Маг с яростью дракона. Глава 23. Встреча...

Глава 23. Встреча со старыми друзьями

Маргелиус задумчиво провёл по гладким серебристым полоскам металла, опоясывающим его запястья. Да, некоторое время придётся поносить эти украшения на руках и серебряную цепочку на шее. Серебро больше не жгло, и если бы не эти украшения, то он благополучно позабыл бы о неудачном превращении в странника. Он вздохнул и занялся делами.
В это время трубадур Весёлый Пройдоха стоял на коленях, и к его горлу был прижат нож. Руки были крепко связаны. События прошедших недель в один миг пронеслись у него перед глазами.
Ясень, вольготно развалившись, ехал на плече трубадура Весёлого Пройдохи, лениво ковыряя травинкой в зубах и предаваясь философствованиям о родословной и происхождении Пройдохи, к вящему раздражению того. Иногда Ясень мог быть очень противным. Трубадур предпочитал не вспоминать то время, когда он решил отправиться с драконом спасать заточённого в саркофаг зловредного мага Маргелиуса Альгвардского. Что тот приходится ему отцом, а матерью — спятившая Великая Фея, которая оказалась совсем и не феей, а Айрис Альгвардской с Зандира, он любил вспоминать ещё меньше. Если бы не Ясень со своими подначками, то давно похоронил бы эти события в недрах памяти. Айрис писала ему несколько раз, и письма находили его в разных тавернах, но он молча отправлял их в огонь. Он не хотел иметь ничего общего со своими родителями.
Не то чтобы он винил их в том, что они не смогли его вырастить в силу сложившихся обстоятельств. Последнему он был скорее рад, подобная мысль вызывала только содрогание. Но он всю жизнь считал себя обычным человеком, не находил в себе решительно ничего магического. Принять действительность оказалось слишком тяжело. К тому же всё, что он читал о своем отце в книгах истории, не способствовало желанию познакомиться поближе. Быть сыном одного из самых презираемых и отверженных магов страшно не хотелось. Иногда Пройдоха задавался вопросом: что он такого совершил ужасного в своей жизни, чтобы оказаться сыном именно этого жуткого Бессмертного-изгоя.
Ясень — насмешник, длиной сантиметров семнадцать, похожий на ящерицу, только разумный, вообще-то довольно безобиден. Не считая мерзкого характера и любви к дурацким розыгрышам. Если устроить конкурс на противность среди всех жителей Мира Воителей, то насмешникам обеспечено если не первое, то второе место. Первое, возможно, всё же следует присудить эльфам.
— Ясень, — взмолился несчастный трубадур. — Если ты не заткнёшься, то дальнейший путь можешь проделать без меня, на своих двоих.
Ясень покрутил головой, пробуя на вкус предложение прогуляться. Идея ему крайне не понравилась, и он предпочёл на время поумерить пыл в испытании терпения своего друга.
Пройдоха вздохнул. Воронёная сталь холодила горло.
Пленение их с Ясенем на юге Гвилберда. Их захватили работорговцы. Отряд в тридцать вооружённых до зубов человек, которые вели с полсотни пленников разного возраста — неплохой улов. Работорговля была запрещена в Мире Воителей, но на дальних островах ещё сохранялись эти варварские обычаи.
А сейчас ему предстояло умереть. Он был слабым. Работорговцам нужны были сильные рабы. Через неделю плохого питания и дурного обращения он выбился из сил и идти дальше уже не мог. Ясеня работорговцы тоже прихватили — говорящая зелёная ящерица показалась им хорошей диковинкой, чтобы привезти её в дар их господину. И тот скорбно семенил лапками, связанный, рядом с трубадуром. За время похода Пройдоха подружился с парнем по имени Дрейн — тот был невысоким, юрким, сильным, и слегка виновато улыбался. Говорил он с мягким южным акцентом. Его работорговцы захватили, провернув старый трюк. Сначала с ним познакомились в трактире. Потом новые друзья опоили его, так что он не помнил конца вечерники. Утром проснулся уже пленником, крепко связанным и в караване.
Ясень во время пути несколько раз ныл, предлагая трубадуру попробовать вызвать Маргелиуса.
— Я не маг, — раздражённо шипел трубадур. — Я не владею перемещениями и Магической передачей.
— Но должно же в тебе что-то быть от твоего отца! — раздражённо пискнул Ясень, уныло плетясь следом.
— О чём он говорит? — задал вопрос Дрейн, прислушиваясь к разговору своих собратьев по несчастью.
Пройдоха поморщился, вытирая связанными руками пот со лба.
— Ни о чём. Он сам не знает, что несёт, — ответил он — слишком поспешно, чтобы это укрылось от внимательных карих глаз паренька. Но только он хотел задать следующий вопрос, как надсмотрщик приблизился и хлестнул его по спине хлыстом.
— Разговоры! Не сметь трепать языком!
Через день Дрейн, лёжа ночью у костра, смог вернуться к этому разговору.
— Твой мелкий друг говорит о твоём отце так, будто тот, если узнает о твоих проблемах, способен помочь нам.
— Я не уверен, что ему вообще есть дело до меня. Я его видел один раз около года назад. До этого даже не подозревал, что у меня батя есть, — на этих словах Пойдоха досадливо поморщился. — Больше он ни разу не интересовался, где я. Не думаю, что он даже помнит обо мне. Наша встреча была мимолётной. Он преступник, сейчас вроде как реабилитированный. Но до меня доходили слухи о некоторых его подвигах. Не удивлюсь, если его снова засадят надолго. К тому же, я сказал правду, я не знаю, как с ним связаться. Магом был мой так называемый отец, не я.
Дрейн кивнул.
— Слабый раб — плохой раб, — процедил высокий загорелый человек с аккуратно подстриженной бородкой и усиками. Его звали Валедиан Жестокий. Он был из обедневших аристократов, вставших на скользкий путь работорговли и похищения людей. — На примере этого заморыша я покажу вам, жалкие черви, что ждёт каждого, кто заявляет, что у него нет сил идти, или что еда скудная, — высокопарно изрёк он, приглаживая свои пышные чёрные кудри. Он был привлекателен и знал это. Ему нравилось красоваться перед толпой, срывать восхищённые взгляды. Ещё больше он обожал, когда его боялись. И в жалких дрожащих пленниках, которых согнали на поляну, он чувствовал страх. — Сталь — слишком большая честь для этого презренного раба. Он недостоин даже удара. Принесите верёвку, — обратился он к своим помощникам. — Он будет повешен.
Валедиан чопорно улыбнулся, изящным жестом пригладил бородку, оглядел поляну. Взял предложенную верёвку и начал медленно делать петлю, но затем передумал.
— Я задушу его лично, — он скользнул холёными пальцами по плечу трубадура, тот поёжился. — Чтобы вы прониклись серьёзностью моих намерений.
— Маргелиус, тварь ты такая, твоего сына тут повесить хотят! — заорал, как очумелый, Ясень, но ему довольно быстро заткнули рот. Нападающему он до боли прокусил палец. Тот взвыл и стукнул Ясеня мечом плашмя по голове. Насмешник рухнул как подкошенный.
— Ясень! — заорал трубадур, рванувшись изо всех сил, но два приспешника работорговца в тяжёлой кольчуге навалились на него сверху, прижав к земле. Валедиан накинул удавку на шею трубадура и начал затягивать петлю. Тот, задыхаясь, пытался вырваться. Ярость от несправедливости ситуации душила его. Ясень — его лучший друг. Он не думал о себе, для него важна была только жизнь насмешника. Он должен попытаться что-то сделать в оставшиеся драгоценные несколько секунд. Он запрокинул голову, и из горла его вырвался слабый вскрик:
— Оте-е-ец! — он вложил в посыл всю мысленную мощь; мнемонический крик ударил ввысь, неслышимый для людей.
Маргелиус подскочил. Отчаянный, безнадёжный крик ударил по ушам. В нём была дикая безысходность. Он вздрогнул и открыл разум. Глаза его расширились. Взгляд замер. Мысли проносились с огромной скоростью в голове.
— Укуси себя за руку до крови! — заорал он. — Я попробую открыть портал прямо к вам! Нужно привязать его к твоей крови, чтобы я мог переместиться! Мне надо несколько минут, постарайся продержаться!
Трубадур, задыхаясь, укусил себя за руку, потекла тёплая кровь. Было трудно дышать, в глазах помутнело.
Маргелиус выругался и начал рисовать на земле Врата своей кровью, связывая себя с Севером и кровью своего сына. На отчаяние не оставалось места: при той картине, что он увидел, у трубадура нет нескольких минут, которые нужны, чтобы создать портал. Через это время он будет уже трупом. Он полностью ушёл в работу, не давая себе ни секунды, чтобы соскользнуть в тяжкое безумие безысходности.
— По-последнее желание, — прохрипел трубадур.
— Чего? — высокомерно переспросил Валедиан, но перестал душить парня.
— Ты же всё равно меня убьешь, — с трудом выдохнул Пройдоха. — Я х-хотел бы перед смертью спеть для тебя, я трубадур.
— Если ты надеешься, что я изменю решение, то зря. Потом я тебя всё равно убью, — цинично скривил пухлые губы Валедиан Жестокий. — Пой, и покончим с этим.
Всё-таки маленькая развлекуха не помешает, а то быстро задушить парня — как-то уж больно заурядно.
Трубадур запел — о далёком крае, куда ушёл скиталец, о девушке, которая его ждала. К его облегчению, Ясень зашевелился. Но вот успеет ли Маргелиус прибыть вовремя — неизвестно. Если вообще сможет. Руку он держал над землёй, стараясь, чтобы как можно больше крови капало на землю.
Затем он попросил рассказать пару анекдотов, спеть песню для мамы, так что Валедиан в конце концов озверел.
— Кончай балаган! Время умирать, задохлик! — удавка, затягиваясь, снова упала ему на шею.
Дикий треск разорвал пространство. Маргелиус с перекошенном от ярости лицом выпал из нестабильного портала, из которого сыпались искры и дым. При перемещении ему срезало прядь волос и опалило кожу на плече, прожгло дырку в рубашке. Хорошо, не отрубило башку, что не добавило ему миролюбивого настроения. Он за микросекунду оценил стоящего на коленях связанного трубадура, Валедиана с помощниками, и, дико взревев, бросился на них. Острый взмах когтей распорол горло стоящему справа от Пройдохи человеку. Валедиан попытался вытащить меч, когда острые клыки впились ему в шею. Человеку, пытающемуся задушить его сына, Маргелиус предпочёл лично разорвать горло. Отшвырнул его тело. Трубадур побледнел.
Герцог быстро разрезал веревки на руках сына и стоящих рядом рабов, развернулся к компаньонам и помощникам работорговца, которые не собирались терять свою добычу из-за неожиданно свалившегося на их голову незваного мага. «Отряд», — оценил Маргелиус. Тем хуже для них. Он быстро снял с рук и шеи серебряные изделия и сунул в руки Пройдохе.
— Потом наденешь их на меня, когда я скажу, — он вдохнул полной грудью, начиная меняться, за спиной взметнулись чёрные крылья. Крылья? Нет времени разбираться. — Лучше закрой глаза, а то упадёшь ещё в обморок, — пробурчал он.
Солнце зашло за тучи. Тем лучше. Он прыгнул в толпу. Среди нападавших оказался маг, которого Маргелиус ловко заморозил. В новом облике Север ещё лучше отзывался на его посылы. Он с удовольствием впивался зубами в шеи и руки противников, орудовал когтями, вмораживал нападающих в кубы льда. Скорость в этом образе возросла. Он был как неуловимая смерть. В глазах его горел кровожадный огонь. Маг не слишком стремился убивать всех своих противников. Если они предпочитали разбежаться — он не преследовал. Но несколько человек, решивших храбро не выпускать добычу из своих рук до конца, всё же прикончил. Других способов увещевания зарвавшихся работорговцев он не знал.
Маргелиус отшвырнул обескровленное тело последнего человека, упорно пытавшегося зарубить его, вытер кровь с губ и развернулся в сторону уже стоящего на ногах трубадура. Цвет лица которого мало отличался от его серой рубашки. Рядом с ним стоял Ясень и с очень интересным выражением на мордочке глядел на мага и трупы вокруг него. Часть людей из отряда работорговцев, не слишком аристократично охая, валялись в кустах. Но предпочли оттуда уже не вылезать, а потихонечку смыться с места происшествия. Такого злого и недружелюбного мага им давно не попадалось.
— Альгвардский, что с тобой случилось? — наконец пискнул Ясень, с интересом заглядывая в багрово-красные глаза мага и ещё более отвратное, чем было, лицо. — Ты и раньше был страшен как стадо кандразаров, но сейчас что-то с чем то.
Маргелиус не ответил, молча направился к трубадуру.
— Надень мне на руки браслеты и цепочку на шею. Проклятье! — взвыл он, тряся рукой, когда браслет защёлкнулся на его руке. От кожи пошёл дым. Он скривился. Серебро нестерпимо жгло кожу. Он прижал руку к телу, боль была невыносимой. Вытянул вторую дрожащую руку. — Второй тоже.
Трубадур с растерянно-испуганным видом стоял, держа в руках серебряные вещицы, и никак не решался надеть их на Маргелиуса, видя, какую страшную боль причиняет ему уже застёгнутый на запястье браслет. Маг корчился от боли. Солнце вышло из-за небольших тучек и, похоже, тоже причиняло дискомфорт, так как Маргелиус болезненно щурил кровавые глаза.
— Да застегни ты их на мне уже! — заорал маг.
Дрейн, которого маг тоже успел освободить, подскочил, выдернул из рук стоящего столбом трубадура украшения, нервно защёлкнул на дрожащей руке мага второй браслет и поспешно надел цепочку тому на шею.
Маргелиус сжал зубы. Казалось, он сейчас умрёт в страшной агонии, но дым от кожи исчез, боль стихла. Маг открыл янтарные глаза и с облегчением выдохнул.
Ясень запрыгнул на плечо герцогу и, с интересом оттянув тому веко, заглянул в глаз.
— Ай, больно же, ты что делаешь? — взвился Маргелиус, спихивая с плеча маленького нахала.
— Ну, зенки, по крайне мере, теперь нормальные, если твои глаза вообще можно считать нормальными, — ничуть не смутившись, заявил Ясень. — И что эта помесь вампира и монстра значит, скажи?
— Только то, что тот, кто решит меня ограбить, поснимав эти украшения, проживёт недолго после этого, — недобро хмыкнул Маргелиус, сверкнув янтарными глазами и откинув рукой падающие ему на лоб, длинные волосы.
— Пф-ф! Ты и в своей оригинальной внешности не внушаешь желания тебя ограбить, больно уж отвратная рожа. Да и брать у тебя нечего, извини, — быстро замахал лапками Ясень, заметив угрожающий взгляд мага на своей драгоценной персоне.
Дрейн тем временем освободил всех пленников. Те стояли молча, сбившись в кучу и не пытаясь убежать. Скорость, с которой маг убил часть их похитителей, вооружённых до зубов, и разогнал остальных воинов, не внушала никакой уверенности, что удастся убежать от этого жуткого человека.
— Надо их похоронить, — буркнул Маргелиус, затем огляделся. Инструментов, чтобы копать могилу, не нашлось.
Он стащил все трупы на поляну в одну кучу, затем наломал сухих веток, накрыв ими тела, и дыхнул пламенем. Ясень с интересом наблюдал за магом. Пройдоха со времени прибытия Маргелиуса не проронил ни слова. Маг обошёл вокруг погребального костра, выдыхая пламя. Гигантский костёр взвился в небо.
Пламя с рёвом пожирало тела. Маргелиус обернулся к трубадуру.
— Я могу отвести тебя и их к ближайшим Вратам, чтобы каждый мог отправиться ближе к тому месту, где они живут.
— Вы нас отпустите? — раздался неуверенный вопрос из толпы бывших пленников.
Маргелиус равнодушно пожал плечами, отметая вопрос. Пленники ему были не нужны, пришёл он сюда не из-за них.
— А как ты найдёшь Врата, если ты сам не знаешь, где находишься? — вклинился любопытный Ясень.
— Я их чувствую, — заметив озадаченный взгляд насмешника, Маргелиус добавил: — У каждых Магических Врат есть свой ритм, что-то типа биения сердца. Если я закрою глаза и сосредоточусь, то могу его слышать. Это позволяет мне находить их в любой точке мира и идти к ближайшим.
— А зачем идти? — вытаращился на него практичный Ясень. — Лучше ты откроешь портал к ближайшему городу, мы все прыгнем, и оттуда уже можно будет отправиться через Врата в любой нужный город всем желающим. Сэкономим кучу времени.
— Знаешь, с тех пор как Воитель переломал мне руки, я сам своей магии боюсь, — покачал головой Маргелиус, сунув свои покалеченные пальцы под нос насмешнику. Тот сморщился. — Прыгать через мои порталы — в собранном виде до места назначения можно просто не дойти. Поэтому через них перемещаюсь только я сам.
Ясень поглядел на него с возрастающим уважением.
— Вау, получается, ради Пройдохи ты рисковал жизнью, проходя через свой портал?
Маргелиус сердито отвернулся и положил руки на землю, замораживая пламя. Костёр погас.
— Ты можешь показать, в какую сторону идти к Вратам? — спросил трубадур, стараясь не глядеть на него.
Герцог криво ухмыльнулся.
— Чтобы я довёл вас до Врат, ты не желаешь, значит?
Пройдоха чувствовал себя неловко. Вроде бы Маргелиус спас жизнь ему и стольким людям, и надо бы поблагодарить его за это. Но, когда он глядел на пепелище и вспоминал, в какую жуткую тварь превратился маг, беспощадно уничтожая врагов, слова застревали в горле и подкатывала тошнота. Он не мог ничего сказать.
— Держи курс на северо-запад и выйдешь к городу, в котором будут ближайшие Врата, — сухо произнёс Маргелиус, указав рукой в нужную сторону. — Ночью ориентируйся на созвездие Северной Звезды.
На лице его на миг промелькнуло горькое выражение, сменившееся обычным холодно-циничным.
— Ладно, парни, бывайте. Если что случится, можешь на меня рассчитывать.
Он резко отвернулся и начал чертить в воздухе сверкающие линии, которые закрутились в переливающийся водоворот. Портал был нестабильный. Он укусил себя за запястье и медленно начертил на пульсирующих гранях координаты острова.
— Да, ещё одно, — он обернулся к стоящим поодаль людям, которые тихо перешёптывались. — Если кого-то вдруг посетит замечательная идея причинить вред моему сыну, — он ткнул пальцем в сторону трубадура, хищным взглядом обводя побледневшие лица, — я способен каждого из вас достать хоть из-под земли. Смерть будет долгой и ужасной, в этом можете не сомневаться.
Не дожидаясь ответа, Маргелиус развернулся и прыгнул в портал. Тот с треском захлопнулся.
Люди поспешили разойтись — направление они знали, в услугах проводника не нуждались. Ясень с трубадуром остались одни в компании Дрейна.
— Значит, это и есть твой батя, с которым у тебя сложные отношения. Должен сказать, он впечатляет. Но раз он прыгает через такие порталы, то точно хочет видеть тебя живым.
— Они опасны? — тихо спросил Пройдоха.
Дрейн с удивлением глянул на него и решительно кивнул.
— Не то слово. Он сказал правду: его порталы в половине случаев способны убить насмерть или искалечить. Это как играть в рулетку.
Трубадур подавлено замолчал. Он хотел, чтобы Маргелиус телепортировался домой в собранном виде.
— С ним всё будет в порядке, — Ясень тронул его за руку, выводя из задумчивости.
— Надеюсь, — вздохнул Пройдоха.
— То есть ты всё же не хочешь, чтобы твой демонический батя убился, — хмыкнул Дрейн.
Трубадур не ответил. Они быстро покинули место происшествия и направились на северо-запад.
В это время в Совете шли жаркие споры.
— Вы говорите, магическая защита скоро рухнет, не выдержав нашествия сандразаров? — спросил Нэдфилд. — А как их победили в прошлый раз?
— Вечный Воитель обратился с призывом к драконам, те приняли его клич и выжгли заразу, — ответила женщина из расы Бессмертных, высокая, рыжеволосая и с зелёными глазами. — Но старейшина драконов Храбрый почил с миром. Мы пытались отправить к ним гонцов, но драконы никого не пускают на остров, потому что там находится невменяемый маг. Надо как-то решить проблему этого безумца, — на её красивом лице проступило еле сдерживаемое отвращение.
— Леди Лидиан Дрейнард, что, если я смогу найти и отправить к драконам такого гонца, которого они пустят на остров? — задал вопрос Нэдфилд, сложив пухлые ручки перед собой.
— Вы думаете, у вас есть что-то, чего нет у нас? — ядовито хмыкнула Лидиан, смерив его убийственным взглядом.
— У меня свои секреты, — мягко улыбнулся гоблин. Остальные члены совета, устав от споров, не участвовали в обсуждении. — Но если я разыщу этого человека, то его могут пустить на остров, где он поговорит с магом.
— С Альгвардским, сумасшедшим психом? — снова возмутилась Лидиан, которая решительно не желала иметь никаких дел с Лордом Севера.
— В нём кровь дракона. Лютый, с которым слит его разум, пользуется большим влиянием на острове. Кого и станут слушать драконы, так это Маргелиуса — если мы, конечно, убедим его помочь нам, — вздохнул Нэдфилд.
— И кто этот ваш козырный туз, которого Альгвардский якобы пустит на остров? — уточнила Лидиан, вперившись изумрудными глазами в добродушное лицо гоблина.
— Сам парень не представляет никакой ценности, он трубадур, — равнодушно пожал плечами Нэдфилд. — Его зовут Весёлый Пройдоха, но именно с ним столкнулся дракон при освобождении мага. Трубадур был рядом, когда пробудился маг, ухаживал за ним. Герцог в какой-то степени с ним подружился, насколько он вообще может с кем-то подружиться. Надежда слабая, так как они год не виделись, но я надеюсь, что Маргелиус вспомнит этого музыканта.
О том, что Пройдоха — сын Маргелиуса, Нэдфилд предусмотрительно умолчал.
— То есть ничего определённого? Пробуйте. Магическая школа не будет вам мешать, — махнула рукой Лидиан.
— Я пойду с твоим трубадуром на остров, — жёстко сказал Светозар. — Я вам не доверяю, советник Нэдфилд. Не вы ли утаивали сведения о связи Маргелиуса и Великой Феи и покрывали их отношения? Не знаю, что у вас за дела с опальным магом, но мне это не нравится.
Нэдфилд потупился. Лидиан вздрогнула, резко уставившись на гоблина; тот неуютно поёжился под её ледяным взглядом.
— Великая Фея путается с Маргелиусом, — изумилась она. — Он что, престол решил захватить?
— Не волнуйтесь. Фея лишена своего статуса и не может вернуться ко двору, пока находится в отношениях с опальным герцогом, — поспешно вклинился Нэдфилд. — Но, насколько мне известно, маг не планирует усесться на трон. Ни она, ни он ни разу за год не затребовали принадлежащие ей деньги из фонда, или вообще какие-либо вещи из дворца, хотя ребёнок должен родиться уже в ближайшие пару недель… — Нэдфилд резко прикусил язык.
— Почти год длится их связь, и будет ребёнок, — в шоке приподняла брови изящная чародейка, поправляя пурпурное платье с красивой вышивкой. — И за всё время вы ни разу об этом не упомянули. Это многое меняет.
— Ваше Магичество, вы как бы не входите в Совет Семи, что занимается управлением государством, — деликатно намекнул Нэдфилд.
— Уважаемый советник, я обеспечиваю безопасность государства. И то, что я сейчас слышу, напрямую связано с делами государства. Это опасно, когда правительница, пусть временно отстранённая, по неизвестным мне причинам решает проживать с одним из самых ужасных преступников тысячелетия. Какими чарами он её только околдовал? Но делу можно дать ход. Вечный Воитель его заточил, он освободился. Следует заняться этой проблемой после решения вопроса с нашествием сандразаров.
— Здесь есть нюансик — Маргелиус Альгвардский был помилован.
— Если Эвредика подписала указ своему любовнику, он недействителен, — небрежно отмахнулась Лидиан.
— Указ подписан Вечным Воителем около тысячи лет назад, через десять лет после заточения мага. Полное помилование, собственноручно написанное и подписанное правителем, хранится в Королевской библиотеке. Его подлинность установлена, но можете лично убедиться, — бледно улыбнулся Нэдфилд, ладошкой стирая пот со лба.
Лидиан смахнула рыжий локон, упавший на её лицо, в глазах появились голубые спирали молний.
— Да я гляжу, у вас всё тут продумано и предусмотрено! Смахивает на заговор! Но погодите, уважаемый советник. Решим проблему сандразаров, вплотную займусь вашим любимым магом, и помилование его не спасёт. За год он уже столько натворил, что наберётся не на один десяток лет.
— За что она его только так ненавидит? — вздохнул Нэдфилд, когда после окончания совета они остались со Светазаром наедине и сели пить ароматный чай с мятой.
— Ты не знаешь? — удивлённо поднял брови Светозар.
Нэдфилд покачал головой.
— Хотя да, её историю, насколько можно, постарались удалить из учебников, чтобы не порочить доброе имя. В девичестве она звалась Лидиан Крейганская. И была помолвлена с Маргелиусом лет сто. За пару лет до их свадьбы он связался с драконом. Помолвка была разорвана. Маргелиус начал превращаться в того отвратного монстра и мизантропа, каким он известен по учебникам истории. У леди Лидиан случился нервный срыв, и она решила посвятить свою жизнь борьбе с монстрами и спасению мира от зла, куда и причисляет своего бывшего женишка. После того позора спешно вышла замуж за эльфа Рейдана Дрейнарда, от которого у неё пара отпрысков. Сам эльф не дожил добрых пятьсот лет до наших дней, храбро пав на границе в бою с мятежниками — а злые языки поговаривают, что в кабаке. После этого леди стала совсем фанатичной в своей борьбе со злом.

Далее Глава 24: http://www.proza.ru/2018/02/24/1226
Назад Глава 22: http://www.proza.ru/2018/02/24/946