Новогодние приветы из прошлых столетий

      Я  давно уже понял, что в   новой стране,  под названием Россия, которая  в очередной раз сменила вывеску, называясь,  когда-то  Царская Российская Империя,  потом  как-то уж,  очень громогласно – РСФСР,  а сейчас опять  очень похоже,  по старинке – Российская Федерация, что сути внутреннего содержания практически не изменило, ибо  привычка русского человека свою головную вековую боль скидывать на кого-то другого, так  никуда и  не делась, как и  манера,  действуя  в разрез  православным канонам, объегорить ближнего,  тоже осталась в силе, и потому заниматься тем, что вроде предлагал новый строй, правда, мало понятно,  какой, но подразумевающий под собой капитализм, после не сложившегося социалистического устройства,  нельзя. Что означало,  частный бизнес,  не важно какой - мелкий, средний или крупный по - прежнему не приживался  на этой территории или действовал по своим собственным правилам, тем, что были в ходу  веками, обмануть, облапошить и т д. ближнего не важно, что потом он,  этот твой,  так называемый,  ближний, кинет тебе к нос бумерангом абсолютно тоже самое.  И это и был  тот  самый   садово-огородный инвентарь, не позволяющий русскому человеку  учиться ни на своих, ни тем более, на чужих ошибках.

        Легче всего свои нынешние неурядицы, всегда  было оправдать  своими какими-то не существующими  достижениями, блеснув перед всем миром прошлыми победами, назвав себя, ну, если не первооткрывателями  Америки, то   первыми живыми космонавтами, посетившими то неведомое для землянина пространство, уж, точно.. И, нацепив  сей лавровый венец себе на голову, так и  ехать на былой славе, не важно, что листья давно облетели с сего  наградного элемента, и не важно, что всё, как и прежде,   всё заезженно обвиняя американцев в их тупом интеллекте,  при этом давно пользоваться  их достижениями, ибо своих  теперь-то,   раз, два и обчёлся. А, если и были когда-то,  так, настолько  давно,  что не то, что забыли всё то, что всё же  изобрели, а сами же и  продали эти изобретения  тем, кого  так ненавидим, опять по вековой традиции,  ставшей уже   неискоренимой привычкой,  лютой ненавистью.

     Но американцы, как ни странно, с того момента, как высадились на своём острове-материке,  семь лет провоевав за свою отвоёванную независимость, так и живут, не трясясь от каких-либо государственных переворотов,  не устраивая у себя перестроечных проектов, при том, что на русской стороне классовые  противоречия всё равно никуда не девались, ни тогда и  не  сегодня,  а ненавистная Америка  тем временем, стабильно развиваясь, стабильно участвуя в холодной войне против России, не важно,  новой или старой, но тут у них оказалось  всё старо,  как этот мир, всё же чувствует себя на уровне.

         Загнали коренное население в резервации,  расчистили себе поляну для   использования своих возможностей, завезли рабов, с их помощью худо – бедно построили своё благополучие,  потом, истребили рабство, это стало не модно, не  гуманно - эксплуатация человека человеком,  особенно когда попахивало расовой дискриминацией,  негры повеселели, но все скопом не стали жить лучше,  тем не менее.  И Америка продолжила развиваться дальше -  залезать в чужие скважины, заодно под шумок меняя неугодных  для  себя    лидеров этих стран, чтобы условия для себя, своей страны были повыгоднее при торговле  нефтепродуктами.  Можно было бы даже как-то, где-то  простить им их ядерные взрывы, учитывая,  что свою-то  территорию они  не бомбили, а летели во Вьетнам и Ирак, а водородную  бомбу испытали на японцах.  Но своих же,   коренных жителей   и даже индейцев, что сидели тихо у себя в резервациях и по обычаю покуривали трубку мира и чернокожих, что не выехали к себе обратно в родную и незабываемую Африку,  а предпочли заделаться американскими гражданами,  они не тронули.
 
      Так что,  чего теперь хотеть, что Россия после всех потрясений, в которых всё же сама виновата,  пусть и не полностью, а частично, плетётся  почти  в хвосте стран третьего мира, но при этом важно  и гордо кричит о своей великодержавности. Это привычка такая у нас. И всё.

     Но свидетельство наших реальных,  а не притянутых за уши,   нескончаемых достижений сплошь и рядом, что называется,   тут и сейчас.

     Вот,  как   совсем  недавно и  я  обзавёлся таким чудом, называемым электропечью нашего,   русского разлива,  под названием  «Кедр»,  это то, в чём  мы, надо понимать, и преуспели, в производстве мелкой бытовой техники,  обогнав злостных западников, на фоне всех успешно используемых нами же  их  филиппсов, панасоников,  скай-вест кампаний зарубежного  образца.

              Но  как же  это наше супер - достижение выглядело и как функционировало.  Что вы...  Этому надо уделить особое место для написания.

      Начнём  с того,  что я не сторонник использования всех этих «тефалей» и прочего, но в современной  мультиварке, скажем,    можно быстро,  что,  называется,  на  скорую руку,  сварганить себе поесть -  суп, второе, не надо стоять с ложкой в руках, помешивая ингредиенты, плавающие в бульоне, в ожидании,  когда же  всё сбежит, убежит, зальёт синее газовое пламя плиты и т д.  Удобство, бесспорно,  есть, и  этот момент никуда не денешь.  Тем более, что я человек холостой и мне такое,  экономия времени,  более,  чем актуально.

          Но надо учитывать то самое русское желание жить вразрез с религиозными канонами, зачем только многие просто наизусть выучили Библию и могут  только блистать цитатами из неё,  но на этом их Евангелие и  заканчивается, то есть теория на  практике почему-то  не применяется, как должно было бы быть,   и потому все мои тех. приборы  китайской сборки,  но с брендовыми ярлыками  и такой же брендовой  стоимости, совсем не китайской,   приказали  долго жить,  и я решился, правда,  на несколько иной вариант!

          Под Новый год надумал  сделать себе подарок, почти положить  под ёлку, то есть,  поиграть сам собою в Деда Мороза.

             Когда   всё же не  Дедушка  Мороз, а просто  курьер доставил мне мой заказ, а  я  вскрыл упаковочку, правда, ленточкой праздничной  не перевязанной,   то в  коробке  оказался такой металлический  ящичек, больше напомнивший мне сначала,  железный переносной сейф для хранения  денег и драгоценностей,  в лучшем случае,   потом,  коробчонку, в которой ездила  лягушонка к своему жениху, Ивану- царевичу,  а дальше,  всё  выглядело  в соответствии с  загадкой « что такое, без окон,  без дверей, полна горница…» но,  где были эти предполагающиеся  люди  из детской  загадки-отгадки, надо было ещё выяснить, потому что,  с какой стороны была дверца, и  как,  хоть и  у  симпатичной на чей-то вкус  собачки, породы   мопса,    не понять, где у неё  морда,  а где её  зад, так и тут, надо было  ещё догадаться, что к чему.  То, что вблизи не наблюдалось даже ни одной кнопки для включения этого странного агрегата, произведенного в России,  даже говорить уже не приходится.

               — Наверное, сенсорные…  — Догадался я,  имея ввиду кнопочное включение, которого было не видать,  на самом деле пошутив с курьером, который точно с таким же недоумением разглядывал вместе со мной привезённый им  товар, названный мною, «Подарок от Деда Мороза»


            Потом мы уже вместе,  ему, этому мужчине россиянину,  тоже было  страшно  интересно,  но больше,  дико  смешно, стали рассматривать провод,  который предполагалось куда-то  воткнуть,  чтобы эта чудо-печь заработала.

 С удивлением глядя на керамический штепсель, я вспомнил как у своей бабушки в году эдак,  между 60-м и 70-м, точно не скажу теперь, я  получил 220 вольтовым электроразрядом тока по рукам, когда, тоже,  что – то,  куда-то  захотел вот так же,  воткнуть.

           Это новое произведение техники от 21 века было снабжено точно таким же.

    Куда, уж,  тут,  до нас глупым американцам, они до такого точно ещё не додумались. Идиоты,  налепят каких-то кнопок, потом таких, что даже не выпирают с поверхности, тоже искать надо, но хоть имеются, потом ещё придумают, зачем,  дистанционные пульты управления этими кнопками.   Мало понятно такое.

     А тут, поставил эту электропечь,    куда-нибудь,  и надо перегнуться через  ту поверхность,  на которую её водрузил, желательно при  этом  не сломать себе хребет по дороге,  пока вслепую включать будешь, ибо вставлять надо всё же в зад мопсику, а  морда  у него без глаз и без  носа,  один только рот огромный  в  виде дверцы,  и вот   это керамическое изобретение прошлых веков, но  вместе с тем,   и всё вместе  названное гордо,  по -отечественному «Кедр»,  подразумевая  ещё один листок из того лаврового венка, что висит годами и столетиями  у нас на груди.

           Короче, о  том, что  проблемы с включением и выключением этого седьмого чуда света будут,  я даже не догадывался, а знал наверняка.  Так что, когда я в очередной раз воткнул в зад мопсику  вилку прошлых лет, и уже,  будучи в курсе,  как  долго накаляется это новогоднее волшебство, не как огоньки на моей   искусственной ёлке, которые  загорались гораздо и гораздо  быстрее, в один миг, засунув в  его немаленький  рот,  с маленьким желудочком, меньше моего,  во всяком случае, уж, точно,  свои продукты  для быстрого приготовления, спокойно  ушёл в комнату,  доделывать свои дела, а когда вернулся уже за готовым обедом, то совсем не удивился, что могучий «Кедр» на мой запрос, "готово ли",  ответил мне   холодным презрительным молчанием.  Что означало,  стыковки,  как в космических кораблях в космосе, между вилкой и розеткой в заду мопса не произошло, и я своей халатностью обрёк себя на ещё одно  длительное ожидание процесса приготовления  своей пищи насущной.

            Так что вышла  тут не экономия времени, о чём мечталось мною,  а лишь  экономия средств,  ибо  этот отечественный  «кедр» стоил чуть меньше,  разного  западного «филипса» или «кенвуда».  Но зато их было много, а кедр  —    один единственный   в своём роде, так что вот и повод опять погордиться своими  достижениями,  не важно,  что керамический штепсель  прибыл из  чёрт знает какого века, зато   сама печь изобретена - сделана  в век нынешний.  Соригинальничали настолько, что американцем такого даже не приснится. Оторвались как всегда, разорвав финишную прямую первыми, победив всех, оставшись всё ж таки  в нагретом  заду  у того железного мопса.

                ***
 
             Но на этом приветы предновогодние от  туда не закончились. Я не зря упомянул, что в России   частный бизнес  в полной мере не приживётся по ряду причин, и ещё по той, что теперь является основным, это то,  что,  оставив далеко позади себя  советский  строй, многие  бывшие граждане СССР  оставили там  и свои  ноги,    то есть, всё   подпитываясь   той идеологией,  головы их застряли  где-то между, а руки они засунули в нечто для них новое  и незнакомое, но такое завлекательное.

        Разумеется,  и меня не миновала участь многих бывших советских граждан, которых охватило просто  жгучее желание влиться  в струю   класса эксплуататоров, ибо всю свою жизнь я,  как и многие,  работал на партию и правительство,  а не на себя лично,  и только и слышал, что о буржуях, как о  самых плохих  и бессовестных людях, что рябчиков жуют, я о таких птицах только в книгах про животный мир читал, и  ананасы, сволочи жрут. А нам, простым товарищам  из рабоче-крестьянского класса, это было недоступно.  Ладно,  сначала обколоть всю морду и пальцы  о  колючую шкурку этого невиданного плода,  а потом впиться в  терпкую  сочную светло - жёлтую массу ты ещё  мог,  запустив в неё  свои зубы, предварительно отстояв,  чёрт знает,  сколько в очереди таких же,   желающих познать вкус, даже не  экзотики, а чего–то заморского, чего-то оттуда,  с той  сцены, на которой занавес всегда был опущен, будто за ним ничего и не происходило,  и спектакля  не предвиделось,  правда, он всё же  состоялся и даже на громкое «бис» и на  «ура»… но чуть позже.

    А тогда…  о  рябчиках… речи просто не могло идти.  На повестке каждодневного трудодня    стояли только куры,  какого-то не естественного,  а   в этом я  точно был уверен, потому что у своей  бабушки в деревне видел нечто другое,   синюшного цвета, словно лицо моего соседа по дому, который не  то,  что ни дня или недели, а ни минуты не просыхал, и был обеспокоен только одним, где достать, чтобы сварить,  а потом выпить и так,  чтобы раньше времени не засекли,  нет, не производственный момент, а  запах, и  не от него самого, а от того комбината питания, который он устроил у себя прямо в квартире,  на четвёртом этаже, являясь уже тогда  индивидуальным  предпринимателем, потому что выполнял ни чей-то заказ, а лично для себя готовил самогон, индивидуальничал,  так сказать, в запрещённые времена, эгоист хренов, ибо, даже когда мне понадобился спирт, он мне не дал, сославшись на свои рабоче-крестьянские корни и полный трезвости образ жизни, правда,  цвет его лица, что сильно напоминал тех,  инкубаторских недокормленных и недопоенных кур, свидетельствовал совершенно о другом.

        Ну, так вот, я тоже решил, что честно  долгие годы, благо не все семьдесят лет, бог миловал, работал в общественном строю, честно вместе  со всеми крыл буржуев, называя их плохими, но и знал, уже тогда, что всё абсолютно плохо быть не может,  и потому сделал попытку, когда представился момент, сменить ориентацию своей трудовой деятельности и тоже заделался частным предпринимателем, став у руля средней  бизнес- структуры.

        Быть совсем бессовестным, которыми тоже  в глазах верховодящих сил являлись  капиталисты,  мне не хотелось,  и потому становиться нефтяным магнатом или финансовым воротилой   я не мечтал, чтобы уже воровать в масштабах государственной собственности. Как-то остатки и даже не в зародыше,  а чуть больше,  совести во мне ещё  присутствовали и говорили:  «Не смей!» и дёргали каждый раз за руку, когда я пытался наравне с другими преступить.

       Но достаточно быстро я въехал, что честно вести дела в России не  получается, то есть  честно воровать не каждый может, тут особый склад  натуры нужно иметь. У меня,  видно,  его не было.

       И я распрощался со своей  частной предпринимательской деятельностью, вновь став  в общий строй исполнителей,   зато более спокойно спящих в своих кроватях,  разумеется, что было ожидаемо, понеся убытки при закрытии своего  дела.

       Но совсем нищим всё же я  не стал, что-то,  не совсем честно наворовать мне тоже удалось, действуя  по уже знакомому принципу, в противоположной проекции, не укради,  ещё,  что-то там про ближнего, к которому тоже запрещается  в карман залезать. В общем,  меня не устроили  эти принципы наоборот, и,  хотя верующим я не был, но решил придерживаться  всё же некоторых    их религиозных канонов, правда щёки подставлять я не собирался.  Это пусть христиане,  если им нравится по морде  ни за что получать, могут  даже  сразу обе  дать   для достаточно болезненного  физического оплевания.

         Так что я не приближённо, а очень даже непосредственно и  близко  знал,  что такое частные коммерческие  структуры, но с работающими или обслуживающими их   бывшими  советскими  согражданами,  ноги которых всё так же зависали в строе, под названием -  социализм, до коммунизма мы так и не дожили, хоть и прогнозировали нам его  очень настойчиво.  Но,  как и  метеорологи ошибаются один раз -  каждый день, так и людям бывшей советской страны  не ту температуру указали, градус кипения не  в том месте состоялся. Но это не отменяет  того,   что пламенные  приветы из тех столетий не затихали и не истончались своим характерным выхлопом.

                ***

           Потому,  почти перед самым Новым годом  я получил от своей бывшей сослуживицы, мы с ней в той самой   коммерческой  структуре трудились, правда, я довольно быстро, смекнув и вспомнив  былое, своё личное,  покинул недружественные пенаты частного бизнеса, а она так, там  и засела, будто, это было единственное  место  в мире, где она могла исполнять свои обязанности библиотекаря. Причём всегда оправдываясь, тем, что ей  всё равно,  где и у кого работать, лишь бы своим любимым делом заниматься.
 
          Я извиняюсь, но  это неправда.  Я  это знал на своём опыте  своего собственного  бизнеса, когда ты  сам   и даже в какой-то мере успех твоего мероприятия зависит всё равно    от исполнителей.  Не квалифицированные, не компетентные работники, которые способны загубить твоё детище, не доставляют дополнительных положительных  эмоций от занятия любимым делом, которого ещё и может просто не  стать с их лёгкой  подачи.

         Или даже  на примере  естественной среды обитания, тот самый примитивный  моллюск,  что  находится  в своей собственной  раковине, но  непосредственно сталкиваясь  с внешним влиянием океанических вод, от которых  зависит, в первую очередь,  его жизнеспособность.  В том смысле, что,   не будет вокруг раковины   воды, не  будет самого  моллюска.

        Ну, а если человек горазд,  работать с кем попало,  сталкиваясь  со всеми аспектами той жизни, которую диктует  его не уважаемый  им  руководитель, то это уже попахивает банальным лицемерием.  Не  все способны, однако,  вести дела скажем,  с убийцами своих родных, хотя и заняты при этом, вроде,  любимым делом.  Брутально, но как есть, зато очень даже верно.
 
Повторюсь, нельзя заниматься только своим делом, находясь в общей тусовочной среде, даже это дело, это их дело.

         Так что, то, что вещала про своё   «всё равно»   моя бывшая коллега, которую все звали просто по отчеству, без имени —   Рауфовна, звучало для меня мало убедительно.

          Да  и не только она, а как помню сейчас, был в той частной организации ещё  один сотрудник,  нечто, такой бедный  сумасшедший учёный, трудившийся под эгидой «о бедном гусаре замолвите слово»,  вечно жалующийся на руководство, на  его непотребное  отношение к нему, к  его особе, которая тоже жила  в своём мире, мире небывалых  чудес, называемым им  каким-то чудаковатым  именем —   страной  Ирмандией.   И, разумеется,  это-то понятно,  он и  сам  был  оттуда же  родом.  Но это же  даже  не  с Марса, что было гораздо хуже и даже сильно  угрожающе. Никто даже не слышал о таком.  Тем не менее, он,  несмотря на то, что был полностью,  с ног до головы,  зашифрован, докладывая  почти каждому о своём внеземном происхождении.   Но работал он,  почему - то здесь, на земле, и даже есть и пить ему хотелось, как и всем остальном его согражданам-землянам. А шеф не тоже, а  как обычно принято, не хотел платить ему -  ему,  великому учёному из заоблачной страны Ирмандия, каким-то образом,  очутившимся  здесь, внизу,  вместе  с остальными,  соответствующие его статусному  развитию гонорары. И  он тоже вечно плакал и страдал, но делать при этом ничего не хотел. Ему и так было хорошо. Он же получал удовольствие  от  своих занятий, на остальное плевать хотел, но не отметал-таки,  такой возможности, что кто-то другой  замолвит за него словечко. И ему воздастся, наконец, по заслугам от шефа, но при помощи кого-то из его более приземлённых коллег.

         Вот такого же плана привет из тех столетий я и получил от Рауфовны, когда почти перед  самым Новым годом, услышав  знакомое  «о  бедном гусаре… »   в  виде полученного письма, где она пожелала  выступить в роли моей протеже, зная, что я тружусь теперь в разряде гос. чиновников.

        Читая   приложенные  ею  сопроводительные документы, я начинал  понимать,  почему она мне в ту ещё  бытность, нашей совместной работы,   в том частном заведении   своим вечным  несчастненьким видом сочувствующего гражданина, так напоминала,  какого-то героя из советского  «Фитиля». Ассоциации  с  некоей убогостью  в манерах и поведении  не позволяли мне  до конца вникнуть в суть её  просьбы.

       Вернувшись ещё раз к началу этого перечня её дел, в котором  она перечисляла все свои занятия, за которые, как я уже начал догадываться,  она хотела  вознаграждения. Нет, ни  денежного, боже упаси, а  какой-нибудь грамотки в руки,  ну или медальки на свою  впалую  грудь.

       Короче, исходя из этого списка,   кем только Рауфовна не  была, где только не состояла, и в каком-то общественно-экологическом Совете жителей города Москвы, по типу бендеровского «рога и копыта».  А  этот Совет,  по её же словам,  регулярно заседал и совещался, решая какие-то очень значимые проблемы уже  знакомых  «рогов и копыт». Но самое-то основное,  это те функции, которые выполняла в них сама библиотекарша, тут они просто выглядели нескончаемой  чередой  её дел, но назывались они, а это и есть тот привет из тех столетий, ни как-нибудь, а очень по-советски -  «общественными делами»

         Тут она   выступала и  в роли общественного контролёра,   и контролировала  ни кого-нибудь, а саму  администрацию  парка,  короче, просто проверяла, что там они нарушают в  своём же парке, связанного с   экологией, и участвовала в   проекте по раздельному сбору мусора, правда, не известно,  своими ли руками этот мусор потом делила, тоже не маловажный аспект её деятельности.   Господи, если он есть, и сама лично,   опять   контролировала, теперь  уже  санитарную вырубку территории парка с целью дальнейшего анализа по предполагаемому восстановлению зеленой среды. Да, потому что для того чтобы восстановить,  надо сначала уничтожить.

    И вот, за этим и следила тщательно библиотекарь,  которую называли просто  Рауфовна и  без имени,  а лучше бы сидела бы она  у себя за стойкой в библиотеке и книжки выдавала людям, чем  в чисто советской манере слежкой за кем и   чем   непопадя  заниматься.

        И потом, потому что это было ещё  не всё,  она ещё просто население представляла, не абы как, а вот так,  короче народ мира и всей планеты,   крича во главе всех и громче всех  о каких-то  там  сомнительных волейбольных площадках в большом количестве, построенных  вместо пляжа для нудистов.  Это была зелёная полоса, и нудисты, ну и что же,  они тоже,   между  прочим, люди,  только голые, на ней солнечные ванны принимали,  а ту-ууут...

      И опять митинговала во главе всего народа, который опять представляла,  против уничтожения каких-то редких растений и расстрела почти экзотических птиц -  тут уже речь о людях не шла,  но это не отменяло всей важности выполняемой Рауфовной общественной работы.

         Ну,   а то, что она,  Рауфовна ко всему прочему ещё и  является   библиотекарем,   с сорокалетним стажем трудоголизма  на этом таком важном  поприще,  так даже не оговаривается, что это  тоже тот  упомянутый ею  повод, за который бы  грамотку или  медальку  не мешало бы ей  получить.

        То, что ещё было перечислено, в этом  перечне  её заслуг перед родиной, вообще мне не было   понятно,  какое отношение имело её участие в  литературных чтениях к тому, где работал я, и чем здесь,  я мог ей помочь. Она, Рауфовна, что,   стишки  про ёжиков декламировала со  сцены?  Или,  одевшись зайчиком,  песенки исполняла под новый год у ёлки, у  той,   что ещё не вырубили ненавистники нудистов?

        В общем, под конец этих, не ежегодных «моисеевских» чтений, в которых Рауфовна, конечно же,  тоже принимала активное участие, я полностью утвердился во мнении, что  же это мне так сильно напомнило.

    Советские отряды дружинников,  пускай, кто-то попробует не согласиться, но это так и есть, тех, что на общественных началах     патрулировали улицы города, очищая их  от  другого мусора, валяющихся алкашей и пресекая матерщинников.  Вот  это то, что и делала  в реалии моя,  названная  протеже.

И на самом деле за наградой за свои общественные подвиги  ей  бы надо было  обратиться  в ЖКХ, как и раньше, когда  при домоуправлениях    были кружки разной направленности, в  частности и защитников всего чего - зверушек, берёзок и прочие в том числе. Я абсолютно не мог ей ни в чём помочь.

               В памяти между тем,  у меня всплыла  похожая ситуация:   моя бывшая жена, когда наш сын учился во втором классе, а она сама не работала, то есть заниматься ей  особо нечем  было,  так она вместе с другими родителями подарки  детям к Новому  году паковала,  и ещё,  чем-то там, я уже и не помню конкретно,  на общественных началах занималась.   А потом,  в конце года, что было неожиданностью, даже для неё,  и  не скажу, что очень приятной, ей вручили ту самую грамоту, о которой сейчас мечтала Рауфовна, за заслуги перед школой, в которую ходил наш сынишка. Но что-то я не помню, чтобы супруга  ещё  и  письма какие-то  с просьбами наградить и посодействовать куда-то    писала и отсылала.
 
           Но объяснять,  что-либо  своей несостоявшейся протеже, даже  доходчиво и популярно,  почти на  своём личном примере,  я не стал,   вполне достаточно уже  было того, что она значилась,  с этого момента,  как бывшая, но уже не только протеже, но и моя коллега из той знакомой до боли частной  структуры,  с которой как стало понятно,  она срослась по необходимости, как и её внеземной соратник  по общему,   земному всё-таки,  разуму, но оба они,  почему-то  сильно напоминали мне общую систему  ценностей из того столетия, которого  уже нет, как и  страны той  тоже нет,  даже на карте мира,  а приветы и в виде электропечи  могучий «кедр»  в том числе,  всё оттуда поступают, и как-то странно, всё приурочиваясь   к волшебству новогодней ночи.
 




Марина Леванте, 2015