Летний шепот

(отрывок)*
Полный текст будет выложен чуть позже


Дождь принес прохладу
Увядающему саду,
Яблонь зашумели листья на ветру
И цветы безмолвно рады,
Что в тени крыльца цветут.

У окошка дремлет кошка
Рыжая как осень!
Вдалеке стучат колеса,
Поезд мчится между сосен...

Скоро месяц выглянет белесый,
Улыбнется юным звездам,
А в вагоне спит девчонка
Волосы собрав в тугие косы.

За заветным счастьем видно
Позвала её дорога,
И оставив дом родимый,
В путь пустилась та далекий.

Там душе её ранимой
Мир откроется жестокий,
Где, что ценно не хранимо
И всему условны сроки...

***

Пожилая женщина, придерживая плетеную соломенную шляпу, подняла взгляд выцветших глаз к безмятежно плывущим облакам. “ Воздушные, мягкие, как взбитый крем! Прямиком из небесных кондитерских, ну точно, высший сорт! Верно, сегодня там в недоступной для человеческого взгляда бескрайней высоте ангелы, кружась в голубой лазури, замешивают кончиками крыльев потоки прозрачного эфира для первоклассного безе”, - подумалось ей.

Она улыбнулась своим мыслям, и тут что-то далекое, чистое, растворенное в летнем утреннем воздухе и давно позабытое, незаметно подкралось к сердцу вместе с пряным дыханием пионов и кисловато-сладким запахом кустов смородины, и терпким ароматом сосновой хвои и шишек, зарывшихся во влажный лесной покров чешуйчатыми носами.

- Эй, я твоя давняя тайна, ты еще помнишь меня? - услышала она тонкий обиженный голосок.

- Еще чего! Ничего не помню и знать не хочу. - проворчала старушка и надеясь изгнать наваждение, столь нагло вторгшееся в разум, потянулась за влажным бокалом с лимонадом.

Не тут-то было! Прозрачный неунимающийся голосок затянул вдруг почившую в безвестности песню давно минувших лет, от которой её рука замерла на полпути. Да так слаженно, чисто, игриво, звонко заиграл он своими переливами, что сердце старушечье забилось чаще.

Неожиданно для самой себя она вдруг поджала ноги, словно ей вновь девятнадцать, и кажется, вот сейчас, вскочив, она побежит по свежескошенной утренней усыпанной росой траве до крыльца, а ее юность будет не успевать за ней следом.

- Ведь я уже совсем и позабыла - как же это волнительно, когда в тебе, как в стеклянной колбочке, бурлят стойкие, не гонимые из сердца вон чувства. Когда ты можешь смеяться от всеобъемлющего счастья, а в следующий миг плакать от колких упреков, брошенных в твой адрес, обижаться на весь мир, а спустя минуты уже щедро оставить обиды прошлому. Когда из легкой дымки забвения вспыхивают чары любви, и тебе так неожиданно горячо, страшно, но в то же время нежность заполняет все пустоты внутри, а сердце все более требует настоящего, искреннего пусть порой и безрассудного в посторонних глазах счастья.

- Звонче, звонче, колокольчик моей души, не хочу знать, что будет дальше!

Еще одна обжигающая искра коснулась её сердца, и вот она, юная прелесть, уже идет рука об руку с Ирвином Митчеллом. Голубыми бантами подвязаны рукава её белоснежного сарафана, каштановые волосы  кудрями рассыпаются по плечам, отливая рыжим блеском в лучах заходящего за холмы солнца, а губы, пара алых лепестков, всё лепечут что-то славное, ласкающее мужской слух...

Слова свободно порхают в предвечерней тишине, растворяются в ускользающем дне вместе с последними птичьими голосами. В преддверии зарождающихся сумерек с небесных окраин уже струится рыжий свет. Они с Ирвином, взявшись за руки, ныряют под своды зеленых крон, в прибежище тенистой лесной прохлады, и теперь рыжее солнце преследует их по пятам, мерцая меж стволов.

- А пойдем ка, к нашему убежищу?
 Ирвин, тянет её за собой, все ускоряя шаг, пока наконец они оба не переходят на бег, то наступая на скользкие узловатые корни покрытые мхом, то проваливаясь в теплый сырой чернозем, то ощущая, как под густым подлеском хрустят сухие ветви валежников. Когда, же наконец, деревья почтенно разомкнув ветви открыли их взору заповедное, место их прежних встреч, то они, хоть и уже бывали здесь не раз невольно замерли.

Старый вяз растущий на возвышенности,  вплетал свои корни прямо в прозрачный струящийся поток в котором проносились сотни маленьких рыбешек съедая по пути неосторожных насекомых падающих к ним с веток. Добежав до него Ирвин прислонился спиной к широкому стволу, он привлек девушку к себе, его горячая ладонь обвила её талию, поднялась чуть выше, смиренно застыв меж лопаток. Она слегка подалась, вперед прижавшись к юношеской груди, слыша, как бьется его сердце, от быстрого бега ли? Она не была в этом уверена. Папоротники связанные тонкими паутинными нитями дрожали у их ног, щекоча лодыжки, над головой покачивался зеленый купол шатра из листьев,  через который уже проглядывала полная луна.

Девушка вдруг вздрогнула от пришедшей неожиданно мысли. Мы сейчас одни в целом мире, точно два пузырька воздуха застывшие в капле янтаря, и этот миг он больше никогда не повториться. Одни одинешеньки под распростертой над нами вечностью, вечностью под которой сплетаются тугими узелками судьбы и веками ткется узор поколений.
Звени, звени колокольчик моей души призывно нежно, пронзительно чисто со всей искренностью, на которую только способен, пусть он услышит, как мой мир ликует рядом с ним.
Её алые губы поплыли на встречу его слегка приоткрытым губам одно заново обретенное дыхание устремилось на встречу другому, сливаясь с ним в единый поток и тогда Мир на секунду поблек, чтобы вспыхнуть с новой силой.

 - Напиши мне сразу по приезду, хорошо? Прошептала она, доверительно уткнувшись носом в его плечо,  чувствуя, как пульсирует жилка на его шее.

Теперь то она знает, это торопится время, так сверчки в луговых низинах скрещивают зазубренные лапки, чтобы заполнить стрекотом тишь лугов, так врываются в плеяду шорохов лесного царства крики первой ночной птицы.
Мир сумеречного леса уже наполнился таинственными звуками они поселились в ложбинках шероховатой дубовой коры копошились под шляпками грибов и прятались в сыром мхе, а незримая правда предопределенная им двоим наблюдала за всем этим из закулисья жизни. Те двое были частью одного прекрасного сна которому не суждено повториться дважды. Робким наваждением, что бессознательная реальность поглотит, в один из таких же летних дней, почти как сейчас. Упорхнет бабочкой счастье, унося на крыльях прочь свой узор, зеленым кузнечиком упрыгает в высокую траву надежда. Потому, что ни кому не ведомо, в каком из этих летних деньков кроется уныние, а в каком радость, ведь они все похожи как один, столь неразличимы в своем мелькании, особенно в пору нашей юности. Им больше не суждено было свидеться она знала это еще наперед тогда в тот час прощания, но так и не решилась ему сказать. Первая любовь редко бывает счастливой, она как красный воздушный шарик наполненный гелием, что рвется из сжатой в кулачек детской ладони.... Ей стало так грустно, от понимания этого, что она не в силах оставаться здесь более, помчалась прочь сквозь время, унося с собой свою тайну. Жизнь со всей своей бескорыстной любовью приняла ее обратно превратив сначала в пчелу возвращающуюся к своему улью, потом в крошечного муравья ползущего к дереву-великану под которым был его муравейник, затем в лягушонка прыгающего в направлении пруда. А вот она вновь маленькая девчкушка с голубыми бантами, которая встав на четвереньки незаметно отодвигает в сторону одну из досок забора чтобы в следующую секунду незаметно проскользнуть внутрь, пробраться в свой дворик, ловко вскарабкаться по дереву на крышу чердака и исчезнуть в приоткрытом окне. Чуть позже, дыхание живого лета мягкое и теплое  будет проникать через приоткрытое окно вздымались занавески, ШШшшшш. Летний шепот подумает она уже засыпая…Пройдет много, очень много дней, месяцев, лет и однажды юная прелесть проснувшись, подойдет к зеркалу заметив как исчезают последние рыжие веснушки, на расцелованных солцем щеках, а волосы уже не столь густые ровно стелятся по плечам, она теперь прибирает их в аккуратный пучек на затылке, закалывая спицами, обвисла кожа на шее, а наряды стали скромнее. Устаканились, успокоились бури и вихри которые некогда подхватывали ее легкую как перышко душу, неся сквозь разногласия, ревность и разочарования. В глазах спокойствие, неменуемая усталость, а еще благодарность, конечно же она благодарна за все.  Сейчас она старая женщина, которая встав с лежака подходит к пышным кустам смородины растущим вдоль забора, раздвигает ветви и видит ту самую брешь в заборе. Вот ты где прячешься! Ликующе воскликивает она. Шшшшш отвечает ей вырывающийся из щели ветерок. Никому не говори! Теперь ты помнишь Да это я твоя тайна. зазвучал, тонкий звенящий голосок, будто-бы где-то далеко призывно зазвенел колокольчик под дуновением летнего ветра.

Роман Подзоров
24.02.2018