Взыскание погибших

Петька Маклаков был самым обычным сельским парнем, не лентяй и не трудяга. Видно, время ему досталось непростое. В 1990-е годы товарищи из тех, кто по хитрее своё дело открыли, деньгами обзавелись,
остальные на фирмы городские устроились. Никого в селе не осталось. А он окончил инженерный институт с красным дипломом, женился, молодого специалиста взяли на завод. Но под давлением жены работу пришлось оставить и искать более высокооплачиваемую. Пока Петька искал, супруга тоже нашла более подходящий для себя вариант. В итоге остался парень и без семьи, и без работы. Развёлся, вернулся в родное село и всё. Больше ничего про свою жизнь он рассказать не мог – нечего.
Неудачные попытки устроиться на работу на малой родине оканчивались долгими запоями с друзьями, да суточными отсидками за драки с собутыльниками.
Мать, с которой последние лет 10 проживал Петька, только вздыхала и лишь иногда, в редкие дни трезвости приговаривала: «Сынок, в город тебе надо ехать. Работу там найдёшь, жизнь другую начнёшь. А здесь что? Пропадёшь ведь! Мне недолго осталось, а тебя кто кормить-то будет».
Пётр понимал, что мать полностью права, но от прилива совести, он только, молча, отмахивался рукой и выходил курить на свежий воздух.
Часто его охватывало чувство непонятной и неизбывной тоски. Прожигать время в пьянках и драках не хотелось, а другой жизни он и не представлял.
«Будто выбор у меня есть! Где тут в глухомани нормальную работу найдёшь? А по дворам помогать пойдёшь, все и норовят стаканом расплатиться», - ворчал себе под нос в ответ на материнские слова Петька, - «И неизвестно кому когда умирать, может я первым … того…»
Материнские слова оказались пророческими. Как-то зимним вечером она слегла, а подняться сил не нашлось. Немного поболев, к Рождеству и скончалась.
Наследство после неё осталось небогатое: укладка старая да святой угол, в котором пожилая женщина на праздники затепливала лампадку. Среди икон была одна, к которой Петька относился с особым благоговением. Большая деревянная икона в половину человеческого роста привлекала его внимание с малых лет. Тогда ему казалось, что изображённая на ней Богородица с Младенцем на руках смотрит на него: иногда с укором, а порой с умилением. Мать рассказывала ему, что лет до трёх он порой даже разговаривал с образом. Не будь она верующей, непременно отвела бы ребёнка к врачу.
Организовать похороны и поминки пожилой женщины помогало всё село. Оставшись в одиночестве, Петька совсем покорился «зелёному змию». Друзья да собутыльники у него практически поселились.
На сороковой день, когда принято провожать душу умерших, Петька в пьяном угаре разогнал подруг матери, сказал, что сам с друзьями поминать будет. А среди ночи всё село облетела страшная весть – пожар. Полыхал дом Маклаковых. Да так, что и метров на пять к дому не подойдёшь. Но собравшиеся зеваки даже не пытались что-то предпринимать.
Спустя несколько минут толпа ахнула. Из стены огня, покачиваясь, вышел человек. Одежда на нём начала тлеть, но он, казалось, не замечал этого. В руках, у него был большой прямоугольный, потемневший от копоти щит. Подбежавшие к Петьке на помощь сельчане, поначалу не могли разжать ему пальцы и забрать то, с помощью чего он так удачно вышел из огня.
Когда это, наконец, удалось, даже присутствующие мужики оторопели от ужаса, а местные бабули со страхом и благоговением начали креститься.
- Свят, Свят, не иначе Петьку Богородица спасла, из огня вывела! Не зря её «Взыскание погибших» называют…
- Да только она и могла это сделать, видали, как полыхает?
Спустя несколько дней, полежав в больнице, Петька вернулся в родное село. Правда, возвращаться-то ему было особенно не куда. От дома остались фундамент да угли. Благо никто не сгорел – собутыльники вышли за очередной порцией спиртного, видно, они и обронили непотушенный окурок.
Петька отделался только ожогами на руках. Его спасение можно считать настоящим чудом.
Зайдя к соседке в гости, Петька выглядел тихим и задумчивым.
- Куда ты теперь? - спросила она его.
- Не знаю пока, хочу в церковь сходить, свечу за мать поставить, с батюшкой поговорить...
- Поговори, поговори, как он скажет, благословит, так и делай.
Что посоветовал батюшка Петьке, так и осталось тайной. В селе его больше никто никогда не видел.
Только через несколько лет в какой-то паломнической поездке несколько жителей села встретили в одном из монастырей инока-экскурсовода, который напомнил им кого-то знакомого, но на вопрос откуда он родом, монах отвечать не захотел, и смущённо спрятал под полы подрясника обезображенные шрамами ладони.