Лемовский парадокс

Лемовский парадокс о том, что все книги не прочтешь

В детстве, помнится, меня напугал парадокс авторства Лема. Став взрослее, я даже выдал в одном из ранних трактатов пространную отповедь по этому поводу, не осознав еще в полной мере мудрости латинян «кто много доказывает, тот ничего не доказывает». Между тем лемовский парадокс решается просто и без привлечения теории, - простым жизненным примером: приходишь в книжный магазин и при всем изобилии купить нечего, - ничего интересного, - вот и вся цена парадоксу избыточности знания.
Каждый интересуется неким своим знанием и его двигает в меру сил своих дальше, на другие его отрасли не обращая внимание. К примеру, прихожу в магазин и смотрю «философию», а там за год ничего не прибавилось, все что есть, либо уже прочтено, либо заведомо неинтересно, достаточно просмотреть оглавление. С этим ясно, - пока учишься, кажется, что ты оказался перед неодолимой горой знаний, а потом, потихоньку одолев эту гору, ищешь уже крупицы, ждешь и охотишься за отдельными книгами.
Но, ладно бы «крайнее знание», которое у каждого свое, но даже ведь и в художественной литературе пусто, как в заброшенном городе. Бредешь в поисках живого, нового, честного слова, в поисках оригинального, сильного взгляда, а вокруг лишь имитации, лишь пыль запустения. Книги без мысли стоят словно дома без жильцов, - вроде бы и книги, но «нет в них ничего такого», вроде бы и дома, но где крыша дырявая, где стена худая. Бредешь, бредешь и вдруг огонек в окне, - набредаешь на не сдавшегося, на отшельника, на место, где примут и обогреют, на книгу, которая имеет смысл.
Много званых, многие пишут, но как мало в этих писаниях смысла. Взять тот же Самиздат наш, сколько здесь всего написано, но много ли того, что тронет за душу? Целые кварталы фэнтэзи с картонными героями, на которых авторы возмещают свою жизненную обделенность, щедро накачивая их сверхсилами (об этом недавно писал в «Фрикоэпосе»); районы женских фантазий об идеальном папике, - «чтоб не пил, не курил и цветы всегда дарил», фантазии эти вызывают ощущение неприличности, как бы подглядывания за мыслями, - думаешь перед тобой человек, а «подглядев мысли», видишь лишь животную жизненную стратегию; замки философствований, не подкрепленных элементарными знаниями основ, и потому, в виду отсутствия фундамента, висящих в воздухе; и так далее, не было цели касаться всех книжных серий.
Ну, в общем, реальная картина получается обратная той, что изобразил Лем, - обилие производимых человечеством книг не тождественно смысловому изобилию, наоборот, - огромный вал писуемого скрывает собой единичные действительно стоящие прочтения вещи. Человечество не жирует в избытке все более умных и умных книг, как то полагалось Лемом, а бомжует на смысловой помойке, роясь в книжнобросовом «изобилии» в надежде извлечь оттуда что-то «с не истекшим сроком годности». Но не забудем одевать, респираторы, господа, поелику книжная прорва, в соответствии с правилом ТБ, выраженным классиком: «когда ты смотришь в пропасть, пропасть тоже глядит на тебя», приглядывается к смотрящему в нее и ищет слабое место, - бессмыслица заразна…