Три незабываемых дня моей жизни

                Удовольствия может стоить счастья всей жизни.
               
                Поговорка

       Я работала гримёром на BBC, была загружена настолько, что не могла даже проводить  десятилетнего сына до школьного автобуса. Мой муж уехал на заработки в Южную Африку и присылал довольно приличную сумму, позволявшую мне жить  без проблем в своём доме в три уровня с садом в тихом центре  Лондона.  Мне было 42 года, я родом из Шотландии и, если бы не мой акцент, вполне вероятно, могла бы подняться на телевидении, благодаря внешним данным и знакомствам. Я не хотела сидеть дома и заниматься домашним хозяйством, только потому, что муж обеспечивал меня. Женщинам всегда чего-то не хватает, всегда они чувствуют себя обделёнными, если только не имеют своих собственных средств, заработанных самой, а не полученных от, пусть даже щедрого, работающего мужа. Не только из материальных соображений и амбиций, но и из моральных побуждений помочь мужу воспитать в сыне чувство достоинства, я бралась за любую предложенную работу  на телевидении и наняла  au-pair  для сына.  Первый опыт использования  помощницы по дому и гувернантки  был для меня просто кошмаром. Полная чернокожая женщина, образованная донельзя, с прекрасной английской речью, с опытом работы и рекомендациями, заселившись в комнате на первом этаже, как только подписала трудовой договор, сразу же отказалась помогать со стиркой и уборкой, так как в договоре не было этого указано. Было предписано  помогать сыну в его учёбе, выполнении домашний заданий,   собирать и провожать  до школьного автобуса  утром и встречать после уроков со школьного автобуса домой, накормить, организовать досуг и уложить спать. Меня это, конечно, не устраивало.  Я потребовала исполнения всех обязанностей служанки, как положено во всех приличных домах с соответствующей оплатой труда, с обеспечением жильём на время пребывания в доме и в течение двух недель после увольнения. Именно последний пункт из всех она выбрала для себя и в весьма приличных  выражениях объявила себя уволенной по собственному желанию, и очень вежливо, но убедительно, попросила в течение двух недель найти ей замену.
 
         Делать нечего, пришлось терпеть её в своём доме и искать новую служанку. «Ну, теперь-то меня не надуют!» – думала я. Я обратилась в агентство,  которое прислало мне женщину, почти мою ровесницу, иностранку, приехавшую учиться английскому в одну из школ в центре города. Мне очень понравилось то, что она не имела никакого опыта работы и практически ничего не знала  о своих обязанностях. На английском она свободно общалась и, по её словам  нанимается на эту работу для того, чтобы  практиковаться в английском. Я подробно рассказала ей, что в её обязанности входит уборка помещений (четыре комнаты на этажах и подвальное помещение, санузлы, кухня), приготовление пищи на троих, помощь  сыну в выполнении домашних заданий, и проводы до автобуса и до дома 200 метров от подъезда.  Она осталась довольна своей комнатой  на втором этаже с отдельным санузлом и приняла условия без возражений. Её азиатское происхождение ничуть меня не смутило, она была очень похожа на японку и это импонировало мне, так как иметь служанку- японку было престижно, а соседям не было дела до её происхождения. 
       
       Я была рада, что, наконец-то, я лишусь удовольствия  видеть у себя дома юридически грамотную, чопорную бывшую гувернантку, хмыкающую по любому поводу, как только завидит меня. Сам бог – свидетель, сколько трудов мне стоило изображать вежливость при виде её ухмылки. 
      
      Чтобы расставить все точки над «i» и чёрточки над «t», я решила показать весь свой  дом новой помощнице. Признаться, я тешила себя удовольствием  поразить азиатку изысканностью убранства комнат, но я сама была удивлена тому, что её ничто не удивило в моём жилище. Меня саму поразило её сравнение моей гордости, моего полностью окрашенного в белый цвет подвального помещения с госпиталем, и её замечание, что в доме много пыли и теперь ОНА наведёт здесь порядок. В саду, я показала ей свои деревья (две большие вишни и яблоню),  и стол, который выглядел столетним, хотя ему было не более пяти лет. Она сказала, что на Родине у неё есть сад в тридцать садовых деревьев и мой сад она считает небольшим   участком, а не садом. Я отметила, что за садом я ухаживаю сама, что это моё удовольствие, которое я никому не доверяю. Указав на засохшие цветы, она  сказала, что  видит, насколько я люблю ухаживать за садом. 
      
       Завтракать она собралась сесть с нами вместе. Я сказала, что мы можем подождать, пока она позавтракает или она может позавтракать после нас, на что она обескураженно согласилась, но было видно, что она не привыкла кушать одна.
      
        На обед я попросила приготовить пудинг из пакета, который надо было только разбавить водой и положить в духовку.
        Я показала ей стиральную машину и сушилку. Попросила не включать сушилку и машинку для небольшого количества белья, так как они съедают много электроэнергии. Я попросила её на руках постирать спортивный костюм сына и повесить на батарейку, так как отопление газовое. Уходя из дома, я попросила пропылесосить белое ковровое покрытие в зале в первую очередь, так как ожидала гостя сегодня вечером.
        С тех пор, как я начала работать на телевидении, я пользовалась успехом у мужчин, но никому не позволяла вольностей, но этот мужчина был просто неотразим, к тому же, он был необходим  мне для дальнейшей карьеры. Я согласилась с ним пообедать в ресторане и, наконец-то, могла задержаться допоздна, не беспокоясь о сыне.
       Меня приятно удивил порядок  и чистота в доме, когда я вернулась с гостем домой, но я не ожидала того, что она будет сидеть на диване в прихожей и, несмотря на поздний час, ждать меня с моим гостем. Мне пришлось её представить ему как помощницу по хозяйству. Мой гость проявил большой интерес к моей служанке неожиданно для меня. Они болтали  безумолку, пока я сходила переодеться на третий этаж. Ему она сообщила, что является потомком древних азиатских князей, чем удивила его, и меня тем, что не говорила этого мне. Я насилу оторвала его внимание от неё и отослала её спать. Вечер, так хорошо начавшийся в ресторане, был вконец испорчен пререканиями с гостем, который был весьма недоволен тем, что ему не позволили пообщаться с интересной женщиной, иностранкой, которая по воле случая оказалась в её доме. Он отметил, что она прекрасно образована, и была более достойна его внимания, чем хозяйка дома. Он имел наглость сообщить, что весь вечер в ресторане не стоил этих нескольких минут общения с моей служанкой. Я выставила его за дверь, уже не беспокоясь ни о карьере, ни о самой работе. Играть роль вежливой  леди совсем не хотелось.   Я отключила газ, совсем забыв о том, что моя служанка повесила мокрый спортивный костюм сына на батарею.
       Утром выяснилось, что ребёнку не в чем идти на физкультуру.  Я включила сушилку,  но школьный автобус уже прибыл.  Моя азиатка проводила сына до автобуса. Вернувшись, она стала переживать из-за спортивного костюма сына. Я, как только могла, успокоила её и поехала на такси, отвезти сыну форму до начала урока физкультуры. На работу я, естественно, опоздала и не стала выслушивать  замечания по поводу отсутствия дисциплины от несостоявшегося ухажёра, была согласна на увольнение, которое незамедлительно последовало, как только я заикнулась об этом.
       Придя домой, расстроенная, я обнаружила, что вещи, которые я попросила постирать в машинке, включая жёлтую майку, были поставлены на стирку с кипячением, вследствие чего желтый цвет пятнами лёг на всех белых вещах, в том числе на белом махровом халате. Мне пришлось взяться за отбеливание вещей. Замечания никакого я не могла ей сделать, так как накануне она меня два раза переспросила, стирать ли вещи вместе с майкой, и удивилась, что я на этом настояла. Ну, откуда мне было знать, что она поставит автомат  не на холодную стирку, а на кипячение. Пока я тщетно пыталась отбелить вещи, она всё время находилась рядом, пытаясь предложить мне разные способы отбеливания. Я пропускала всё мимо ушей и старалась не подавать виду, что она меня страшно раздражает. Самое ужасное было то, что мне приходилось скрывать истинную причину моего раннего прихода с работы и отвечать на её вопросы, зачем мне надо было нанимать помощницу, имея столько свободного времени и прекрасную бытовую технику. Когда я присела отдохнуть, она села рядом и предложила мне крем от морщин своего собственного приготовления. Я, признаться, считала, что у меня практически нет морщин. Будучи гримёром, я умела скрыть любые недостатки кожи. Но она сказала, что работала врачом-косметологом у себя на родине и узрела-таки гусиную лапку на моих висках, похваставшись отсутствием таковых на её лице. Я, как можно вежливее, отказалась от её крема и объяснила, что плохо выгляжу только сейчас, потому что дома я стараюсь не пользоваться гримом и не нуждаюсь пока в услугах косметолога. Я отпустила её на учёбу и позволила погулять до вечера.
        Она вернулась через три часа в новом пальто и туфлях, сказала. Что купила на распродаже в магазине подержанной одежды, и это ей обошлось в несколько фунтов, тогда как в магазине в центре города она купила трикотажный новый брючный костюм почти за 30 фунтов  яркого салатного цвета, пригодный скорее для занятий аэробикой, чем выхода на улицу. Но она не жалеет об этом, так как теперь работает в приличном доме и должна прилично одеваться. Мне стало совершенно не по себе от того, что моё поношенное кашемировое пальто и обувь оставляют желать лучшего. Я при ней выбросила в мусорное ведро почти новые кроссовки сына, предварительно спросив её, как она считает, оставить или выбросить. Она сказала, что я сама должна решать.
        В холодильнике было пусто, яйца, масло и молоко она добавила в пудинг, который и так был уже готов для выпечки,  получилась какая-то масса, на которую даже было страшно смотреть, и я её выбросила в мусорное ведро, боясь, что кто-нибудь, включая саму горе-повариху,  может отравиться.
       Вечером ко мне зашла моя подруга, чтобы поддержать меня, в связи с увольнением. Мы с подругой сидели в холле, в то время как  служанка решила наводить порядок на кухне. К тому времени она уже дочиста отмыла полы в подвале, все канализационные и газовые трубы в доме. Я просто удивлялась, откуда у неё столько энергии, ей явно нравилось то, что она делает. Из уважения к такому трудолюбию, я подошла к ней, чтобы похвалить её за рвение в её работе и заодно, похвастать, что я хранила порядок в доме в течение восьми лет без ремонта. Она ответила, что, действительно, в доме давно не было ремонта, но ничего, она, наконец, наведёт полный порядок во всём доме.
       Мы с подругой договорились встретиться на следующий день и попытаться восстановить меня в должности или хотя бы найти мне другую должность на прежней работе. Остаток вечера я посвятила обучению новой гувернантки собирать сына на учёбу, где взять одежду, какие учебники и тетради положить в портфель по расписанию. Она изъявила желание позаниматься с моим сыном французским языком. Я в этом ничего не смыслю, и так как не хотелось показаться невежей перед служанкой, попросила, чтобы она позанималась с ним в моё отсутствие, а сейчас мне хотелось бы пообщаться с сыном.
       Хотя было достаточно времени, я решила поручить  служанке  помочь утром сыну испечь в духовке ореховые рулеты, купленные в магазине уже готовыми к выпечке.  Она сказала, что не умеет пользоваться нашей духовкой.  Я сказала, что мой сыночек всё умеет и покажет ей как пользоваться.
       Наутро я проснулась от едкого запаха гари и сигнала пожара в доме. Весь дом был в белом дыму, как в густом тумане. Я бегом, спустилась в кухню, где меня встретили сын с широкой улыбкой на лице и растерянная служанка. Плита была поставлена на гриль, и ореховые пирожные обуглились и дымили на весь дом. Я выключила  плиту и раскрыла все окна и двери. Дым рассеялся полностью примерно через полтора часа, но запах гари так и остался. Оказалось, что сын поставил духовку на гриль, а она только положила пирожные в духовку за пять минут до того. Как они подгорели.
       Я ушла на встречу с подругой пропахшая гарью. Перед уходом попросила пропылесосить белое ковровое покрытие, которое несколько пожелтело и местами даже потемнело, я вслух подумала: « Скорее всего, придется менять ковровое покрытие». На что она ответила советом, не делать больше покрытия такого маркого цвета; и не с таким длинным ворсом, в котором утопают ноги и нельзя ходить в тапочках;  пылесосить, просто ужас, как тяжело - ворсинки  засасываются в пылесос и иначе как,  вырывая их из пылесоса или от основы покрытия, вычистить его нельзя; а вынести на улицу и выбить из него пыль невозможно, так как он зафиксирован.
        Я была рада, что ухожу из дома и с тоской вспоминала сою безвредную чернокожую гувернантку, ухмылку которой я не могла вынести. Я не знала, как теперь избавиться от этой помощницы.
       Подруга почувствовала странный запах, исходящий от меня (смесь духов  с гарью), сразу мне сказала, что не стоит сегодня ходить на собеседование, и спросила, почему я не осталась дома и вышла в свет.
        Мы с ней погуляли в парке в надежде, что запах выветриться, но напрасно. Подруга выслушала все мои жалобы на au-pair и посоветовала уволить её, чем скорее, тем лучше.
       Дома меня ждал очередной сюрприз. Помощница сказала мне, что она разговаривала по телефону с каким-то мужчиной, вероятно с моим мужем. На вопрос, зачем она сняла трубку, она ответила, что насчёт телефона никаких распоряжений не было, и она думала, что это я ей звоню, чтобы отдать какие-нибудь распоряжения, и она взяла трубку после десяти минут настойчивого звонка.
–  И о чём вы говорили? – спросила я.
– Он спросил, кто – я, я ответила, что я – au-pair. Он спросил, зачем меня наняли, я ответила, чтобы смотреть за сыном. Он спросил почему, я ответила, что у Вас нет времени за ним ухаживать, так как вы вечерами заняты, и утром не можете проводить сына до автобуса, хотя в дневное время Вы, в основном, находитесь дома.  Он спросил, чем Вы заняты, я ответила, что я здесь только три дня и  в первый вечер Вы пришли поздно с мужчиной, и я не знаю, оставался он или нет, так как меня отослали спать, а во второй вечер Вы были с подругой. А сегодня Вас ещё нет, и спросила его, что Вам передать. Он просил меня ничего не говорить Вам о звонке, но я считаю, что Вы должны знать обо всём.
– Зачем Вы ему сказали про мужчину?
– Я не приучена обманывать, и сказала всё, как оно было, разве не так?
– Вы поняли, что это звонил отец мальчика?
– Он так и сказал и я считаю, что он имеет право знать, чем занимаетесь Вы  в его отсутствие.
– Он работает в Южной Африке, получает там большие деньги и присылает мне только, чтобы хватало на жизнь. Мне приходится работать, чтобы позволить себе какие-нибудь излишества. После Вашего разговора, я думаю, меня ждёт развод, хотя всё итак шло к тому. Прошу Вас, больше ни на какие звонки не отвечать.
       Я ушла к себе, страшно расстроенная новостью, но довольная тем, что у меня есть веская причина уволить и никогда больше не видеть её, мне только надо было без скандала объявить ей о своём решении.  К тому же я обнаружила, что все мусорные пакеты со всех комнат были замены новыми, хотя я меняла их недавно. Я должна была ей  сказать, что каждый такой пакет стоит один фунт стерлингов и выбрасывать их надо после того, как они наполнятся, и её уборка обошлась мне в несколько фунтов убытка.
       Я подошла к ней, когда она гладила бельё с жёлтыми пятнами. И начала издалека.
– Видите ли, у меня такая работа, что я не всегда при деньгах. Бывает много работы, много программ, где требуются мои услуги, но иногда бывает затишье, как сейчас, и нет заработка. Я не могу оплачивать Вам  Ваши услуги. Я понимаю, что всего три дня назад Вы были наняты мною, но я считаю, что быть помощницей – это не Ваше кредо. Вам надо поискать какую-нибудь другую область применения всех Ваших способностей.
– Так это что? Вы меня увольняете? – спросила она, на моё удивление, радостно.
– Да, но две недели по договору, пока Вы не найдёте другое жильё и работу, Вы можете оставаться здесь. Только, прошу Вас, не работайте, ничего не делайте. Ешьте и пейте, что хотите, ходите куда хотите.
– Правда? Я могу уйти прямо сейчас? – обрадованно спросила она меня.
– Такое впечатление, что новость о том, что Вы уволены, Вас совершенно не расстроила. Обычно это шокирует уволенного человека, и я долго готовилась сообщить Вам о Вашем увольнении, чтобы Вам было не так тяжело это слышать.
– Что Вы! Вы не представляете, как я рада это слышать. Ведь сегодня –   Женский день – 8 марта. Наше  землячество собирается в кафе «White Elephant» рядом с нашей школой английского языка «Queen’s Way School of English». А я не могла даже отпроситься, так как проштрафилась! Значит, я могу идти прямо сейчас?
– Да, – ответила я растерянно.
        Она быстро собралась и ушла. Я позвонила подруге и попросила её приехать.
        Моя подруга приехала только через два часа. До её приезда я пыталась объяснить мужу, что он говорил по телефону с аферисткой, которая задалась целью погубить всю мою личную жизнь и превратить в ад весь мой дом, что   три дня её пребывания в моём доме являются кошмаром, последствия которого скажутся на всей моей оставшейся жизни. Я просила его не верить ни одному её слову, на что он мне ответил, что, как раз наоборот, он склонен не доверять ни одному моему слову, а моя помощница оставила у него впечатление добропорядочной, добросовестной и честной женщины, болеющей душой за чужого ребёнка, оставшегося без внимания матери. Он сказал, что он был готов простить мне мои грехи, если б я честно в них призналась, но теперь не хочет даже слушать меня за то, что оговариваю честного человека.
        Заплаканная, я сидела на диване в прихожей с подругой, ожидая возвращения бывшей служанки, готовая убить её или, по крайней мере, избить до полусмерти, чтобы она ничего не помнила, но она явилась в сопровождении двух рослых своих соотечественников, собрала все свои вещи и укатила на такси, радостно сказав: « Good bye!»
       Так я была наказана за своё мимолётное увлечение, которое не дошло до постели, а сын меня, до сих пор, спустя много лет спрашивает, почему я не могу нанять себе прислугу и всё делаю сама.