Пробка

Если на шоссе пробка, значит впереди что-то случилось — старинная шофёрская мудрость. Пробка, как водится, длинная и еле ползёт. Естественно, что тут же находятся торопыги, которым невтерпёж-как-надо.
Мимо, по обочине, нарушая все человеческие и божеские законы, в пыли, периодически проносились тени наглецов, заставляя законопослушных автовладельцев отчаянно чертыхаться им вслед.
Простояв примерно пару минут и решив, что с него довольно Костин крутанул руль в сторону обочины и нажал на газ; ну, не ждать же сложа руки?
Отчаянно сигналя от переизбытка чувств, Костин бесстрашно понёсся вперёд. В клубах пыли он прекрасно ориентировался на тень впереди едущего собрата.
Всё было хорошо: Машина послушно тряслась на колдобинах, слева мелькали недовольные лица, а ощущение, что он хозяин своей судьбы, крепло в Костине с каждой секундой.
В какой-то момент тень впереди вдруг прыгнула на него, Костин резко затормозил; что за напасть? Тень превратилась в багажник огромного джипа. Джип вильнул неуверенно раз-другой и вдруг заискивающе замигал левым поворотником и начал аккуратно втискиваться перед перепуганной малолитражкой местного разлива.
Слабак — подумал Костин и рванул вперёд в образовавшуюся щель. Но, слава богу, не успел.
Из плотной пыли, под углом сорок пять градусов слева, на Костина неслось что-то огромное, страшное и непонятное.
Динозавр? — подумал Костин и даже успел изумиться этой мысли. Параллельно он отчаянно давил на педаль тормоза. Сзади свистели чьи-то тормозные колодки.

Дракон.

С монотонно распахивающимся ртом и огромными зубами. Только под мордой у него висело что-то полосатое. И всё это неслось на Костина из инфернальной пыли с неумолимостью рока.
Костину ужасно захотелось зажмуриться, но он не стал этого делать; уж больно было любопытно.
В сантиметрах от лобового стекла раскачиваясь словно жуткая секира, пронёсся грубо раскрашенный в белые полосы лист ржавого железа. Над ним, распахивая страшную пасть и перекрывая Солнце пролетела огромная морда. Почему-то на тонкой шее, уходящей куда-то в пыль.
"Зачем у него на челюсти висит железный лист? — подумал Костин — может это..."
Додумать ему не удалось. Он заметил, что справа уже возвращался весь этот ужас.

Мужики (тремя часами раньше).

Всё утро они провели в обсуждении сложной технической задачи, а именно — как погрузить на автоплатформу экскаватор ЭО-4121 на гусеничном ходу, для переброски последнего на новый объект, если учесть, что этот му...звон Васька (водитель платформы) ухитрился где-то про...ать (потерять) одну из направляющих аппарелей.
А ведь как известно, для того, чтобы взобраться на платформу экскаватору требуется две направляющие, ведь гусеницы то у него две!
Пытливыми умами тут же было сделано множество рац. предложений:
1. Настил из деревьев (при условии, что деревья буде валить и таскать сам м...к Васька)
2. Заставить Ваську съездить обратно и найти утерянную аппарель и без бутылки не возвращаться.
Ни одно из предложений Васькой одобрено не было. Он вообще заявил, что у него почасовая и всё это его касается мало.
Тогда дядя Саша (Сан-Саныч, водитель экскаватора) произнеся красноречивую  речь, краткости которой позавидовал бы Цицерон, но которую нельзя здесь цитировать ввиду её абсолютной непечатности, плюнул, и полез в кабину родного ЭО-4121.
Дальше произошло то, о чём коллеги дяди Саши ещё не раз будут пересказывать в бане, друзьям за кружкой пива.

Чудо.

Огромный экскаватор правой гусеницей полз на платформу, в то время как левая беспомощно зависла в воздухе. Второй точкой опоры для экскаватора служила гигантская стрела, ковшом которой он упирался в землю. Со стороны он походил на пьяного, одноногого пирата с костылём под мышкой.
Экскаватор дрожал, плевался дымом, отчаянно кренился, но полз!
И всё случилось.
Как говорится — "На лицо ужасные, добрые внутри" — мужики аплодировали смущённому дяде Саше и хлопали по плечу.
- Ну, ты клоун! — Восхищённо повторяли они, — Ну, ты этот... Копперфильд!
Саныч только отнекивался, — «Скажут тоже».
И неважно, что в процессе погрузки в надёжном экскаваторе что-то лопнуло и башня вместе с оттопыренной стрелой и ковшом на конце теперь не фиксировалась совершенно. Напротив, она легко поворачивалась то влево, то вправо, от малейшего крена.
- Да это мелочи, — говорили мужики друг-другу, — Саныч починит!
Для безопасности, на проволоке подвесили лист ржавого железа прямо под распахивающийся рот ковша и намалевали на нём белые полосы.
Ну... с Богом!
Автоплатформа крякнула и поползла на шоссе. Башня страшно заскрипела и стрела совершила свой первый поворот влево, в сторону встречной полосы движения.
Тут же раздались первые гудки клаксонов, первый отчаянный скрип тормозов и первые изумлённо-недовольные междометия и определения нецензурного характера.
Стрела задумчиво зависла над "встречкой" и нехотя начала движение вправо, в сторону обочины. Полосатый лист сделал первые режущие движения поперёк направления движения.

P.S. Почему это вдруг вспомнилось? Да, пёс его знает...
Может потому, что опять — Пробка. Пробка, как национальная идея.
Скажешь тоже.