Забытый демон. Часть пятая

Часть пятая.

               


               - Кто посмел?! - обратился он хриплым голосом к окружавшим его               
               придворным. - Кто позволил себе эту дьявольскую шутку? Схватить
               его и сорвать с него маску, чтобы мы знали, кого нам поутру
               повесить на крепостной стене!


               
                Эдгар Аллан По, "Маска красной смерти".


               
Позднему звонку Смолева вконец вымотанный и отчаявшийся начальник уголовной полиции обрадовался, как долгожданному подарку судьбы. После тщетных попыток в течение дня разыскать владельца виллы "Афродита", что мог бы дать ему, как не раз уже случалось ранее, толковый совет, Антонидис несколько часов провел вместе с экспертами на месте двойного преступления в замке Базеос. И как ни крути, а похвастаться старшему инспектору было нечем. И это еще мягко сказано: расследование, начинавшееся так энергично, после самоубийства старика-смотрителя застопорилось окончательно. Тонкая ниточка, которая, как показалось Антонидису, вела от Дионисиади к возможным преступникам, оборвалась в тот самый миг, когда этот полоумный старик - нервы старшего инспектора к вечеру почти совсем сдали - шагнул с крыши.

После того, как тело смотрителя увезли в морг, а кинологи с собаками отработали свою часть, исследовав каждый квадратный метр в радиусе трехсот метров вокруг здания и не нашли ничего, даже следов пропавшей обуви с ног первого погибшего, - за дело взялись эксперты отдела уголовной полиции. Методично, метр за метром, плитка за плиткой, уровень за уровнем, коридор за коридором, они обследовали все помещения замка, который оказался очень просторным, включая подвалы и полуподвалы, кельи и ниши, комнаты и залы на разных этажах.

Отдельное внимание по просьбе старшего инспектора эксперты уделили крыше, откуда спрыгнул Дионисиади. Но результат был не лучше, чем у кинологов. Другими словами: ничего. Абсолютно ничего такого, что могло бы навести на след возможных преступников или пролить свет на личности погибших и мотивы их действий. Все экспонаты, составлявшие экспозицию замка, соответствовали описи и находились на своих местах уже не один десяток лет. Для уточнения этого пришлось связаться с представителями собственника в Афинах и провести час в общении по телефону. Совершенно ошарашенный всем происходящим в замке, представитель, консультируясь параллельно с кем-то по мобильному, подтвердил, что все экспонаты старые и хорошо ему известны. Не считая картин художника Пантелиса Зографоса, выставка которых должна была открыться со дня на день, но и здесь присутствовала опись, а все картины были на месте, ни одна не пропала.

Да и к слову сказать, акварели как акварели. Антонидис после дела с кражей полотен импрессионистов разбирался в живописи достаточно, чтобы понять, что эти акварели, несмотря на их яркие краски, не являются такими же шедеврами мирового искусства, как картины Пикассо, Моне или Ренуара. Прекрасные акварели, изображающие древние строения на острове целиком и по частям: Кастро, тот же Базеос, другие замки, сторожевые башни и живописные развалины - и только-то. Около тридцати работ, приятных глазу. Но что это дает следствию? Ничего! Ровным счетом ничего... В общем, осмотр не дал ни одной улики. Не считая очков, что смотритель замка аккуратно сложил и оставил на парапете за минуту до того, как свести счеты с жизнью.

Теперь эти очки лежали на рабочем столе посреди груды бумаг, с которыми работал Дионисиади перед смертью.  "Но почему он спрыгнул? Почему?" - настойчиво билась в голове Антонидиса одна и та же мысль, не дававшая ему покоя. Он сидел в одиночестве в небольшой келье с толстыми стенами, что использовалась Дионисиади в качестве рабочего кабинета в течение тридцати с лишним лет. - "Что я сделал или сказал такого, отчего взрослый разумный человек вдруг совершенно потерял голову, будто сошел с ума от страха, и решил свести счеты с жизнью? Да еще в такой спешке? Какого черта на него нашло? Чего он так испугался? И что мне теперь искать?"

Кабинет смотрителя старший инспектор внимательно и придирчиво исследовал еще раз сам, лично, после того, как эксперты закончили работать в нем. Не то, чтобы он не доверял своим сотрудникам, скорее из отчаянного желания чуда. Так бывает, думал он, методично и профессионально обыскивая кабинет, когда теряешь телефон или ключи, затем по нескольку раз проверяешь одни и те же карманы, словно потеря может каким-то волшебным образом вдруг обнаружиться в них. Антонидису было знакомо это тоскливо-щемящее чувство: он частенько терял ключи от своей квартиры, что приводило к неприятным беседам с квартирной хозяйкой. Но чуда обычно не происходит. Сколько ни стучи раздраженно по пустым карманам - толку не будет! Вот и здесь результат был тот же. Ничего. Книги на полке, в большинстве своем научные монографии по истории Киклад, на столе - рисунки и схемы замка, какие-то чертежи, строительная документация, каталоги выставочных экспонатов, черновики каких-то записей технического характера, которые он быстро пролистал - ничто из найденного не объясняло случившегося. Ни прощальной записки, ни дневника смотрителя, пусто. 

Антонидис понимал, что, несмотря на жесткое заявление, сделанное им на этом самом месте несколько часов назад, по большому счету, ему было нечего предъявить Дионисиади. Не считая неувязки со временем, от которой тот, при желании, легко мог отвертеться, сославшись на старость, проблемы с памятью, плохое зрение, утреннее недомогание, высокое артериальное давление после бессонной ночи, да и мало ли что! Перепутал - и все. И пойди докажи! Или вообще - по совету юриста - отказался бы от своих слов, сославшись на состояние аффекта или склероз.

И вовсе камня на камне не оставил бы от обвинений в адрес смотрителя во время слушаний в суде нанятый владельцем замка любой мало-мальски грамотный адвокат в Афинах. О, он дал бы волю красноречию, пользуясь возможностью привлечь к себе общественное внимание и набрать карьерные очки за счет опростоволосившегося провинциального полицейского. Адвокат бы его не пощадил. Антонидис буквально слышал, как льется его гладкая и хорошо отрепетированная речь, а звучный голос отражается эхом от украшенных лепниной колонн и потолка зала судебных заседаний Афинского Дворца правосудия.

"Старый, полуслепой человек, кабинетный ученый, уважаемые присяжные! Только и знает, что читать книги, писать исторические справки да составлять отчеты о выставках. Тридцать лет беспорочного труда на пользу науки! Ну ошибся, подумаешь! С каждым в такой ситуации это могло случиться. Представьте себя на его месте: выйти утром на прогулку и обнаружить труп! Кто бы не растерялся? И все же он позвонил в полицию сам, дамы и господа! Причем сделал это немедленно, как только нашел тело того несчастного погибшего юноши! Сколько минут прошло? Пять, десять, пятнадцать? Так ли это важно, в конце концов? У него не было в руках секундомера, чтобы зафиксировать свои действия поминутно. Нельзя не подчеркнуть, что Дионисиади полностью шел на сотрудничество с местной полицией, которая, вместо того, чтобы разобраться в его показаниях и найти в них здравое зерно, начала грубо запугивать несчастного больного старика и довела его, прошу это отметить, до самоубийства! Какая неоправданная и ничем не обоснованная жестокость, дамы и господа! Доколе мы будем потворствовать грубому полицейскому произволу на наших островах? Разве к нам вернулись времена хунты и террора? Разве этот случай не показывает, что у гражданина Яниса Дионисиади были грубо попраны его гражданские права и свободы, дарованные ему Конституцией Греческой Республики?! Разве не сказано в пятой статье: "Личная свобода неприкосновенна. Никто не может подвергаться преследованию, аресту или какому-либо иному ограничению свободы, кроме как в тех случаях и таким образом, когда и как это определено законом"? Налицо, повторюсь, грубейшее нарушение, и, сегодня, под сводами этого Дворца правосудия, мы не в праве закрыть на это глаза, История нам этого не простит!.. Мы должны... полицейский произвол... позор и беззаконие..."

И пошло бы, и поехало!

Антонидис в мельчайших деталях представил эту действительно позорную для своего профессионального достоинства картину. Адвокат со знанием дела сплясал бы на его костях, - этим столичным господам только дай возможность прославиться и попасть в газеты. И еще спляшет, если не довести дело до конца. Недаром, поборовший к концу разговора шок, представитель владельца замка мрачно обмолвился, что юристы хозяина обязательно займутся этим происшествием. Сам хозяин, кстати, задержался в Афинах по срочному делу. Видимо, решил прибыть на Наксос вместе со своими юристами, понимающе вздохнул Антонидис. Перспективы впереди были самые мрачные.
Выход из сложившейся ситуации только один: доказать, что подозрения полицейского имели под собой основания, и старик действительно был каким-то образом причастен к первому преступлению. Но как? Теодорос Антонидис в отчаянии охватил голову руками и погрузился в размышления. В такой позе и застал его звонок владельца виллы "Афродита".

- Простите, Теодорос, - раздался в трубке как всегда спокойный и уверенный баритон Смолева, говорившего на блестящем английском. - Мой телефон был отключен. Меа кульпа.* (Mea culpa - моя вина, лат. - прим. автора) Но я постараюсь ее загладить. Но сперва о деле: что-то случилось?

- Убийство и самоубийство, господин Смолев, - откашлявшись, устало произнес инспектор полиции, потирая покрасневшие от усталости веки. - Убийство, судя по всему, жестокое и умышленное, а самоубийство - глупое, нелепое, совершенно необъяснимое, и - у меня на глазах... Да, да, кошмар! Я занимаюсь ими целый день. Ни одной зацепки, как назло. Мне крайне необходимо с вами посоветоваться! Я собрал здесь все материалы, что нашел, изучил их, насколько смог, но они ни о чем мне не говорят. Возможно, что я чего-то не замечаю. Или не понимаю. Я хотел бы... если вы не против, изложить вам ход своих рассуждений... Но если я не вовремя... 

- Ну что же, - после паузы ответил Смолев, подавив тяжелый вздох. - Надо - значит надо! Вопрос, когда? Вот что, Теодорос! Берите-ка все материалы, что есть, и приезжайте к нам на виллу прямо сейчас. Только одно условие: сначала у нас будет праздник барбекью. Все уже собрались. Да и вам надо развеяться. Поужинаете, выпьете бокал белого вина, послушаете музыку, пообщаетесь, немного отвлечетесь. Судя по голосу, вам это необходимо. Отказа я не приму. А потом мы с вами оставим гостей праздновать, а сами обсудим дела у меня в кабинете. Я буду в полном вашем распоряжении столько времени, сколько потребуется. Я обещаю! Согласны?

- Огромное, огромное спасибо! Уже еду! - радостно вскакивая, сказал Антонидис, усталость его улетучилась, словно ее и не было. - Вернее, буду через полчаса! - добавил он, в последнюю минуту сообразив, что на торжество было бы неплохо привести себя в порядок: принять душ и сменить костюм.

- Ну вот и отлично! - подвел черту разговору Смолев и отключился.

Ровно через сорок пять минут свежий и благоухающий одеколоном "1989" от "Theo Parfums" ("1989" - первый мужской аромат марки THEO PARFUMS, создан парфюмером Теодоросом Калотинисом (Theodoros Kalotinis) и выпущен в 2016 году - прим. автора) - подарок от будущей супруги, сам он никогда не мог выбрать правильного аромата - старший инспектор полиции Наксоса Теодорос Антонидис подошел к улочке Апиранто. Еще издали он услышал, как на ярко освещенной вилле "Афродита" играет музыка, слышны голоса гостей, радостные восклицания и смех: праздник уже был в самом разгаре. Неловко сжимая в одной руке футляр-тубус с документами, собранными со стола смотрителя замка Базеос, он толкнул другой рукой калитку виллы и вошел внутрь.

Праздничный ужин был организован на просторной верхней террасе, что вплотную примыкала с одной стороны к кухне, а с другой ее части открывался потрясающий вид на гавань Хоры. Повар Петрос сегодня задействовал все печи и мангалы, что были на кухне, и даже установил на открытой террасе дополнительные жаровни. Его помощники непрерывно выносили подносы с промаринованным в специях мясом ягнятины, баранины, козлятины и телятины, а приглашенные на праздник повара раскладывали мясо на решетки гриля, жарили до готовности, сбрызгивая при необходимости вином, и с пылу с жару раздавали горячее ароматное кушанье всем гостям вечера. Виночерпии - молодые юноши в греческих одеждах - обходили гостей и щедро подливали вино им в бокалы, что те с готовностью им подставляли: вино из долины с виноградников семьи Спанидисов было отменным. На столах для закусок стояли большие вазы с местными фруктами, тарелки с сырами и блюдечки с островным тимьяновым медом.

Музыканты, как и повара, старались вовсю, а на небольшой сцене кружились две пары танцоров в национальных костюмах под аплодисменты и восторженные крики гостей. На террасе было шумно от музыки и гула голосов. То и дело гости разражались веселым смехом: настал момент для тематических конкурсов и викторин, за участие в которых приглашенный ведущий вручал победителям и побежденным корзинки с вином и местными сластями. Призы получали все без исключения, что вносило нотку дополнительного веселья в праздник.

Старший инспектор немного замешкался у входа на террасу: ему показалось, что громоздкий тубус, что он немного нервно прижимал к животу, будет выглядеть на празднике крайне неуместно у него в руках. Да и куда его поставишь? Не на стол же! Под стол - еще глупее, не хватало еще под общий хохот отправить его случайным пинком кататься по полу. А ходить с ним весь вечер в обнимку среди гостей и нарываться на недоуменные расспросы и выглядеть нелепо было выше его сил.

Слава богу, что решение нашлось быстро. У входа на террасу был небольшой тамбур, и здесь гости оставляли вещи, что могли бы им помешать на вечере: пакеты с покупками, сделанными в городе и пока не добравшимися до номеров, части гардероба танцоров, чехлы для музыкальных инструментов, даже несколько дамских сумочек. У тамбура стоял молодой человек, видимо, работник виллы. Встретившись взглядом с полицейским, он вежливо поинтересовался, чем он может помочь. Поддавшись внезапному порыву, Антонидис покачал головой, пробурчал что-то благодарственное, сам прошел вперед и поставил тубус в дальний угол. Молодой человек несколько растерянно улыбнулся и кивнул. С облегчением выдохнув, старший инспектор шагнул на террасу, где его сразу же заметили.

- Теодорос, добрый вечер! - крепко пожимая ему руку, весело сказал Смолев. - Рад, что вы к нам присоединились! Праздник в самом разгаре: сейчас будет конкурс "Угадай мясо!", вы участвуете? Буду рад представить вас гостям, если вы захотите.

Старший инспектор взглянул в центр зала, где смеющимся участникам конкурса уже завязывали глаза полосками черного шелка, а повар Петрос под общий шум и аплодисменты выставлял на длинном столе тарелки с образцами для дегустации.

Громче других участников шумел Джеймс Бэрроу, гарцуя от нетерпения с завязанными глазами и уверяя всех, что он "в сию же секунду определит сорт мяса, главное, чтобы порция не подвела!" Остальные гости стояли широким полукругом, снимали все происходящее на телефоны и видеокамеры, хлопали в ладоши и криками подбадривали свою команду. 

- Благодарю вас, Алекс, - смущенно улыбаясь, ответил полицейский. - Я, если позволите, присел бы вот здесь в углу и отсюда понаблюдал за происходящим. От знакомства я, если позволите, воздержусь, боюсь, что я сейчас не в лучшей форме для светских бесед.

Посмотрев внимательнее на вымотанного старшего инспектора, Смолев понимающе хмыкнул и жестом подозвал старшую официантку Артеми, дежурившую у двери на кухню.

- Теодорос, чувствуйте себя как дома, - проговорил хозяин виллы, подводя гостя к удобному столу и отодвигая стул. - Сейчас Артеми все устроит. Ваше любимое ассиртико, фрукты, мясо, сыры, все, что пожелаете, - он коротко взглянул на официантку, та улыбнулась и быстро унеслась на кухню. - Присаживайтесь и отдыхайте. Если что-то потребуется, скажите и вам все принесут, не стесняйтесь. После конкурсов и благодарственного слова я буду в полном вашем распоряжении.

Он еще раз пожал руку полицейскому, кивнул и присоединился к другим гостям.

Не прошло и пяти минут, как две официантки в четыре руки накрыли перед старшим инспектором роскошный стол. Вслед за ними из дверей кухни вышла и управляющая виллой и направилась к столику полицейского. Софья Ковалевская, которую Смолев называл Рыжей за огненно-апельсиновый цвет пышных волос, а персонал виллы - Софией, на греческий манер, с большой теплотой относилась с старшему инспектору. Управляющая несла в руках только что открытую бутылку белого вина и два пустых бокала.

Заметив ее, Антонидис немедленно поднялся и поклонился.

- София, добрый вечер!

- Добрый вечер, Теодорос, - радушно произнесла она по-английски, жестом хозяйки приглашая инспектора снова присесть. - Вы позволите, если я за вами поухаживаю? Сегодня у нас отличное вино из запасов старого Спанидиса. Говорят, что из этой партии у него оставалось всего шесть коробок и половину он прислал Алексу. Хранил для особого случая. Отличное вино, попробуйте! Я составлю вам компанию, но только на первый тост.

Она разлила вино в бокалы: полицейскому чуть больше половины, себе - на донышко.

- Чин-чин! - произнесла Софья и улыбнулась. - Ямас! Или как говорят у нас: за здоровье!

- За здо-ро-вье! - с трудом выговаривая русские слова, повторил, улыбаясь, Антонидис и пригубил вино.

Вино было превосходным. Инспектор прикрыл глаза, наслаждаясь вкусом спелых фруктов с ароматами цветов и яркими цитрусовыми нотками. Вдруг громкий крик "Ягнятина!" вывел его из нирваны. Это радостно кричал английский археолог, первым определивший предложенное ему блюдо, крики других потонули в громких аплодисментах.

- Вам нравится вино? - спросила Софья. - Все замечательно? Ну и отлично. Не буду мешать вашему отдыху. Если я понадоблюсь, Артеми меня позовет. Приятного аппетита!

Управляющая еще раз ослепительно улыбнулась, тряхнув пышной гривой ярко-рыжих волос, и ушла на кухню.

Следующие два часа, проведенные старшим инспектором за столом, он частенько позже вспоминал как одни из лучших часов своей жизни. Прекрасное вино помогло ему расслабиться и напряжение, что сковывало его последние несколько часов, постепенно начало его отпускать. От ароматов стоявших перед ним блюд пришел и забытый аппетит. Старший инспектор вдруг вспомнил, что он с утра ничего не ел и отдал должное ужину. Ягнятина и баранина с гриля просто таяли во рту, печеные овощи были бесподобны, а сыры и фрукты – выше всяких похвал.

Не спеша поглощая еду, он с удовольствием наблюдал за конкурсами, добродушно улыбался и тоже время от времени подбадривал конкурсантов аплодисментами. Вино в бутылке постепенно убывало. Теодорос давно не пил такого отменного вина. Вообще, подумал он, надо признать, что самое лучшее вино он пил только в гостях у Смолева. На вилле «Афродита» понимают толк в вине. Хорошо, что его свадьба будет в таверне «У Ирини и Георгиоса», что тоже принадлежит Смолеву. За качество обслуживания точно можно не беспокоиться.

Он совсем расслабился, и его посетили приятные мысли о будущей свадьбе и семейной жизни, о переезде с арендной квартиры в дом в долине, с большим садом и прекрасным видом на виноградники, раскинувшиеся на горном склоне хребта Коронас. Да, ему придется ездить каждый день в Хору и обратно на машине, проводя в дороге полчаса в один конец, но это были сущие пустяки по сравнению с тем, что жизнь его наконец, как и положено у мужчины его лет, примет упорядоченный характер. На острове бытует мнение, если у грека нет жены, то, считай, головы тоже нет. И отношение со стороны местных после свадьбы к нему изменится, как же иначе? Он станет «своим», а не «чужаком с материка». И работать станет легче. В общем, как ни погляди, а жизнь налаживалась. И с этим делом тоже. Что, в самом деле, было так расстраиваться? Сколько уже было дел, а сколько еще будет! Надо не раскисать, а работать! Кстати, похоже, что хозяин виллы уже прощается с гостями, надо и мне заканчивать, решил он.  Инспектор долил остатки вина из бутылки в бокал, допил его дробными глотками, смакуя напоследок и поднялся из-за стола. Он поклонился с благодарностью официантке Артеми и в прекрасном настроении прошел к тамбуру, чтобы забрать свой тубус.

Управляющая виллой, стоявшая рядом с владельцем во время его благодарственной речи, наблюдала, как полицейский, выйдя с террасы, вдруг застыл, словно в недоумении, потом стал потерянно оглядываться по сторонам, словно с ним случилось какая-то крупная неприятность. Софья оставила гостей и быстро подошла к нему.

- Вы что-то потеряли, Теодорос? – спросила она обеспокоенно.   

-  Я… я не знаю… Глупость какая-то!  Я оставил документы здесь, у входа на террасу, - совершенно растерянно ответил Антонидис, взволнованно глотая воздух ртом и указывая рукой в дальний угол, который был сейчас совершенно пуст. - Мне было неловко зайти с ними, и я решил оставить их здесь, вот на этом столе в углу. Тут был молодой человек, я думал, это гардеробщик… Тубус был размером около метра, я мог бы по неаккуратности задеть им кого-то на празднике. Какая нелепость! Теперь у меня с собой из вещественных доказательств остались только очки, а все документы были в нем. Мне и в голову не пришло, что здесь, на вилле, они могут... прошу прощения...

- Что случилось? – спросил подошедший к ним Смолев.

- Пропасть! - закончила за инспектора Софья, с сочувствием взглянув на поникшего полицейского и, повернувшись к Смолеву, негромко произнесла по-русски: - Алекс, инспектор принял одного из музыкантов, что переодевался здесь после своего выступления, за нашего сотрудника и оставил здесь круглый футляр с какими-то важными документами. Теперь его нет. В общем, недоразумение!

Последнее происшествие добило старшего инспектора окончательно. Он мысленно клял себя на чем свет стоит. Так расслабиться и опростоволоситься! Он не имел права выпускать из рук этот чертов футляр с документами! Если об этом узнает его начальство в Афинах! Потерять оригиналы важных вещественных доказательств при исполнении… Он судорожно вздохнул и не решился продолжить эту мысль.

Смолев, нахмурившись, еще раз внимательно оглядел кресла и стол, где, по словам Антонидиса, тот положил тубус. Среди вещей, что оставили гости у входа на террасу, тубуса действительно не было. Он исчез бесследно.

- Ну что же, Теодорос, - наконец произнес Смолев, покачав головой, - подождите расстраиваться. Ваш тубус не иголка, как говорят в России, рано или поздно найдется. А мы поищем. Рыжая, займитесь, пусть девушки все осмотрят! Найдете – доложите немедленно! – он повернулся к Антонидису и ободряюще дотронулся рукой до его плеча. - Сам факт пропажи документов у меня на вилле, поверьте, Теодорос, мне крайне неприятен. Теперь это дело касается меня лично и репутации моей гостиницы. Но я подозреваю, что ваши эксперты наверняка сделали фотокопии всех документов? Я прав? Ну и отлично. Значит сегодня всем отдыхать, а завтра с самого утра мы ими и займемся. Видимо, они и в самом деле содержат ценную информацию, незаметную на первый взгляд, раз кому-то понадобились и так срочно. С другой стороны, есть и хорошая новость: выходит, что преступник к нам гораздо ближе, чем мы с вами только могли себе предположить!




КНИГА ВЫШЛА ПОД НАЗВАНИЕМ "ЗАБЫТЫЙ ДЕМОН", доступна на Ridero.ru (включая мобильную версию Ridero Store), ОЗОНе, Литресе и сайтах их официальных партнеров.

ВСЕ КНИГИ АВТОРА

https://www.litres.ru/sergey-izugrafov/
https://ridero.ru/author/izugrafov_sergei_aacu/
https://www.ozon.ru/person/135746925/

С мобильных устройств - Ridero Store


Продолжение http://www.proza.ru/2018/03/31/2072