Гл. 3 Якорь Холла

                1
     Евгений Иванович Подлесный, не первый год, работавший корабельным строителем и съевший на судоремонте подводных лодок не один пуд соли, не на шутку озадачился проблемой, которую отчасти сам не так давно и породил.
Пойдя на поводу у своего давнишнего товарища Зайкова он однажды создал точную деревянную копию утерянного подводниками, во время шторма, якоря Холла, которая до сего дня «верой и правдой» служила морякам. Но теперь Б-181 стала в ремонт, причём сначала доковый, требующий обследования и ремонта всех забортных устройств и систем, включая цистерны главного балласта, якорное и швартовные устройства и прочие механизмы, а следом и навигационный, в ходе которого предстояло обследовать и отремонтировать: бортовые дизеля, дизель-генератор, кабель трассы и другие жизненно важные механизмы и системы. 
Хочешь, не хочешь, а якорь надо менять. Но ведь официально срок его службы не истёк и, если лодка не списывается в утиль, то якорю служить ещё как медному котелку… 
               
                2
Несколько лет назад во время шторма Б-181 встала на якорь на внешнем рейде Главной базы флота. Дно моря в тех местах  преимущественно ровное, грунт - глинистый ил, местами песок, глубины маленькие, а течения тесно связаны с сгонно-нагонными явлениями . Колебания уровня моря в явлениях могут достигать у берегов до пятидесяти сантиметров, а в вершинах бухт и заливов   двух метров.
В таких непростых условиях, чтобы  удержать лодку в назначенном для стоянки месте, надо выполнить как минимум два условия.
Во-первых -  вахтенному офицеру в дуэте со штурманом необходимо очень внимательно и различными способами контролировать местоположение корабля не допуская даже малейшего  дрейфа.
Во-вторых - рулевому боцманской команды необходимо хорошенько потрудиться непрерывно  отслеживая состояние носового шпиля, электропривод которого расположен в первом отсеке, не допуская даже малейшего потравливания якорной цепи.
К великому сожалению для экипажа подводной лодки в тот день, всё складывалось не так как хотелось. С самого подхода на рейд Зайковым овладело странное предчувствие беды и он до последнего не хотел становиться на якорь в сложившихся гидрометеоусловиях. Командир неоднократно предлагал управляющему командному пункту оставить лодку в дрейфе, назначив для этого отдельный  район, но оперативный дежурный ОВР при поддержке оперативного дежурного флота настояли на своём и Б-181 всё-таки  поставили на «яшку» .
Ко всем  прочим, неожиданностям, были в тот день и вполне ожидаемые  события  связанные, например, с тем, что через  район якорной стоянки, где штормовала лодка, проходили кабели специальной связи между военно-морскими базами и специальные ведущие кабели системы навигационного ориентирования кораблей в сложных навигационных условиях «АВК» .
В какой-то момент при смене вахтенных офицеров и вахтенных штурманов в показания приборов контроля местоположения лодки вкралась субъективная погрешность, к сожалению не зафиксированная, даже «бдительным» радиометристом. В результате никто не заметил, что лодку стало нести вдоль берега на Север от главного фарватера. Якорь в этот момент играл роль плуга и успешно крошил всевозможные кабели на дне. Когда одна из лап якоря зацепилась за бронированный кабель специальной связи, лодку слегка тряхнуло. Корабль  внезапно зафиксировал своё положение и вот тут «бдительный» вахтенный офицер вместе с не менее «профессиональным» вахтенным штурманом заметили, что лодка значительно сместилась относительно точки постановки и теперь находится  далеко на северо-запад от  места якорной стоянки. Но, как часто бывает в таких случаях, «прозрение» оказалось слишком запоздалым. И через очень непродолжительное время непосредственно под лодкой, где-то на глубине залегания якоря раздался какой-то скрежет, Б-181 очередной раз вздрогнула, её дрейф заметно усилился, да так, что радиометристы и акустики «хором» забеспокоились, разбудив своими «своевременными» докладами  командира, дремавшего до сих пор в центральном посту, на своём любимом кресле возле автомата торпедной стрельбы.
               
                3
Подлесный внимательно посмотрел на сидящего напротив молодого офицера и поинтересовался:
 — И что вы от меня хотите, мой юный друг?
Дербенёву, у которого помимо ремонта и так дел хватало «по самое не балуй», форма обращения строителя и его простецкий тон, в ходе официального совещания, показались странными и даже не уместными, но старпом  удержался в рамках делового тона и прямо заявил:
 — Очень хочу, чтобы ремонтная ведомость по части якорного устройства была закрыта на этой неделе, включая работы по восстановлению крышки якорного клюза. Докмейстер упорно твердит, что всё зависит только от вас!
— Но позвольте, Александр Николаевич, насколько мне известно, якорь-то у вас не настоящий… Что будем с этим делать?
— Настоящий, Евгений Иванович, самый что ни на есть всамделишный, можете проверить сами. У кильблоков, на стапель палубе как гвоздь торчит, вот только лапы одной нет…— Дербенёв хитровато посмотрел сначала на Подлесного, а потом на старшего механика.
— Как же, а ведь, помнится, был деревянный? — имитируя удивление произнёс строитель.
— Кто вам такое сказал, Евгений Иванович? — непринуждённо подыграл старпому стармех. — Я бы давно «наш» якорь водрузил на штатное место, но лапка у него одна того… Александр Николаевич вам только что сообщил об этом.
— Оторвали мишке лапу, так что ли? — обрадовался как ребёнок Подлесный, всё ещё не веря своим ушам. — Будет вам крышка, но якорь я всё же проверю. Может быть лапу удастся заменить или восстановить?
Совещание у строителя на этом закончилось.
 —  А ну, колись, Николай Витальевич, где якорь раздобыл? — почти умолял Подлесный, теребя за лацканы тужурки командира БЧ-5 Б-181.
— Без интереса, Евгений Иванович, даже кролики не размножаются. — стармех хитро улыбнулся своими серыми колючими глазами и ждал реакцию строителя.
  — Ладно, что хочешь?
Николай Витальевич Пимах — опытный механик, поэтому на слово не менее опытного строителя не поверил и уточнил: — А точно сделаешь, что попрошу?
— Да, сделаю, сделаю, колись! — Подлесный с нетерпением ждал ответа.
— Всё гениальное просто, вчера в районе приёмного буя Лиепаи проводились  дноуглубительные работы, в результате которых  подняли несколько обрывков якорных цепей, в том числе одну с якорем без лапы. Я попытался по маркировке звеньев цепи и якоря выяснить чей? Но не удалось. По размеру он похож на наш - утеряннй, но по форме звеньев цепи и маркам клейма — точно не советский и даже не латышский???  Может ещё кайзеровский? Да это и неважно теперь. Пришлось «купить» по бросовой цене,  всего за двадцать  литров «шила».
— А теперь ты колись, какой твой интерес? — зная железную хватку стармеха, Подлесный с опаской посмотрел на Пимаха.
— Интерес прост, Евгений Иванович. Старпом хочет обшить стальными листами и оборудовать медным леером ходовой мостик, установить там сидушки на резине для командира и вахтенного офицера, завести кабель  спутниковой навигации на антенну ВАН. А ещё…
— А ещё щелка не разорвётся у твоего старпома? — сердито уточнил строитель.
— Думаю, не разорвётся. Старпом наш хоть и молод «ешшо», но из штурманов, а они, как указывал Пётр Великий: «народ сволочной, но дело своё знают…»  Мы же, в свою очередь, не будем менять дерево в цепном ящике якорь клюза, а это существенная  экономия средств.
— Тогда другое дело, так что там ещё? — облегчённо выдохнул Подлесный
— А ещё, — оживился Пимах, — он хочет наварить вокруг обтекателя МГ-25  латунный леер как на Б-224.
— Прогулочная яхта какая-то, а не боевой корабль. Сплошные леера да сиделки... Хорошо, что хоть мачту не пожелали с огнями и флагами… Ладно, — как-то по-стариковски ворча, согласился строитель, — будет вам комфортабельный мостик и леер на МГ-25.
Знал бы тогда, в октябре 1986 года Евгений Иванович, какую роковую роль для отдельных членов экипажа лодки в будущем сыграет эта модернизация, не известно взялся бы за работу или нет. Но сегодня всё складывалось как нельзя лучше…