Избавление

         Никто  не знает,  что с ним  случится  завтра.  Да что там завтра?  Даже сегодня.  Через час.  Через минуту.

          Разве думала  Вера, что жизнь  вдруг расколется  пополам  и заставит её  мучиться, страдать, не спать ночами и тосковать.  Тосковать  отчаянно  и  жестоко, испытывая  состояние, словно  тягучая,  вязкая и плотная волна захлёстывает, и  как петля, стискивает сердце, заставляя его  ныть  и сжиматься, ощущать почти  физическую  боль. 
Волна проникает в каждую клеточку тела, заполняя собой всю его сущность, мысли и  желания.  Словно  цепкими  щупальцами водорослей она  опутывает нервы, давит и душит  своей тяжёлой мутной  неотвратимостью и подчиняет себе не только  волю, но и всю  жизнь человека.  Мучаясь и страдая, человек  понимает  своё  полное  бессилие  и   невозможность что-либо изменить в сложившейся ситуации, и точно знает, что выхода нет. 
Надо просто  терпеть. Мучиться и терпеть, как терпят болезнь, боль или стихийное бедствие.

       Этой  бедой  оборачивается  любовь.  Да, да,  именно любовь, чувство светлое и святое, если она взаимна и своевременна, и сущее наказание, если сваливается, как снег на голову, нежданно, негаданно и совсем некстати. 
Тогда, когда всё в жизни уже выстроено и отлажено, и любое изменение ломает не только собственную судьбу, но и судьбы ни в чём  не повинных близких и родных людей, самыми  беззащитными,  невинными,  уязвимыми   и  пострадавшими  из которых есть дети.

Вера  никогда  не думала, что такая беда  может коснуться её,  женщину,  которая так долго шла к своему  счастью и, наконец-то обрела его.
Чего ещё желать?  Наслаждайся и всегда помни, что тебе  сказочно  повезло. 
Ты  ничем не хуже  других женщин.  Имеешь любящего мужа и детей, которые  признали  тебя,  почитают и уважают, как  родную мать. Имеешь настоящую полноценную семью. Но …

***

Как-то  по служебным делам  Вера  поехала на предприятие, где надо было решить сложный вопрос с одним из руководителей.  Разговор был сугубо деловой, но что-то незримое, неощутимое, словно током пронзило всё её естество.  Она  вдруг  почувствовала  особый  интерес к этому совершенно незнакомому, далёкому от неё во всех отношениях, человеку.
 
Ей казалось, что-то подобное происходило и с ним. Закончив разговор, попрощалась и ушла, но его голос, взгляд, интонации речи не оставляли её до конца рабочего дня. 
Мало того, придя домой, стоя  у плиты  и делая  массу другой домашней работы, она всё время думала о «нём».
На  следующий день, придя  на  работу, не  находила себе места, всё валилось из рук, и она поймала себя на том, что  мучительно  ищет  повод  снова  встретиться  с  «ним». Уже  в  который раз  пересмотрела  документы,  вроде всё в порядке, все подписи оформлены, можно посылать машину за материалами.
И неожиданно, вместо того, чтобы послать туда рядового экспедитора, поехала сама.
 
Пока  на складе  загружали  машину,  направилась  в  заводоуправление.  Как  школьница,  с  замиранием сердца  шла по коридору, надеясь  на чудо, на «случайную» встречу  с «ним».
И  действительно,  открылась дверь приёмной  и вышел «он». 
Вера  замерла, а «он» не спеша  шёл навстречу, на ходу  просматривая  какие-то бумаги.  Поравнявшись, поднял  голову,  взглянул на Веру, думая  о чём-то своём,  и вдруг  в его глазах  вспыхнула и выплеснулась радость от этой неожиданной встречи.

- Вера  Михайловна!   Здравствуйте!   Ещё  какие-то проблемы?  Заходите,  заходите! - он  широко открыл дверь своего кабинета, пропуская её впереди себя.

- Нет, всё  в порядке, -  прошла  в  кабинет, села на стул  у окна, своё  вчерашнее  место. - Так  получилось, что сама приехала за товаром.  Все мои подчинённые заняты, а производство требует, -  сочиняла на ходу. - На складе машину  загружают,  а  я  вот  решила от жары  в  коридоре спрятаться.  Здесь  прохладно.  А  с делами  всё  в  порядке. Спасибо вам, Сергей Павлович, - улыбалась смущённо.

- Ну что ж, хорошо, когда всё хорошо.  Рад, что смог помочь вам, - он улыбнулся,  а она  смотрела на него и любовалась его открытым  приветливым лицом,  и ей не хотелось уходить.  А уходить надо.

Наверное, он уловил  её намерение, и  наверное  ему тоже не хотелось расставаться. Улыбка уступила место выражению растерянности, он замолчал, в кабинете  повисло ощущение неопределённости.  Он  молча перекладывал  бумаги  на  столе,  потом  автоматически  взглянул  на часы,  и  какая-то мысль  вернула на его лицо приветливую улыбку:

- Уже  обеденный перерыв заканчивается, - воскликнул  он. - Вы  обедали?  Пойдёмте, я  познакомлю вас с нашей столовой. Хорошая столовая, думаю, вам понравится.
И не дав опомниться, увлёк за собою. Вера, словно во сне, шла за ним, ощущая особое приятное головокружение, слушала, отвечала на вопросы, о чём-то спрашивала сама.  Ни  столовой,  ни  обеда не запомнила.  Какая-то неведомая  сила  овладела  нею,  помутила  сознание.  Автоматически  поблагодарив за гостеприимство и попрощавшись, ушла к машине,  которая давно уже стояла загруженная, а водитель даже успел задремать в кабине.

***

Новый знакомый заполнил собой  всё  существо  Веры. Теперь она жила, словно в тумане, всё время  думая только о «нём».
Где он сейчас?  Чем занимается? С кем общается?  Какая  у  него  семья?  Где живёт?  Все  эти  вопросы и ещё  множество подобных  занимали  её,  казались  очень важными.

Она стала искать поводы, чтобы  позвонить ему, использовала  любую  зацепку, чтобы поехать, увидеть, пообщаться. Строила  радужные  планы будущих личных отношений, свиданий,  но все её фантазии  оставались неосуществлёнными.  Отношения были  сугубо деловыми. «Он» воспринимал её,  как  коллегу по работе,  не выделяя из толпы  других посетителей.
Это «заводило» ещё больше, она  уже  путала  действительность  со своими фантазиями, и  наверное,  выглядела  в  его  глазах  довольно  странной и взбалмошной особой.

Окружающие заметили перемену в поведении Веры, её задумчивость и заторможенность. Только Антон Николаевич  ничего  не замечал, пока однажды не пришлось трижды напомнить жене, что надо  купить подарок  ко дню рождения сына.

- Вера!  Что с тобой? - полушутя, полусерьёзно  воскликнул  муж. - Ты  как будто витаешь в облаках. Спустись на  землю.  О чём так усердно думаешь?

Она даже вздрогнула от этого окрика и, словно проснувшись,  вдруг  подумала: - А  действительно,  что это со мной?  Почему я всё время думаю об этом человеке?

Собственный вопрос обескуражил. Не находила на него ответа, но  в  глубине души уже  оформилась  мысль:      - Ты  влюбилась, Вера.  Влюбилась!
И, прорвавшись  наконец  в её прозревшее сознание, мысль  весело заплясала и запела:               
- Влюбилась, влюбилась, влюбилась!
- Не может быть! - протестовала Вера, - Как же так? Я  замужем, у меня есть семья, дети. Я  самостоятельный и самодостаточный  человек.   Как  это,  влюбилась?    С чего вдруг?  Зачем?
Но  мысль  продолжала  торжествовать  и  дразнить:   - А вот, влюбилась!  Знаешь  ведь: «любви все возрасты покорны».
Кого  ты  любила  по-настоящему  в своей  жизни? Первого мужа? Нет. Вышла замуж так, по инерции, потому, что  так  положено.  И  разошлась  без сожаления.
А может, Николая Ивановича? Или Гришку? Тоже нет.
А может, того старого ухажёра-скрягу? - Вера даже вздрогнула, вспомнив. Нет, нет и нет!  Даже стыдно вспоминать об этом.  Господи, прости!  Как она могла  даже думать о замужестве  с этим, мягко говоря, странным человеком? Бр-р-р!
- Антона  Николаевича? - вкрадчиво,  шёпотом спросила мысль.
- Да, да, да! Конечно! Ведь он мой муж! - внутренне обрадовалась Вера.
- Ну и что, если муж? Ты его уважаешь, ценишь, дорожишь его мнением. Но это ведь не означает, что любишь. Хотя...
 
Любовь, она ведь бывает разная:  материнская, дружеская,  покровительственная, жертвенная, сыновья, заботливая,  и так далее. Но  мы  ведь  не о той  любви  говорим. Мы  говорим  о  любви  страстной,  пылкой,  всепоглощающей.  Той, о которой  есть пословица,  «любовь зла,  полюбишь и козла». 
Она  часто  возникает  внезапно,  озаряет  и оглушает человека,  и он не видит недостатков  в своём избраннике. Наоборот,  наделяет его достоинствами, приукрашивает,  возвеличивает  и прощает.  Любят не за «что-то», а вопреки всему. Вот  так,  Верочка, - подвела  черту мысль,  прочно утвердившись на своём месте в сознании Веры.

- Да-а-а, дела!  Только этого не хватало! - подумала Вера. - Ну  что  ж, причина  найдена.  Теперь надо  бороться с этой  напастью.  Надо выбросить  из своих  мыслей, из сердца  эту  влюблённость, эту  никому  не  нужную  блажь,   вернуться  к  прежней  спокойной жизни.

Но  не  тут-то было!  Сердце ныло и билось учащённо, все  мысли были только о «нём». Она уже узнала всё, что могла, о его семье, где живёт,  номера его служебных  и домашнего  телефонов,  марку, цвет и номер его машины. И отказаться  от своих сладких мечтаний стоило ей неимоверных усилий.

Чем больше хотела Вера прогнать это чувство, тем сильнее оно внедрялось во все клеточки её существа.  Она не знала, к чему обратиться, что делать, как от него избавиться.  Все её усилия  бороться  с собой  были напрасны.  Ничего не помогало.  Самая главная беда была в том,  что  осознав  сама,  она  никому  не могла  признаться, рассказать о своём состоянии, облегчить душу.

И тогда, откуда-то изнутри, все её переживания вылились  в  страстную  молитву:  - Боже!   Боже!   Спаси  меня! Избави меня  от этой напасти!  Прошу, молю Тебя!  Сделай что-то, избави, избави меня от этой любви! Избави меня от этого человека!

Это стало заклинанием, которое она мысленно твердила  и днём,  и  когда  просыпалась  среди ночи  внезапно, и сердце её  сжималось и болело от тоски,  вызванной  неразделённой тайной любовью, о которой  сам виновник её мучений  не  имел  ни  малейшего  представления.  А  она, как помешанная, повторяла и повторяла:
- Избави!   Избави!   Избави!

К кому она обращалась? Кому молилась, будучи некрещёной, не зная истинного Бога?

***

Была середина ноября.  Уже облетели листья с деревьев,  дворники  намели  из них  огромные  рыхлые  кучи, а машины мусоровозки  вывезли их куда-то за пределы города.  Улицы в лучах скупого осеннего солнца  были удивительно  чистыми,  прозрачными,  словно  обнажёнными. 
Уже несколько раз  приходили  лёгкие предутренние морозцы и, приморозив  остатки  зелени  в садах и огородах, ушли,  уступив  место  относительно  тёплой   предзимней   погоде.
Часто  сеялись  мелкие нудные дождики,  земля  впитывала их  в  себя,  была  влажная  и податливая, давая  людям возможность  вырвать  с  корнями  со  своей  поверхности уже ненужные  побуревшие  остатки  растений, вскопать огороды, вспахать поля.

Там, где прикасались к земле человеческие  руки, она лежала крупными неровными ломтями, приготовившись уловить и сохранить  в своих ложбинках благодатную, живительную, омолаживающую талую воду.
Земля ждала морозов, чтобы они хорошенько выморозили  из  неё  всё, что  будет  мешать  будущему  урожаю; ждала ветров,  чтобы  они  провентилировали  и  насытили азотом воздуха  каждый квадратный миллиметр удивительного,  плодородного,  совсем  тоненького  слоя,  под  названием  «почва»,   который  обеспечивает  питанием   всех существ,  обитающих  на  её  поверхности.

Сотрудница  Веры пригласила  коллектив отдела после  работы  к  себе  домой,  на день рождения.  Оказалось, что живёт она  недалеко от предприятия,  где  работал «он». 
Вера  уже начала  немного успокаиваться, но всё ещё очень страдала  от своей болезни под названием «любовь», и  по-прежнему  каждый день просила, заклинала  Высшие Силы избавить, избавить её от этой неожиданной напасти.

Когда шли мимо проходной знакомого предприятия, столько раз пропускавшей её через свой турникет,  старалась не смотреть в ту сторону. 
Хотела, и боялась увидеть «его».         
 И потому, глядя себе под ноги, с особой  исступлённостью и страстью беззвучно заклинала, молилась:
- Боже! Милостивый!  Избавь, избавь! Избавь меня от этой напасти! Изба-а-а-авь!!!

У  сотрудницы  пробыли  недолго,  уже в семь часов вечера засобирались домой.
- Да что ж так рано  уходите? - сокрушалась она. - Я так ждала, столько наготовила!
Но все спешили домой.  Время неспокойное,  в стране полным ходом идёт «перестройка». Отлаженная, распланированная, взаимоувязанная  социалистическая   система шаталась,  рвались связи,  сбой  в чём-то одном приводил к неполадкам, нарушениям в других, связанных в единое целое, звеньях.  Многие  предприятия  останавливались,  другие работали кое-как,  сокращая рабочее время, экономя на всём,  из  последних  сил  стараясь  удержаться «на плаву».
 
Почему-то в стране стало не хватать электроэнергии. Вошли в обиход «веерные отключения», когда в определённые  дни, по графику, отключались от электроэнергии  целые  городские  районы. Тогда  жизнь  там  замирала,  везде царила  кромешная  тьма.  Кое-где  в окнах колебался тусклый  свет свечей, которые люди  раскупали  по любой цене, чтобы хоть самое необходимое увидеть в их скудном свете.
 Улицы же  вообще  не освещались, что  было «на руку» хулиганам  и  всякого  рода «шпане».
В  тёмное  время  суток люди старались  не  выходить  из дома, а если кому-то приходилось  после  семи часов  вечера  оказаться  на улице, то старались пробежать побыстрее, часто не по тротуару,  а по проезжей  части  дороги, там  безопасней.
Участились  случаи,  когда у женщин  вырывали из рук  сумочки, отнимали деньги  и  золотые  вещи,  а  серьги,   бывало,  выдирали  из ушей  «на  бегу»,  «по-живому».   Ходить  компанией  в  несколько человек было безопасней.

Потому  и  ушли от сотрудницы  пораньше.

***
 
Шли по тёмной улице вчетвером, по двое, друг за другом по узкому тротуару, обсуждая день рождения.

Было уже совсем темно, только фары изредка проезжавших машин освещали дорогу и слепили глаза,  привыкшие к темноте. Но всё же заметили, что напротив знакомого  Вере  предприятия  на тротуаре возле дерева  кто-то  лежит.  Наверное, пьяный,  так как  чувствовался сильный запах  водочного перегара.
 
Вера с сотрудницей, шедшие впереди, посторонились, обходя.  Надо же так напиться, чтобы и домой не дойти!  Раньше  таких  милиция  забирала в вытрезвитель, а сейчас никому дела нет.

Когда  с  пьяным  поравнялись  идущие  следом  две молодые  девушки,  на  дороге  появилась  машина  и  фары высветили заблестевшую лужу крови.

- Ой!  Да  тут  кровь!  Много  крови! - испуганно воскликнули  девушки.  Вера  возвратилась  к пьяному, но машина  уже  проехала  и  тьма,  растревоженная  светом фар, сгустилась  ещё  больше.   Ничего  не  было  видно,  только запах  перегара  усилился. 
Интуитивно  женщины  прошли немного вперёд.

- Там  много  крови!   Надо что-то делать!   Надо вызвать «Скорую», - волновались девушки.
- Здесь напротив предприятие.  Бегите на проходную, звоните в «Скорую», - скомандовала  Вера, - а мы вас здесь подождём.  Вы  молодые, резвые.  Быстро  добежите.
Девушки  побежали,  Вера  и  сотрудница  отошли  в сторонку.

Вдали,  со  стороны  города,  появился  свет  фар, но машина  не  проехала  мимо,  как  все  предыдущие, а остановилась  рядом.  Из  неё  вышел  мужчина,  подошёл к женщинам.
- Вы чего здесь стоите? - грубо спросил он.
- Да вот, стоим. Там пьяный лежит и кровь возле него.  Девочки побежали «Скорую» вызывать, а  мы их ждём.

Мужчина  подошёл  к  пьяному,  свет  фар  был  направлен туда.
- О-о-о!  Да  здесь  дело  серьёзное, - сказал он, подходя к женщинам. - А вы кто такие?  Почему здесь?
- Случайные  прохожие.  Шли  со  дня рождения  сотрудницы.  Вот,  увидели.

Подошли девушки, сказали, что вызвали «Скорую».

- Я - милицейский  начальник, - сказал  мужчина, - Проезжал  мимо  случайно.  Вы  оставайтесь  здесь, а  мне надо по делам.  Не уходите, ждите «Скорую».
Он  сел  в  машину  и уехал.  Женщины  перешли  на другую  сторону  улицы,  стояли  в  нерешительности.
 
Кто этот человек с машины?  Почему они должны ждать?  Если он  из милиции,  почему  уехал?  Сколько и чего ждать, чем они  помогут  «Скорой»?   Время  идёт,  домой  добираться далеко.

В это время пьяный начал храпеть.
- Видно, уснул, - подумали женщины. Посоветовавшись,  решили  не ждать, пойти навстречу «Скорой».  Шли медленно, но «Скорую» так и не встретили.

***

Придя домой, Вера забыла об этом происшествии. Хорошо, что в их районе сегодня есть свет.  Дома, как всегда, хватало неотложных дел.
Да и зачем ей думать о каком-то пьяном? Мало ли их шатается по улицам? Может подрался с собутыльниками, может сам в темноте обо что-то нос разбил.  Этого  человека  она  и не  рассмотрела, поскольку было темно.   
Но  набрался  он  основательно,   перегаром разило сильно.

Среди  ночи  проснулась  от  какой-то неясной тревоги.  Почему-то  вспомнился  вечер, пьяный человек, и тот  странный милицейский начальник...

  Почему он остановился  возле  стоящих  в  отдалении женщин?  Почему  свет фар был направлен в сторону пьяного?

Ей были неприятны эти воспоминания, усилием  воли  заставила себя не думать об этом. Надо спать. Легла не  рано, завтра  рабочий  день, надо  выспаться.

Но не спалось,  и воспоминания уже рисовали  в  воображении  «его» - мужчину,  в  которого  она  влюбилась и столько  мучений  перенесла,  стараясь  погасить в себе это внезапное  чувство. 
Она  и  сейчас  даже  застонала.  Зачем снова думает о «нём»?  Наверное потому,  что была рядом с предприятием, где он работает.  Наверное потому,  что шла  по той дороге, где обычно ходит «он».

И вдруг нелепая мысль обожгла её: - А вдруг?! Тот пьяный...  А вдруг это был  «он»?
Вера отогнала глупую мысль. 
Но мысль не уходила. Непонятно  откуда и почему  возникшая,  она  ворочалась в голове:   неясная,  нелепая  и беспокойная.  Она  заставляла сердце  тревожно сжиматься в груди,  словно жившая в ней душа предчувствовала, предугадывала   что-то, чего  не знало  сознание.
 Это  было  выше  её  сил.

- Господи!  - прошептала  Вера.  -  Господи!   Прошу, молю  Тебя!   Избавь!   Избавь  меня  от  этого  человека! Избавь,  избавь  меня  от  этой  любви!

Она долго молилась,  потом встала с постели, пошла на кухню, накапала успокоительных капель.
Посмотрела  на  часы:  три  часа  ночи.
Но  ещё  долго лежала, пока наконец, забылась тревожным сном.

Утром мысленно  снова возвратилась ко вчерашнему вечеру, и снова обожгло предположение:  а вдруг это «он»? Но теперь  она легко прогнала от себя эту мысль.
На улице светло, даже  солнышко выглянуло.  Впереди  работа. Дела, дела!

***

Идя через заводскую проходную, невольно обратила внимание на разговор двух охранников.
- Ото ж, - громко  говорил  пожилой  грузный охранник, - «Крутые»!  Все стали «крутые»!  Разворовали  народное добро, а потом убивают друг друга. Небось, с кем-то не поделился, кому-то дорогу перешёл!
- Да уж, не  иначе, -  откликнулся  второй  охранник. - Кто-то ж огрел его железякой по голове. Говорят, железяку ту не нашли.  Кто,  что - неизвестно.  Все концы в воду, как говорится. Он  уже  ничего  не скажет.  Не приходя в сознание в больнице помер. Врачи  делали  всё,  чтоб  спасти,  но  и  до  утра  не  дожил.
 В три часа  ночи  помер.

- Снова  кого-то убили, - безучастно  подумала Вера. Она шла в отдел, думая о своих делах. Снабженческие дела всегда срочные. Слава Богу, их предприятие пока работает, хотя  склады  затоварены.  Хорошо  ещё,  что  обслуживают пищевую отрасль,  хоть за счёт бартера  как-то существуют.  Зарплату выдают то вермишелью, то курами, то мукой, то сигаретами.

Придя  в  отдел,  сразу же  села  за телефон,  звонить коллегам,  искать  нужные  для  производства  материалы.
У снабженцев  свой  «клан»,  все друг друга знают и выручают. 
Дозвонившись,  не  успела  ещё  задать  вопрос, когда её спросили:
- Вера Михайловна, Вы слышали, что вчера вечером убили Сергея Павловича,   руководителя отдела?

- Как,  убили? - автоматически спросила Вера,  и все события  вчерашнего  вечера  встали  у  неё  перед глазами. Словно обручем сжало голову. Она молча, ничего не поняв, выслушала,  впитала  в  себя всё, что рассказали, положила трубку.

Да,  убили  именно «его».

Его, человека, в  которого она влюбилась, хотя он ничего не знал об этом.

***

Кто и зачем внушил ей  эту любовь, это  мучение, об избавлении  от которого она так страстно,  исступлённо, день и ночь просила и молилась.

Сидела  безучастная  и  потрясённая.  И  только одна мысль билась и билась в сознании:

- Господи! Это я виновата в его смерти! Какому богу я молилась?  Кто Ты, кого просила я о помощи?

Я  не хотела такого, не хотела!

Я НЕ ХОТЕЛА ТАКОГО ИЗБАВЛЕНИЯ!!!