Пляска хромого Витта

Годиков в шесть, без малого пятьдесят лет назад, в столице атеистического СССР, мы с приятелями и подружками, заливисто хохоча над своими проделками. рисовали свастики на пыльных окнах автомобилей и, встав на колени, пачкая застиранные колготы о грязный асфальт, плевали в небо, крича:
- Бога нет! - Уверенные, что оскорбляем Его, в чем усматривали молодечество и признак взросления.
 Юнцом ходил к баптистам в Малый Вузовский переулок, привлеченный простотой лозунга «Бог есть любовь!»  и большими сиськами девочек-подростков из хора, моих ровесниц. Меня уже хотели отправить в Канаду, учится на проповедника, ну тут повестка из советской армии и служба.
Потом была завернутая в газету Библия, которую в расцвет застоя передал мне тайком друг в университете. Не дай Господь, что бы ее увидели, могли быть крупные неприятности, вплоть до исключения из комсомола, а значит и из института.
 Затем восхищение книгами Иова и Эклессиаста, благоговение перед светом Фаворским и размышления над искушениями Иисуса Христа в пустыне и бдением его в Гефсиманском саду.
На излете Союза подметал келью Амвросия Оптинского  и жил с соседом- монашком в маленькой келье, с выведенными копотью от пламени свечи крестами на стенах и потолке. Общение со странноприимным о.Киприаном и о. Василием, впоследствии зарезанными на светлую Пасху сумасшедшим сатанистом в Оптиной Пустыне. Мечтал остаться послушником, но семья, дети, дела.
 Подмосковная церковь иконы Гребневской Божьей матери. Воцерковление, страх Божий, сладкий стыд исповеди и радость причастия.
 В первый день праздника Пасхи увидел на крестном ходу впереди мальчика лет восьми со сложными металлическими конструкциями на ногах, кажется это называется аппарат Илизарова. У ребенка ноги и позвоночник искривлены, по всей видимости, церебральным параличом, и я в самонадеянности обращаюсь к Саваофу с просьбой исцелить дитя. А его болезнь послать мне в искупление будущих грехов. Когда я возвращаясь на службу в храм, одноногий старик-монашек, вечно сидящий молча у церкви в инвалидной коляске, подзывает меня, с огромным трудом встает, опираясь на единственную конечность, низко  кланяется и просит моего благословения, Я теряюсь, он настаивает. Крещу его и говорю «Благословение Господне на тебе». Монашек целует мне руку и улыбается.
 В смятении иду прочь.
 На следующий день узнаю, что монашек этот, о. Владимир представился ночью. Хоронят его возле паперти.
Потом я понял всю глупость своей просьбы к Богу.
На войне, в тюрьме и психушке.
На память о молитве за исцеление незнакомого отрока осталась мне нога-колода, которую я еле волочу. Что с мальчиком сейчас, не знаю. Может быть и зря я выстраиваю логическую цепочку из череды совпадений? Наверное, все лишь случай и хаос. Надо быть реалистом и твердо стоять на земле, хотел сказать обеими ногами...
Но запнулся.
Приходская жизнь, интриги, сплетни, еженедельная исповедь, соблазны. сребролюбие многих попов и их мелкие, тщательно скрываемые грешки. Мой духовник, монах Н. детина двухметрового роста с чугунными кулаками размером с голову годовалого ребенка, настолько суров, что очередь к нему на исповедь три-четыре человека, он же может ославить в голос твой грех на всю церковь. К другому священнику вереница из многих десятков прихожан. Духовник же почти открыто живет с девицей и пьет горькую от ужаса происходящего.
По журналисткой работе попадаю к мусульманам. Долгие разговоры в Московской Соборной мечети на Проспекте Мира с имам-хатыбом Равилем Гайнутдином и его советником Фаридом Асадуллиным. Много позже принимаю  ислам, мое новое имя Наит, что по-русски значит надежда. Открылась красота Корана, явленному Мухаммеду как чудо. Как прекрасен образ пророка, к которому еще в детстве явилось два ангела с кувшином, полным горнего снега и открыв грудь мальчику, вытащили ангелы все внутренности и промыли их, выбросив черный сгусток мерзостей человеческих. Потом я понял, что это за дрянь была и как ее имя. Узкий мост через адскую бездну с перилами из веревки тоньше волоса, которая режет руки умершему и тем толще, чем больше добрых дел он совершил. Рай с гуриями. Обязательная милостыня бедному. Сколько денег я тогда раздал бомжам и пропойцам. Лекции Гейдара Джамаля, главы Исламского комитета России в бункере Национал-большевистской партии, участие в митингах в защиту талибов. Изучение Корана и, наконец,  понимание того, что эта священная книга напоминает устав караульной службы по своим ограничениям - тут не думай, там не смей, а подчиняйся, слушайся, раболепствуй!
Недолгое эстетическое увлечение вайшнавами, как себя называют кришнаиты. Они радостны и позитивны, у них миллионы богов, на любой вкус, один из главных Кришна. Процессии танцующих молодых людей с барабанами и колокольчиками по старому Арбату в шафрановых дхоти, рассказы прабуджи Сучару-Дас, патриарха движения о Бутырке, где он проповедовал в советские годы. Посещение тюрьмы с раздачей соков и сладостей в ночь под Новый год. Не успели дойти до камер смертников, тогда еще расстреливали и в СИЗО приговоренных к казни было двадцать шесть человек. По железным лестницам вверх и вниз, резкий гудок и лязг открываемых решеток в проходах. После мне придется пройти этот путь как заключенному, с руками за спиной. Перед приездом любимой ученицы Свами Прабуджи Прабхупады, покойного основателя Общества Сознания Кришны, полячки Козловски из Америки, десятки женщин, а за окном лютые московские морозы, из лепестков роз составляют гирлянду. Слушаем лекцию женщины-гуру, ничего такого, чего нет в Евангелии, Коране или Торе, она не говорит. После ее почитают гирляндами из цветочных лепестков. Она, глядя на меня лучистыми глазами просветленного фанатика, снимает живое украшение и, склонившись, надевает плод трудов преданных, как звучат вайшнавы по-русски, на меня. Все в шоке, глядят на меня как на счастливца с плохо скрываемой завистью. Мне эта гирлянда  ни к чему, странно я бы выглядел в перестроечной  Москве с таким знаком отличия и, подозвав мальчика лет пяти, надеваю ему на шею подарок.  Позже я узнаю, что по тексту Бхагават-гиты, священной книги вайшнавов, дети - это побочные продукты тела.
 Маленькие зверьки.
Работаю над газетой «Кришна сегодня» в ашраме на Беговой, славное название для издания. Живущие в храме спят по два-три часа, от пуза объедаются сладостями, которые прежде предлагают богам, и беспрерывно молятся, поклоняясь коричневой деревянной статуе основателя общества Свами Прабхупаде и священному дереву Туласи, напоминающему зародыш фикуса из магазина «Цветы». Потом улыбчивый пресс-секретарь с незапоминающимся лицом гебешника, говорит мне, что когда он читал на утренней службе мою статью вслух деревянной скульптуре Прабхупады, та улыбнулась и благосклонно кивнула ему. Врет ведь, зараза, и сам верит, или это правда? Все зависит от того, бережете ли вы душевное здоровье? Если да, лучше крепко держаться реальности, даже когда сталкиваешься с мистикой, от вещих снов до явления сущностей. Будь то призраки умерших, или сам отец лжи. Списывайте все на усталость, временное помрачение рассудка или болезненное состояние от начинающегося гриппа. Да на что угодно, хоть на атмосферное электричество. Так лучше, поверьте! Иначе можно очутиться в психушке или в могиле. Хотя есть места и пострашнее.
 Мне кажутся странными, неправильными религии, где статуи кивают, или плачут кровавыми слезами, доски с картинками мироточат, или за ночь на них расцветают бумажные цветы. Религии, где добрый Бог в гневе и запальчивости предает огню города и истребляет целые народы из за вполне невинных сексуальных предпочтений, истребляет первенцев или кидает с неба жабами!  Ну что за детское жестокое хулиганство? Пора бы Ему повзрослеть, человечество ведь вышло из детства, к чему людям страшные сказки. Творец не дешевый цирковой фокусник. Не будет Создатель ради обращения невежественной толпы нарушать гармонию мира!
Сатанисты смешнее всех, выворотили наизнанку христианство и носят эту рубашку с рисунком из перевернутых крестов, как гражданин с Бассейной.  Называющий себя ариософом Илья Лазаренко в девяностые годы прошлого века устраивал мрачные сборища своих адептов, то на заброшенной фабрике, где под музыку индастиал его сторонники ходили в стилизованной под нацистскую форму одеяниях с пылающими факелами, строясь в подобие живых шахмат из «Алисы в зазеркалье». То они в лесах под Москвой приносили в жертву черного петуха, затем выливали его кровь в чашу с церковным кагором и пускали ее по кругу, проклиная по очереди Христа, а в центре круга взявшихся за руки сатанистов, горел в костре деревянный православный крест с могилы близлежащего кладбища. Все это, конечно, в окружении множества свастик на всем, от туристских кружек до ботинок, ведь это была Церковь Белой Расы, или иначе языческие Кланы Нави. Жутко секретная и экстремисткая организация, к тому же расистская и антесемитская. Меж тем, здравицы за Гитлера и Бандере,  ни о чем не подозревающие соратники провозглашали у меня в трехкомнатной квартире, а когда все они сваливали и оставались только Илья и верховный жрец Руслан Воронцов, мой отец-еврей фотографировал вождей русского Ку Клус Клана на фоне флага тамплиеров. Не могли устоять условные антесемиты перед мастерством мастера-фотохудожника. А он перед их колоритом.
Когда на территории ныне сгинувшего подразделения ФСБ — ФАПСИ, проходила мистерия «проводов убитой Галины Старовойтовой в ад», да упокой Господь ее душу, она ведь была моим хорошим другом еще со времен совместного сидения в осажденном спятившими боевиками парламенте Армении во время войны в Нагорном Карабахе. Так вот, когда «провожали ее душу в ад», и  после церемонии, адепты Церкви Белой Расы, развлекаясь,  резали друг друга ножами, Лазаренко приходил ко мне в соседний кабинет, и говорил доверительно:
- Пока посижу здесь, пиво попью, у дураков уже крышки-то посносило, пусть позабавятся!
Все гуру циничны, кроме конченых глупцов. Не знаю, кто из них лучше. Я по крайней мере, писал об этих забавах в «Огонек» и зарабатывал для семьи деньги, что вполне оправдывает плавание в бочке с дерьмом. Все журналисты этим занимаются время от времени, только не стоит его хлебать, изображая, что это амброзия, что сейчас считается нормой для обеих политических лагерей. Тогда глава отдела политики журнала, только не смейтесь, предлагал меня поселить на конспиративную квартиру и дать «личную черную волгу» и охрану плюс защиту прокуратуры, и кучу денег, лишь бы я «разоблачал» всех от Лимонова, у которого работал пресс-секретарем и финансовым директором президентской компании Юрия Власова, до Лазаренко.  Разумея доносы, в результате которых герои публикаций попали бы под статью. Я предпочел скромные гонорары за очерки в рубрике, которую придумал и назвал «Городские племена». Знаю принцип - делаешь кому-то гавно, оно непременно к тебе вернется стократ и никакая защита и охрана не поможет.
Добил меня ледовый поход Церкви Белой расы с группой верных соратников через зимние леса на языческое сборище к таинственному капищу, тайну которого обещал открыть некто по прозвищу Бут, после севший за избиение чернокожего сержанта из американского посольства из расистских побуждений. Так вот, Бут утверждал, что там древнеславянский пантеон, а оказалось - детская площадка с деревянными фигурами Чебурашки и Крокодила Гены. И серьезные, пыжащиеся тысячелетней языческой мудростью седобородые старцы...
Нет, не могу продолжать.
От смеха даже нехорошо стало.
И они собирались придти к власти и спасти русский народ от самого себя? Кто этих жрецов спасет от погружения в бездну идиотизма?
Далее поиски мудрости в буддизме, чтение книг Гессе «Сидхарха», и изучение дзенских коанов. бесед Далай-ламы с Полом Эйкманом, ведушим американским психологом. исследующим природу человеческих эмоций, попытка обуздать страсти, Книги типа Кааб Ад Дзина «Куда бы ты не шел, ты уже там», холотропное дыхание и медитации, горловое пение и отсутствие мысли, пустота. Я недалеко ушел от старцев-язычников, как видите.
 До хлопков одной рукой так и не дошел, правда.
Самонадеянно думал, что постиг четыре из пяти ченьских принципов:
Высшая Истина не­выразима;
Духовное совершенствование невозможно;
В конечном счёте ничего не достигается;
В буд­дийском учении нет ничего особенного.
Потом приходит осознание:
 - Господи, ведь ты сам мысль и гармония, зачем же мне твое отсутствие?
Я читал в старой книге, что дервиши, бродячие монахи-аскеты, которые даже говорить не могли «это моя обувь и одежда», ибо все принадлежит Всевышнему, в своих скитаниях могли внешне переходить в любую веру, ибо все к Его славе и все люди Его дети. Так же поступали и тамплиеры, если верить легендам. Так и я, пройдя круг по верованиям человеческим, как и пелось в Экклесиасте, оказался в начале, ибо все возвращается на круги своя.
Пляшет суфийский дервиш перед статуей святого Витта, мелькают прекрасные и уродливые лица, язвы прокаженных и бриллианты напышенных глупцов, нищие и крезы, правители и цинковые гробы их подданных, любящие и ненавидящие, знающие и верящие, луна сменяет солнце, звезды на небе выписывают восьмерки, эра Водолея сменяет эпоху Тельца, ислам теснит угасающее христианство, распахнутый веер вер расписан китайскими иероглифами, брови насурмлены, ладони крашены хной, а седина подчернена басмой, глаза устремлены в бесконечное, обратное небо.