Гл. 4 Такси на гауптвахту

                1
         Встречаются в жизни  человеческой отдельные субъекты, которым вне зависимости от времени года, суток, состояния души и даже гидрометеорологических условий, всегда хочется  приключений на «одно место». Был такой индивидуум  и на Б-181, причём в этом экипаже их собралось сразу несколько…
 Если упустить из виду систематически «западающего» на корабельный спирт боцмана Петрова и его «коллегу» мичмана Соломенного, путающего частенько  корабельное имущество с личным, то следующим искателем приключений можно смело назвать Вовку Сазонова.   
Высокий, статный «гусар»,  с голубыми глазами. Удивительный по сочетанию противоречий в одном лице исполняющий обязанности командира группы управления ракетной боевой части старший лейтенант Сазонов с некоторых пор служил на Б-181.
Некогда считавшийся перспективным офицером с большим будущим, сегодня, Сазонов отбывал  «срок изгнания» из рядов успешных и перспективных «ботаников».
Несколько лет назад, придя на дивизию подводных лодок, этот беспартийный, холостой, образованный и воспитанный офицер показал себя не только в положительном смысле «карьеристом, рвущимся к машинным телеграфам», но также, сумел прослыть «сердцеедом». Посещая публичные  иногда и злачные места, наш герой всегда был в центре женского внимания и не стеснялся пользоваться этим. За короткий лейтенантский период ему удалось растеребить не одну девичью душу и покорить не одно женское сердце.  И всё было бы хорошо, если бы не одно обстоятельство…
Когда говорят, что в семейных распрях кто-то один прав, а другой обязательно виноват и, дескать, поэтому очень часто распадаются семьи  моряков, всегда  хочется спросить: «А вы сами готовы по полгода находиться в разлуке с любимыми? Готовы, забыв о многих естественных человеческих потребностях, быть верными и преданными изо дня в день, из месяца в месяц, из года в год?»
Далеко не каждую женщину  Бог одаривает терпением,  наделяет самопожертвованием и мужеством, если хотите, чтобы она смогла  стать женой подводника. Точно так, далеко не всякому мужчине дано, поборов  простой человеческий страх, иногда эгоизм или «обломовскую» лень, посвятить себя служению Отечеству в железе прочного корпуса подводной лодки.
К сожалению не всегда и не каждая семейная пара, образуя ту самую «ячейку государства», задумываются о смысле и содержании  чувств, которые переполняют молодых людей в момент заключения брака. А ведь для того чтобы ежедневно, в течение многих недель, а то и месяцев, чувствовать рядом не ласки и трепет любимой, а суровое и железное «дыхание»  океана за бортом, одной романтики не достаточно.  Да и в гулком одиночестве, заполняющем ожидание на берегу, страсть не помощник!
Случилось так, что однажды под Новый год, посетив гарнизонный дом офицеров, Володя Сазонов влюбился в некую особу с эстрадно-театральным настоящим. Довольно быстро из рядовой случайной встречи разгорелся бурный и красивый роман. Экипаж проходящей средний ремонт подводной лодки Б-124, где командиром группы управления ракетной боевой части, служил тогда старший лейтенант Сазонов, уже потирал руки, в ожидании свадьбы, когда пришёл приказ о срочном переводе молодого офицера на другую  лодку.
Всё, казалось бы, складывалось хорошо: во-первых, должность командира ракетной боевой части, по штату замещаемая офицерами в звании капитан второго ранга, на которую был назначен ещё не «возмужавший» старлей манила командирской перспективой. Во-вторых, открывалась возникшая ниоткуда возможность заработать валюту или хотя бы боны. Вместе с тем,  образовавшаяся перспектива требовала от Сазонова и его пассии определённых испытаний и лишений,  поскольку лодка уходила в Атлантический океан и разлучала возлюбленных на целых четыре месяца…
На боевой службе Сазонов, служивший до этого исключительно в ремонте, откровенно загрустил и даже впал в некую апатию ко всему происходящему вокруг, а лист сдачи зачётов на допуск к самостоятельному управлению подводной лодкой, выданный командиром дивизии  и вовсе забросил. И только боевые  прозаические будни: всплытия на заряд аккумуляторной батареи и срочные погружения, сопряжённые с уклонениями от противолодочных сил ОВМС НАТО, да «нескончаемые» ходовые вахты железным тонусом взбадривали Сазонова.
Не лучше обстояло дело и на берегу. «Любимая», быстро справилась с хандрой, охватившей её впервые в жизни, нашла Вовке замену, и теперь её частенько можно было видеть в окружении некоего офицера ПВО  из местного дивизиона, дислоцировавшегося в военном городке…
По возвращении в базу, Сазонов, было, намеревался сделать предложение своей возлюбленной, но его намерениям не суждено было сбыться, поскольку  этот  путь уже проделал тот самый «противовоздушный» офицер.
Володя, только-только примеривший погоны капитан-лейтенанта, запил, да так сильно, что порой не контролировал себя. Неоднократно устраиваемые им драки с сухопутными офицерами в ресторанах или патрулями в городе не прибавили ему чести или авторитета. В результате, звания и должности, так стремительно полученных им на боевой службе, Сазонов быстро лишился. Параллельно завершился его кандидатский стаж в члены КПСС. Офицера понизили в звании до старшего лейтенанта и вернули на должность командира группы управления, но теперь уже на подводную лодку Б-181.
Нельзя сказать, что Вовка вполне комфортно чувствовал себя в звании старшего лейтенанта, в то время когда некоторые его «годки»  стали примерять погоны старших офицеров, но  Сазонов никогда не терял присутствие чувства юмора в отношении себя и своей «нелёгкой» корабельной карьеры, комментируя всё произошедшее просто  и по-житейски:  «Страшней всего, когда ты умер и успокоился почти, а доктор хрясь по телу током и службу надо вновь нести!».

                2
Три недели стоял промозглый и слякотно-ветреный ноябрь, давивший всё живое вокруг, то ветрами и дождём, то туманами  и холодом, а сегодня на четвёртую субботу,  как ни странно, выпал довольно погожий денёк. Даже облака, по какой-то неведомой команде выстроились поротно и отправились за горизонт. Гонимые ветром они уселись на воду как бы передохнуть. Открылось солнце, багрянец которого залил не только водную гладь, но и сам небосвод.
Заступать дежурным по бригаде строящихся и ремонтирующихся кораблей Дербенёву не хотелось вовсе. И дело было даже не в хорошей погоде, и не в субботнем выходном предчувствии, просто сегодня, наконец-то, удалось собрать якорное устройство и впервые за несколько  последних лет, обретя новенький щит якорного клюза, Б-181 лишилась «беззубого» старческого оскала уродовавшего весь её облик. В связи с образовавшимися обстоятельствами Дербенёв находился в приподнятом настроении. Хотелось «летать» и петь. Как же - первый успех в доковом ремонте и его самостоятельной «командирской» карьере. Хотя какая она самостоятельная?
«Если бы не стармех с замполитом, не было бы и успеха, — подумал Александр, примеряя новенькое  скрипящее снаряжение для пистолета. — Странные порядки здесь в ремонте, оружия нет, а снаряжение носи. То ли дело  у нас в дивизии или  даже эскадре: дежурный щеголяет в белых перчатках и с кортиком».
Выйдя за КПП эскадры, где в отдельной казарме временно размещался экипаж Б-181, Александр ещё раз полюбовался красивым закатным небом и, вспомнив местные признаки погоды, тихо пробубнил:
— Если солнце красно с вечера - моряку бояться нечего!
 На этой оптимистичной ноте Дербенёв зашагал в сторону судоремонтного завода исполнять возложенные на него обязанности дежурного по соединению.
               
                3
    — Товарищ капитан-лейтенант, у нас ЧП! — Дербенёв, погружённый в чтение романа Валентина Пикуля  с морским названием «Моонзунд», не сразу понял, что вбежавший в помещение матрос обращается именно к нему, а не к одному из героев романа...
Запыхавшийся матрос Дашко – дежуривший верхним вахтенным у трапа подводной лодки, стоял на пороге будки строителя, где  дежурный по бригаде бодрствовал после обхода кораблей и, с трудом переводя дыхание, пытался привлечь внимание начальника каким-то срочным сообщением.
— Так что же  у нас стряслось? — наконец, оторвавшись от чтения и спокойно глядя на матроса, уточнил Дербенёв.
— Дежурный по лодке старший лейтенант Сазонов пропал почти  час назад…
— Как пропал? —  Александр взглянул на часы: — Я же два часа назад тревогу играл на корабле и все были на месте? — Глаза Дербенёва округлились от удивления.
—  Пропал, но  уже нашли…– Дашко замялся  и замолчал.
—  Кто нашёл, где?
— Из дежурной части  милиции позвонили…
— И что???
— И сообщили, что старший лейтенант Сазонов у них, уголовное дело тоже…
— Какое ещё уголовное дело?  – возмутился Дербенёв.
— Какое не знаю, –  как бы оправдываясь, ответил Дашко, – но товарищ мичман Бекмурзаев – помощник дежурного по кораблю сказал, что бы вы срочно позвонили в милицию.
— Хорошо, а сам-то мичман на месте, почему он не доложил  мне по телефону?
  — Али Исакович на месте, вот только связь пропала с вами и управлением завода, связисты битых сорок минут с тестером бегают по линии  обрыв ищут. Но проблема не в этом,  —  с «сознанием дела» огласил Геннадий Дашко и продолжил,  — с городом связь есть, а с вами нет, так не бывает когда линия оборвана!
Дербенёв схватил трубку внутреннего телефона. Связи с лодкой действительно не было. Александр вызвал к себе дежурного по живучести бригады, а сам позвонил в милицию.
Представившись исполняющим обязанности командира воинской части, Александр узнал, от дежурного представителя правоохранительных органов, что старший лейтенант Сазонов задержан в нетрезвом виде у ресторана «Юра» около часа назад при попытке вооружённого нападения на таксиста…
Не поверив своим ушам, Дербенёв решил лично выехать в дежурную часть. Пришлось среди ночи звонить  предшественнику и просить о подмене.
Прибыв в отдел милиции, который располагался в непосредственной близости от ресторана, Дербенёв прошёл к дежурному:
  — И где мой уголовничек? – поинтересовался Александр, предъявляя удостоверение  офицера и приказ об исполнении обязанностей командира части.
— В камере ваш Сазонов, где ж ему быть, отсыпается. Ждём машину из военной комендатуры, передавать будем «гангстера» вашего.
Дербенёв посмотрел на погоны дежурного и обрадовался: «Всего старший лейтенант», но для порядка всё же уточнил:
— А чем же этот «горе-налётчик» пытался совершить вооружённое нападение на таксиста, если всё табельное оружие с корабля сдано в арсенал на хранение ещё месяц назад?
— Не знаю, как ваше оружие, а личное оружие  Сазонова здесь.— Старший лейтенант милиции открыл сейф и достал, что-то  в конверте плотной бумаги, бежевого цвета: – Изъято под протокол, «макаров», знаешь, он и в Африке  «макаров».
— Разрешите взглянуть? – поинтересовался Дербенёв.
Открыв конверт, Александр обнаружил в нём массогабаритную копию пистолета  «вальтер».
— Уважаемый, «господин следователь», — возмутился Дербенёв, — во-первых, это не «макаров», хоть и из Африки, а  всего лишь зажигалка, причём купленная в сирийском порту Тартус, а во-вторых, здесь  вместо номера немецким языком написано Walther РР, читай  «Пинкертон».
— Как зажигалка, вот же обойма с патронами? – удивился милиционер.
— А ну-ка дай эту обойму пощупать, – попросил дежурного Дербенёв. 
Александр взял обойму, вынул из неё патрон и свободно, пальцами, освободил гильзу от пули.
— Смотри сюда, криминалист, все гильзы без пороха и запаяны, оставлено место только под пулю. «Ма-ка-ро-в» – издевательски передразнил дежурного милиционера Дербенёв.
  — Точно, как настоящие, – рассматривая патроны, сокрушался дежурный, — а зачем тогда они нужны в  обойме?
 — Игрушка так устроена, что без комплектующих узлов не работает, оцени момент.
Дербенёв собрал «пистолет» и направил его в сторону сейфа. Милиционер на всякий случай пригнулся и закрыл уши пальцами. Щелчок, и из ствола появился розоватый огонёк.
— Куришь? – уточнил Дербенёв у милиционера, отпуская курок.
— Не-е-е. – промычал в ответ дежурный и на всякий случай забрал игрушку обратно, — всё равно он преступник. Откуда знать таксисту в темноте, что это игрушка. Главное в совершённом преступлении субъективная сторона, т.е. куда направлен умысел подозреваемого.
— Эта правда, ара.  Темно савсем, я так плёха сразу чувствоваль арганизм,  что думал, Аллах завёт.
Дербенёв осмотрелся по сторонам и только сейчас обнаружил у стены за столом, сидящего с ручкой в руках маленького человека в большой кепке с широкими полями. Человек, добросовестно «страдал» над девственно чистым листом бумаги.
— А это кто?  — спросил Александр.
— Так это же и есть потерпевший, объяснение пишет…
Дербенёв подошёл к маленькому человеку в кепке и уточнил:
— Откуда ты, земляк?
— Балшой Кавказ знаешь,  море там эшо ест? Там самый красивый селение стаит, Бакы называется…
— Знаю  я ваш Бакы, а вот как ты – сын Агдама и Алазанской долины здесь в таксистах нарисовался, не понимаю? Или на маршруте «Бины-Зых»   неприбыльно совсем стало?
— Слушай, ара, откуда знаешь «Бины-Зых»? — удивился таксист.
— Так случилось, дорогой, что я много  чего знаю, про Кавказ и твой Баку, но ещё больше хочу узнать, как тебя ограбил сегодня  мой офицер в такси?
— Какой офицер, не знаю никакой офицер, — запричитал маленький человек. — Я ехаль маршрут «по городу» вдруг диспетчер гаварит: «ехай на «Тосмаре», там килиент». Я поехаль. Ночь тёмный, ничего не видна.
— И что даже кокарду на шапке у «клиента» не разглядел?
— Ночь, такой сильный, савсем глаз не видит. Толко кожаный куртка видель.
— А потом?
— Потом приехаль  ресторан. Килиент, хатель выхадит, я сказаль дэнги давай.  А он мне в ух как гаварит: «Сиди, гаварит, малчи, дэнег нет, я пашёль». Пьяный,  силна шаталься, я  как писталет на ремень увидель, кричат сталь и сигналит машин.
 — Какой пистолет, этот? — Дербенёв показал на  зажигалку в руках дежурного милиционера.
—  Ара, ты что, савсем глюпый, — маленький человек смешно замахал правой ладонью возле лица Дербенёва, — я, думаешь савсем слепой, там быль настаяший, вот этат… — таксист уверенно ткнул пальцем в кобуру на снаряжении, которое Дербенёв впопыхах забыл снять.
 —  Так это же не пистолет, а  всего лишь кобура, Он, этот клиент, что ею угрожал? — уточнил Дербенёв.
— Не знаю что такое угражаль, я проста знаю, там писталет…
— Слышь, старлей! – обратился Дербенёв к дежурному милиционеру, — так не было никакого вооружённого нападения, вот и свидетель это подтверждает. Отпускай Сазонова, а я, уж поверь,  «стружку» с него сниму, не обрадуется.
— Во-первых, капитан, – официальным тоном, пародируя Дербенёва, ответил милиционер, — гражданин Агаев не свидетель, а  пострадавший, т.е. потерпевший, а, во-вторых, Сазонова доставили ребята из ППС . Передали его вместе с протоколом задержания и протоколом осмотра места происшествия, а это процессуальные документы, их, куда прикажешь девать?
— И что теперь делать? –  почти в отчаянии уточнил Дербенёв.
— Мне откровенно без разницы: «Казнить нельзя, помиловать!» или «Казнить, нельзя помиловать!». — с напускным равнодушием отреагировал милиционер, — сейчас приедут из  вашей комендатуры или прокуратуры и заберут твоего «килиента», а там разбирайтесь сами – сажать его за разбой, или поощрять за пьянство и самовольное оставление места службы.

                4
Бессонная ночь закончилась. Дербенёв «ни с чем» возвращался из военной комендатуры гарнизона. Сазонова не выпустили, материалы дела передали в военную прокуратуру, где было возбуждено  уголовное дело.
Со временем, во всём, конечно разобрались, но итог оказался неутешительным: ввиду отсутствия состава преступления уголовное дело по вооруженному нападению на таксиста было закрыто, а вот за пьянство на дежурстве и самовольное оставление корабля, в ходе этого дежурства, Вовке, в приказе по флоту объявили НСС ,  сняли с должности и направили в РТШ  с понижением. Уж куда ниже?!
Этот  кадровый провал   исполняющего обязанности командира подводной лодки, приведший к потере члена экипажа, станет серьёзным уроком в служебной карьере Дербенёва. Таким же уроком этот случай станет и для самого Сазонова. Спустя годы он будет признан лучшим офицером радиотехнической школы, «досрочно» получит звание капитана третьего ранга и даже встретит  на новом месте  службы свою «вторую половинку»,  с которой узами брака свяжет дальнейшую жизнь.
Но это будет потом, а пока  Дербенёв плёлся как побитый к заводской проходной и мысленно представлял какие «ласковые» слова в свой адрес он сегодня услышит от командира дивизии…