Подвиг

Доктор Кинг улыбнулся отражению в зеркале. Улыбка получилась натянутой, и Кинг немного рассердился на самого себя – обитатели дома престарелых не любят неулыбчивый персонал, а уж ему – владельцу пансионата – и вовсе не пристало начинать день с непристойной мины. Скрасить последние дни больных стариков, обеспечив им заботу и хорошее настроение, – вот о чём мечтал Кинг, открывая частный пансионат, поэтому все – от него самого до электронной уборщицы - просто обязаны были научиться непринуждённо улыбаться.
Кинг взял себя в руки и вновь попытался растянуть губы в улыбке – получилось лучше, но бремя бесконечных забот тяготило его, и улыбка быстро погасла.
Кинг осторожно дёрнул жалюзи, и в кабинет хлынула волна морозного воздуха. Прямо под окном располагался чудесный парк, в котором гуляли больные. Кряжистые  столетние вязы, отяжелевшие от осеннего золота, отражались в безмятежной глади пруда. Кинг любовался ухоженными дорожками и белыми скамейками,  беседками на газонах и стоящими в отдалении  корпусами, в которых жили его пациенты. 
Частный пансионат для стариков был гордостью Кинга. Ни в одном медицинском заведении страны не было такого образцового порядка и такого количества роботизированной прислуги. Киберповара и киберофицианты, обслуживающие кухню пансионата, обошлись Кингу в целое состояние. А ещё был киберсадовник, выращивающий в больничном саду сортовые розы, и целая бригада  электронных уборщиц, круглосуточно до блеска натиравших полы. Киберврачей и кибермедсестёр доктор подбирал с особым пристрастием. Чтобы пациенты ежечасно чувствовали  заботу и не впадали в депрессию, Кинг даже брал напрокат электронных инструкторов по шахматам, бейсболу и настольному теннису;  пожилых леди  развлекала электронная учительница дополнительного образования – ей в обязанность вменялось проводить для старушек литературные вечера и музыкальные досуги.
Кинг услыхал в коридоре цокот каблучков и, наконец, по-настоящему улыбнулся – широко, открыто; его лицо тут же помолодело. Мисс Коллинз. Молоденькая, но очень ответственная блондинка с чудесными изумрудными глазами. Когда она без стука вошла в кабинет, Кинг отметил, что розовый халат идёт ей менее, чем голубой. Тонкие кокетливые каблучки и блуза с заманчивым вырезом на груди кричали о том, что мисс Коллинз отчаянно ищет спутника жизни. Кингу казалось, что в уютном халатике и мягких домашних тапочках мисс Коллинз выглядела бы обворожительней, нежели в деловой одежде. Строгая причёска, неброский маникюр, наигранная серьёзность – нет, это чересчур для хорошенькой юной особы. В её возрасте следует болтать  глупости, много влюбляться и беззаботно смеяться от счастья, а не дразнить  красотой состоятельных мужчин. Но всё же, безыскусно изображая деловую особу,  мисс Коллинз была прекрасна. К тому же она была единственным живым человеком среди  электронного персонала. 
- Доброе утро, господин Кинг. Я только что завершила утренний обход. Простите, кажется, я забыла постучаться…
Взгляд Кинга уловил в лице мисс Коллинз рассеянность и тревогу.
-  А утро взаправду доброе? – поинтересовался он. - Мне показалось, вы чем-то озабочены. У нас всё в порядке? Все пациенты довольны и пребывают в полном здравии?
- Да, если не считать господина Шилова из десятой палаты, который со вчерашнего вечера портит мне нервы.
- Он чем-то недоволен? – удивился Кинг. – Насколько я могу судить, в десятой палате просторно и очень уютно. Прекрасный вид на залив. Здоровье у старика крепкое, киберсиделка трижды в день вывозит его на прогулку в парк, а на завтра к нему приглашён киберлаборант из университета, чтобы прочесть лекцию о последних достижениях учёных в борьбе со старением. Разве мы не выполнили всех его пожеланий?
- Нет. У этого мерзкого старикашки из России есть одно странное желание, которое не в силах выполнить даже такой ответственный человек, как вы.
- В самом деле? – Кинг снисходительно улыбнулся. - Чего же ему надо?
- Вообразите, господин Шилов не хочет, чтобы за ним присматривала наша электронная Молли! Он хочет видеть рядом с собой настоящую сиделку.
- Но позвольте… Где же я её найду? Живая сиделка – пережиток прошлого.
- Вот и я о том же.
- Признаться, я малость обескуражен. Знаете, Эни, я много повидал чудаков. Кто-то мечтал в девяносто лет стать космическим туристом, кто-то – научиться танцевать, сидя в инвалидной коляске. Был даже один  забавный старичок, пожелавший сняться в ток-шоу. Но мечтать о настоящей сиделке… Да где же я возьму расторопную девушку, которая согласится тратить молодые годы у постели чужого больного старика?
- Поговорите с ним, доктор.  Я больше не могу терпеть его капризы. Вчера мне пришлось битых полчаса болтать обо всяких глупостях вместо того, чтобы заниматься настоящим делом. Выслушивать воспоминания о его счастливой юности. О первой любви, жене, детях. Забавно, правда? А сегодня, вообразите, этот господин пожелал, чтобы я собственноручно вывезла его на коляске в парк и во время прогулки развлекала стихами! Не подумайте, что я жестокосердна. Мне  жаль старика, но господин Шилов чересчур сентиментален. Он говорит, я похожа на его покойную дочь. Пусть так. Но ведь это не даёт ему право распоряжаться моим личным временем! Почему я, а не киберсанитарка, должна выгуливать его в парке? Я не знаю стихов, не имею странной привычки любоваться осенней листвой, и вообще жалость не входит в круг моих должностных обязанностей! Я боюсь этого человека, господин Кинг. Одному Богу известно, что может придти ему в голову в следующий раз! Вдруг он попросит поплакать с ним о его первой любви или полюбоваться звёздами? Ведь это глупо, не правда ли?
- Не волнуйтесь, Эни. Старики как дети. Их нужно ублажать и баловать. Мы тоже когда-нибудь состаримся, и неизвестно, какие причуды придут в головы нам.
- Когда я стану старухой, я не стану насиловать молодых неприятными поручениями. Я не буду эгоисткой, мне хватит заботы электронной сиделки.
- Хорошо, Эни, я поговорю с ним. А вы… попейте пока чаю. Пусть кто-нибудь из киберсанитарок принесёт  вам успокоительное.

Над заливом томилось солнце. С балкона десятой палаты открывался прекрасный вид на прибрежные дюны.
Из больничного парка тянуло палой листвой и поздней хризантемой; доносилось неспешное шарканье ног – пациенты бередили гравий, которым были щедро усыпаны дорожки.
Море, солнце, покой. Чего ещё не хватает старому человеку? Кинг в нерешительности застыл в дверном проёме. 
- Господин Шилов! Как вы себя чувствуете? Сегодня  отличная погода,  почему вы не на прогулке?
Кинг старался держаться как можно непринуждённей.
Шилов напрягся в кресле. Его скуластое смуглое лицо хранило отпечаток былой привлекательности. Он был полной противоположностью Кинга – невысокий, коренастый, с резкими, сильными чертами лица. Эта резкость неприятно поразила доктора, когда он  впервые увидал пациента. Неприятно было ему и теперь, причём Кинг никак не мог объяснить своей неприязни. Шилов напоминал ему дикого зверя, в котором до поры дремала какая-то дремучая тайная сила. Для своих лет он был довольно крепок и нуждался скорее в компаньоне для разговоров и карточных игр, нежели в медицинской сестре. Прищурив зелёный  глаз, старик вполне дружелюбно ответил:
- Доброго дня, господин Кинг. Я ожидаю Эни. Где эта милая девочка?
Цепкие, жадные глаза старика уставились на дверь.
Кинг почувствовал замешательство. Он слишком привык к усталым, бесцветным взглядам своих подопечных и потому никак не мог смириться с тем, что острые глаза Шилова прожигали его насквозь. Старик был полон жизни и не собирался умирать, как другие, смирившиеся с болезнями пациенты.
- Так где же Эни?
- Сожалею. У мисс Коллинз много обязанностей. Она – мой секретарь и администратор. Почему бы вам не позвать Молли?
Лицо старика перекосило от недовольства. Он  раздражённо пожевал губами и наконец изрёк:
- Господин Кинг! Насколько мне известно, за моё пребывание здесь уплачена немалая сумма. Так почему я не имею права требовать от вас должного ухода? Ещё вчера я просил Эни приставить ко мне нормальную живую сиделку, но до сих пор мне прислуживает  электронная дура, у которой железо вместо души и мозгов!
- Не волнуйтесь, господин Шилов, с вашей гипертонией  совершенно недопустимо расстраиваться по пустякам. Мне не понятно, чем вам не угодила Молли. Робот – отличный компаньон: и сиделка, и санитарка, и собеседник. Она не умеет раздражаться и хамить, как живой человек, всегда услужлива и бдительна. Она не устаёт, не спит и всегда готова к вашим услугам.
- У робота нет души, господин Кинг. Молли не умеет сочувствовать и жалеть.
- Согласен. Но многие ли современные люди готовы сочувствовать старости? Ваш собственный сын – отличный молодой человек, учёный, но даже он не нашёл душевных сил ухаживать за больным отцом. Поймите, даже за приличные деньги я не могу удовлетворить ваше желание. Живых сиделок для стариков попросту нет.
- Как - нет?
- Не существует в природе.
- Такого не может быть! А как же сёстры милосердия? Волонтёры?  Я, право, удивлён. Неужели на бирже труда не найти сиделку? Пускай без  медицинского образования. Пускай она будет не очень молода и безобразна лицом, но пусть у неё будет чуткое сердце, чтобы понимать старика.
- Увы! У молодёжи в нынешние времена очень интересная и насыщенная жизнь. Развлечения, учёба, карьера, работа… Молодость проходит быстро, и люди стали очень дорого ценить свободное время. Те, кто постарше,  также не возьмутся за неприятную работу. Менять памперсы, кормить с ложечки парализованных, слушать бесконечные жалобы на здоровье – кто захочет гробить на это драгоценную жизнь? Тем более, что рядом  - пляжи, бутики, рестораны… Подумайте сами, разве можно требовать от людей таких жертв? Это – эгоизм.  Старческий эгоизм или каприз – как вам угодно. Поэтому зовите скорее Молли и спешите в парк – после обеда обещают дождь и штормовой ветер. А про живых сиделок даже не мечтайте – в нынешний век милосердие нельзя купить ни за какие деньги.
- Вы лжёте!
Шилов схватил со стола графин и швырнул в доктора. Графин вдребезги разбился о стену. Кинг едва успел увернуться. Брызги воды ослепили его,  а большой осколок поцарапал щёку.
- Послушайте, Кинг, - прошипел старик -  если через час вы не достанете мне настоящую сиделку, я разобью башку вашей Молли! А ещё напишу в интернет-газету о том, что ваш пансионат – это тюрьма, персонал которой совершенно не думает о больных людях. Я подам на вас в суд!
- О Господи, пошли мне терпения!
Доктор Кинг устало опустился на табурет. Из раны на щеке сочилась кровь. Подоспевший киберсанитар протянул ему аптечку.
- Вы больны, Шилов! – Кинг осторожно приложил к ране смоченное раствором полотенце. -  Суд не станет рассматривать  жалобу невменяемого пациента.
- Немедленно ищите мне живую сиделку или медбрата! Слышите?! Я требую живого человека! Живого! Который умеет сострадать и любить! Иначе… иначе я камня на камне не оставлю от вашего заведения! Это – моё последнее слово!
 
- Мисс Коллинз… Эни!
Мисс Коллинз подняла на Кинга нежные изумрудные глаза.
- Что с вашей щекой, господин Кинг?
В её голосе доктор уловил тревогу и участие. Это ободрило Кинга. Он облегчённо вздохнул и махнул рукой.
- Так, пустяки. Господин Шилов желает  видеть рядом с собой живого человека с чутким сердцем и доброй душой. Полагаю, Эни, вы отлично справитесь с работой сиделки.
- Что?! Вы хотите назначить меня сиделкой к этому несносному старику?
Из глаз мисс Коллинз брызнули слёзы. Она побледнела от негодования.
- Да, Эни. Вам придётся какое-то время исполнять обязанности сиделки. Мне самому трудно смириться с таким решением, но у господина Шилова есть  весьма влиятельные знакомые журналисты, которые с большой охотой раздуют из ничего скандал, если мы не угодим старичку. Подумайте о репутации нашего пансионата!
- Быть может, найдётся кто-то другой?! Я никогда не сажала больных на судно! Я не умею делать массаж…
- Не беда. При вас останется Молли – поручите грязную работу ей.
- Не знаю… Мне страшно. Наши пациенты так часто говорят о смерти! Ничто – ни хорошая погода, ни весёлые досуги, ни телевидение – не отвлекают их от этих жутких разговоров. По-вашему, нормально, когда молодая цветущая девушка со всех сторон только и слышит о похоронах, кремации и загробной жизни?
- Я попрошу господина Шилова не омрачать вашу юность скорбными размышлениями. Возможно, глядя на такую красавицу, как вы, он перестанет хандрить и забудет о собственной старости.
- А если мне придётся сопровождать его на процедуры? Господин Кинг, я очень стесняюсь раздетых мужчин…
- Мужайтесь, Эни. От вас, в сущности, требуется самая малость: быть внимательным, терпеливым собеседником. Если не знаете, как поддержать разговор, - слушайте старческие излияния, кивайте в ответ. Заботливо поправляйте одеяло и почаще предлагайте старику успокоительный чай.
- Не знаю, как я всё это выдержу!
- Я верю в вас, Эни. Вы сильная женщина. Вы сможете… Да-да, вам по силам этот маленький  подвиг. Подумайте о последствиях отказа. Если вы не согласитесь, господин Шилов угробит Молли, а вместе с ней – репутацию нашего заведения, и тогда плохо придётся всем. В конце концов, Господь создал женщину для добра и милосердия. Кто, если не женщина, должен жалеть слабых, согревать душевной теплотой больных?
- Мне придётся улыбаться этому брюзге! Тратить время на  болтовню о погоде и старческих болячках!
- Сто долларов в час сверх того, что вы имеете за работу администратора.
- Мне придётся просыпаться по ночам! Эти старики такие беспокойные…
- Двести.
- А ещё разглядывать фотографии его детей, выслушивать жалобы на жестокосердного сына, который занят работой и не находит времени проведать старика! И сколько будет продолжаться это мучение?
- Не могу сказать. Недели две. Какая-то дальняя родственница из России пожелала приютить его у себя в деревне.
- Две недели! Я сойду с ума!
- Ничего не поделаешь, Эни. Наш долг – заботится о стариках. Они много работали, когда были молоды. Рожали детей. Строили города. Изобретали космические корабли и покоряли другие планеты. Наше нынешнее благосостояние – заслуга стариков, поэтому мы обязаны помочь им достойно прожить остаток жизни.
- Хорошо. Я попробую…
- Вот и отлично! Можете немедленно приступать к своим новым обязанностям. Погу-ляйте с пациентом в саду. Покормите на пруду уток. Расспросите его о первой любви и покойной дочери – старикам приятно, когда кто-то интересуется их жизнью. И не забывайте улыбаться!
Мисс Коллинз нерешительно встала. Её огромные глаза были влажны от слёз.
- Удачи вам и терпения, Эни. Вы справитесь.
- Да, доктор...
«Чудесная, отзывчивая девушка! -  подумал Кинг, поправляя галстук. – Пожалуй, её постоянный заработок следует увеличить вдвое. Когда ещё доведётся принять на работу человека,  способного на маленький гражданский подвиг?»