Хранители древностей

          Хороший человек был Александр Федорович. Так начал бы Н.В.Гоголь повесть о том человеке, которого он хотел оставить бессмертным в своем произведении, жил ли такой человек на самом деле или образ его носил чисто собирательный характер. Вот и А.Ф.бессмертными делал те произведения человеческого творчества, в которых в наибольшей мере отражался духовный стиль времени. Его реставрационный материал был связан с жизнью и смертью людей: церковные пелены, одежда, штандарты и знамена, зеркала и веера, и прочее прочее. Неслучайно о нем говорили: "Что разрушил червь веков, восстановит Червяков. "Время было такое, что червь веков набрал чрезвычайно могучую,  разрушительную силу, и сметал и ломал все, что попадало ему под руку. Этот "червь неусыпающий" жег,  разрушал и грабил там, где плохо и хорошо лежало, и ничего-то ему не было жалко. Александр же Федорович Червяков и отдел, который он возглавлял, занимался реставрацией. Он давал этим вещам вторую жизнь – бессмертие. Руки у него были поистине золотые. Работу свою он очень любил, и те вещи, которые попадали к нему, были в руках "бога". Он восстанавливал их с любовью: трепетно, кропотливо и тщательно, убирая загрязнения, чуждые наслоения, собирая части, восполняя утраты и восстанавливая целостность образа. Произведения уходили из отдела в музеи радовать многие поколения своей первозданной красотой и духовностью. Ведь каждой вещи присущ, как образ, так и дух ее обладателя. Это только сейчас вещи почти безлики и безжизненны - массовое производство..., но все же почти, а не совсем. Раньше же они были уникальными, и отношение к ним было соответствующее. Конечно же, все это от духа времени, от людей и от Бога. Часто и людей-то воспринимают, как безликую, серую толпу. Никто, из этой толпы, не имеет  никакой ценности, хотя перед Богом каждый уникален. А в руках Божьих, каждый человек, что вещь в руках Александра Федоровича. Однако вещь не обладает свободой воли, ее просто ломают или чинят ,а человек обладает ,и от его выбора зависит сломается он или нет, сильно сломается или восстановится и станет когда-то бессмертным - Божьим. В отделе  реставрировался даже археологический текстиль. Через руки реставраторов проходили многочисленные пелены  святых, полковые знамена, одежда и предметы быта из раскопов, личные вещи: зеркальце царевны Софьи, веера первых красавиц России, веер В.Ф.Вяземской и многое другое.
           Вероятно, наблюдая разрушение такой силы, хочется сохранить, хоть что-то и хоть в какой-то доступной, по тем временам, мере. Вот реставраторы и  занимались  этим  делом с завидной самоотдачей.
             Во всем том, чем занимался А.Ф., впрочем, как и другие люди, светилась его личность. Происхождения он был дворянского, человек  аристократично утонченный и красивый. Это было видно в его осанке, он был высок и сухощав,  в манере общения - сдержан. Человеком он был, верующим, порядочным, внимательным,  очень аккуратным и ироничным.  Рассказывая смешные истории, вел себя сдержано, не улыбался,  сохранял серьезное выражение лица, тонкие губы его обыкновенно были сжаты. Приведу пару комических случаев, рассказанных им.
             « Ехал я как- то раз с коллегой из командировки. Вышли мы из купе.  Стоим у окна. Смотрим на пробегающие за окном пейзажи.  Разговариваем, он курит. Поговорили, он сигарету выплевывает в окно, а вслед за ней летит и его вставная челюсть - вот ведь незадача…»
             «Был однажды такой случай.  В отделе рабочие разговоры, обсуждения. Одна из пожилых маститых реставраторов, глядя сквозь бинокулярную лупу на предмет реставрации, произносит на весь отдел: "Посмотрите, а здесь графья (то есть, что – то процарапанное)  открылась. Что бы это могло быть? Какие-то  буквы – П, И, кажется… З". "Стоп, хватит, хватит", - закричали окружающие».  Вот ведь, и такие графьи в наше время можно  встретить.   
           Общаясь с человеком, он мог рассказать ему о таких вещах, которые не безопасны были для него самого.Например, что бы предупредить и обезопасить коллегу от «стукача».
 И все это проявлялось, как в его работе, так и в обращении с людьми. Во всем Реставрационном Центре и в его отделе, в частности, люди подобрались хорошие - заботливые, внимательные, конечно не без исключений, но редких! Думаю, о многом говорит и то, что в Центре, партийных, да и то чисто номинально, было человек  шесть - директор, что естественно, да странноватый завотделом скульптуры, внешне похожий на Буденого,  ходивший в кавалерийской папахе  и носивший такие же размашистые усы, завхоз да дворник с пожарником. Кто уж еще и не припомню. Потом к ним подтянулись, поневоле,  несколько карьеристов. Люди, работавшие в Центре, относились друг к другу с вниманием и заботой. Навещали друг друга, когда кто- либо заболевал. Общаясь, сорадовались в счастье, а в скорби утешали и сопереживали. Позже, мне частенько приходилось сталкиваться с иным отношением к человеку. Там, где отношения к людям, должны были быть, казалось,  много лучшими,  я этого, к большому моему сожалению, просто  не встретила... Ну, да что же теперь, болящие все, да по-разному - болящие.
              Одной из замечательных фраз А.Ф. было: "Ну, что же вы, с женщинами надо дружить!" Отдел, который он возглавлял,  состоял исключительно из женщин, и был для них А. Ф., конечно же,  мужчиной привлекательным. Но его отношение к ним определялось  тем - же  принципом: "С женщинами, надо дружить. " И он дружил с ними. Никаких ни склок, ни сплетен из отдела не выходило. Многие подшучивали даже на эту тему, может и не без зависти. С женщиной- реставратором, которую он как-то выделял среди других, он тоже только дружил, не нарушая своих принципов. Не без едкой иронии некоторые говаривали, что она столько времени, внимания и любви отдает реставрируемым ей штанам кочевника, что знает на них все, до единого пятнышка, узелка и плетения, что, вероятно, других, столь же любимых штанов, у нее и не было. И если реставраторов графики называли - "графинями", то ее, не без улыбки называли, "портомоей кочевника". Женщины, ведь во все времена-женщины... А она, все же, была просто уникальна. Выезжала в командировки и на раскопы, по первому требованию. Сохраняла  то, что, казалось, просто не поддается, никакой реставрации и консервации, реставратор от Бога!
    Много прошло времени с тех пор. Судьба у всех сложилась по-разному, да и не могло быть иначе. Многие уже просто ушли из жизни. Некоторые, с кем приходилось общаться, жаловались сначала на работу по договорам, что так, как раньше тщательно, работать уж невозможно. Некоторые перешли в другие музеи , и с трудом  им теперь приходится аттестовываться. Некоторые сетуют на то, что работы не сохраняются, как должно. Некоторые из "стареньких" продолжают работать там же, правда старенькими стали уже и  те, кого когда - то между собой, в шутку называли "пионерами". Но все продолжают, так или иначе,  любить свое дело.
   Как-то, занимаясь своей коллекцией народных костюмов, я полезла в интернет, на счет дублирования (то есть наклеивания) шелка и шерсти на основу. Искала, что лучше, применить, и насколько,  употребляем нынче, простой крахмальный клейстер. Одна ссылка шла за другой. Я стала искать статьи по консервации текстиля. Вспоминалось и все здесь описанное. Наткнувшись на знакомые фамилии, полюбопытствовала, как,  у кого, и что сложилось дальше. Информации нашла очень мало. По текстилю из захоронения знатного кочевника почти вовсе ничего не нашла, кроме кроя некоторых кафтанов, ибо это было из раскопа, который принадлежит нынче Украине. Все материалы сейчас  - там и не доступны. Ну что же, не без горькой иронии подумала я, если и дальше так пойдут на Украине дела,что "погоду" будут делать фашиствующие националисты, наверное, вскоре им пригодятся штаны и кафтаны кочевника. И села записать то, что сложилось во мне уже как небольшой рассказ о некоторых уникальных хранителях и реставраторах исторических древностей.