Освободитель часть 1 глава 7

Арест
Полозья саней мягко скользили по мокрой от растаявшего снега мостовой. Ранняя весна заставила многих жителей Петербурга, имевших свои экипажи поставить на хранение надоевшие за зиму сани и пересесть в кареты.
- Но нам выбирать не приходится! - подумал капитан Карл Кох, направлявшийся из Петропавловской крепости к месту конспиративной квартиры террористов. - Что дали, на том и едем.
Он полулёжа сидел сзади возка. На передней лавочке кучер управлял резвым жеребцом по кличке «Варвар». На дощатом полу саней уселись два надзирателя, которых он прихватил с собой с разрешения коменданта крепости.
- Оружие взяли? - спросил Кох. - Нигилисты могут оказать сопротивление.
- Мы без оружия никуда! - усмехнулся усатый надзиратель. - Времена нынче опасные…
Он вытащил из кобуры револьвер и показал капитану. Второй надзиратель, явно моложе и неопытнее, от волнения заёрзал ногами по полу. Сено, обильно покрывавшее доски, расползлось по сторонам. В центре возка показалось ярко-красное пятно.
- Что это такое? - уставился на него он.
Карл тоже не сразу понял происхождение пятно, потом побледнел и перекрестился со словами:
- Царство небесное, покойному Государю!
- Это кровь… - присмотрелся жандарм.
Сани по Суворовскому мосту пересекли Неву, проехали по Садовой улице и на Невском проспекте свернули налево.
- Вчера на этих санях Государя отвезли в Зимний дворец, - пояснил Кох. - Это священная кровь монарха!
Жандармы поджали ноги, чтобы не коснуться засохшей крови и притихли. Они проехали Знаменскую площадь на пересечении Невского и Лиговского проспектов и понеслись к Александро-Невской Лавре.
- Где-то здесь уже Тележная улица… - пробормотал капитан. - Скоро начнётся потеха!
Они нашли нужный дом и поднялись к квартире. Дверного звонка не было, жандарм ударил кулаком в массивную дубовую дверь.
- Кто там? - спросил через время мужской голос.
- Откройте! - рявкнул он. - Полиция! Или сломаем дверь…
Пришлось повторить угрозу пару раз и вызвать дворника с топором. Он начал рубить дверь. За дверью на время стало тихо, затем вдруг раздались несколько выстрелов.
- Вот и пригодилось нам оружие… - подумал капитан.
 
Учёба
Зимой 1825 года семилетний Саша Романов, наследник русского престола, читал книгу и залюбовался видом замёрзшей реки из окна своей комнаты на втором этаже Зимнего дворца. Он подумал с восторгом:
- Вид реки так величествен, что по сравнению с нею всё остальное кажется мизерным!
Из огромных окон комнаты тянуло ледяным ветром. Отныне дворец стал домом для маленького Александра.
- Это огромный широкий сосуд, до краёв наполненный водой, которая постоянно грозит вылиться за пределы берегов! - он зябко поёжился от ужасных воспоминаний недавнего наводнения.
Мальчик не понимал, что близость реки, широкой, как озеро, протекающей по глубокому руслу среди болотистой равнины под вечно туманным небом и грозным дыханием моря, являлась наименее благоприятным условием для закладки столицы государства.
- Недавно она затопила дворец! - он остро почувствовал исходящую от Невы угрозу и отвернулся от окна.
Воспитатель наследника Карл Мердер зашёл к нему и предупредил: 
- Нужно поздороваться с отцом, 
Они вышли из комнаты, и пошли анфиладой парадных залов. Низкое кровавое зимнее солнце случайно заглянуло в них. Засверкал в холодных лучах лёд на Неве. Сверкнули золотые и серебряные блюда, развешенные у дверей комнат и каски великанов кавалергардов.
- Они застыли, - смотрел на них Саша, - недвижные как сами колонны.
Только близкие к царской семье люди имели право входа «за кавалергардов» в апартаменты семьи. За покрытыми бронзой дверьми начинались их личные комнаты.
- Их поставила когда-то императрица Елизавета, - сказал наследнику воспитатель. - И с тех пор кавалергарды стоят здесь уже целых полвека.
Их впустили в кабинет императора. Комната была ярко освещена свечами, утро выдалось пасмурным. Перед папой стоял арестованный гвардейский офицер. Руки у него были связаны офицерским шарфом.
- Таким же, как тот, которым задушили императора Павла I... - отметил Мердер, который молча и почтительно поклонился царю.
На софе у маленького столика сидел командующий гвардией генерал-адъютант Васильчиков, который записывал показания арестованного. Допрашивал сам император. Всю ночь, пока маленький Саша крепко спал, к отцу доставляли арестованных главарей восстания декабристов.
- Ситуация по-прежнему тревожная, - понимал Николай Павлович. - Нужно выяснить корни заговора.
Их привозили на допросы из сырых камер Петропавловской крепости в Зимний дворец, куда являлись они на балы и дежурства в парадных мундирах, обвешанные боевыми орденами за подвиги в битвах.
- В заговоре задействованы знатнейшие фамилии, потомки Рюрика и Гедимина! - сказал офицер. - Князья Волконские, Трубецкие, Оболенские и прочие фамилии, вошедшие в историю России.
- Этот перманентный заговор ведёт начало от эпохи Наполеона, - устало сказал император. - Прозорливый итальянец видел опасность, грозящую Европе со стороны растущей мощи русского колосса. Воспользовавшись дружбой с императором Александром I и врождённой склонностью моего брата к либеральным установлениям, он послал в Петербург, под предлогом желания помочь осуществлению планов молодого монарха, плеяду работников переодетой армии, которая должна расчистить путь для солдат.
Николай I энергично прошёлся по кабинету. Его походка и манера держать себя была непринуждённо внушительными. Он знал, что привлекает общие взоры и никогда ни на минуту не забывал, что на него все смотрят.
- Мало того, - невольно подумал Мердер, - кажется, что он именно хочет, чтобы все взоры были обращены на него одного.
Его подопечный сидел в углу и не понимал, о чём говорили взрослые.
- Таким образом, великий полководец, наследник французской революции и враг свободы всего мира, издалека посеял в России семена раздора и волнений, ибо единство самодержавного государства казалось ему опасным оружием в руках русского милитаризма. - Николай I размышлял вслух. - С той эпохи зародились тайные общества, возросшие после того, как русская армия побывала во Франции.
- Россия пожинает плоды глубоких политических замыслов противника, которого она как будто сокрушил! - воскликнул командующий гвардии.
Царственным жестом монарх отослал из кабинета наследника с воспитателем. Ему нужно было определиться, что делать с мятежниками. За окном дворца короткие зимние дни, сменяющиеся опасной тьмой. Там прятался спесивый, враждебный ему Петербург.
- И могущественные родственники тех, кто сейчас сидит в Петропавловской крепости… - подумал Николай I. - Нужно ожидать удара от петербургской знати, чьи предки убили моего деда и отца.
Оказалось, что пушки оздоровили общество. Выходя на прогулку он слышал крики восторга толп народа. Шёл, гордо подняв подбородок, расправив плечи, не позволяя себе посмотреть на ликующий народ. 
- Будто неприятельская армия повержена, - думал царь с неприязнью, - а не горстка соотечественников...
Манифестом от 13 июня был учреждён Верховный уголовный суд, который рассматривал «дело декабристов».
- Касательно главных зачинщиков и заговорщиков примерная казнь будет им справедливым возмездием на нарушение общественного спокойствия! - высказал мнение император.
- В России не было казней со времён Елизаветы Петровны… - напомнил Васильчиков. - Императрица-нимфа поклялась Господу отменить смертную казнь, если её переворот будет удачен.
- Емельяна Пугачёва и его товарищей в расчёт можно не принимать, - согласился военный министр Татищев, - поскольку речь шла о бунтовщиках-простолюдинах. Казнь дворян, пусть и посягнувших на государственный строй, событие из ряда вон выходящее!
- Я приказываю казнить! - приказал царь. 
Казнь была назначена в кронверке Петропавловской крепости на рассвете 25 июля. С полуночи шла экзекуция над теми из осуждённых, кто избежал казни. Их выводили из казематов, срывали мундиры и ломали над головой шпаги, в знак так называемой «гражданской казни», затем одевали в хламиды заключённых и отправляли назад в камеры.
- Переходим к главному блюду! - сказал Бенкендорф.
Конвой из солдат Павловского гвардейского полка забрал из камер пятерых приговорённых к смерти. Когда их привели на место казни, то смертники увидели, как плотники впопыхах пытаются собрать эшафот.
- Как всегда у нас не успевают к сроку… - буркнул Каховский.
Пятёрку посадили на траву, они разговорились, обсуждая свою участь.
- Мы были достойны лучшей смерти... - уточнил Пестель.
Строительство эшафота затягивалось, их снова увели в крепость.
- Господа! Надо отдать последний долг, - заметил Рылеев.
Протоиерей прочитал короткую молитву. На головы осуждённым накинули белые колпаки, что вызвало у них недовольство.
- К чему это? - брезгливо дёрнул плечами Бестужев-Рюмин.
Осуждённых завели на помост, попытались накинуть на шеи петли.
- Но виселицу соорудили слишком высокой... - ахнул Бенкендорф. 
Пришлось из находившегося по соседству с Петропавловской крепостью Училища торгового мореплавания принести школьные скамейки.
- Будто снова в школу пойдём... - пошутил Рылеев.
Зазвучала барабанная дробь, на шеи осуждённых накинули петли, из-под их ног выдернули скамью. Трое рухнули вниз, верёвки оборвались. Рылеев, Каховский и Муравьёв-Апостол упали в яму, пробив доски тяжестью тел.
- Повешенный Пестель носками ног достаёт до досок, - увидел Бенкендорф. - Дикое зрелище его агонии!
Он мучительно умирал, пока искали новые верёвки и доски. Помост поправили и вновь возвели на него несчастных упавших. Герой войны с Наполеоном полковник Муравьёв-Апостол с горечью сказал:
- Проклятая земля, где не умеют ни осуществить заговор, ни вешать!
Под барабанную дробь опять затянули шеи верёвками. Остальные участники бунта осуждены были на каторжные работы, разжалованы в солдаты, потеряли дворянство, очутились в Сибири.
- Пощади, государь! - родственники просили помиловать декабристов.
Но Николай I не слушал молений. Тогда одиннадцать женщин, жёны и невесты осуждённых посмели отправиться вслед за мужьями в Сибирь. 
- Общество должно уяснить - власть непреклонна! - учил он сына. - В Европе Государь должен обладать искусством управления, быть то лисою, то львом!.. Так учил генерал Бонапарт. В России - только львом.
Чтобы сгладить впечатление от неудачного начала царствования он устроил пышную коронацию. Главным героем коронационных торжеств в Москве 22 августа 1826 года стал восьмилетний наследник на коне. В семь часов утра великий князь Александр Николаевич в полной парадной форме лейб-гвардии гусарского полка поскакал к Петровскому дворцу.
- Вся Москва выбежала смотреть эту величественную картину, - с восторгом сказала его мать. - Появление наследника на чудесном коне, коим он управлял с невероятной ловкостью, всё затмило.
- Все от него без ума, особенно дамы, - шутливо ответил ей царь.
Прибывший на торжества наполеоновский маршал Мармон, который предал Бонапарта и открыл союзникам дорогу в Париж, восхищался  маленьким наездником. После коронации родители задумались, что пора всерьёз заняться образованием цесаревича.
- Но нужно подобрать достойного наставника… - уточнила мать.
Собрался семейный совет и единогласно решил:
- Пригласить главным воспитателем наследника Василия Андреевича Жуковского - знаменитого поэта, отца русского романтизма.
Сын пленной турчанки и богатейшего русского помещика получил блестящее образование в Московском университетском пансионе, где учились дети московской знати. Писать стихи, сразу получившие признание.
- Во время войны с Наполеоном его патриотические строки повторяла вся Россия! - напомнил жене Николай I.
Двери Зимнего дворца открыли ему не стихи, а переводы с немецкого. Немки-императрицы: вдова Павла I, Мария Федоровна, и императрица Александра Федоровна обожали Шиллера и немецких романтиков.
- Я в совершеннейшем восторге от переводов Жуковского! - томно вздохнула она. - И, главное, от бесед с ним о любимых поэтах.
Поэт получил должность чтеца при вдовствующей императрице. Он учил русскому языку молодую императрицу. Вопрос был решён:
- Он обучит наследника!
Поэт составил десятилетний план «Путешествия», так он назвал процесс воспитание наследника. Как всё в России, план воспитания утвердил царь:
- Подъём в шесть утра, в семь наследник обязан сидеть в классе вместе с Александром Паткуль и Иосифом Вильегорским. Пять часов до полудня занятия. В полдень два часа на прогулку.
- Лучший способ обучения, - три ученика и воспитатель пешком гуляли по Петербургу. - В непринуждённом разговоре!
На улице, занятия продолжались. Одетый в военный мундир Саша был обязан внимательно обозревать встречающиеся по дороге общественные здания, учебные и научные учреждения, промышленные заведения.
- Собор построил мой дядя император Александр I, - похвастался он.
Во время прогулок читали вслух стихи. Затем час на обед и с трёх часов до пяти занятия. Час на отдых и мальчики одевались для спортивных игр. Ужин в десять часов после беседы с родителями. После ужина молитва и сон.
- Я доволен таким расписанием! - одобрил государь.
 
продолжение http://www.proza.ru/2018/02/28/478