Бизнес, чисто по русски

      Вернувшись из командировки, был несказанно обрадован. Жена сообщила, что с торговой базы пригнали «копейку», так в народе прозвали легковую автомашину, которую начал выпускать Жигулёвский автозавод. Не став переодеваться, бросив командировочный портфель в угол, сразу побежал в гараж. Я уже год стоял в очереди на покупку машины, мечтал купить «Волгу». Но буквально перед командировкой позвонили с торговой базы и сказали, что на весь район придёт одна «Волга» и по решению райкома партии её отдадут герою соцтруда, а если я хочу получить машину, то они мне могут сделать прямо сейчас машину жигули – «Копейку». Я дал добро на это и вот ребята пригнали машину и поставили в гараж, который я заранее построил. Зайдя в гараж, сел на водительское сидение, сам себе не веря в счастье обладание машиной. Сбылась давняя мечта. В салоне пахло ещё заводскими красками. Не в силах сдержать себя и прочитать руководство по эксплуатации и не проверив положение рычага коробки скоростей, я повернул ключь зажигания. Машина неожиданно резво дёрнулась, раздался резкий звук удара, это бампер машины ударился о металлическую стенку гаража. Ругая себя за поспешность, открыл ворота и заведя машину уже, как полагается, выгнал её из гаража. От резкого удара о стенку, бампер, хоть и остался цел, но скособочился в одну сторону. Это не выдержали пластины крепления бампера.

      Счастливая минута радости обладания машиной была омрачена. Но посмотрев узел крепления бампера, я пришёл к выводу, что это легко поправить, нужно только снять бампер. Тут подошёл сосед, который поинтересовался, что произошло. Пришлось ему рассказать и он долго хохотал над моим приключением, а потом, заглянув под капот, заявил мне, что у меня стоит итальянский мотор. Он был профессиональным водителем и сделал вывод, что в момент поворота ключа у меня мотор завёлся и поэтому машина врезалась в стену и заглохла. От стартёра такого удара бы не получилось. Это я ещё хорошо отделался, не разбив весь передок машины. Он помог мне поправить кронштейны крепления бампера и я, счастливый и довольный, вернулся домой, где рассказал о приключении жене. Она посмеялась надо мной и вручила присланное недавно письмо от друга из Казахстана, с которым мы вместе служили в армии, в воинской части, располагавшейся в Грузии. В письме он писал, что работает у геологов и, зная о моём пристрастии к охоте, приглашал поохотиться на сайгаков. Они получили лицензию на отстрел нескольких сайгаков. Предложение было более чем заманчивым и, обговорив это с женой, мы решили опробовать новую машину и съездить в Казахстан к другу, тем более, что у меня намечался через неделю отпуск. Жена у меня была цыганка и была  легка на подъём.

      Неделя пролетела незаметно, в суете и предотъездных хлопотах. Надо было купить подарки другу и его жене, детям, а также соответственно подготовиться к охоте и путешествию. Надо сказать, что водительские права я получил совсем недавно, буквально месяц назад. Ездить на занятия в ДОСААФ, мне не было возможности, поэтому к сдаче экзаменов я готовился  самостоятельно, обговорив это с руководством группы. В те времена на это никто не обращал внимания, главное надо было в ГАИ предъявить справку, что я прошёл обучение. Хуже было с практическими занятиями по вождению. Это я восполнял с водителем директора завода, где работал главным инженером. Василий несколько раз давал мне порулить и объяснял основные приёмы вождения, заставлял неожиданно тормозить, разгонять машину, быстро переключая скорости. Учил ездить задом и загонять машину точно между вешками, которые предварительно втыкал в землю. Но общая накатка на автомашине не превышала пятнадцати километров. Я ужасно волновался перед экзаменами, ибо принимал их сам начальник ГАИ района, который был очень требовательным. Тем не менее, я успешно сдал экзамены. И теоретическую часть, и вождение. При сдаче даже не попался на уловку экзаменаторы, проехать на запрещающий знак. А когда я лихо обогнал грузовик, он даже меня похвалил, что я всё грамотно сделал.

      Настал день отъезда и мы, упаковав в машину всё необходимое, ринулись в неизвестность. В течение всей недели до отъезда, я старался освоить навыки вождение машины, гоняя по полевым дорогам, доводя действия до автоматизма. Сосед Василий, который как-то увязался со мной, похвалил меня, что я неплохо освоил машину и у меня неплохо получается в управлении автомобилем. Надо сказать, что и сама машина работала, как часы. Все системы работали безукоризненно. Двигатель заводился с пол-оборота, живо и приёмисто реагируя на изменение нагрузки. Выехав на челябинскую трассу, где движение было очень интенсивным, я поневоле задумался. Одно дело носиться по полевым дорогам, а тут оживлённая трасса с тысячью машин. Решение пришло само собой. Двигаясь в потоке машин, пристроился к большегрузной фуре с московскими номерами, которую никак не удавалось обогнать, так как она двигалась всё время с приличной скоростью. Отметив это в голове, я решил её не обгонять, а пристроившись на безопасном расстоянии от неё, решил ехать всё время за ней. Вскоре водитель фуры решил заехать на заправку, что сделал и я. Водитель, заметив мой маневр, не выдержал и подошёл ко мне, когда я остановился.
     - Ты чего это пасёшь меня?
     - Извини друг! Заставляют обстоятельства. Я права получил месяц назад и водитель из меня пока аховый, вот и пристроился к тебе, чтобы привыкнуть. Первый раз на серьёзной трассе.
     - Понятно, а то я уж начал подозревать, что ты из дорожной банды, которые иногда грабят дальнобойщиков.
     - Нет, что ты. Мы с женой едем в Казахстан, к другу. А ты ещё долго будешь ехать по этой трассе?
     - До Куйбышева, так что до Самары нам по пути, к вечеру туда приедем. А коль скоро у тебя нет опыта, то езжай за мной, я тебе буду заранее подавать сигналы, чтобы ты сориентировался.

     Так мне удалось без особых приключений доехать до Куйбышева и, переехав мост через Волгу, я решил заночевать. Сказывалась усталость от напряженной езды, как-никак преодолел за световой день почти тысячу километров. Временами жена, получившая водительские права одновременно со мной, предлагала меня подменить за рулём, но мне не хотелось её напрягать, да и вождение приносило мне удовольствие. Жена, в отличие от меня, регулярно ходила на занятия в группе подготовки водителей и уже неплохо водила машину. Когда осваивал «копейку», то не раз сажал за руль и её. Расположившись на ночлег, мы поужинали захваченными с собой продуктами, попили из термоса кофе и улеглись спать. Сказалась дневная усталость, нервное напряжение от вождения и мы быстро заснули. Проснулись, когда уже забрезжил рассвет. Быстро позавтракав, мы ринулись дальше. Дорога на Уфу была прямая, как стрела. Отъезжая от Куйбышева, дорога шла степью. Я никогда раньше не видел растение, перекати поле, а тут воочию увидел шары этого растения, которые ветер катил вдоль дороги. Движения на этой трассе почти не было. Редко попадались встречные машины.

     Дорога, то шла ровной степью, то на ней начинали попадаться длинные подъёмы по холмистой местности, так называемые тягуны. Но трасса оставалась всё такой же прямой на десятки километров. И только на далёком горизонте был виден провал в лесном массиве, где дорога проходила по лесу. Асфальтовое покрытие было хорошим, и я всё время держал скорость чуть больше ста километров в час. Но на подъезде к Бугульме асфальт исчез, началась грунтовка, изрезанная глубокими колеями. Вероятно, неделю назад здесь прошли обильные дожди, и большегрузные машины наделали эти колеи. Если бы сегодня был дождь, то меня бы на машине сбросило в колею, машина бы повисла на брюхе и самостоятельно я бы не смог выбраться. Удивившись этому, что такая трасса находится в таком безобразном состоянии, я продолжил путь. Временами приходилось выходить из машины, проверять дорогу впереди и потом по гребешкам глубоких колей двигаться дальше. В дождливую погоду проехать по такой дороге практически было невозможно.

      Ближе к Уфе, вновь появилоось асфальтовое покрытие и я облегченно вздохнул. Ехать по бездорожью на «копейке» было очень тяжело. Километров за сорок от Уфы на обочине стояли мужчина с женщиной и возле них лежали на земле корзина и мешок. Они проголосовали, и мы с женой остановились. Мужчина попросил подбросить их до Уфы. Они были на своём дачном участке и сейчас возвращались в городскую квартиру, прихватив нехитрые дары с огорода. Движения по дороге практически не было и как поведали голосующие, они стояли уже около часа. Посадив их и, с трудом разместив их поклажу, мы двинулись к Уфе. По дороге разговорились и когда они узнали, что мы едем в Казахстан, то предложили переночевать у них. Дело уже двигалось к вечеру. Мы с удовольствием приняли предложение, тем более что Назяр, так звали попутчика, прекрасно знал город и помог мне благополучно проехать весь путь до их квартиры, тем более что она была почти на выезде, как раз на дороге к Златоусту, нашему следующему пункту продвижения к Казахстану.

      Радушие, с каким наши попутчики приняли нас, приятно удивило. Вечер прошёл интересно и непринуждённо. Назяр и Надя организовали ужин с национальными блюдами, которые нам с женой очень понравились. Шурпа, приготовленная Надей, была бесподобной, а чак-чак на мою жену произвёл неизгладимое впечатление, что она записала рецепт и впоследствии баловала меня этим кушаньем. Заминка вышла только со спиртным. Мне, учитывая завтрашнюю дорогу, пить спиртное было нельзя, хотя Назяр и говорил, что на моей дороге гаишников не будет. Но я пить категорически отказался, а все остальные, включая и мою жену,  с удовольствием усидели бутылочку армянского коньяка, которую я вёз другу. Расставаясь утром, мы обменялись домашними адресами и по возвращению из поездки часто переписывались с неожиданными знакомыми.

       От Уфы мы поехали в сторону  седого Урала. Было приятно смотреть на пышную растительность вдоль дороги. Местами трава была по пояс, чего мы никогда не видели у себя. В одном месте мы не выдержали и остановились, залюбовавшись красотой предгорий Урала. Жена бросилась на траву, и та её держала, не давая возможности приникнуть к земле. Трава, словно перина, удерживала мою хрупкую цыганочку. Та хохотала и бегала, запутываясь и падая в густой траве, что-то пела своим гортанным голосом, выражая беспредельное счастье от окружающей природы. Когда мы уже прилично отъехали от Уфы, то неожиданно наткнулись на целое скопище машин, которые не могли въехать в крутой подъём глиняного склона. Оказывается вчера в этом месте прошёл сильный ливень, и глина настолько размокла, что ни одна машина не могла преодолеть этот подъём. Доехав до средины, начинала буксовать, и вынуждена была скатываться. Большегрузные фуры даже не пытались это преодолеть, боясь опрокинуться на крутом склоне. Как сказали опытные водители, преодолеть подъём можно будет только завтра, когда дорога немного просохнет. Глина подъёма очень коварна и машину может развернуть поперёк склона и тогда вероятность опрокидывания вырастает несоизмеримо. Пришлось послушать шоферов и заняться чаепитием из термоса.

       Примерно через час, как мы подъехали к этому месту, один из водителей газика не выдержал, подключил передний мост и попробовал подняться на склон. Это ему удалось со второй попытки. Остановившись на верху, он приветливо помахал нам и был таков. Примерно через полчаса, я не выдержал бесцельного стояния и решил тоже попытать счастья. Заметив это, все водители пришли в движение, отговаривая меня от этого опрометчивого шага. Но в меня уже вселился тот чёртик, который помогал мне всегда в экстремальных ситуациях. Поняв, что отговорить меня не удастся, опытные водители предупредили, чтобы я ни в коем случае не давал машине стать поперёк склона. Лучше по-тихому скатится вниз, не допуская заноса поперёк склона. Моя первая попытка не увенчалась успехом. Мне удалось добраться почти до средины склона, когда машину начало разворачивать поперёк дороги. Вспомнив напутствие опытных водителей, я удержал машину в струю с дорогой и плавно съехал. Меня тут же обступили водители и посочувствовали моей неудаче. Проанализировав ещё раз всё, что мне пришлось пережить на склоне, я пришёл к выводу, что я сам виноват в том, что не удалось преодолеть склон. В каком-то месте я резко нажал на акселератор и колёса провернулись, потеряв сцепление с дорогой. Решение пришло неожиданно, я попросил водителей машин, которые стояли напротив подъёма, чтобы они освободили проезд. Отъехав на приличное расстояние от подъёма, я максимально разогнал машину и когда преодолел две трети подъёма, едва заметно нажал на педаль газа. Мне удалось почти угадать скорость машины и вращение колеса без пробуксовки. Одна сторона колёс шла точно по колее, проложенной газиком, и это сыграло решающую роль. Машина преодолела последние метры склона, и я оказался наверху подъёма. Мне самому не верилось в чудо, которое произошло со мной, новичком в вождении автомобиля. Спина была мокрой от напряжения, тем боле, что я понимал, что на таком длинном спуске мне бы точно не удалось удержать машину вдоль дороги. Стоило где-то чуть тормознуть и меня неминуемо бы развернуло поперёк склона. К чему бы это привело, не хотелось даже думать. Подождав жену, которую я не брал в эти попытки преодолеть подъём, мы ринулись дальше, благо грунтовая дорога, вдоль которой были кюветы, была относительно сухой. Но на этом мои приключения не кончились. Впереди было селение Улу-Теляк, проехав которое, я упёрся в ручей шириной не менее шести метров. Правду говорит пословица: «Не зная броду, не суйся в воду». На моё счастье недалеко играли мальчишки, у которых я и спросил про глубину ручья. Малыши обступили мою машину, спрашивая, что это за марка. Там никогда таких машин ещё не проезжало. Я им поведал, что это детище советского автопрома. Критически осмотрев машину, парни единодушно заявили, что моя «копейка» здесь не проедет. И предложили поехать к трактористу, который сможет меня перетащить трактором на ту сторону. Тракторист оказался покладистым парнем и за бутылку водки согласился меня перетащить через ручей. Водки у меня не было но, дав ему трояк, что обеспечивало покупку водки, которая стоила в то время, два рубля пятьдесят семь копеек, мы договорились. Он завёл трактор беларусь и, подъехав к ручью, приприцепил машину. Мы тронулись через ручей. Дальше произошло такое, что зная это, я бы возможно и не рискнул бы ехать через ручей.  От большегрузных машин, которые систематически ездили в Сибирь, на дне ручья были глубокие колеи, в которые меня естественно сразу сбросило. Машина не доставала колесами за землю и фактически ползла на днище, скользя в жидкой грязи ручья. Впереди машины образовалась волна, которая доходила до верха капота, заливая фары жидкой грязью. Хорошо, что тракторист меня предупредил, чтобы я выключил мотор. Иначе бы я грязью от вентилятора загадил бы весь двигатель. Машину наклоняла то вправо, то влево, в зависимости, где колея была глубже. Перетащив меня на другую сторону ручья, тракторист решил проехать чуть дальше, но меня почему-то начало разворачивать поперёк движения и на моём пути следовании возникало дерево, росшее на берегу ручья. Хорошо, что тракторист вовремя обернулся, иначе бы мог лишиться правого крыла. Объяснялось всё просто. Мои передние колёса попали в колею, проходящую рядом с деревом, и движение машины было подчинено этой колее.
    
      Последствия этой переправы были печальны. Боковые молнинги, проходившие ниже дверц, остались в ручье. Фартук задка машины, расположенный под багажником, был задран и вывернут наизнанку. Повезло, что боковые стороны и дверцы не имели вмятин. И удивительно то, что в салон не попала грязь из ручья. Резинки дверц с честью выдержали испытания. Но это ещё было пустяком по сравнению с дальнейшими приключениями. Если бы хоть в каком-то дорожном атласе говорилось, что челябинская трасса в таком состоянии, а фактически её местами вообще не было, то я, безусловно, не рискнул бы на такое путешествие, тем более на новенькой «копейке». Отдышавшись и поохав над повреждениями, найдя изогнутые молнинги в грязи ручья, мы с женой покатили навстречу следующим испытаниям. Дорога была то грунтовой, а местами и щебёнчатой, но очень с крупной фракции. За всё время езды через Уральские горы я не увидел ни одного дорожного указателя, или хоть какого-то знака. В каком-то месте на дороге была развилка и, не зная, по какой дороге ехать к Златоусту, я поехал по той, которая казалась мне более наезженной. Но через какое-то время мы приехали к шлагбауму, где был знак «Запретная зона, въезд запрещён». Пришлось возвращаться опять к развилке. На моё счастье недалеко от неё стоял новенький самосвал ЗИЛ-130. Погода была прекрасная, и водитель этой машины устроился прямо на капоте. Там же стояла бутылка водки, огурцы, помидоры и прочая закуска.

      Остановившись рядом, я, предварительно извинившись, спросил, как доехать до Златоуста. Критически осмотрев меня и машину, он неторопливо поведал, что не советует мне ехать на Златоуст. Ибо дорога тяжёлая, с крутыми поворотами, глубокими пропастями и можно в темноте в них загреметь. Но если я не тороплюсь, то могу его подождать, он едет тоже туда, гонит новенькую машину. Он, не торопясь, допил начатую бутылку водки, не преминув предложить и мне, на что я, естественно, отказался. Легко спрыгнув с капота, где он сидел, поджав ноги под себя, водитель сел в кабину и мы тронулись. Начинало смеркаться, но пока дорога была относительно видна, я ехал за «адским водителем» легко и непринуждённо. Но в скором времени сумерки начали сгущаться и дорога едва просматривалась. Водитель ЗИЛа включил свет, я это тоже попытался сделать, но толку от этого не было. Мои фары не горели. Я попытался звуковым сигналом напомнить о себе, но звук сигнала копейки он не слышал, продолжая ехать, местами разгоняясь до сотни километров в час. Хотя на такой крупной щебёнке это было нелегко. Но мне смотреть на спидометр не было возможности, настолько напряжение было велико. Мне ехать без света было очень трудно, но и остановиться я боялся. Дорога была узкая и меня могла любая машина столкнуть в пропасть, не заметив на дороге. Ни одного кармана для стоянки я не заметил, следя за маневрами впереди идущего грузовика. Мне пришлось подъехать к нему вплотную, чтобы ориентироваться, что твориться на дороге. Я смотрел, что мелькает на дороге в свете его фар, уворачиваясь от наиболее выступающих камней на дороге, боясь, что я пробью картер. А тут, как на грех, дорога начала петлять и пропасти были то слева, то справа. Страх остаться на дороге, где в меня могли врезаться, не позволял мне остановиться. Боясь отстать от самосвала, я крутил баранку, истекая потом, ежесекундно ощущая, что могу свалиться в пропасть. При езде через горы, я всё также ориентировался только по свету фар грузовика, рассматривая дорогу между его колёс. Жена то и дело восклицала проклятья этой дороге, а потом, когда я попросил её замолчать, сидела с закрытыми глазами, боясь смотреть по сторонам. На счастье нам не встретилась ни одна машина, иначе бы я не знаю, как бы разошлись, ибо я старался ехать как можно ближе к середине дороги. Наконец, впереди, засветило зарево большого города, дорога стала шире и ровнее.

      А вот и показался город, расположенный на сопках. Мы подъехали к мигающему светофору железнодорожного переезда. Водитель ЗИЛа вылез из кабинки и подошёл к моей машине.
      - Выходи, покурим. Это, как минимум на полчаса. В это время у них всегда маневры, мать иху в донницу.
      Похоже, водитель был местным, хорошо знал расписание. Жена сидела тихо, как мышка, и плакала. Наклонившись к ней, я поцеловал её в мокрую щеку и погладил по плечу. Она в ответ показала мне кулак. Открыв дверцу машины, попытался выставить наружу ноги, но они меня не слушались. Тогда я руками, по очереди переставил их через порог, пытаясь встать, но у меня ничего не получилось. Водитель ЗИЛа, увидев мои манипуляции с ногами, спросил:
      - Что с тобой?!
      - Что-то ноги оказали. Ты куда так гнал? Я же тебе сигналил и светом и звуковым сигналом.
      - Ничего не видел, я думал, что ты отстал, никаких световых сигналов не видел. Ну ка включи свет.
      Я нажал кнопку включения света фар, но ничего не произошло. Шофёр грузовика подошел к передку машины и заматерился.
      - Ты куда смотрел, когда выехал в ночь? Едрёна вошь, да на твоих фарах два кило грязи, тоже мне водитель. Голову тебе надо оторвать. Как ты ехал то в темноте. Тут не только ноги откажут, а головой свихнёшься.
      Я рассказал шофёру ЗИЛа, что со мной произошло в Улу-Теляке, когда перетаскивали через ручей, включая и то, что получил права месяц назад. Водитель самосвала вновь заматерился, и, обращаясь к жене, сказал:
     - А ты дурёха зачем мужику разрешила ехать на эту грёбаную охоту. Вы могли запросто наебнуться без света в пропасть. Вот это была бы охота, доставать вас по частям, а то бы и вообще сгорели, так что и хорнить было б нечего.
     И уже, обращаясь ко мне, добавил:
     - Давай ноги разотру, снимай штаны.
     Кое-как снял джинсы, при этом водитель самосвала мне помогал. Один бы я не справился, такое было состояние организма. А потом он начал мне интенсивно разминать мышцы ног. На меня пахнуло водочным перегаром и селёдкой. Водитель грубо мял икры ног и постепенно стала появляться чувствительность, но одновременно я понял, что дальше я ехать не смогу. Наконец я смог встать на ноги и натянул джинсы. Нагнувшись к жене, которая безучастно сидела, отвернувшись в сторону, предложил ей сесть за руль. Водитель ЗИЛа, чувствуя за собой вину в нашем очередном приключении, велел жене держаться за его машиной, когда будем проезжать город. Он обещал вывезти нас за пределы города и поставить непосредственно на челябинскую трассу. Это уже была действительно настоящая асфальтовая дорога в несколько полос, с разметкой и дорожными знаками. Водитель самосвала распрощался с нами и вернулся в город. Я был безмерно ему благодарен и хотел отблагодарить деньгами, но он выпустил по этому поводу такую тираду ненормативной лексики, что я понял, что надо просто пожать ему руку за сочувствие и сердечное участие в нашем приключении. Уже в который раз за эти дни я убедился в радушии русского человека, в стремлении оказать помощь в любой ситуации.

     Ноги у меня ещё не отошли до конца, и жена уверенно крутила баранку, временами спрашивая о моём самочувствии. Скоро мы попали в полосу такого тумана, что дорогу не было видно в двух метрах. Не желая попасть в неприятность ещё и из-за тумана, мы решили переночевать прямо здесь. Съехали с трассы и устроились возле мачт высоковольтной линии. Разложив сиденья, улеглись и тут же провалились в небытиё от пережитых треволнений нелёгкого дня. Утром нас разбудило движение на трассе, хотя всю ночь мимо нас не проехало ни одной машина. В ногах была лёгкая дрожь, но они слушались и я, сев за руль, продолжил путь.  Этот день на удивление прошёл без приключений. Проехав Челябинск и, выехав на дорогу, ведущую к городу Рудный, я удивился качеству построенной дороги. Я недавно ездил к родственникам живущим недалеко от Москвы на минском направлении и знал, что это одна из лучших дорог Подмосковья, но и она не могла сравниться с той, по которой ехал к городу Рудный. Прямая, как стрела, и удивительно ровная, без единого прыжка, она непроизвольно заставляла нажимать на акселератор. Разогнавшись до ста сорока километров в час, я понял, что мотор позволяет достичь и большей скорости, но понимая, что машина ещё не прошла обкатку, не стоит её насиловать. Было такое впечатление, что даже при этой скорости, если на торпеду поставить стакан с водой, то она не расплескается, такое было качество дорожного полотна.

     К вечеру, преодолев очередную тысячу километров, мы подъехали к дому друга. Радости встречи не было предела. На радостях мы крепко с Михаилом выпили и допоздна вспоминали службу в армии, приколы солдат гарнизона, смешные случаи и байки солдатского бытия.  В армии тогда  начинали проявляться зачатки дедовщины, которая влияла на отношение к службе. В то время у меня были ценные швейцарские часы, доставшиеся мне от отца, лётчика дальней авиации. Эти часы приглянулись одному старослужащему, который задумал их у меня отобрать. Но тут помог Михаил, сибиряк и самбист. Он так приложил ефрейтора, что тот понял, что навсегда может стать инвалидом от болевого приёма, который сотворил с ним Миша. С тех пор мы все три года прослужили вместе. Гуляя по пригородам Тбилиси, любуюсь Курой и красотами окрестных гор. Даже когда Михаил влюбился в местную красотку, наша дружба не распалась, а стала ещё крепче. Михаил после окончания службы, женился на гордой горянке и  увёз её в Сибирь, где она нарожала ему детей. От которых он был в восторге. Дети, рождённые от смешения кровей людей разной национальности, были очень умными и красивыми. Зная о детях, об их пристрастиях, жена привезла им соответствующие подарки, от которых они были в восторге. Диме, который бредил геологоразведкой, она подарила абалаковский рюкзак, а Мимино вручила флейту, о которой та мечтала с тех пор, как стала заниматься музыкой. Впоследствии она на этой самой флейте бесподобно исполняла шедевр инструментальной музыки «одинокий пастух».
 
      На следующий день мы встали поздно и решили узнать о предстоящей охоте на сайгаков. Но начальник геологоразведочной партии, получивший лицензию на отстрел пяти сайгаков для питания членов экспедиции, смущённо сообщил, что ему подвернулся вертолёт, с которого они уже застрелили сайгаков, разделали тушки и отдали в какой-то холодильник города на хранения. А Михаила не могли найти, поэтому так получилось. Миша был в отпуске и уезжал в Челябинск, как раз тогда, когда подвернулся вертолёт, который доставил в экспедицию необходимое оборудование и материалы, которые были срочно нужны для изыскательских работ. После этого сообщения на Мишу было невозможно смотреть без слёз, настолько он переживал из-за срыва охоты. Михаил рассчитывал на экспедиционной машине найти в степи стадо сайгаков и порезвиться вместе со мной. Я, как мог, успокаивал друга, но он готов был убить начальника партии геологов, сорвавшего такое мероприятие. Возвращаясь из лагеря геологов, заехали на местный рынок и там накупили сайгачатины. Продавец клятвенно заявил, что сайгачатина уже три дня отмокала и из неё можно делать любые блюда. Я лично и не знал, что её обязательно надо отмачивать и когда с неё отойдут сгустки, она готова к применению. Мне лично очень понравился вкус сайгачатины, что-то промежуточное между бараниной и свининой. А может это был секрет приготовления блюд.

      Жена Михаила, Нино, научилась делать местные кулинарные шедевры, в том числе бешбармак, ючпучмак и ещё кучу других. Нино и моя жена за несколько дней пребывания у них в семье, стали настоящими подругами, тем боле в них обоих бурлила южная кровь. Как-то, в момент очередного застолья, к нам зашёл сосед Миши, местный воротила рынка, как потом сказал хозяин дома. Это был дагестанец, снабжавший местное население южными овощами и фруктами. Он сразу взял быка за рога и объяснил, что пришёл к нам только с одной целью, купить у меня машину. В тех местах, где жил Миша, ещё не видели продукцию Жигулёвского завода, слышали только об этом по телевизору. Он предложил мне за машину десять тысяч, зная, что фактически она стоит пять с половиной тысяч. Я сказал, что не намерен продавать, тогда он с восточной настойчивостью стал увеличивать ставки, дойдя до семнадцати тысяч рублей. Но когда и на это предложение, я не клюнул, хотя жена мне шептала, чтобы соглашался, он в сердцах чуть не заматерился и оставил нас в покое. Настроение было напрочь испорчено и мы с Мишей, чтобы снять осадок, прилично набрались. А потом Миша, помятуя о моих дорожных приключениях, предложил подумать о продаже машины, мол соседу оформить эту продажу пару пустяков. А заодно сказал, что давно мечтает купить машину, но у него нет семнадцати тысяч, а сюда такие машины придут не скоро. И всё это было произнесено с такой откровенностью и сожалением, что у меня мгновенно вырвалось:
       - Миша, я оставлю тебе эту машину за её номинальную стоимость. Мне легче будет купить машину ещё, чем гнать её своим ходом назад, учитывая наступивший сезон дождей на Урале. На ключи, друг ты мой ситный. Кстати, ты не знаешь, что это означает, почему ситный?
       Миша смотрел на меня протверзевшими глазами, не веря своим ушам.
       - Ты это серьёзно?!
       - Более, чем!
       - Нет, это царский подарок, я не могу такого принять.
       - Миша, это от чистого сердца и наша дружба этого стоит. Всё, вопрос решён, давай завтра займёмся оформлением продажи. К удивлению оформление не вызвало никаких трудностей и к вечеру Миша уже сам сидел за рулём, не веря в своё счастье. Уезжали мы через два дня на Павлодарском поезде, который проходил через нашу станцию, где мы жили с женой. Вся семья Миши пришла нас провожать, женщины даже расплакались от предстоящей разлуки, а дети обещали навестить нас, когда поедут поступать в Москву. Уже в поезде, сев в своё купе, жена глубокомысленно произнесла:
       - Купец из тебя хреновый, мой дед сошёл бы с ума от такого чисто русского бизнеса, но мужская дружба значит намного больше каких-то бумажек. Ты извини меня, за то, что я шептала тебе, когда приходил сосед Миши. Знаешь, я горжусь тобой и искренне рада знакомству с твоими друзьями, теперь они и мои друзья.