподнимаюсь, задевая головой наволочку - всё бельё давно высохло. Дёргаю ручку двери, она заперта на щеколду. Вторая, внутренняя дверь открыта.
Даже не подумав о том, что сказать, и как объяснить хозяевам своё появление, я не громко стучу по стеклу. Никакого движения. Стучу ещё, но громче и дольше. Опять тихо. Тогда я колочу, так, чтобы хозяева меня услышали, даже если они глухие. Но и это не помогает.
Значит хозяев нет. – заключаю я и чувствую большое облегчение. Надо выбираться. Вариант с постепенным спуском по балконам - не рассматриваю. Натерпевшись страху после первого спуска, я теперь боюсь посмотреть вниз. Дожидаться хозяев тоже не резон. Остаётся одно: бить стекло и выходить через дверь. Я поднимаю пододеяльник, наматываю его на руку и наметившись, с размаху ударяю. Тишину разрывает оглушительный звон разлетающегося стекла. Я сажусь на корточки и затихаю. Где-то зажигается свет. В квартире так никто и не обнаруживается. Я немного пережидаю, избавляюсь от остатков стёкла и пролезаю через образовавшийся проём внутрь. В тишине слышно тиканье часов. Ступая по мягкому ковру, выхожу в прихожую. И тут сердце моё чуть не останавливается от неожиданности. В углу зажигаются два маленьких огонька и раздаётся яростное шипение. Это кошка. Видимо от стресса я не сразу обратил внимание на то, что вся квартира пропитана запахам этого маленького, мерзкого животного. Испуг вдруг сменяется каким-то, внезапным охотничьим азартом и я… зачем-то бросаюсь на кота. Но тут же больно обо что-то спотыкаюсь и лечу мордой вперёд собирая на ходу висящую на вешалке одежду. Кот мяукает, проворно юркает под меня и исчезает в комнате. А я с грохотом падаю на пол. И внезапная дурь мгновенно проходит. Я ругаю себя за только, что совершённую глупость, плюю в сторону кота и осторожно поднимаюсь. Прислоняю ухо к двери, прислушиваюсь. В подъезд тихо. Нащупываю замок, отпираю, немного приоткрываю дверь и снова прислушиваюсь. Дом спит. Выхожу на лестничную клетку и босиком в одних трусах бегу вниз. Однако через два этажа останавливаюсь. Где-то в районе пятого или четвёртого, открылась дверь, из которой слышится играющая музыка. Дверь закрывается, музыка стихает. Вместо неё на площадке раздаются гудящие мужские голоса. Снизу тянет сигаретным дымом. Наверное, там что-то отмечают. Я подхожу к лифту, но не успеваю нажать кнопку,  меня кто-то опережает.
Чёрт, что за непруха! – в сердцах сплёвываю и снова подхожу к перилам. Мужчины внизу громко говорят. Тут снова растворяется дверь, за которой играет музыка и несколько секунд спустя кто-то не спеша поднимается по лестнице.
А вдруг это хозяин той квартиры с котом, возвращается от соседей, с чьего-нибудь дня рождения? Эта мысль застаёт меня врасплох. Я суечусь, снова подбегаю к лифту и не заметив, что он находится в движении, нажимаю кнопку вызова. Возвращаюсь к перилам и смотрю вниз. Поднимающийся - мужчина в рубашке, брюках и домашних тапочках.
Что ему здесь надо? – раздражённо вопрошаю я неизвестно кого.
Нас разделяет всего один пролёт, когда я слышу, что лифт останавливается на моём этаже. Радостный  подскакиваю к двери и ещё до того как она полностью раскрывается понимаю, что попал!
В кабине лифта стоит Ринат, во весь свой невероятный рост. Я смотрю на него так словно это смерть с косой. Но бежать некуда, да и глупо.
Я шагаю в лифт и не глядя на Рината, пропавшим голосом, едва слышно произношу:
- Мне вниз.
Он пристально осматривает меня и нажимает кнопку первого этажа. Двери закрываются и мы начинаем опускаться. Похоже Ринат ни в чём не заподозрил свою жену, а значит и меня подозревать ему не в чем. И всё же не смотря на то, что рвать на маленькие кусочки он меня вроде не собирается, я чувствую себя так как можно чувствовать только находясь запертым в клетке со львом. Я мечтаю провалиться в шахту лишь бы не чувствовать на себе его тяжёлый, как чугунная гиря, взгляд.
 А ещё я только сейчас к своему ужасу замечаю, что мои руки, живот, ноги покрылись необычайно длинными волосами. Или шерстью. Я не знаю и выяснять в лифте не хочу. Я не шевелюсь и даже стараюсь не дышать, как будто это может сделать меня невидимым. У меня только одно желание - скорее расстаться с этим гигантом. Но лифт опускается так медленно, что мне кажется мы стоим на месте и эта пытка никогда не кончится.
Вдруг я слышу низкий голос своего спутника, от которого вздрагиваю, как будто меня ударили электрическим током.
- Парень, ты откуда в таком виде? Кажется, ты не из нашего дома – я тебя раньше тут не видел.
- Я? – от неожиданности вылетает у меня, словно вопрос Рината мог быть обращён к кому-то ещё. – Я… я это… - мне совершенно ничего не приходит в голову. Мало того, что я не был готов к встрече с мужем которого чуть не сделал рогоносцем, я тем более не был готов к его неожиданным вопросам. Что я здесь делаю? – лихорадочно спрашиваю я себя, судорожно перебирая правдоподобные варианты ответов. Но как назло ничего правдоподобного в голову не идёт. Мне кажется если я скажу, что возвращаюсь от какого-нибудь знакомого – Ринат не поверит и непременно захочет это проверить. Ведь вид у меня мягко скажем подозрительный и заподозрить меня можно в чём угодно. Ринат смотрит на меня и чем больше я молчу тем сильнее он начинает хмуриться. И вдруг я чувствую какой-то внезапный, невесть откуда взявшийся и очень волнующий задор. Такой же, какой бывает лишь у тех, кто любит играть со смертью и «щекотать нервы». Я смотрю на Рината, с решимостью Александра Матросова собирающегося броситься на дзот, прикрываю одной рукой рот, немного улыбаюсь и говорю:
- Я тут первый раз. Такая незадача вышла, познакомился сегодня с девушкой, она пригласила меня к себе, и в самый неожиданный момент появился её муж. Еле ноги унёс. Настоящий анекдот.
Я смотрю прямо в глаза верзилы и мне кажется, что взгляд его делается ещё более хмурым, как будто он что-то соображает и сопоставляет.
«Ну, всё, конец!» - решаю я, не сомневаясь, что дедукция с минуты на минуту приведёт его к правильным выводам, означающим для меня неминуемую погибель. И в этом предчувствии зажмуриваюсь. Как вдруг лифт наполняется громоподобным смехом.
Ринат задирает вверх голову и от души хохочет. Я изумлённо смотрю на него, не понимая столь неожиданной реакцию, и ещё не осознавая того, что меня пронесло. А он смеётся и сквозь смех говорит:
- Ну, ты, красавчик! Чудак! Ха-ха-ха. Еле ноги унёс! В труселях! Ха-ха. А портки поди мужу оставил на память! Да?! Ну ты юморист. Вот уж и вправду анекдот. Ха-ха-ха.
Глядя на него, и начиная наконец понимать, что он ни о чём не догадывается и что смерть вновь прошла стороной, я тоже начинаю истерически подсмеиваться. «Да, ты не Шерлок Холмс! – думаю я про себя. – Хорошо, что ты не Шерлок Холмс!».
Лифт останавливается.
- Ну, давай, Дон Жуан, выходи. – всё ещё от души улыбаясь говорит Ринат.
Я выхожу и встаю на крыльце, делая вид, что думаю куда и как идти. Капает дождь. На газоне слева валяются мои вещи. Ринат их не замечает, подбегает к стоящей на тротуаре большой чёрной машине и как будто проникнувшись симпатией, с улыбкой обращается ко мне.
- Может тебя подбросить куда, горе любовник?
- Нет, нет, благодарю, мне тут недалеко. – поспешно отвечаю я. Не спеша спускаюсь с крыльца и захожу за угол дома. Там останавливаюсь. Выжидаю. Когда машина Рината уезжает, возвращаюсь и быстро собираю свои промокшие вещи. На ходу надеваю их, и спешно покидаю, чуть было не ставший для меня роковым двор.