Глава XVI

 Прижимая к груди Библию как самое главное доказательство своих убеждений насчет опасности Жюстины, Соланж попятилась к выходу из комнаты. Разумеется, она собиралась тотчас спуститься вниз и показать все находки де Тальмону, причем сделать это неожиданно, так, чтобы его жена не успела придумать очередную отговорку. Однако ее планы подверглись значительному изменению.
 На пороге комнаты внезапно возник Тирье. Посмотрев на книгу и покрывающие пол пугающие рисунки, он торжествующе улыбнулся, а затем обратился к смятенной няне:
 - Так-так, кажется, и вы вторглись в секреты нашей виконтессы, верно, Дебри? Что ж, у вас все получилось превосходно: насколько я понял, вы сумели найти то, что объясняет прошлое этой особы и ее некоторые странности...
 - Как, а вы... Вы знали уже? Я не понимаю... - совершенно растерялась Соланж.
 - Разумеется, знал. Я понял это с самого начала, понял, что мадемуазель де Клерваль не та, за кого себя выдает, к тому же я прежде уже видел ее лицо, но не в жизни, а скорее на картине, и не на художественной, больше похожей на объявление... Там изображения, конечно, примерные, но тем не менее...
 Глаза девушки расширились.
 - Значит, вы хотите сказать, что Жюстина находится в розыске? Как преступница или как...
 Жан жестом  велел Соланж замолчать.
 - Т-с-с, не говорите громко. У меня есть своя версия, но чтобы подтвердить ее, я должен съездить в город, это займет не больше одного дня. А вам я предлагаю поехать со мной, вдвоем мы справимся гораздо быстрее. Вам ведь все равно, насколько я понял, отказано от места...
 - Но неужели вы оставите своего друга наедине с этой особой на целые сутки?
 - Что ж, они живут в законном браке больше половины месяца, сомневаюсь, что в наше отсутствие что-то изменится, и она причинит ему вред.
 - Но разве мсье де Тальмон не должен все знать прямо сейчас?
 - Нет, без надлежащих доказательств. Эта книга и рисунки еще ничего не значат, однако Библию будет лучше взять с собой, возможно, удастся узнать ее происхождение... Вы позволите мне взглянуть?
 Взяв у девушки книгу, Тирье внимательно изучил обложку и подпись на последней странице. Улыбка на его лице стала шире.
 - Что ж, сама обложка, увы, весьма типична, такие встречаются довольно часто, однако фамилия дю Сюлаж... Она говорит о многом. А теперь поспешите, дорогая, мы должны отправиться в город прямо сейчас.

 Хитрый Жан Тирье вновь все рассчитал. Никто не удивился, что он, отъезжая по срочному важному делу в город, вызвался сопроводить туда же и опальную няню. Тем более, сейчас у де Тальмона были и иные заботы, его очень беспокоило состояние Жюстины.
 После падения с лестницы молодая виконтесса все еще лежала на оттоманке первого этажа. Перед своим отъездом Соланж, конечно же, закрыла ее комнату на ключ, но теперь, похоже, девушка уже не тревожилась по этому поводу, ее волновало иное.
 Несмотря на все убеждения мужа, она отговаривала его обращаться к врачу, уверяя, что через пару дней снова сможет и ходить, и бегать, а покалеченную лодыжку до сих пор отказывалась освобождать от лент, которые скрывали и ее щиколотки.
 - Со мной все в порядке, все кости целы, даже вывиха нет, просто ушиб. Ни к чему из-за этого вызвать докторов, которым, я уверена, точно есть чем еще заняться. И потом ты знаешь, что я не выношу общество незнакомых мне людей, какое счастье, что сейчас их в доме не осталось.
 Жюлиан попыталась возразить, однако оборвался на фразе "Но Жюстина...". Взглянув в ее печальные глаза, полные некоего стремления и в то же время испуга, он кивнул головой.
 - Хорошо. Все будет так, как ты захочешь. Я скоро вернусь.
 Когда мужчина покинул комнату, девушка уронила голову на подушку и беззвучно разрыдалась. Она хотела, так хотела бросить ему на шею и все рассказать, но не решилась, понимая, что тем самым потеряет любимого навсегда.

 * * *

 Между тем наступило следующее утро. Нога Жюстина почти не болела, и девушка чувствовала, что дальше так продолжаться не может, она не должна прятаться вечно, рано или поздно правда все равно всплывет на поверхность. Однако сама мысль о том, что придется признаться мужу во всех своих обманах и раскрыть самые мрачные тайны из прошлого, доставляла Жюстине неимоверные страдания.
 Когда Жюлиан присел к ней, принеся завтрак, та смущенно отказалась есть.
 - Жюстина, что с тобой? Ты очень бледна и вот-вот готова заплакать... Что случилось? - виконт с нежностью коснулся ее волос.
 - Жюлиан, скажи, ты очень сильно меня любишь? Только честно.
 - Настолько, что готов не раздумывая пожертвовать собой ради тебя. - ответил де Тальмон.
 - И если бы ты узнал обо мне нечто нехорошее, ты бы осудил меня?
 - Все зависит об обстоятельствах, но я всегда был бы на твоей стороне. Но дорогая, почему ты об этом спрашиваешь сейчас?
 Глубоко вздохнув, девушка обвила руками шею супруга и прижалась к его груди.
 - Ах, Жюлиан, я никак не решалась тебе рассказать... Я хотела бы признаться в том, что на самом деле я... - ее снова начали обуревать сомнения, - Я другая, видишь ли я не такая, как остальные люди из общества...
 - ...А точнее она не та, за кого себя выдавала уже больше трех месяцев! - точно гром среди ясного неба послышался голос Тирье.
 Вздрогнув, супруги повернулись в сторону стоящего уже посреди комнаты мужчины. Тот с легкой насмешкой смотрел на окаменевшую Жюстину и на растерянного Жюлиана.
 - Да-да, именно так, ты не ослышался, дружище.
 Не давая Жану закончить, Жюстина попыталась оправдаться.
 - Я хотела сказать, я правда собиралась, но боялась, я так боялась...
 - И бояться было чего, - слова Тирье словно сочились желчным ядом, - Но теперь уже поздно: виконту правду раскрою я. Всю без утайки. И ты уже не сможешь мне помешать, ведь кому Жюлиан больше поверит: своему многолетнему другу или же лживой сумасшедшей?
 Де Тальмон, казалось, был совершенно шокирован и не понимал происходящего, точно перед ним снова разыгрывался какой-то нелепый фарс.
 - Жан, о чем ты говоришь, это что, шутка?
 - Увы нет, даже моего воображения бы не хватило на подобные розыгрыши, чего нельзя сказать о твоей очаровательной женушке, чересчур заигравшейся в маскарад и смену имен. Подозрения касательно ее у меня были давно, однако лишь вчера в Париже я смог добыть настоящие доказательства. Соланж, заходи сюда, ты будешь свидетельницей, - позвал он стоящую прежде за дверью Дебри, - без нее, кстати, у меня бы ничего не вышло, не стоит разбрасываться столь любопытными и дотошными людьми, Жюлиан... Итак, я здесь, хочу объявить во всеуслышание, что так называемая виконтесса де Тальмон, прежде Жюстина де Клерваль, в действительности носила совсем иное имя и фамилию. Ее звали Луиза дю Сюлаж, одно время известная в Париже беглянка из сумасшедшего дома. О да, пару лет назад многие места в городе были украшены объявлениями о ее розыске, но девушку так и не смогли найти. Вот, можете взглянуть сами.
 Усмехаясь, Тирье положил перед Жюлианом помятый портрет молодой женщины, лицо которой действительно имело большое сходство с Жюстиной за исключением одной детали. Хотя рисунок был графическим, Луизу явно изобразили как блондинку, в отличие от жгучей брюнетки Жюстины. Но в остальном и возраст и приметы вполне совпадали.
 И все же Жюлиан не верил. Держа злополучное изображение в руках, он качал головой и повторял: "Нет, нет, это не правда... Этого не может быть. Жюстина, скажи, что это ложь."
 Но девушка лишь кусала до крови свои тонкие губы, а в конечном итоге, с выражением неизбежного, глухо произнесла:
 - К сожалению, это действительно так. Жюстины де Клерваль никогда не существовало, а перед тобой сейчас стоит Луиза дю Сюлаж, та, которая сбежала из сумасшедшего дома, пытаясь начать новую счастливую жизнь.